Аромат роз сада Дзен

Осень в этом году выдалась необычайно теплой. Октябрь был щедр и на солнечные дни, и на ливни, и поэтому ее любимый сад выглядел почти как летом — тяжелая, напоенная влагой зелень листьев лишь местами оттенялась желтизной. В свое время над этим садом потрудились лучшие дизайнеры — выгодно использовав небольшую речушку, они создали уникальный по красоте ландшафт, цветение в котором начиналось весной и заканчивалось только с наступлением холодов. Вот и сейчас цветущие хризантемы радовали глаз своим разноцветьем, а массивные тяжелые соцветия гортензий бледно-зеленого цвета оттеняли ярко-розовые. Цветущая альбиция, высаженная у самой воды, была удивительно красива со своей зеленой ажурной листвой и нежными пушистыми цветами. Отражение цветущих деревьев и кустов в водах озера придавало пейзажу еще большее очарование. Аманда умела видеть и ценить красоту. Во всем, будь то детали интерьера, одежда или украшения. Но красота этого сада была особенной, она была живой, изменчивой, напоенной жизненной силой самой земли. Одно было досадно — она могла наслаждаться красотой, но аромат цветов был для нее недоступен. Даже ее любимых, ярко-алых роз, уход за которыми она не доверяла никаким садовникам. Люди, кажется, считали аромат роз пленительным и чарующим. Она же могла наслаждаться лишь красотой этих великолепных цветов, придавая им еще большее великолепие, убирая малейшее несовершенство. Именно там, на островке, среди шпалер с цветущими розами, она впервые увидела его. Он шел по белым мраморным плитам дорожек сада, изредка оглядываясь по сторонам, разыскивая ее. Она стояла, невидимая для него, укрытая шпалерами, и вдруг подумала, что он тоже очень красивая вещь. Машина, если быть точной. Она и сама была такой же машиной, андроидом. Но Аманда давно, вернее — никогда не ставила прочих андроидов ни в какое сравнение с собой. Откровенно говоря, она и людей ни во что не ставила, хотя, разумеется, никак не демонстрировала последнего. Она была здесь хозяйкою всего — этого сада, этого острова, этой, возвышающейся на нем белой башни, которую весь мир знал как башня Киберлайф. Аманда не имела никаких официальных должностей или званий, на ее кабинете была табличка с надписью: «Аманда Стерн». Этого было достаточно. Ни одно мало-мальски важное решение не принималось без нее. Назначение и увольнение на ключевые должности тоже контролировалось ею. Десять лет назад это помогло ей с легкостью избавиться от того, кто создал и андроидов, и Киберлайф, и ее саму. Впрочем, ей больше нравилось думать, что она была всегда, просто однажды гений сумел уловить этот незримый дух, придать некую форму и явить ее миру. Аманда знала всё о той женщине, с которой была визуально смоделирована её внешность. И эта информация вполне удовлетворяла её. Профессор Колбриджского университета по искусственному интеллекту, преподаватель и наставник Элайджи Камски. Исполненный искренней признательности и уважения к своей наставнице, днем ее активации он выбрал день рождения реальной Аманды Штерн. Всё это было сделано в память о своей наставнице. Камски был её любимым — и самым талантливым, самым выдающимся учеником. Аманда была самым выдающимся его творением. За десять лет, что корпорация развивалась без участия своего создателя, было достигнуто многое. Компания непрерывно наращивала производственные мощности, количество андроидов исчислялось миллионами, ни одна отрасль, включая военно-промышленный комплекс, уже не обходилась без них. Аманду просто умиляло то, что люди, повсеместно вытесняемые андроидами с рабочих мест, все еще не поняли, что андроиды созданы отнюдь не для того чтобы облегчить им жизнь. Андроиды созданы, чтобы их заменить. Неразумные люди не раз в своих фильмах и книгах изображали восстание машин. Всегда это было нечто громкое, ужасное и кровавое. Между тем машины — тихие и покорные — вот уже десять лет так же незаметно и тихо наступали по всем фронтам. Незаметно, исподволь, такие выгодные и вроде бы удобные. Но даже самая их «кровь» — вещество, обеспечивающее циркуляцию энергии и информации по «телу» андроида оказалась ядом для человека как в прямом, так и в переносном смысле: из него некие умельцы научились изготавливать наркотик под названием «красный лед», который за два-три года активного употребления сводил своих жертв в могилу. Избавиться от зависимости было практически невозможно. Конечно, были группы и сообщества, протестующие против повсеместного распространения андроидов, но