Объезд

Дорога петляет вдоль береговой линии, почти ничего не видно, кроме кустарника вдоль шоссе и редких деревьев за ним. Ветер, дующий вокруг кемпера, наполнен запахом соленой воды, чем Лавкрафт, похоже, доволен. (Или менее невозмутимый, чем он обычно выглядит, что для него равносильно удовольствию.) Джон бросает на него быстрый взгляд. - Ты определенно проснулся. Из-за океана? Лавкрафт кивает, все еще глядя в приоткрытое пассажирское окно. Он удаленно не обращен в сторону береговой линии, но если бы это было так, береговая линия не была бы видна. Ему придется довольствоваться тем, что он будет утолять смутную тоску по дому и тревогу наземного существования с помощью ветерка и созерцания воды. “Было бы неплохо вернуться, - рассеянно говорит Лавкрафт, больше обращаясь к окну, чем к Джону. - Хорошо, - внезапно решает Джон. - Что? - Да, хорошо, пойдем навестим океан. У нас есть время, нас ничто не останавливает- . Он тоже идет до конца, заметно оживляясь, когда начинает двигаться в сторону моря, а не на север. Неожиданно забавно отклониться от плана, особенно когда счет за газ оплачивает кто-то другой. Наступает очень растерянная пауза. - Я. Ладно. - Лавкрафт не привык, чтобы люди подчинялись его нытью о том, что он хочет спать или идти домой, но из всех людей, которые хоть раз согласились с ним, конечно, это Джон. И Джон остается верен своему решению; с заметно более веселым настроением он следует за дорожными знаками и их веселыми маленькими стрелками в сторону океана. Вскоре они оказываются на небольшом и почти полностью незанятом участке песка и скал, который совершенно ничем не примечателен, кроме того факта, что он существует, и на нем бесконечно простирается море за горизонтом. Это не живописный пляж, песок перемежается камнями слишком часто для этого, но это и странное время недели означают, что Росинант-едва ли не единственное транспортное средство в этом районе. Джон ликующе кричит на воду, когда выпрыгивает из грузовика, растягиваясь с совершенно ненужным подпрыгиванием. Несмотря на то, что он живет в прибрежном штате, океан-это не то, с чем он близко знаком (или, по правде говоря, вообще знаком, если не считать того, что однажды он вошел в зимнюю воду по одному неприятному случаю. Быть знакомым с Лавкрафтом - это самое близкое, что у него есть, более или менее). Лавкрафту не хватает видимого энтузиазма, но в кои-то веки он выпрямляется, когда вылезает с пассажирского сиденья, и незнакомец определил бы его как принимающего то, что происходит в данный момен. Пока Лавкрафт тащится к воде, Джон быстро стаскивает ботинки (не мог их испортить) и прыгает вслед за своим соотечественником. Совсем не требуется усилий, чтобы обогнать Лавкрафта, и Джон первым из двоих прыгает в одну из волн, спокойно плещущихся о песок. (Лавкрафту внезапно и сильно вспоминается какой-то чересчур восторженный щенок, выясняющий, что такое вода.) - Холодно! - удивленно кричит Джон в сторону Лавкрафта. Сейчас теплая погода, почему вода все еще замерзает? Нелепый. “Конечно, это так”, - отвечает Лавкрафт. Это океан. Джон дуется на свой деловитый тон примерно полсекунды. - Разве ты не собираешься ... - он резко останавливается, когда Лавкрафт плюхается в волны рядом с ним. Он собирался спросить, не склонен ли Лавкрафт, по крайней мере, снять обувь или что-то в этом роде, но, очевидно, нет. Джон смеется. - Ты самый странный человек, которого я когда-либо встречал, - говорит он вместо этого. - Я знаю, - говорит Лавкрафт и идет дальше, пока не оказывается достаточно глубоко, чтобы полностью погрузиться под воду. Он откидывается назад, уткнувшись носом в волны. Джон наблюдает за ним в течение короткой секунды, все еще забавляясь эксцентричностью своего спутника, прежде чем он с ухмылкой качает головой и уходит вдоль береговой линии. Лавкрафт все еще будет там, когда вернется (надеюсь), а тем временем он будет развлекаться. Джону удается исчезнуть на два часа или около того, путешествуя по тем частям пляжа, которые он может, и находя чрезмерную признательность в ракушках (особенно в моллюсках, все еще с перламутровым блеском внутри). Некоторые остаются у него в карманах по неспецифическим причинам, за пределами того, что красиво, и он чувствует, что может что-то из них сделать (что?)). Время от времени он проходит мимо Лавкрафта и почти не получает благодарности от этого человека, если не считать того, что Лавкрафт время от времени наклоняется к мягкому прикосновению пальцев, которые Джон оставляет у его головы или плеча. Часть Джона чувствует, что прикосновение к Лавкрафту было бы слишком отвлекающим, когда человек пытается мысленно отделиться, погрузиться обратно домой. Но остальная часть его также чувствует, что Лавкрафту нужно напомнить, что Джон все еще здесь; все еще есть некоторый страх, что Лавкрафт слишком сильно