В Петербурге по-осеннему

      Двери лифта распахнулись, открывая вход в подземный паркинг. Молодой парень быстрым шагом направился к своей машине. Стоило ему выйти из лифта, как в кармане ветровки завибрировал телефон. Кинув быстрый взгляд на дисплей, парень чертыхнулся – этот номер он никогда не забьёт в телефонную книгу, но каждая цифра и без того выжжена на подкорке калёным железом. Двигатель красной Феррари заурчал, заводясь от нажатия кнопки. Парень по привычке прикрепил без конца вибрирующий телефон к приборной панели, нажал на педаль газа, и машина вылетела в мокрую питерскую ночь.       Вика выбежала из дверей главного здания Академии Талантов, то и дело сверяясь с картой на экране мобильника. Последний автобус до дома прибывал на ближайшую остановку через 10 минут, и девушка, стараясь успеть, бежала мимо старинных зданий, по усыпанным золотыми кленовыми листьями аллеям. Случайно наступив в неглубокую лужу, она почувствовала, как в сапоге противно захлюпала вода. С трудом отогнав мысль о том, что на новую обувь снова уйдёт ползарплаты, Вика выбежала на мост. Дыхания еле хватало, но идти пешком до дома полтора часа после целого рабочего дня на ногах было выше её сил. Подбегая к дороге, девушка ещё успела заметить мчащуюся по ней машину, но стоптанная до блеска подошва сапога предательски соскользнула с мокрого гранитного поребрика, и Вика полетела прямо под колёса дорогого спорткара.       Вырулив на набережную, парень вдавил педаль газа в пол. Телефон не прекращал вибрировать ни на секунду, и это бесило едва ли не сильнее, чем ранее состоявшийся разговор с этим человеком. Отец видел его успешным бизнесменом, он не видел своего будущего в принципе. Когда стрелка спидометра подобралась к 150 км/ч, мобильник умолк, зато градом посыпались голосовые сообщения, то и дело переводя на себя внимание парня. Ему даже не нужно было открывать их, чтобы услышать голос отца, говорящего, какое его сын трусливое ничтожество, как он разочарован в таком наследнике, и что пора бы взяться за ум. От подобных мыслей замутило, парень раздражённо махнул рукой, сбивая телефон с подставки. Отвлёкшись, он едва успел крутануть руль, чтобы не влететь в высокий гранитный бордюр между эстакадой и набережной. В нарушение всех правил, машина понеслась прямо, и свет фар выхватил из полутьмы упавшую на дорогу девушку. Рефлекторно нажимая на тормоз, парень понимал, что на этой мокрой дороге их обоих сейчас спасёт только чудо.       Вика зажмурилась и закрыла лицо руками. Её обдало жаром двигателя из-под капота, но удара не последовало. Зато она услышала звук открывающейся дверцы и окрик: -Тебе жить насрать, дура?!       Парня трясло от выплеснувшегося в кровь адреналина пополам с облегчением от того, что он всё-таки никого не убил. Съёжившаяся буквально в миллиметрах от бампера девушка не отнимала рук от лица и что-то шептала. Парень подошёл к ней, присел на корточки, и только тогда разобрал слова: -На автобус опоздала… джинсы порвала… сапоги расклеились… завтра опять на работу… домой теперь пешком…       Парень нерешительно протянул руку и коснулся ладоней девушки, по-прежнему закрывавших её лицо. Та вздрогнула и затихла, а потом медленно и неуверенно убрала руки, озираясь вокруг. Парень окинул взглядом её видавший виды плащ, растянутый ворот водолазки, тонкие – явно не по сезону – джинсы, мысленно чертыхнулся и спросил: -Далеко живёшь? -Я не сажусь в машины к незнакомцам! – скороговоркой выпалила девушка.       Парень вздохнул. -Меня зовут Насонов Юра, а тебя? -Вика… звать… - девушка, кажется, всё ещё пребывала в шоке. -Вот и познакомились, Вика, - подытожил парень, помогая ей подняться и легонько подталкивая к пассажирской двери. Девушка прихрамывала, джинсы были разодраны в лохмотья, на содранных коленях проступали капли крови. Юра открыл дверцу и помог ей сесть. В его голове вдруг мелькнула мысль, что она сбежит, как только он отойдёт, но девушка завозилась с ремнём безопасности, пристёгиваясь. -Так, где ты живёшь-то, Вика? – повторно поинтересовался парень, занимая своё место на водительском сиденье. -На Герасимовской, ну, у кладбища, - девушка, как показалось