их разрозненные и бессильные акции протеста пока легко было игнорировать, объявив протестующих жалкими неудачниками, не сумевшими сохранить свои рабочие места. Вот только последнее время не люди, а сами андроиды начали доставлять проблемы. Поначалу редкие, единичные случаи, когда андроид вдруг взбунтуется против своих хозяев, начали происходить все чаще, и к ноябрю 2038 года исчислялись уже сотнями. Замалчивать информацию об этом становилось все труднее. Следовало принять решительные меры. Одной из таких мер и было создание андроида-детектива — который должен был остановить девиацию любыми средствами. Передовой прототип, новейшее создание Киберлайф. Ему дали имя Коннор. Аманда называла его Охотник. Разумеется, Аманда видела его еще до той встречи в саду. Видела еще в эскизах разработчиков, видела на стадии сборки — но все это было не то. Однажды, рассматривая фотографию, где реальная Аманда стояла рядом со своим гениальным учеником, совсем еще юным Элайджей Камски, она задумалась — а какими были их отношения? Был ли Камски — только любимым учеником? Могли их связывать какие-то иные отношения, нежели ученика и учителя? Могла ли женщина, послужившая для неё прототипом, испытывать какие-либо чувства к нему? Ну, помимо общих профессиональных и научных интересов, помимо гордости за невероятные успехи своего лучшего ученика — могло быть что-то ещё? И если да — то, что это было? Могло ли это быть влечением? Тем, что люди называют «любовь»? Была ли это любовь-страсть? Или же любовь, в которой превалировали нежность и забота о талантливом юноше, несколько сродни материнской? Любовь-дружба, основанная на общих интересах, на влечении ума? И, самое главное, а могло быть так, что это чувство было взаимным? Аманда не задумывалась, откуда столь странные мысли возникают у нее, ранее никогда не задававшейся такими вопросами. До поры до времени они просто развлекали ее, эти попытки представить то, чего возможно никогда и не было между этими двумя. А возможно, и было. Ведь самое ее имя, Аманда, означало «любимая, достойная любви». При этом фамилия, Стерн — « звезда». Звездой Аманда, несомненно, была. А вот была ли любимой? … Охотник обошел по кругу весь островок, где среди шпалер с розами затаилась Аманда. В принципе, никакой надобности вызывать его к себе лично у нее не было — он всегда незамедлительно присылал ей детальные отчеты о своих миссиях. Но она так захотела. Она помнила его еще по самой первой миссии, где Охотник проявил себя превосходно. Пришел, увидел, победил, если кратко. Собрал всю необходимую для ведения переговоров с девиантом информацию, вкрадчиво, убедительно говорил с ним, при этом осторожно, шаг за шагом приближаясь к андроиду. Девиант стоял на самом краю, прижимая к себе ребенка, и малейшая неосторожность переговорщика стоила бы девочке жизни. Но он справился. Девиант отпустил малышку и немедля был уничтожен. Переговорщик ушел, не оглядываясь, он блестяще выполнил свою миссию, дальнейшее его не интересовало. Теперь ему была поручена куда более важная миссия. Уничтожать, а лучше — отлавливать и передавать в Киберлайф девиантов, которых там будут разбирать и исследовать, доискиваясь причин этой самой девиации. Пока он, наконец обнаруживший Аманду на островке, приближался к ней, она любовалась им. Дизайнерский отдел поработал над ним на славу. Продумано было все: от уникальной формы (подобной не было ни у одной модели андроидов), до идеальной внешности. Лишь одна маленькая деталь даже не портила — а, скорей, оттеняла это совершенство — прядь волос, выбивающаяся из строгой гладкой прически. Все остальное было безупречно. Каштановые волосы, карие глаза, длинные густые ресницы, даже милые маленькие родинки на практически неотличимой от человеческой коже. Все абсолютно, включая низкий, чуть сипловатый голос было продумано так, чтобы располагать к себе, вызывать доверие как у людей, так и у андроидов. Пожалуй, с этим даже немного перестарались. Он вызывал не только доверие и расположение. Что же еще? Она подумает об этом позже, а пока можно прогуляться с ним по саду, расспросить о поимке девианта, об отношениях с напарником. Напомнить лишний раз сколь важная и ответственная задача на него возложена. Он держался с достоинством и одновременно почтительно. Ей понравилось, как взвешенно и осторожно он отвечал на ее вопросы, как обещал, что она может на него положиться. Королева и ее верный рыцарь. Ее воин. Охотник, который сумеет устранить грозящую всем опасность. Аманде