Мёртвое сердце

      Роджер, насупившись сидел в кресле, злобно бормотал что-то под нос и курил свои любимые сигареты. Кажется, что он делал всё на автомате, так как не заметил, что взял по счёту уже пятую штуку, сразу закуривая и выдыхая клубы серого дыма. Обычно он курил по одной или же очень редко по две, если был чем-то раздражён. Сейчас мужчина был слишком сосредоточен, либо очень зол и напряжён, раз не обращал внимание на количество окурков в пепельнице. Судя по всему, второй вариант был куда ближе к истине, нежели первый. И это напряжение было явно сильнее, чем обычно.       – Она серьезно?! – тихо прорычал он, закрывая глаза и сжимая кулаки, из-за чего пепел с сигареты посыпался на пол, хотя блондина это совершенно не заботило. – Предпочла мне какого-то там родственника из Англии! Чем этот недоносок лучше меня?! Он ведь у нас джентльмен, да?! Просит видите ли прощение! Называет её "Мадам"!       Роджер резко вскочил с кресла и оказался около своего рабочего стола, тут же сбрасывая с него груду бумаг и документов, совсем не думая, что их потом придется собирать и сортировать заново. И делать именно ему, а не кому-то другому.       – Потаскуха, шлюха, идиотка, рыжая гадина, дрянь, ненавижу! Он, что же... Красивее?! Умнее?! ЧЕМ ОН ЛУЧШЕ МЕНЯ?! – Мужчина ударил кулаком по столу, чуть ли не со всей силы. Ревность была слишком сильна и не важно, что Джулия вовсе не принадлежала Роджеру и он права не имел решать за неё, с кем ей быть. Обычно Роджер получал то, что хотел, не важно что, не важно какой ценой, не важно какими способами и махинациями, он всегда получал эту вещь. Или человека, в данном случае. И Джулия, как бы то ни было печально, попала под эту категорию и Коллинз был готов на всё, чтобы заполучить её. Чтобы вернуть её.       – Тс... – Роджер затушил бычок об стол, не думая, что ему выскажет сестра по этому поводу и вышел из кабинета. Решив прогуляться по поместью и выпустить пар, он неожиданно для себя самого закрыл глаза, начиная мечтать, и во время короткой прогулки вдоль коридора, врезался в вампира, не успев толком отойти от собственного кабинета. Барнабас что-то увлечённо читал, стоя на месте, минут тридцать назад только вернувшись с улицы и совершенно не видя и не слыша, что прямо к нему направляется "кузен". Он просто его не заметил, хотя и почувствовал этот отвратительный запах курева, которым за последнее часы Роджер был пропитан насквозь. От него разило табаком. Дешёвым табаком... Но, будучи увлеченным чтением книги, которая казалась куда интереснее заносчивого Роджера, не обратил на это никакого внимание. Но книга, которую читал вампир, разумеется упала на пол, а сам мужчина пошатнулся, как и Роджер, чуть не упав.       – Смотри где стоишь!       – Смотри куда идёшь!       Выкрикнули они в один голос, а после переглянулись. Барнабас быстро поднял книгу и спрятал за спиной, не желая делиться своими увлечениями с родственником. Роджер изогнул бровь, а после хмыкнул, ведь в его голове появилась одна интересная мысль. Раз они столкнулись, почему не поболтать и не позлить родственника из Англии? Раз он пытается увести у него женщину, то почему бы не заставить его ревновать ну или дать усомниться в этой самой женщине, чтобы он подумал, а стоит ли заводить с ней интрижку. Барнабас хотел было ретироваться к себе в кабинет, который также находился по близости, но не успел, ведь Роджер затеял диалог, а игнорировать своего члена семьи, хоть и ненавистного, Барнабас считал верхом наглости и неуважения, поэтому и остановился, услышав, что кузен его окликнул.       – Барнабас, дорогой кузен, я как раз хотел поболтать с тобой, какая удача, что мы столкнулись! – на лице Роджера стала появляться мерзкая ухмылка.       – Роджер, я ужасно занят! Только пришёл, а мне, как выяснилось, надобно перебрать множество документов и чем я быстрее начну, тем быстрее завершу эту неприятную для меня работу! Что тебе нужно, говори быстрее и не трать моё драгоценное время в пустую! – прорычал вампир, хмурясь и сжимая книгу в руках. Он врал, ведь сегодня за документами должна была следить Лиз, но отмазаться от Роджера было нужно, а это самый убедительный и действенный способ. От одной лжи ничего не случится, так ведь?       – Захотел кое-что узнать, а ты кстати что читаешь? Книжонку по психологии у Хоффман одолжил? – Роджер подошёл чуть ближе, но Барнабас даже не шелохнулся, хмурясь ещё сильнее.       – Ближе к делу, тебя не должно волновать, что я решил прочесть!– Барнабас был готов отбросить блондина в стену, но сдерживался, так как помнил договор, заключённый с Элизабет. Он не мог никому причинить вред в этом доме, даже Роджеру. И даже если тот этого заслуживал.       – Скажи ка мне, дорогой кузен, что тебе нравится в Джулии? – неожиданно спросил он, как-то слишком просто, будто бы это был совершенно обычный вопрос. Но это было не так. Совсем не так.       – Что? – Барнабас вздрогнул, поднимая на Роджера озадаченный взгляд. Что ему нужно?       – Ну, что тебе нравится в ней? Ты ведь стал так часто проводить с нашим семейным психиатром время, ошиваться около её комнаты, кабинета. Что тебе кажется самым лучшим, м? Её завораживающий хрипловатый голос, аккуратная идеальная прическа, стройная фигура, прелестные шоколадные глаза, ум, манера речи...? Или какова она в постели?       Барнабас хотел было сказать, чтобы Роджер не лез туда, куда его не просят, ведь слишком уж он нежно описывал её внешность, что сильно царапало вампирский слух мужчины, но после последней фразы он остолбенел, чуть ли не выронив книгу. Глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся, он не мог вымолвить ни слова. Роджер, увидев эту реакцию, ухмыльнулся и подошёл ещё ближе, заглядывая Барнабасу прямо в глаза.       – Я знаю, что Джулия у нас остра на язык, но мне кажется это не главное её качество, которое ты ценишь. Ведь мы оба прекрасно знаем, что именно она делает этим языком... – блондин положил руку на плечо Барнабаса, продолжая ухмыляться, видя, что кузен практически онемел от шока. Его щеки покраснели, он чувствовал и гнев, и растерянность, и смущение, всё одновременно!       – Т... Т-ты...– голос Барнабаса дрожал, как и всё тело. Глаза стали медленно наливаться кровью.       – Конечно знаю, все знают! Как не знать того, что она делает? Или ты думал, что она отдалась только тебе?       Роджер не знал на самом деле, спит ли Джулия с его кузеном, или нет. Но говорить об этом было очень смешно, ведь брюнет ему казался до боли стеснительным, и уж слишком правильным. Тем более по отношению к Хоффман.       – Как ты посмел...? Как ты посмел, презренный?! Не твоего ума дело, что между нами происходит, уйди с глаз моих! – Барнабас еле сдерживался, чтобы не обнажить клыки.       – Так вот оно что... Всё-таки она тебе интересна в этом плане? – Роджер отошёл от вампира, слегка сжимая кулаки, но не убирая широкой улыбки с лица.       – Убирайся отсюда! – Вампир перешёл на крик, трясясь уже не от смущения, а от ярости. Как он посмел оскорбить мадам?!       – Откуда, Барнабас? Это наш общий дом, а находимся мы сейчас в общем коридоре, ты не можешь меня выгнать. Ладно, ладно, что ты так раскраснелся? А тебе всё-таки, кто тебе по настоящему интересен? Виктория или Джулия? Гувернантка или докторша? Что та, что другая горячие штучки...       – Роджер! – Барнабас зашипел, с каждой секундой злясь ещё сильнее.       – Ты и к одной и к другой, сначала к Вики, потом к Джулии! Кого же ты хочешь на самом деле? О, нет, я знаю! Ты хочешь двоих сразу, да?       – Если ты не захлопнешь свой поганый и мерзкий рот, я отрежу тебе этот гадкий язык! – прокричал мужчина, покрепче обхватывая книгу, намереваясь ударить ей по голове кузена.       – Дядя Роджер, у вас на брюках дырка, – раздается голос Кэролин и оба мужчины сразу поворачивается к девочке, которую прежде не видели. Сколько она уже тут стояла?!       – Что?       – Ну, дырка! На чреслах, как говорит наш дорогой кузен. Да, дядя Барнабас? – Кэролин хмыкнула и подмигнула вампиру и тот зажал рот рукой, чтобы не засмеяться.       – Чёрт! – Роджер сжал кулаки и быстро ретировался из коридора, чтобы в последствии не стать посмешищем.       – Но ведь там нет никакой дыры... – озадаченно проговорил Барнабас, глядя уходящему блондину в след.       – Ой, от одной маленькой лжи ничего не случиться! И вообще, ты же хотел его сплавить отсюда? Можешь не благодарить! На весь Коллинвуд орёте, Хоффман с Винтерс делите. Скажите спасибо не мне, а тому, что Виктория ещё на улице, а мисс Джулия в кабинете! Иначе, чувствую, вы бы живыми не вышли отсюда. – Кэролин закатила глаза и уже было хотела пойти дальше, но Барнабас окликнул её, вновь сжав книгу в руках.       – Кэролин, моё милое дитя... можно мне задать один не скромный вопрос? Это по поводу твоего дяди.       Стоддарт медленно развернулась, с интересом глядя вампиру в глаза, потом хмыкнула и вновь подошла к нему, скрещивая руки на груди.       – Валяй, но тогда ты покажешь мне, что читаешь! – в глазах девушки заплясали чертята, заключать сделки с ней было не лучшей идеей, но вампиру повезло, Кэролин пока не точила на него зубы.       – Почему Роджер так интересуется мадам? Почему всё время пытается как-то задеть её, а после наоборот, привлечь её внимание и...       – Мой дядя тот ещё бабник. Это было понятно ещё до рождения мелкого психа. Он, по рассказам мамы, ни одну юбку не упускал, ещё с юности. Когда тётя Лора только познакомилась с моим отцом, он в то время уезжал учиться в университет, в Нью-Йорк, чёрт, завидую! Ну, он там наплёл, что каждую третью затаскивал в кровать и учитывая то, как он себя ведёт - это скорее всего правда... На его матери он женился лишь из-за того, что она от него забеременела, но после, вроде как... Влюбился по настоящему. Но она умерла и преграда к другим женщинам вновь упала. А мисс Хоффман вполне себе неплохой вариант, очень красивая, покрасивее многих... Только вот она с мозгами, а он без, и не понимает, что "нет" - это "нет". Виктория его не интересует настолько сильно, как Джулия, так как Хоффман ему всё время отказывает - это подогревает интерес и азарт. Да и мне кажется они были знакомы куда больше, чем пытаются показать... У них личные тёрки. И ведь она сама из Нью-йорка!       Кэролин нахмурилась и стала ходить кругами, полностью погружаясь в раздумья, будто бы пытаясь раскрыть заговор, который тщательно скрывали от членов семьи эти двое. Но она остановилась, чтобы взглянуть на вампира, которого снова трясло от злости.       – Между ними ничего не могло быть, они друг друга терпеть не могут! Мадам не потратит своё драгоценное время на этот мусор! Он... Это лишь совпадения, он просто самовлюблённый идиот, который возомнил, что она полюбит его и будет с ним, ха! – когти царапали обложку книги, а глаза горели ярко алым цветом, что было не очень хорошо.       – Всё может быть, но ты прав, она на такого придурка вряд-ли обратит внимание. Хотя, – Кэролин осмотрела Барнабаса и хмыкнула. – на другого кажется обратила, но это не моё дело.       Барнабас пропустил последнюю фразу мимо ушей, думая пойти к себе, но теперь Кэролин остановила его.       – Эй, ты книгу обещал показать!       – Ох, простите, юная леди! Конечно, вот... – Коллинз протянул книгу девушке и та стала внимательно рассматривать её.       – Дядя был не прав, никакая это не философия и не психология. Я в принципе ожидала, что тебе нравится романтика, но... Мне кажется, что это слишком смазливо! – блондинка отошла на шаг, сдерживая смех.       Теперь Барнабас хмыкнул. Название книги, да и её обложка казались действительно слишком слащавыми, но на деле всё было совершенно наоборот. Но узнав от Джулии и Элизабет, что пятнадцать лет в этом веке - подростковый возраст и Кэролин ещё считается ребенком, решил не рассказывать ей о событиях и сюжете, чтобы "не ломать детскую психику", как выражалась Хоффман.       – Теперь я могу идти?       – Будто я тебя держу, всё, иди куда хотел! И кстати, там мелкий с мамой тебя искали, бледные как смерть были! Может к ним заглянешь? – она фыркнула и развернулась и пошла к себе, пытаясь параллельно нащупать что-то в кармане.       – Кэролин, можно я ещё спрошу...? – вновь проговорил Барнабас, прикрыв глаза, так как подумав о докторе, вспомнил, что они пару часов назад немного повздорили.       – Что ещё?       – А с кем у мадам была встреча...? – проговорил он, достаточно тихо, с лёгкой ноткой грусти в голосе.       – А...? – Кэролин обернулась и изогнула одну бровь, не совсем понимая о чём он.       – Ну... С кем у мадам было свидание? Она ведь...       – Какое к чёрту свидание, ты что, серьёзно обкурился?! Она с мелким в кабинете сидела и разговаривала! А потом этот псих пулей вылетел оттуда, к матери моей побежал, меня аж снёс с дороги!       – С юным Д-дэвидом...? – Барнабас запнулся, понимая, что зря обижался и злился на неё.       – Нет блин, с Вилли!       Барнабас резко развернулся и чуть ли сам не побежал к Джулии в кабинет, намереваясь извиниться, ведь точно знал, что был совершенно не прав и вероятнее всего сам обидел её, чёрт дери из-за пустяка! Ему стало жарко, тело тряслось, но уже из-за волнения. Хотя, вампир так и не добежал, как планировал.       – Барнабас! Где ты ходишь, я тебя повсюду искала! – Элизабет схватила его за руку, заставляя остановиться. Как именно это произошло он не понял, ведь в этот момент был погружен в собственные мысли.       – Элизабет, я тороплюсь, мне срочно нужно извиниться перед мадам, мы повздорили и...       – Барнабас! У неё Анжелика! – глаза Лиз были полны страха, а голос дрожал, как никогда сильно.       Коллинз застыл, услышав то, что сказала ему женщина. В глазах тут же потемнело, а в ушах резко зазвенело, голова стала кружиться, ему вмиг стало страшно и плохо. Такие ощущения для вампира тоже были не свойственны, они были свойственны обычным людям и смертным! Неужели вакцина начинала работать, потихоньку запуская ранее неработающие людские факторы?       – Что...? Эта ведьма... У м-мадам? – его голос задрожал ещё сильнее, а ноги подкосили и чтобы не упасть, Лиз пришлось придержать его.       – Дэвид прибежал ко мне, затараторил, задыхаясь и чуть ли не плача, что в кабинет пришла Бушар, под предлогом, что хотела поговорить с Джулией наедине, а после выгнала его и заперла дверь!       – Мадам... О-она ведь... Анжелика ведь м-может убить её! – Барнабас вспомнил её нежную и теплую улыбку и в ту же секунду появился настоящий страх. Страх, которого он не ощущал также давно... Это был даже не страх, а ужас. Ужас и осознание того, что больше он может никогда не увидеть её. Не прикоснется к ней, не услышит её голоса. Это уже даже не от лечения зависело, он забыл о том, что без неё у него не выйдет стать человеком, он просто боялся за её жизнь.       – Пойдем быстрее, с ней всё будет хорошо, я обещаю! Барнабас, Анжелика ничего с ней не сделает! Мы успеем, успеем!       Элизабет с силой сжала руку мужчины и потащила к кабинету доктора сама, так как он всё ещё пребывал в состоянии шока и будто бы прирос к земле, не имея возможности пойти самостоятельно или вообще хоть как-то пошевелиться.

***

      Джулия всё ещё держалась за руку, еле дыша, не в силах пошевелиться. Такую дикую боль она не испытывала давно, казалось, что её пытают и вот вот она умрёт от болевого шока. По щекам текли слёзы, в ушах звенело так громко, что она не была уверена, что её сердце вообще билось, хотя то стучало невероятно быстро, будто бы было готово вырваться из груди. Такая невыносимая боль, невозможно думать ни о чём, кроме этого. Хочется лишь, чтобы этот ад закончился, чтобы боль прекратилась раз и навсегда. Уж лучше отрезать себе руку, чем терпеть это. Перед глазами плыло абсолютно всё, совершенно ничего не понятно. Даже нет сил позвать на помощь... Джулия медленно закрывает глаза, думая, что справиться и ей придётся подняться на ноги, превозмогая собственную, почти невыносимую боль. Но она не успевает ничего сделать.       – Откройте глаза, пожалуйста! – слышится детский голосок, мелодичный, как колокольчики! Дэвид? Что тут делал Дэвид?!       Джулия медленно открывает глаза, ожидая увидеть перед собой мальчишку, который должно быть ходил за Элизабет и вернулся с ней, но проморгавшись, она замерла. Перед ней стояла девочка, на вид, примерно, она была ровесницей Дэвида, может чуть старше. Она мило улыбалась, смотря прямо на Хоффман. Её лицо было усыпано веснушками, волосы были достаточно длинными, прямыми, средне-русыми. Девочка была одета в желтоватую ночную сорочку, выглядящую достаточно старой, будто бы прямиком из 18-го века.       – Ура, ура! Вы очнулись! – она мило улыбнулась и хлопунла в ладоши, из-за чего Джулия вздрогнула.       – Что ты тут делаешь...? – сразу же проговорила Джулия, стараясь лишний раз не шевелиться.       Девочка не ответила, просто продолжая молча смотреть на доктора, с большим интересом. Будто бы она видела какое-то ранее не виденное чудо.       – Как ты тут оказалась, милая... Тут не очень... Б-безопасно сейчас.       – Я? Я здесь из-за братика! – улыбка девочки была слишком невинной и детской, даже Дэвид на её фоне казался более взрослым, хотя на вид незваная гостья была немного старше мальчишки.       – Братика? Как зовут твоего брата? – Джулия даже не задумывалась на счёт того, что ребёнок появился из ниоткуда, отказываясь рассказывать как он здесь оказался, тем более, её Джулия совершенно не помнила, но казалось, будто бы где-то видела. Видела, краем глаз, где-то в Коллинвуде.       – Вы не должны этого знать, – Девочка стала серьёзной, присаживаясь на колени, прямо перед Джулией.       – Почему?       – Ещё рано, вы узнаете всё, но потом. – ребёнок говорил загадками, что Джулия просто ненавидела, ведь тратить время на разгадки этих самых загадок - лишний нервотрёп.       – Милая, встань с колен, пол холодный, ещё простудишься... – пробормотала Джулия, вновь прикрывая глаза.       – Я? Простужусь? – девочка звонко рассмеялась. – Я больше никогда не простужусь! Не закрывайте глаза, Джулия.       Хоффман только распахнула глаза, удивлённо взглянув на малышку. Откуда она знает, кто Джулия?       – Солнышко, откуда ты знаешь моё имя...?       – Солнышко? Вы назвали меня солнышком! Даже братик так ласково меня не назвал! – глаза девочки засияли и она вновь лучезарно улыбнулась, начиная слегка раскачиваться вперёд-назад.       – Ты можешь ответить, хотя бы как тебя зовут...? – прошептала доктор, понимая, что ни один её вопрос не будет услышанным. Но она надеялась узнать о малышке хоть что-нибудь.       – Сара, меня зовут Сара!       – Сара... Красивое имя, – Джулия слегка улыбнулась, продолжая тяжело дышать.       – Пойдёмте со мной, я должна вам кое-что показать! – Сара протянула руку, думая, что Джулия поднимется с её помощью.       – Прости, Сара, я не смогу... Мне даже шевелиться больно.       Сара нахмурилась и осторожно взяла Джулия за больную руку, а после потянула на себя. Её пальцы были ледяными, почти как у Барнабаса, но удивило Хоффман не это. Рука не болела.       – Видите? Всё хорошо, так ведь? Теперь мы можем пойти? – она держала Джулию за руку, смотря той прямо в озадаченные глаза.       – Она ведь... Как? – голос Джулии дрогнул.       – Пойдёмте! – малышка вновь улыбнулась, крепче сжала рукк психиатра и повела за собой. Джулия не стала сопротивляться, так как всё ещё находилась в раздумьях, считая, что вероятнее всего разговор с Анжеликой ей причудился! Или то, что происходит сейчас - нереальность.       Джулия внимательно следила за тем, куда они идут, осматриваясь по сторонам и иногда мельком поглядывая на Сару. Всё это ей казалось странным, ведь вела себя девочка не под стать своему возрасту, а одета была явно не по моде 20-го века! Да, это маленький ребёнок, но такие ночные сорочки, Джулия знала точно, были популярны именно в 18-веке и сейчас таких никто не делает, бывают лишь отдалённо похожие.       – Эй, Сара! – окликнула её женщина, в надежде ещё что-то спросить, но девочка вновь проигнорировала её, просто продолжая весело бежать по коридорам, которых Джулия ранее вообще не видела и даже не представляла об их существовании. Рука, за которую Сара держала Хоффман совершенно не болела, будто бы её и вовсе не ломали...       – Сара! Куда мы идём? – проговрила Джулия, останавливаясь и отпуская руку девочки. Она также остановилась и взглянула на Джулию с раздражением, будто бы то, что Хоффман спросила было настолько очевидным и логичным, что задавать вопрос, казалось совершенно глупым решением.       – Туда, куда вам нужно попасть, разумеется! – она снова схватила Джулию за руку, пытаясь потащить за собой к одинокой открытой двери, находящейся в узком и темном коридоре, за которой скрывалась вертикальная деревянная лестница, не вызывающая у Джулии абсолютно никакого доверия.       Сара остановилась и отпустила руку Хоффман, входя в комнату с лестницей. Когда они обе вошли, Джулия взглянула наверх и у неё резко закружилась голова.       – О боже, как высоко! – проговрила она, опираясь о стену, чтобы не упасть, потому что её ноги сильно задрожали.       – А разве это проблема? – удивлённо спросила девочка, с непониманием глядя на Джулию.       – Да... Я панически боюсь высоты и вряд-ли поднимусь туда, там этажей семь, не меньше!       – На самом деле, только два, – уточнила Сара, вздохнув.       – Эта лестнице вот вот рухнет, я туда не полезу и тебя не пущу! – Джулия нахмурилась, взглянув Саре в глаза.       – Вы должны! С нами ничего не случится!       – Мы упадём! Тем более, у меня, вроде как, была сломана рука... – женщина вновь посмотрела на свою руку, спокойно шевеля ей.       – Она сломана. – спокойно сказала Сара, пожав плечами.       – Что?       – Ведьма её сломала, вы правы. Но ничего страшного не случится, если вы действительно как-то упадёте, что невозможно, – голос девочки был до невозможности спокойным, она точно знала о чём говорила. Но Джулию это напугало, ведь всё было слишком странным.       – О чём ты говоришь...? – прошептала Джулия, испуганно глядя в глаза ребёнка.       – А как вы думаете, Джулия? Я выражаюсь достаточно прямо, вы ведь не любите, когда говорят загадками. Поэтому я пыталась говорить как можно яснее, или всё равно не понятно?       – Сара... Кто ты? – голос Джулии дрогнул.       – Я? Я - это я. Сара, просто Сара.       – Куда ведёт эта лестница?       – В тайную комнату моего старшего брата, разумеется!       Джулию как током ударило. Сара Наоми Коллинз. Младшая дочь Коллинзов и сестра Барнабаса. Её портрет висит в прихожей, рядом с портретом матери. Джулия видит этот портрет почти каждый день, спускаясь по лестнице, идя по направлению к столовой. Девочка, умершая в десять лет от неизвестной болезни. Она мертва...       – Ты... Ты Сара Коллинз... Младшая сестра Барнабаса, – она отошла на шаг.– Ты призрак.       – Мой братик как всегда говорит слишком много... Я думала, что за двести с лишним лет он научится помалкивать! Ладно, вы всё равно должны были узнать. – Сара прикрыла глаза и вздохнула. Но она совершенно не была похожа на призрака, Джулия даже могла коснуться её!       – Барнабас просто сказал, что у него была сестра. Он не называл мне твоего имени, я сама его вспомнила.       – Вы действительно очень умны, Барни был прав! – глаза девочки вновь засияли.       – Выходит, что я тоже вижу призраков? – прошептала Джулия, думая выписывать и себе билет в психиатрическую клинику, но уже в качестве пациента. Она только недавно узнала о том, что сказки и мифы вполне реальны и пока не могла к этому привыкнуть.       – Призраки показываются тем, кому хотят. Так что, если подумать, все люди могут видеть приведений. Но увидят ли эти самые люди духа, зависит лишь от него самого. Мама Дэвида показывается только ему, так как другим не доверят. Жозетта только Виктории, но я не уверена, что Жозетта - это Жозетта. Слишком она странная, не такая, какой была при жизни. Я, пока, показалась только вам. Даже Барни не знает, что я призрак. Тем более, мы можем принимать облик обычного человека, можем позволить коснуться себя. Многие этого не хотят и выглядят как монстры! Синие летающие чудовища, не хочу такой быть! Я хочу выглядеть так, как выглядела, пока была жива... Вы ведь сначала подумали, что я живая?       