Юре, отчего-то смутилась. -В Питере этих кладбищ… - протянул парень, пытаясь нашарить свой телефон. – Чёрт, мобильник куда-то улетел. -А, вот он! – Вика заметила под ногами мигающий огонёк уведомлений, наклонилась поднять телефон и стукнулась головой о переднюю панель. Она молча протянула своему новому знакомому его айфон и уставилась в окно. В машине пахло кожей и дорогим парфюмом, кругом была куча кнопок, о назначении которых она догадывалась слабо, весь интерьер словно бы намекал ей – а ты, Вероника Семёнова, сюда не вписываешься. Ещё и её неуклюжесть, да и вся эта ситуация – глупая и неловкая с самой первой секунды. Сосредоточившись на том, чтобы, упаси Бог, что-нибудь не запачкать и не испортить, Вика вздрогнула, когда Юра снова коснулся её ладони. -Что? – девушка резко повернула голову и вдруг оказалась нос к носу со своим новым знакомым. -До тебя не докричишься, - парень вздохнул и указал на её колени. – Тебе нужно что-то? Влажные салфетки, бинты… -Просто домой, - выдохнула Вика, снова отворачиваясь и пытаясь сжаться в незаметную точку.       Ехали в молчании. Из динамиков тихо звучал последний альбом Imagine Dragons, девушка то и дело вздрагивала от боли в коленях, смотря то ли в окно, то ли в одну точку на зеркале заднего вида, а Юра то и дело обеспокоенно поглядывал на неё. -Слушай… я могу как-то… компенсировать? – наконец, решился спросить он, когда машина остановилась на красный сигнал одного из светофоров. -Ты же не виноват в том, что я такая неуклюжая, - немного помолчав, ответила Вика, не поворачивая головы. -Знаешь, мой отец постоянно говорил мне… - Юра осёкся. Упоминание об отце отозвалось горечью во рту и тяжестью в мыслях. Парень тряхнул головой, отгоняя непрошеные думы. – Когда тебе предлагают деньги, сначала положи их в карман, застегни его, а потом начинай – ой да что Вы, ой не нужно… -Твой отец, судя по твоей машине, горазд складывать в карман даже те деньги, которые ему не предлагают, - вылетело у Вики. Ситуация тяготила её всё сильнее, ей хотелось выйти из этого роскошного автомобиля, сесть на свой продавленный диванчик, снять прилипшие к коже остатки джинсов, вымыться, наконец, и просто забыть этот вечер.       Юра не ответил на её выпад. Да и некогда было – плохо освещённые дворы Пискарёвки с разбитым асфальтом явно не были предназначены для проезда спорткаров. Только подъехав к нужному дому, парень понял, что так смутило Вику – двухэтажное здание с покосившимися окнами, с облупившейся краской, явно построенное ещё до войны, всем своим видом указывало на крайнюю стеснённость своих жильцов в материальных благах.       Юра снова коснулся руки девушки. -Вик, возьми хотя бы пять тысяч, на новые джинсы, - предпринял он ещё одну попытку.       Девушка повернулась к нему, набрала воздуха в грудь, словно собираясь долго говорить, но в итоге ограничилась лишь долгим взглядом в глаза и коротким: -Спасибо, что подвёз.       Секундная возня с ремнём, хлопает дверца, и она, чуть прихрамывая, уходит в темноту парадной, оставляя Юру наедине с его мыслями и обрывками эмоций.       Подъём на второй этаж дался тяжело: болели ободранные колени, пропитавшиеся кровью джинсы мерзко липли к ногам, подошвы сапог то и дело скользили по вытоптанным в деревянных ступенях желобкам. В общем коридоре опять грязь, с кухни тянет неизменным запахом щей баб Любы из десятой комнаты, где-то внизу плачет ребёнок, из комнаты дядь Васи орёт телевизор. Мысленно перекрестившись перед дверью, Вика приоткрыла её, заглядывая внутрь. Отец, лёжа на расстеленной постели, смотрит какой-то фильм. Мать утюжит рабочую форму. В углу на диване видны две светло-русые макушки – младшие сёстры спят, ну или делают вид, что спят. Сегодня никакого алкоголя, а значит, никаких скандалов, и ночью получится поспать. -Явилась? – как всегда радушно поприветствовала Вику мать. – С ногами чё? -Поскользнулась, упала на дорогу, чуть машина не сбила, - будничным тоном поведала девушка, снимая верхнюю одежду. – Сапоги опять расклеились, новые нужны. -Ой лучше б ты голову под ту машину сунула, денег на тебя не напасёшься, - женщина оставила глажку и подошла к шкафу. – Слыш, Петь, сапоги ей новые надо, говорит! -Поставь там, в углу, я сделаю завтра, - отозвался отец.       