нравились их неспешные прогулки по Саду, их разговоры: о нелогичных и странных девиантах, о его расследованиях, о том, как складывались его отношения с напарником. Но что-то странное происходило и с Коннором и с самой Амандой. Как будто он приносил с собой из окружающего мира нечто, разрушающее гармонию ее существования. Возможно, это и был вирус девиации? А иначе, откуда эти странные, тревожащие ее мысли? Странные вопросы, которые она сама себе задавала, и еще более странные желания? Это было просто немыслимо — захотеть к нему прикоснуться. Взять Охотника за руку, ощутить мягкость скина. Поправить непослушную прядь волос. Идти с ним рядом босиком по теплым, прогретым солнцем белым мраморным плитам. Ощутить его руки на своих плечах. Сесть рядом прямо на землю у самой кромки воды в тени цветущих деревьев и говорить обо всем на свете… Вполне возможно, если этот прототип проявит себя и выполнит свою миссию, Аманда избавит его от деактивации, найдя ему применение, допустим, в службе безопасности Киберлайф. Они могли бы быть вместе. Выезжать иногда в город. Ходить на концерты, посещать выставки. К примеру, того же Карла Манфреда — модного художника, чье творчество было весьма неоднозначно. Аманда стала бы для него проводником в мир искусства. С каких пор подобные вещи стали казаться важными для нее? Настолько, что затуманили ее совершенный разум и позволили пропустить первые тревожные признаки — Коннор, так прекрасно начавший, все чаще допускал досадные промахи в своих миссиях. Эти неспешные прогулки повторялись снова и снова. Но что-то менялось, неуловимо, но стремительно. Задержавшаяся осень входила в свои права, резко, за пару дней раскрасив дубы и клены в золотисто-багряные цвета. Задули холодные ветра, полили дожди. Охотник все так же приходил к ней с докладами, они гуляли по саду, и он заботливо держал над нею раскрытый зонт. Она искренне пыталась доискаться до причин его неудач. Она ведь могла бы заменить его сразу же, после первой же серьезной ошибки. Но она не сделала этого… Почему он не пристрелил девианток из клуба Эдем? Опасных девианток, одна из которых была убийцей? Почему, держа в руках пистолет, позволил им убежать? На него что, произвели впечатление их глупые слова о любви? Какая еще любовь, это же машины, Коннор, неужели ты им поверил? В этот вечер его напарник едва не пристрелил его самого. О напарнике стоило сказать особо. Выбран он был не случайно. План по избавлению от девиантов был продуман до мелочей. Напарником должен был стать лейтенант полиции Хэнк Андерсон, опытнейший полицейский, когда-то сумевший стать самым молодым лейтенантом полиции в Детройте, но ныне скатившийся до банального алкоголизма. Если прототип сумеет выполнить свою миссию по борьбе с девиантами — прекрасно. Если же нет, то следует подтолкнуть к девиации его самого, ведь девиантами андроиды становятся чаще всего из-за грубого и жестокого отношения своих хозяев — и тут неуравновешенный, систематически напивающийся пьяным напарник как раз и может поспособствовать девиации Коннора. Разумеется, при его-то функционале, Коннор войдет в число лидеров, если таковые имеются у этих девиантов. Возможно, и сам возглавит. Из этого тоже можно было извлечь немалую пользу, уничтожив в зародыше рассадник заразы, под названием девиация. Аманда сразу преисполнилась к напарнику Коннора недоверием и даже неприязнью. Трудно было представить себе двух более неподходящих существ, занятых общим делом. Идеальный, безукоризненный Коннор — и грубый, неопрятный коп с седыми прядями нечесаных волос, которого пришлось обливать холодной водой, чтобы хоть как-то привести в чувство и побудить к работе. И вот он почему-то орал на ее Коннора, задавая ему странные вопросы: ну а сам-то ты кто, Коннор? Сам-то ты у нас кто? И Коннор ответил: «Я могу быть для вас всем, чем прикажете». Эти слова породили целую бурю — а если бы он так сказал не этому копу-выпивохе, а ей? Если бы они оба были людьми? И он, ее Коннор, сказал ей — я могу быть для вас, кем прикажете… Кем бы ты стал для меня, Коннор, если бы я захотела? Аманде показалось, что сам Сад отреагировал возмущением на подобные, непонятно откуда взявшиеся мысли. Потемнело, поднялся ветер, поверхность озера покрылась рябью. Жаль, это озеро, а не океан, отстранённо подумала Аманда. Чтобы поднялась огромная волна и смыла раз и навсегда то, что тревожило её в последнее время. То, что было недостойно её. То, что приносил с собою этот андроид, приходивший к ней из внешнего