Джулия ничего не отвечала. Она продолжала смотреть на Сару, тяжело дыша.       – Все после смерти становится призраками? – тихо спросила она.       – Нет, становятся те, кто не доделал свои дела на земле, или же те, кто ещё может вернуться - недавно умершие, чьё тело ещё пригодно для жизни... Я уже не могу вернуться. Ещё, я слышала, что те, кто по настоящему боится смерти, станет призраком именно поэтому, обретя вот такую загробную жизнь.       – И как долго ты наблюдаешь за всеми?       – С момента смерти. Я знаю всё обо всех, все тайны и секреты. И ваши тоже. Но скажу лишь то, что Кэролин оборотень, ведьма и на ней отыгралась... Про других вы узнаете сами, когда придёт время.       – О Боже... Кэролин оборотень и об этом в семье никто не знает?! – Джулия закрыла лицо руками. – Стой, погоди. Ты ведь сказала, что Анжелика сломала мне руку на самом деле. Почему тогда она... Я ведь сама не умерла?       Джулия вновь тяжело задышала, опуская руки и была готова потерять равновесие. Сара лишь закатила глаза.       – К чему такая паника? Вы обычно такая спокойная!       – Меня сегодня хотели убить, это не очень приятно, милая! Тем более, учитывая, кто именно это хотел сделать! Тут уж у любого нервы сдадут... Ладно, мне повезло и я выжила, но рука то пострадала... – кажется, Джулию сильно трясло.       – Но сами-то вы живы, хотя находитесь не в сознании. Это сон, осознанный сон, как вы его называете, я просто показываю то, что вам нужно узнать. Поэтому если вы подниметесь по лестнице, то с вами ничего не случится! Но это нужно сделать быстрее, прошу, Джулия! – Сара нахмурилась и стала очень серьёзной, в упор глядя на Джулию, ни как на взрослую женщину, а как на ребёнка, который капризничал.       – Я не могу, нет! Я боюсь высоты, боюсь и у меня начнется припадок, если я посмотрю вниз, а я точно посмотрю! – Хоффман замотала головой и стала отходить от девочки, начиная запинаться и трястись.       – Джулия! – девочка сжала кулачки.       – Нет, нет, нет и ещё раз нет! Может можно найти альтернативный путь? Как-то...       – Джулия Мари Хоффман! – со злобой выкрикнула Сара и лампы, находившееся в комнатке, в которой они стояли, резко замигала, грозясь лопнуть. Призраков злить - не самое лучшее занятие, особенно если это призрак ребёнка. Но Джулия думала совершенно о другом, не замечая, что раздражает девочку своим поведением с каждой секундой всё сильнее.       Психиатр замолчала, широко распахнув глаза. Откуда Сара могла знать полное имя Джулии, если она сама уже не произносила его около трёх лет, нигде не упомянула, нигде не писала...       – Я знаю о вас достаточно, чтобы точно говорить о том, кто вы на самом деле. Вы неплохой человек, не "стерва", как многие утверждают, с вами просто случилось много плохого, вы просто так защищаетесь. Вы многого боитесь, многого страшитесь и этому есть веская причина и объяснение, но я знаю точно, что ради того, кого вы любите, вы сделаете всё, ведь так? – Сара говорила спокойно, прикрывая глаза. Она будто бы читала мысли Хоффман, отвечая на вопросы, которые та не успевала произносить вслух. И она знала о ней всё, до этого можно было легко догадаться...       – Так, – еле-слышно прошептала Джулия, начиная тяжело дышать.       – Вы ведь любите моего брата? – пронзительные серые глаза будто бы заглядывали Джулии в душу. Сара и так знала ответ на вопрос, но хотела услышать его.       – Да, люблю... – не колеблясь ответила женщина, опуская голову.       – В любое мгновение ваш сон могут потревожить и тогда не известно, когда мне удастся связаться с вами в следующий раз. Я обязана показать вам это место и то, что там находится. Возможно, это может помочь нашей семье спастись от проклятья, Джулия! Только вам я могу это доверить, так как знаю, что вы не точно не станете предавать Барни! – Джулии показалось, что малышка вот вот заплачет, казалось, что она умоляет женщину пойти за ней.       – Хорошо, Сара. Я пойду и всеми силами попытаюсь помочь вашей семье, – Психиатр подошла к Саре и осторожно взяла её за руку. Младшая Коллинз улыбнулась и сжала руку Джулии в ответ.       – Нашей.       – Что?       – Нашей семье, Джулия. Вы тоже наша семья, Дэвид вас очень любит, Кэролин, Элизабет... И братик любит. А если не любит, то полюбит. Я очень буду рада, если вы окажитесь вместе. – на лице девочки вновь сияла счастливая детская улыбка.       – Даже после того, что я хотела с ним сделать...? – Джулия сглотнула, вспомнив, что изначально хотела сотворить, чтобы получить бессмертие.       – Все совершают ошибки, вы могли её совершить, но вовремя осознали, что может произойти, если вы не остановитесь. Я на вас не злюсь, а вот на Викторию... – улыбка вновь пропала и н её месте вновь появилась гримаса раздражения и даже какой-то ненависти.       – За что именно ты зла на неё?       – За многое, мисс Джулия, за многое... Вы сами это узнаете, я не могу говорить про неё, даже если очень хочу. Она не такая сильная как вы, но защиту не пробить...       – Какую защиту, Сара?       – Но Бушар может, этим и пользуется, а вас она не смогла... Вы гораздо сильнее. Даже сильнее её самой. – девочка опустила голову, начиная думать об этом, вновь не реагируя на вопросы Джулии.       – Сара, о чём ты говоришь, как я могу быть сильнее ведьмы?! Сара! – Джулия осторожно потрясла девочку за плечо.       – Я вспомнила, мы можем не подниматься по этой лестнице. Мы взлетим, это ведь сон. Во сне можно всё, – малышка вновь улыбнулась и крепче сжала руку Джулии, а после оторвалась от пола и взлетела, также как и сама доктор.       Хоффман даже не успела вскрикнуть, как они обе оказались перед открытой дверью в старый, кем-то давно оставленный кабинет. Всё было в пыли и паутине, одно единственное окно, находящееся тут, заросло листвой с внешней части поместья, из-за чего свет почти не попадал в комнату, оставляя ту погрязшей во мраке. На рабочем столе, кроме пера с чернилами и давно потухших восковых свечей, на которые Джулия даже не обратила внимания лежала большая, довольно увесистая книга, открытая на странице с изображением какого-то ведьминского обряда. Это была книга заклинаний, в которой наверняка были записи о разных древних проклятиях, которыми и пользовалась Анжелика.       – Сара, это же... Это же! – Джулия медленно подошла к книге, не веря своим глазам.       – Эту книгу Барнабас читал тогда, когда родители погибли. Я наблюдала за ним, ему было так плохо... Она ведь сможет помочь им, да?       – Да, Сара, да! – Джулия искренне улыбнулась и села перед ребёнком на колени, а после осторожно обняла, начиная гладить по волосам.       – Вы так похожи на мою маму... Такая же добрая, любящая. Дэвиду повезло. Барнабасу тоже, он однажды тоже заметил ваше с ней сходство. Мне очень жаль, что я умерла раньше, чем познакомилась с вами. – на лице Сары отразилась печаль, но она всё ещё продолжала улыбаться.       Джулия провела рукой по щеке девочки, тяжело вздыхая.       – Анжелика поплатится за всё то, что сотворила с вашей семьёй. Я обещаю, что помогу. Теперь я точно знаю, что смогу помочь. Мы ведь ещё с тобой увидимся?       – Конечно увидимся, вас одних оставлять и на минуту нельзя! – Сара снова улыбнулась, обнимая Джулию в ответ.       Вдруг левую руку Хоффман пронзила дикая боль и та еле сдержала крик. Девочка вздрогнула и отстранилась, видя, как Джулия корчится от боли.       – Вы просыпаетесь, к вам пришёл братик и Элизабет. Расскажите им об этом месте, как представится возможность. До встречи, Джулия! – Сара вновь улыбнулась, а после исчезла.       Джулия тут же распахнула глаза, оказываясь в собственном кабинете, на том же месте, где и сидела, когда ушла ведьма. Её сломанную левую руку, в своих собственных сжимал Барнабас, пытаясь привести женщину в чувство. Она не слышала то, что он кричал, так как от резкой боли у неё снова чудовищно громко зазвенело в ушах.       – МАДАМ! МАДАМ, ГОСПОДИ, БОЖЕ, ПРОШУ ВАС, МОЛЮ, НЕ ВЗДУМАЙТЕ УМИРАТЬ И ОСТАВЛЯТЬ МЕНЯ! Я ДОЛЖЕН БЫЛ БЫТЬ РЯДОМ, ДОЛЖЕН БЫЛ ОСТАТЬСЯ, А НЕ ПОКИДАТЬ ВАС, УМОЛЯЮ, ПРОСТИТЕ, ПРОСТИТЕ! – Ледяные руки вампира тряслись, по его щекам текли солёные слезы, а плечи вздрагивали. Мужчина не видел того, что она открыла глаза, так как из-за большого количества слёз, он видел всё очень нечетко и размыто. Поодаль него стояла Лиз, пытаясь найти на рабочем столе Джулии хоть что-нибудь, что могло помочь привести её в сознание.       – Б-бар... Н-набас... – слабым и сиплым голосом прохрипела Джулия, осторожно касаясь его плеча здоровой рукой.       – М-мадам? В-вы живы...? – голос вампира дрогнул. Вытерев свободной рукой слёзы, он ещё крепче сжал её запястье, не подозревая, что оно поврежденно.       – Р-рука... Больно... О-отпусти...       – Больно....? – мужчина опустил взгляд и посмотрел на запястье Джулии.       – О Господи, Джулия, твоя рука, она сломана! – сдавленно прошептала Элизабет, повернувшись к доктору и взглянув на её руку.       – Ох, Л-лиззи, ты такая в-внимательная... – Джулия слабо улыбнулась, продолжая тяжело дышать. Вампир застыл, стараясь не шевелиться, чтобы не причинить Джулии ещё большую боль, ведь знал, что такое перелом и однажды прочувствовал подобное на себе...       – Нам срочно нужно отвести тебя в больницу!       – НЕТ! – отчаянно крикнула Хоффман, мгновенно бледнея, а после, увидев реакцию Коллинзов, кашлянула, отведя взгляд. – Т-то есть, э-это... Это пустяк, я с-сама себе в-врач, просто нужно обездвижить и туго перевязать запястье, у меня ведь не нога сломана! И ты прекрасно з-знаешь, как я отношусь к б-больницам.... И если тебе не трудно, д-достань из верхнего ящика шкафа обезболивающее... Н-нет, не там! В левом, нет, Лиз, выше! В самом верхнем!       Элизабет открыла ящик, но был он гораздо выше, чем она сама, поэтому той пришлось взять деревянный стул, стоящий в углу кабинета, чтобы смочь увидеть и достать то, что было нужно Джулии. Там лежала небольшая коробка с несколькими баночками обезболивающего и парой одноразовых шприцов. Стоддарт быстро достала её и понесла к Джулии, которая постепенно приходила в себя, ведь ладони Барнабаса были ледяными и от того, что он держал её за руку, стараясь шевелиться как можно меньше, ей было не так больно, из-за чего становилось чуть легче.       – Мадам, я больше никогда не подвергну вас такой опасности, эта поганая ведьма могла погубить вас... Вам повезло выжить, но даже так, вы ранены... Я никогда себе этого не прощу! – голос вампира дрожал, как и он сам.       – Не волнуйся, Барнабас, всё хорошо... Жить буду, через месяц всё пройдёт. Бедная моя рука, порез пройти не успел, а тут - ха... – она натянуто улыбнулась, а после вновь сдавленно простонала, ведь сама случайно пошевелила рукой.       – Джулия, говори, что нужно делать дальше! – Элизабет села рядом с ней, доставая предметы из коробочки.       – Так, ещё понадобится спирт, бинты, вата, ох чёрт, кость нужно вправить, Господи! Барнабас, осторожно отпусти мою руку и сядь справа от меня, возьми за правую... И держи очень очень крепко. Х-хорошо? – Джулия с мольбой посмотрела Барнабасу в глаза, её голос слегка дрогнул, дыхание было ещё более сбитым, чем раньше. Он видел в её глазах страх, самый настоящий страх. Он незамедлительно сделал то, что она его попросила, крепко взяв её за правую руку, слегка приобняв за плечи, пытаясь удержать, так как понял, что сейчас ей будет очень больно.       – То есть ты предлагаешь мне вправлять тебе руку?! – воскликнула Элизабет, бледнея ещё сильнее.       – А кому, Лиз?! Мне что-ли?! Или может Барнабасу, с его вампирской силой?! Да, спасибо! Сначало осколком руку пробили, потом эту же руку сломали, а сейчас её вообще к чертям оторвут, я смотрю ты меня так сильно любишь! – прорычала Хоффман, тяжело дыша.       – Хорошо, как скажешь.       – Так, Лиз сначала нужно... – начала было Хоффман, но не смогла договорить то, что хотела.       