Тут же Вике в лицо прилетели какие-то джинсы, больно стукнув её пуговицей по переносице. -Я свои прошлогодние заштопала, в них пока походишь, - резюмировала мать, возвращаясь к гладильной доске. -Мам, они мне велики на три размера! – попыталась протестовать девушка. -А ну-ка цыц мне, дети спят, - женщина мотнула головой в сторону угла. – Знаешь же, что денег нет. -Я что, не заработала себе на новые джинсы? На новую обувь?! – Вика и не думала сбавлять тон, не после всего, что случилось этим вечером.       Мать молча подошла к ней и отвесила оплеуху. -Разоралась мне тут, - тихо сквозь зубы процедила женщина. – Приносишь в дом пятнадцать тысяч и считаешь, что ты на что-то заработала? Конечно, еду покупать не надо, за квартиру платить не надо, младших одеть-обуть не надо, всё себе, всё для себя, да, доченька? А всё туда же, институт-хуенститут, понтов выше крыши, а оказалось, что ни на что не годишься, кроме как туалеты мыть.       Вика с трудом сдерживала слёзы обиды и беспомощности, зная, что это ещё сильнее разозлит маму. Она действительно плохая, она подвела семью, и она ни на что не годна, но хотя бы такая малость, как новые сапожки, или кроссовки, или вот рюкзак держится на честном слове… Как сквозь вату, до слуха донёсся конец фразы: -…ужина сегодня нет, зарплата только через неделю, понимать должна, что мы всё съедим. -Горячая вода тоже закончилась, я уже еле тёплой мылся, - подал голос отец.       И только сидя в холодной ванне, пытаясь ледяной водой смыть с ног кровь и грязь, Вика тихо расплакалась. Уж лучше бы он её сбил, этот Юра. И нахамила она ему зря, глаза-то у него добрые, и руки тёплые, и знал бы кто из её одноклассников, что замухрышка Семёнова каталась на Феррари, и… как же это всё опостылело, бьёшься, как муха в паутине, но только впустую тратишь силы, гробишь здоровье, ни к чему это не ведёт, а у кого-то машина стоит дороже, чем вся твоя жизнь.       Квартира на шестом этаже элитного дома на набережной встретила Юру звенящей тишиной и тяжёлым запахом чужого парфюма – запахом его отца, с которым они около часа назад опять поругались на тему Юриного будущего. Юра бросался на него, метался из угла в угол, как лев в клетке, а мужчина стоял неколебимо, как скала, абсолютно уверенный в своём превосходстве и в своей правоте. Парень прослушал все его голосовые по дороге домой, сжимая руль дрожащими пальцами, совершенно не следя за дорогой, так что, упади ему под колёса ещё одна Вика, итог был бы куда печальнее. Юре не хотелось заходить в квартиру, отравленную запахом этого человека. Ему не хотелось ассоциировать себя ни с чем, что от этого человека исходит. И сейчас он был вполне в состоянии наделать глупостей. -Марин, привет. -Юра? – прозвучал в трубке заспанный голос девушки. – То есть… кхм… Юрий Константинович? -Можешь не выделываться, мы не в офисе, - парень бросил взгляд на часы. Полвторого. – На завтра для тебя будет спецзадание, только чтобы ни одна живая душа не пронюхала. Плети что хочешь, завтра в 12 встречаемся в Галерее на фудкорте. -Опять твои сюрпризы, Юра, я юрист или девочка на побегушках? – по шороху в трубке было понятно, что Марина опять зарылась в одеяло. -В первую очередь, ты мой друг, - Юра улыбнулся уголками губ. – А во вторую, ты на хорошей зарплате. -Поняла, буду, - девушка вздохнула. – Это всё? -Стиль одежды – повседневный, и не пались. Это всё, - отчеканил парень и сбросил вызов.       Тут же был набран следующий номер. -Насонов блять, ты время видел? – грубо ответил мужской голос, но Юра, несмотря на это, выдохнул и расслабился. -Андрей… - начал было парень, но сбился и зарылся рукой в волосы.       Повисло молчание. -Понимаю. Приезжай, - откликнулся мужчина.       Через минуту Юра уже глотал горький сигаретный дым, стоя у парадной в ожидании такси. Через 20 минут таксист высадил его у одной из кирпичных пятиэтажек в бывшем промышленном районе. Ещё через 5 минут Андрей впустил его в квартиру и тут же припечатал к стене поцелуем. Здесь он был нужен. Здесь он был важен. И здесь было всё, что важно для него.