Высшее пламя

Впервые они встречаются на конференции, посвященной проблемам экологии. Бекка, несмотря на высокий статус в научном мире, не выступает с докладом, просто слушает, что говорят другие, и время от времени записывает важные тезисы на электронный планшет. Тонкие длинные пальцы стремительно бегают по сенсорной клавиатуре, и, кажется, собственные мысли Бекки даже опережают докладчика. Когда тот замолкает и интересуется, есть ли у присутствующих какие-то вопросы или замечания, Бекка атакует его. Его зовут Билл Кадоган, ей это ни о чем не говорит. Он старше Бекки минимум лет на двадцать, и в его облике есть что-то старомодное — отросшие русые волосы, борода, и одет он не как остальные. Не менее странна его речь — научные доводы граничат с самым непроходимым суеверием, и это в век нанотехнологий и искусственного интеллекта! Надо сказать, оборону он держит достойно. Наконец вопросы Бекки заканчиваются. Она могла бы придумать и новые, но, во-первых, регламент по времени, во-вторых, нельзя же так откровенно сажать человека в лужу. Тем более что Билл, несмотря на все странности, нравится ей. Кадоган покидает кафедру и садится на свое место — через проход от Бекки. Почти соседи, вот это ирония судьбы. «Почти мистическое совпадение, мисс, вы не находите?» — читает Бекка переданную ей записку. Как в школе — Бекка, реши задачу. Или: Бекка, ты мне нравишься, давай увидимся после уроков. Она смотрит на автора записки и улыбается. Он ловит ее взгляд и улыбается в ответ — и, надо сказать, улыбка ему идет. Во время перерыва они сталкиваются на выходе из аудитории. Кадоган галантно пропускает девушку вперед и предлагает ей составить ему компанию в кофейне. — Надеюсь, мои вопросы не были для вас обидны. — Сделав небольшой глоток из высокой чашки, Бекка вполне дружелюбно смотрит на Билла. — Но согласитесь, в наше время разговоры о конце света вызывают скорее недоумение, чем реально пугают. — Считаете, у человечества есть шанс, мисс... — он запинается, не зная, как обратиться к новой знакомой. — Бекка Франко. Можно просто Бекка. У Кадогана отвисает челюсть, и Бекка еле сдерживается, чтобы не рассмеяться — еще бы, сама Бекка Франко, в прошлом девочка-вундеркинд, а сейчас ученая с мировым именем и, несмотря на молодость, директор крупной лаборатории. Сама Бекка Франко — и так запросто сидит с ним за одним столиком в кафе и непринужденно болтает о конце света. — Вы кумир моей дочери. Келли просто в восторге от вас. Наверное, сейчас попросит автограф для Келли, предполагает Бекка, но Билл возвращается к теме их разговора: — Так, значит, шанс есть? — Разумеется, есть, — отвечает Бекка, — я работаю над некоторыми актуальными вопросами — не хочу раскрывать сразу все карты — но сегодня я убедилась, что я и мой коллега Крис... мы на верном пути. — Проблема в том, что наша планета перенаселена, это не может продолжаться вечно, — замечает Билл. — Слишком много людей... — Он накрывает своей ладонью лежащую на столе руку Бекки. Его ладонь твердая и холодная, но Бекку охватывает странное волнение. В аудиторию они возвращаются вместе и до конца конференции сидят рядом. Бекка шестым чувством ощущает возникшую между ними странную связь. Похоже, суеверие Билла передалось и ей — а может, это интуиция шепчет, что встреча эта не последняя и с этого дня их судьбы странно сплелись. *** Вернувшись в Нью-Джерси, Бекка возобновляет работу над искусственным интеллектом — огромная ответственность, требующая предельной концентрации внимания. Любой неосторожный шаг обходится очень дорого, и Бекка просчитывает все что можно и все что нельзя. Если в A.L.I.E. прокрадется ошибка — все пропало!.. Визит Билла — сюрприз, но сюрприз приятный. После конференции они даже не успели обменяться телефонами или электронными адресами, и вдруг — он сам разыскал ее. — Захотелось обсудить проблему будущего конца света? — впервые за последние пару месяцев шутит Бекка, с удивлением сознавая, что работа