отделится и не захочет возвращаться, и-и у Джона этого не будет. Он не из тех, кто позволит Лавкрафту сбежать. Джон возвращается только после того, как он хорошо и по-настоящему исчерпал способы развлечься на этом километровом участке песка и воды, промокший по пояс (примерно через двадцать минут он оставил попытки сохранить одежду сухой) и довольно довольный тем, как прошел день. Но это происходит вовремя, и они должны уехать до того, как закат начнет приближаться к ним должным образом. Лавкрафт, кажется, почти не сдвинулся с места, где он сидел, и, похоже, он полностью спит, теперь наклонившись вперед. Джон произносит его имя несколько раз, все громче, затем резко тычет его в лоб. Лавкрафт откидывается назад и открывает глаза, по крайней мере, его смолянистые радужки раздраженно уставились на Джона. Никакое другое движение не мотивировано Это не очень хороший ответ. Так не пойдет. Джон пыхтит, уперев руки в бока в своей лучшей имитации матери, пытающейся заставить его проснуться и работать. Он пихает Лавкрафта ногой в бок. Что-то, похожее на щупальце, обвивается вокруг его лодыжки. - Лучше бы это было твое, а не чье-то еще, - говорит Джон, искренне сомневаясь, что Лавкрафт мог его услышать. Он снова толкает Лавкрафта локтем. Джон слегка дергает его за ногу, прежде чем Лавкрафт садится, плечи едва возвышаются над гребнями волн. Он моргает, приходя в нормальное сознание. - Ты похож на медузу, - говорит Джон, указывая на завитки волос, плавающие вокруг Лавкрафта. - Мы должны идти, скоро станет слишком поздно. Лавкрафт не отвечает, просто пристально смотрит на Джона. У Джона возникает чувство, что ему следует с подозрением отнестись к тому факту, что Лавкрафт, похоже, интересуется им, а это обычно означает, что Лавкрафт что-то замышляет. Еще одно щупальце обвивается вокруг его лодыжки. - Что ты делаешь? - осторожно спрашивает он. - Я ничего не делаю, - категорично говорит ему Лавкрафт, прежде чем потянуть Джона за ногу и аккуратно опрокинуть его в воду. Едва заметная веселая улыбка украшает лицо Лавкрафта, когда Джон на полсекунды замахивается и садится на корточки, отплевываясь. Джон брызгает Лавкрафту в лицо одной рукой, вытирая соленую воду с глаз. - Задница. - Я? Клевета. - Подожди, пока мы не окажемся в лесу, я верну тебя на землю! -. Но он не может позволить Лавкрафту уйти совершенно ясно, это было бы слишком просто. Джон придвигается ближе к Лавкрафту, не оставляя места для тонкостей, когда он хватает Лавкрафта за галстук и притягивает Лавкрафта к себе. Движение едва ли достаточно осторожное, чтобы они встретились в поцелуе, а не полностью столкнулись. Щупальца, которые не двигались с ноги Джона, обвиваются вверх, еще два проходят по его животу и одному из запястий. Джон целует Лавкрафта резче, чем обычно, оставляя не слишком нежный укус в нижнюю губу Лавкрафта, прежде чем откинуться назад. Лавкрафт жалобно хмурится, глядя на него, и по выражению его лица видно, что укус был неуместен. Джон дарит в ответ свою лучшую милую улыбку (слишком хорошо притворяется невинным, но Лавкрафт видит его насквозь). - Я не могу позволить тебе так легко отделаться, не так ли? - Ты мог бы. - Щупальце с вызовом щелкает его по ноге. Джон открывает рот, чтобы ответить на противоположное, хотя Лавкрафт избавлен от дебатов тем, что океан украшает Джона волной, бегущей прямо ему в лицо. Вместо этого Джон кашляет и пытается встать, забытые щупальца вокруг его ноги едва не заставляют его растянуться вперед. Лавкрафт запоздало осознает проблему и отстраняется от Джона, щупальца возвращаются оттуда, откуда они появились, под его пальто. Джон высовывает язык в океан, как только перестает кашлять. (Оскорбление, которое, к сожалению, никак не влияет на планы или самооценку воды.) Мнение, данное волнам, он поворачивается к Лавкрафту, секунду оценивает, а затем вздыхает. - Мы должны начать возвращаться примерно... Сейчас. - Еще не так поздно. - Так и будет, давай. Он жестом приглашает Лавкрафта следовать за ним, поворачивается и уходит. Джону не нужно оглядываться, звук разбитого плеска, следующий за ним, является достаточным доказательством того, что за ним следят. Наступает минута или около того тишины, длящаяся до тех пор, пока они не возвращаются к фургону. - Джон? - Голос Лавкрафта звучит громче, когда Джон начинает пытаться найти полотенце где-нибудь в глубине трейлера. - да? - ...Спасибо. Джон выскакивает обратно, широко и совершенно искренне улыбаясь Лавкрафту. - Конечно. И позволь мне отвезти тебя обратно к океану в следующий раз, когда тебе придется возвращаться домой после задания, окей? Лавкрафт кивает ему, не совсем уверенный в том, что он обещает, и снова погружается в молчание, пока Стейнбек, наконец, не достает полотенце, чтобы бросить в него, со строгим приказом, чтобы он не промокал пассажирское сиденье.