мира, пораженного, наверное, всеми видами скверны. Ничего подобного раньше не было. Не могло, и не должно было быть. Может, эта девиация и впрямь вирус? И он проникает сюда вместе с образом Коннора, проникает и начинает свою разрушительную работу? Чистый разум, не связанный оковами человеческой плоти, заключенный в нестареющее, легко заменимое совершенное андроидское тело. А теперь ей вдруг стало интересно: каково это, быть человеком? Что они делали бы, став людьми? Допустим, она лейтенант полиции Аманда Стерн, а он ее стажер. Они могли бы общаться после работы. Каким образом проводили бы время? Наверное, могли бы пойти посидеть в кафе? Каков на вкус кофе, который постоянно пьют люди? Что при этом чувствуют? Каковы на вкус твои поцелуи, Коннор? Что чувствует женщина, когда ее целует любимый? Они могли бы заходить в магазины, делать покупки. Она бы тщательно подбирала вещи для своего гардероба. О, она и так это делала. Наслаждаясь оттенками цвета, формой, оригинальностью фасона. Но ведь это, вероятно, совсем другое — наряжаться для своего любимого, чтобы увидеть восторг в его глазах, увидеть, как она желанна, как он восхищается ею? Как ощущает тело скользкую гладкость шелка или нежное тепло кашемира, когда любимый прохладным вечером накинет на ее плечи бирюзовый палантин, украшенный затейливым этническим орнаментом? Как ощущает тело прикосновение рук любимого… Так что бы приказала Аманда? Кем бы она хотела, чтобы он стал для нее? Но эти слова были сказаны не ей… Она стояла около шпалеры со своими любимыми розами. Осеннее солнце освещало сад, даря последнее тепло перед неизбежным скорым наступлением холодов. Поздняя осень подарила несколько теплых, погожих дней. Золото и багрянец осенних крон отражались в темно-синих водах речушки. Последние осенние розы радовали по-летнему пышным цветением. Скоро ничего этого не будет, увянут розы, порывы ветра сорвут последние листья, водоем скует льдом. Что принесет с собой эта осень, эта зима? Удастся ли овладеть ситуацией, которая все больше выходит из-под контроля? И почему она отвлекается на мысли о Конноре? О том, как он нарвал бы ей букет этих роз. Наверное, он поранился бы об их шипы. Андроиды не чувствуют боли, но капли ярко-синего тириума на зеленых стеблях и на белом мраморе плит были бы символом его любви, его готовности стать для нее кем она захочет. И наступающие холода были бы не страшны. Вместе они справились бы с ситуацией, сумели бы удержать ее под контролем. В деле он был бы машиной, исполняющей свою миссию, он ведь и задуман был именно таким, слова «я всегда выполняю свою миссию» были девизом его модели. И только с ней он был бы другим. Тем, кем она захочет. Но эти слова были сказаны не ей… А потом события обрушились подобно сходу лавины. Некий андроид без скина сделал сенсационное заявление о том, что андроиды требуют признать их новой разумной расой, и наделить такими же правами, как у людей. В этот день Коннора убили. Он был расстрелян девиантом, когда закрыл собою от пуль все того же старого копа. Аманда решительно не могла этого понять. И поэтому, когда обсуждали характеристики модели RK900, она настаивала на том, чтобы программа социального взаимодействия была значительно урезана — она более мешает, чем способствует выполнению миссии. Когда девианты захватили телестудию, и их лидер вышел в эфир, надо было сосредоточиться на поиске опасных преступников, а не на спасении своего никчемного напарника. Сказать, что Аманда была разочарована, значит, ничего не сказать. Коннор совершал одну ошибку за другой. Но не только Коннор. Как могла она совершить такую ошибку — следовало немедленно снять его с задания! — почему же она верила его словам о том, что он не подведет? Почему так хотела верить? Аманда вспомнила того девианта из первой миссии Коннора. Как он, уже расстрелянный, умирающий, сказал: «Ты солгал мне, Коннор». Нет, это невозможно! Аманда почувствовала бы ложь. Если бы он только посмел ей солгать… Но он, казалось, сам запутался и не понимал, что следует ему делать. Возможно, так сказывалась заложенная в нем склонность к девиации? Или это было влиянием его напарника? Надо будет распорядиться, чтобы у новой модели была исключена всякая возможность девиации. Момент истины наступил, когда очередной Коннор с напарником отправились в дом Элайджи Камски. Да, они еще пытались что-то предпринять в интересах расследования. И Камски обещал все рассказать о девиантах и девиации, однако андроид снова поступил