еще не убила в ней проявления человеческого. — Неделю назад посмотрел репортаж с твоим участием, — поясняет Билл, — и заинтересовался. Узнать твой адрес не составило труда — при моих-то связях. В ответ на это Бекка замечает, что Биллу неслыханно повезло застать ее дома — обычно она торчит в лаборатории едва ли не до утра, а сегодня вот решила немного передохнуть перед финальным тестированием ИИ. — На передаче ты была в красном, — замечает Билл как бы между делом. — Тебе очень идет. *** Что нужно для создания видимости романтического ужина? Пицца на дом, бутылка красного вина из запасов хозяйки — все это у них есть. И красное платье — то самое, которое так понравилось Биллу: в потертых джинсах и дурацкой футболке совсем не то настроение. Бекка стоит перед зеркалом в красном платье и словно сама себя не узнает — словно это не она, а ее сестра-близнец, двойник из другого измерения стоит по другую сторону зеркала и смотрит на нее темным жгучим взглядом. Черные волосы, обычно собранные в практичный хвост, волнами падают на плечи. Красное с черным — удивительное сочетание, какой контраст со слепящей белизной вычурных нарядов Билла. Он тоже не совсем с этой планеты, ему можно. Билл смотрит на нее как завороженный — такой красивой, ослепительно яркой он ее никогда не видел. A.L.I.E., проблемы экологии и перенаселения на время забыты, есть только они с Биллом, эта комната, этот вечер и страстное желание удержать этот миг, заставить его замереть. Они говорят — не о работе, нет. Болтают о всяких глупостях, и Бекка иногда переходит с английского на некогда родной испанский, язык страсти и любви. Они очарованы друг другом, бессовестно счастливы — ни хрупкость этого счастья, ни мимолетность встречи — ничто не может разрушить очарования настоящего. Бекка знает — у Билла в Канаде семья, но это там, в другой жизни, а то, что происходит между ними, — здесь и сейчас. Бекка целует его первая — темные чувственные губы дразняще касаются губ Билла, воспламеняя его ледяную кровь, наполняя его желанием — клеточка за клеточкой. И вот он уже сжимает Бекку в объятиях, впившись в ее губы, запустив пальцы в ее густые темные волосы, и укладывает на стол. В его руках она становится мягкой как воск — словно горит и плавится под действием радиационной волны. Это пламя, высшее пламя объяло их, и прежними они уже не станут никогда. Руки Билла, его губы скользят по смуглой коже, исследуя ее тело, пробуя на вкус, лаская темные соски и не оставляя без внимания ни единого участка ее кожи. Распростертая на столе, она стонет от восторга. Ни скользкая поверхность, ни неудобная позиция не мешают ей отдаваться своему чувству. Он нависает над ней — сильный, требовательный, целует ее почти до потери дыхания. В паху у него возбужденно пульсирует, почти в унисон биению ее сердца. Конечно, он не первый ее мужчина — но Бекка замирает как неопытная влюбленная старшеклассница на школьном балу. Билл медленно начинает входить в нее, с каждым мгновением только сильнее распаляя желание, голод, требующий немедленного утоления. Горячее семя наполняет ее — как током бьет. Электрошок. Словно радиационная волна прокатывается по ее телу, когда она чувствует внутри себя его мощный член. Пламя. Высшее пламя. Позже она расскажет Биллу, как назвала то, что вспыхнуло между ними и что нестерпимо жжет их каждый раз, когда их руки случайно соприкасаются между собой. — Praimfaya, — произнесет он, откинув густые волосы с обнаженного плеча Бекки и целуя шелковистую кожу. — Что? — не поймет Бекка. — Язык, который придумала Келли. Хочешь, научу тебя? — И это будет наш язык. Язык, на котором мы будем общаться. * * * Бекка овладевает языком Келли за пару дней — Биллу неведомо чувство вины, когда он говорит с любовницей на изобретенном дочерью языке. «Ma’ts hongri», — с этими словами Билл целует Бекку, приглашая ее заняться любовью. Это значит: «Я голоден». — А как будет на нашем языке: «Я люблю тебя»? — Ai hod