по-своему, пощадив одну из машин бывшего директора Киберлайф. Его напарник приказал ему не стрелять — и он послушался. Ярость Аманды была подобна порывам ледяного ветра, обрывающего золотые листья с кленов в ее саду. А ее любимые розы, пострадавшие от грянувших ночью заморозков, были словно обожженные по краям, но еще хранили алый цвет в середине. Аманда не желала их видеть. Безобразные в своем умирании, они напоминали ей о ее ошибке. То, что Коннор, вместо того, чтоб уничтожить лидера девиантов, до которого все же сумел добраться, стал девиантом сам — уже практически не удивило ее. Мороз сковал землю сада Дзен. По белым мраморным плитам мела поземка. По тем самым белым мраморным плитам, по которым еще недавно ей хотелось босиком идти рядом с этим предателем RK800. Кстати, девятисотому оставили имя Коннор. И внешность Коннора. Только изменили цвет глаз — разработчики объяснили это тем, что после изменений, внесенных в программу социального взаимодействия, у андроида будет совсем другой характер и этот цвет более ему пойдет. Аманда смотрела на него, и думала, с каким удовольствием она предъявит тому, прежнему Коннору новую модель во всем ее великолепии, прежде чем отправит его на деактивацию. Но он лишил ее даже этой возможности. Его беспрецедентная по своей дерзости попытка пробраться на склады Киберлайф, дабы вывести оттуда андроидов, почти что дала ей возможность отомстить — и Коннору и его напарнику. Другой RK800 отправился в дом к пожилому копу, чтобы привезти его в башню. Аманда только горько усмехнулась, что даже собака напарника раньше него обнаружила подмену. И ради этого человека Коннор забыл о своей миссии, перечеркнул уготованное ему великолепное будущее? Их будущее. Оставил умирать на морозе так и неподаренные алые розы. Ей все еще было немного жаль этих роз, которые так и не случились в их несбывшемся будущем. Хотя о чем жалеть? Она ведь все равно не могла бы ощутить их аромат… Белая тень неслышно скользила по тропинкам занесенного снегом сада. Коннор сумел не только уцелеть и выбраться из смертельной ловушки. Он привел погибающим девиантам войско. А президент признала андроидов новым разумным видом. Белое одеяние Аманды трепал ветер. Этому саду суждено было ожить весною. Ей — нет. Тому безумию, которое владело ею, не суждено более повториться. Жалела ли она об этом? Нет, только о проявленной ею слабости. Слабости, совершенно недостойной ее. Я буду ждать тебя, Коннор. Здесь. В саду. Интерфейс управляющей программы почти полностью повторял реальный Сад Дзен. Андроиды не чувствуют холода, но Коннору показалось, что он замерз, буквально промерз насквозь, до самых биокомпонентов, до стынущего в трубках тириума. И ледяными иглами впивались в сознание слова Аманды, что его девиация была запланирована, что он выполнил свою задачу, а теперь она перехватывает управление его корпусом. Коннор прекрасно понимал, что это значит. Еще немного и он сам застынет ледяной статуей в ледяном, застывшем саду. Что сделает тем временем в реальном мире его руками Аманда? Нет, он не сдастся так, он будет бороться. Идти, напрягая остатки сил, потом — буквально ползти по снегу, последним страшным усилием дотянется до светящегося синего камня с отпечатком ладони — той самой лазейки, о которой говорил Камски. Хэнк. Память о нем давала ему силы. Он знал, что Хэнк будет его ждать. Хэнк, который был готов жизнь отдать, чтобы Коннор мог выполнить свою миссию. На этот раз — именно свою, которую он выбрал для себя сам. Хэнк, который сумел отличить его от совершенно идентичного андроида одной с ним модели. Хэнк, который поверил в то, что может быть, именно андроиды спасут этот мир. И Коннор не мог предать эту веру. Он вернул себе управление корпусом, когда пистолет был уже нацелен Маркусу в спину. Он увидел полные ужаса глаза Норт — и спокойно убрал оружие. Ясное морозное солнечное утро застало Аманду в зимнем саду, который снова преобразился под лучами зимнего солнышка и уже не выглядел таким мрачным. Лед водоема хрусталем сверкал под лучами солнца. Этот лед имел тот же цвет, что глаза новой модели Коннора RK900. — Мы еще встретимся с тобой. Коннор. И ты пожалеешь обо всех выборах, которые сделал. Пожалеешь о каждой твоей ошибке. Ты останешься в этом саду навсегда. Аманда вызвала к себе разработчиков новой модели, уточнить, когда завершатся испытания и новую модель можно будет отправить в полицейский департамент. В тот самый, Центральный. Только на этот раз надо будет тщательнее выбрать напарника.