yu in. Ai hod yu in, ai Bekka. Билл уезжает через несколько дней, и, вернувшись к привычной работе, Бекка чувствует, как необратимо меняется. Все чаще она думает ни по-английски, ни даже по-испански, а на новом, непривычном для нее языке, не имеющем названия — на языке, который знают три человека на всей Земле. Ai hod yu in, Bill, — точно заклинание повторяет она, когда каждая вещица в доме, каждая подушка, кофейная чашка напоминает ей о присутствии Билла, а простыни словно хранят его запах. Но иногда в ее сознание вторгается совсем иная — ненужная, вредная, разрушительная мысль. Слишком много людей... Искусственный интеллект еще не доработан, эта программа имеет несколько уязвимых мест — но, кажется, A.L.I.E. начала опережать свою создательницу и видеть ее насквозь... А точнее, видеть ее другую сторону — ту, что разбудил в ней Билл и которая с некоторых пор вошла в ее плоть и кровь вместе с его любовью. * * * Билл и Бекка больше не видятся. Когда A.L.I.E., вырвавшись из-под контроля создательницы, активирует ядерное оружие в разных уголках планеты — чтобы людей на Земле стало не так много. Или — не стало вовсе. Когда Бекка лихорадочно ищет выход, работая то на Земле, то в космосе. Ищет противоядие, пытаясь сохранить хотя бы часть человечества. Страх перед собственным созданием вытесняет образ Билла, и Бекка больше не говорит на языке Келли. Зато A.L.I.E. говорит на нем. Она слышит о Билле, когда он становится Пастырем и помогает уцелевшим остаткам человечества укрыться в бункере. И спешит к нему — искать пути спасения вместе. Вместе с Биллом, вместе с его дочерью... той самой Келли, Каллиопой, которая фанатично обожала Бекку, не подозревая, что та отняла у нее не только таинство выдуманного языка, но и соблазнила ее отца. К тому времени Билл Кадоган уже развелся с Грейс — но дело не в Бекке, дело в его неуемных амбициях. Она приходит в Бункер Второго Рассвета, взволнованная, напряженная, — но еще верящая в спасение и в сыворотку ночной крови — последнее средство, в которое верит и Келли. Верит в сыворотку, верит в Бекку. Им с Биллом приходится делать вид, что они никогда не встречались раньше. А Бекке — притворно изумляться, узнав о неведомом языке, придуманном Келли. И Келли не замечает ничего подозрительного — чего не скажешь о ее брате Ризе. В нем с момента их встречи чувствуется некая скрытая враждебность. Изменился и Билл — но в его настороженности и недоверии (еще бы, ведь Бекка своим вторжением в бункер сломала все его планы!) нет-нет, да и проскальзывает былая нежность, когда он обнимает дрожащую от холода и волнения Бекку, набрасывая ей на плечи свой пиджак. Когда приходит в ее камеру, в которую сам же и отправил — дабы не помешала ему, Избранному, стать спасителем человечества. Он входит тихо, когда уставшая Бекка дремлет, прислонившись к стене и, присев рядом с ней, берет ее за руку и прижимается к ней губами. Бекка вздрагивает от его прикосновений и долго смотрит на Билла, различая в полумраке любимые черты, потом проводит ладонью по его лицу и, подавшись вперед, обнимает Билла, уткнувшись лицом в его грудь. — Ai hod yu in, — шепчет она. Несмотря ни на что. Он берет ее за подбородок и ласково, но уверенно и властно развернув к себе, целует в губы. Так же нежно, как прежде. В тишине слышно его возбужденное дыхание, и Бекка не хочет разрушать эту чудесную тишину. Минуту покоя перед концом света. Пока на пороге камеры не появляется Риз. — Ты, — цедит он сквозь зубы. — Та сучка в красном платье — он даже не спрятал как следует твою фотографию! И прежде чем Билл успевает сказать что-то в свое — и Бекки — оправдание, он подносит к сонной артерии отца шприц. Укол — и Билл падает без чувств на пол камеры. — Ты ответишь за все, — злобно шепчет Риз. И Бекка чувствует — близок час, когда она расплатится за Praimfaya и за несколько дней украденного счастья по полной. И расплата будет жаркой. Мучительной и болезненной, как волна радиации.