Элизабет взяла Джулию за левую руку, а после сделала резкое и быстрое движение, вправляя кость, от чего доктор сорвалась на пронзительный крик, сжимая ледяную ладонь Барнабаса. Мужчина прижал её к себе, жмуря глаза и будто бы ощущая ту боль, которую чувствовала она.       – ЭЛИЗАБЕТ Б-Б...! ЧЁРТ ВОЗЬМИ! КАКОГО ХРЕНА?! – Джулия вскинула голову, стискивая зубы и как угодно пытаясь, даже в этой ситуации, следить за своими выражениями, не переходя грань дозволенного, чтобы не казаться Барнабасу похожей на Роджера, который даже при сыне может выразиться, наплевав на нормы приличия.       – Джулия, всё хорошо, всё нормально, скоро всё закончится!       – Да вообще, лучше не бывает...! – прошипела доктор, закрывая глаза, стараясь выровнять дыхание, всё ещё крепко держась за вампира.       – Мадам, что нужно делать дальше? – пробормотал Барнабас, осторожно перебирая её пальцы.       – Вообще, нужно было сначала вколоть обезболивающее, чтобы мне было не так больно вправлять руку. Теперь от него толку, как от Роджера в этом доме... Врачи хреновы, уж лучше бы в больницу поехали! – злобно прошипела Джулия, а после сглотнула, смотря на то, что принесла Лиз.       – Так, говори пошагово, что мне делать? – Элизабет взяла в руки шприц, думая, куда бы его вколоть.       – Ладно, хрен с ним... А ты, милая моя, шприц положи на место, мне хватило вправления руки, дальше сама, я тебе собственную жизнь больше не доверяю! Уж лучше немного помучаюсь, но выживу, чем буду медленно и мучительно умирать от того, что ты сделаешь мне неправильную инъекцию, – Джулия закатила глаза и медленно стала расстёгивать пуговицу на рукаве рубашки, чтобы открыть кожу предплечья.       – Ну извини, я не училась на медика! – Элизабет нахмурилась и скрестила руки на груди, фыркнув.       – Лиз, это же элементарно! Это должен знать каждый, хотя бы для того, чтобы просто не сдохнуть от какой-нибудь мелкой неприятности, вроде перелома руки! – психиатр протёрла кожу спиртом, а после взяла уже подготовленный заранее шприц, тяжело вздыхая.       – Мадам, мне следует немного отойти, ч-чтобы... Чтобы не сорваться, увидев вашу кровь, – Коллинз отвёл взгляд, отпуская Хоффман и поднимаясь с колен. Она кивнула.       – Если считаешь нужным.       Джулия вновь тяжко вздохнула, стараясь вновь выровнять дыхание и справиться с дрожью в руках, а после, когда успокоилась, ввела обезболивающее в руку, закусывая губу, беззвучно бормоча что-то на не непонятном для Барнабаса языке. Вытащив шприц, она приложила к месту инъекции вату, останавливая кровь.       – Всё... Лиззи, будь другом, помоги мне с бинтом, тут я уже не справлюсь. – проговрила женщина, вновь облокотившись о стену.       – Ты же не доверяешь мне собственную жизнь, разве нет? – хмыкнула блондинка, всё ещё скрещивая руки на груди и обижено глядя на подругу.       – Лиз, чёрт бы тебя побрал! Пожалуйста, это серьёзно! Вы с Кэролин как две капли воды, обе ведёте себя, как подростки, хотя подростком является только она!       – Ладно, прощаю, – Элизабет взяла бинты и стала туго фиксировать сломанное запястье, так, чтобы оно практически не могло шевелиться. А ведь Джулия только сегодня сняла бинт, так как рука перестала сильно болеть и царапина от осколка стала быстро заживать.       – Прекрасно, теперь мне нужно так ходить целый месяц, Барнабас, я лично убью твою Анжелику!       Лиз поддержала рыжую, помогая той подняться с пола.       – Она не моя... – обиженно произнёс вампир, отворачиваясь.       – Ну что же, мои дорогие, садитесь и рассказывайте, как прошла встреча с ведьмой, и у тебя, – она кивнула на кузена. – и у тебя! – она кивнула на Хоффман.       Барнабас с Джулией переглянулись и во взгляде мужчины она увидела небольшой страх и мольбу, он явно не хотел, чтобы Лиз узнала те подробности, которые Коллинз смог доверить лишь Джулии, тем самым фактически полностью перед ней открываясь. И она правда ничего не расскажет Лиз. Даже под дулом пистолета. Данное ему слово она сдержит и никогда не нарушит.       – Ладно, хорошо, раз у меня встреча произошла буквально сегодня, я начну первая, – сразу высказала доктор, прикрыв глаза, давая Барнабасу немного времени на подготовку к собственному расскажу.       Брюнет помог сесть Джулии на кушетку, садясь рядом, осторожно беря её правую руку в свою, начиная нежно перебирать такие же ледяные, как и у него пальцы, что не осталось скрытым от Лиз, даже в этой ситуации заставив на неё лице заиграть лёгкой ухмылке.       – Опустим то, что тебе рассказал Дэвид, я думаю, ты примерно поняла, что именно случилось в тот момент.       – Но Барнабас то этого не знает, Джулия. Он узнал о том, что к тебе пришла Бушар уже от меня.       – Я расскажу ему это лично, если он того захочет, – Джулия прикрыла глаза, очень тяжело вздохнув, только сейчас начиная чувствовать лёгкий холодок.       – Ладно, как скажешь...       – Итак, она почти сразу же захлопнула дверь с помощью магии, заперев её, чтобы разговор происходил наедине, без посторонних лиц. Нужна была ей только я... – начала было женщина, но Барнабас вздрогнул и перебил её, крепче сжимая её запястье в своих.       – С помощью колдовства?! Но зачем ей в открытую пользоваться магией, при том при вас?!       – Потому что, она знала о том, что мне известно достаточно. Ни на один мой вопрос она нормально отвечать не хотела, будто бы не слышала, зато сама задавала кучу вопросов, при чём каверзные... А после увидела шахматы.       – Шахматы? – удивлённо вскинула брови Лиз, озадаченно глядя на доктора.       – Шахматы, шахматы. И наверняка расставила их, пока я не смотрела, тоже используя свои ведьминские штучки, так как я точно помню, что они были собраны и убраны в коробку. – взгляд Джулии метнулся к коробке шахмат, стоящей на столе. Ни одна фигура не была передвинула, всё было точно также, как и тогда, когда она поставила мат.       – То есть, она с самого начала хотела сыграть? – тихо проговрила Стоддарт, подходя к доске, чтобы рассмотреть комбинацию.       – Возможно, так как разговор был.... как сказать, связан с шахматами. И также с событиями, произошедшими за эти три года.       – Что она говорила, Мадам? – Барнабас взволнованно взглянул в глаза доктору, закусывая бледные губы.       – Она заставила меня снять маску дурочки, так как я пыталась делать вид, что ничего не понимаю. Тактика была подобрана не верно и она это этим воспользовалась, поставив меня в тупик. Потом прямым текстом сказала, что я ввязалась в то, во что мне не следовало ввязываться... Начала давить на больное, явно показывая, что знает обо мне многое, если вообще не всё. Тем самым показывая, что имеет надо мной полную власть и может делать, что ей вздумается. Но сказала, что я... Сильная фигура, и предложила перейти на её сторону, предав вас, уже доказывая, что так я останусь жива и для меня это будет в любом случае выгоднее. – Джулия говорила спокойно, размеренно, тщательно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего, так как про то, что они с Барнабасом находятся в куда более близких отношениях, чем дружеских, она не хотела рассказывать и раскрывать их общие карты. И то, что Анжелика и об этом знает тоже.       – И-и... Что вы ответили? – прошептал мужчина, поглаживая пальцы Джулии, которые теперь стали совсем бледными и холодными, почти как у него самого. А саму женщину стал бить не просто лёгкий холодок...       – По сломанной руке наверное можно догадаться, что ответ не был положительным, Барнабас. Я хоть и боюсь смерти, но сказала, что уж лучше умру, чем предам вас, – Джулия отвела взгляд, борясь с желанием обнять себя за плечи, чтобы как-то согреться.       – А Анжелика?       – Начала угрожать, говоря, что против неё я не выиграю, и вы тоже. И знаешь, в этот момент она правда побеждала. С большим отрывом.       – Какими ты играла, Джулия? Белыми? – Элизабет взглянула на комбинацию, думая, что Джулия проиграла ведьме партию, за что и получила травму. Лиз посчитала, что Анжелика сделала некое предупреждение, показав, что в следующий раз будет гораздо хуже. Но ответ Джулии заставил её застыть.       – Чёрными.       – Что?       – Я поставила ей мат. Я победила, она в начале этого даже не заметила. У меня есть свои методы, Лиззи. Она напала, я просто защитилась, показав, что являюсь далеко не фигурой. Так сказать, я пошла в контратаку, которая была достаточно удачной. Я её смогла конкретно напугать. Сильно... Напугать...       – Напугать?! Эту ведьму?! – Барнабас также застыл, как и Элизабет, просто глядя на Джулию, ожидая, что она скажет дальше.       – Она схватила меня за руку и начала нести несвязную чушь про какой-то барьер, говоря, что с моим приходом она не может к вам подобраться... После схватила меня за шею и вжала в стену, начиная душить. А потом... потом, примерно через минуту, когда я уже начала задыхаться, она отшатнулась, глядя на меня, как на невиданное ранее страшное чудовище. Вопрошала, что я такое, почему нет каких-то трещин. А после просто убежала, оставив меня лежать на полу...       Повисло напряжённое молчание. Ни Барнабас, ни Элизабет не поняли, что произошло, как и сама Джулия. Но сам факт, что Анжелика напугана заставлял задуматься о многом. И эти слова :"Я просто защитилась, показав, что являюсь далеко не фигурой"... Ведьму напугать трудно, тем более если ты обычный человек. Смертный, как она выражается. А Джулия к тому же очень слаба физически и не в состоянии постоять за себя, она может играть на чувствах, эмоциях, применять манипуляции, в этом она сильна, безусловно... Но, разве она напугала Анжелику обычными манипуляциями? Точно нет!       – Мадам, ваши руки холодны словно лёд! Вы замёрзли? – вдруг начал вампир, сменяя тему, тем самым выводя обоих женщин из раздумий.       – Ох, нет, пустяки! Ну может чуть чуть... Немного... Да... Сильно... – она медленно опустила голову, начиная открыто дрожать, уже не сдерживаясь. Её буквально трясло. Барнабас сразу прижал женщину к себе, стараясь не задеть больную руку, крепко обнимая, а после быстро стягивая с себя пиджак и накидывая на её плечи, вновь беря за правую руку, пытаясь как угодно согреть.       – Я не допущу, чтобы вы ещё простудились! Я не могу, не позволю! – он смотрел на неё с волнением, нежностью и даже какой-то влюблённость, что не скрылось от глаз Лиз.       – Барнабас, не утруждайся... В-всё хорошо, просто немного х-холодно, всё в порядке, правда! Это наверное от с-страха и в-волнения...       – Не важно от чего, Мадам! О мой Бог, как вы бледны! – кажется вампир хотел поцеловать её, прижав к себе ещё сильнее и обняв ещё крепче, но он вспомнил об присутствие Элизабет, когда та вновь подала голос.       – Барнабас, как бы ты не старался, согреть её не сможешь, твои руки не менее холодны, как и всё тело. Джулии станет лишь холоднее, если ты не отпустишь её. Пойдёмте ко мне в кабинет, там есть камин, вместе и погреемся, а также дослушаем рассказ Барнабаса. Хорошо? – Лиз тяжело вздохнула, смотря на кузена, который будто бы на миг забыл, что мёртв...       Он отпрянул от Джулии, поднимаясь с кушетки и отойдя достаточно далеко, обнимая себя за плечи. Кажется ему стало... больно.       – Оскорбил, обидел, не смог защитить, оставил, ещё и чуть не погубил, хватая её своими проклятыми ледяными ладонями! Этими погаными дьявольскими пальцами! Монстр, чудовище, ничтожество, исчадие ада! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – стал быстро шептать он, сжимая дрожащими руками ткань своей рубашки, из-за чего острые когти были готовы впиться в белоснежную кожу.       Джулия резко поднялась, без помощи Элизабет, продолжая дрожать от холода, одной рукой придерживая пиджак вампира. Она направилась к нему, становясь за его спиной, в надежде как-то утешить, ведь кажется услышала то, что он говорил.       – Барнабас, не говори так. Я не хочу этого слышать, монстры ничего не чувствуют. Разве ты монстр, если умеешь плакать? Разве ты чудовище, если обладаешь состраданием и можешь сожалеть? Разве ты ничтожество, раз... Раз можешь любить? – спокойно проговорила она, слегка запнувшись в конце, стараясь не показывать Элизабет то, о чём ей пока не стоит знать.       – Мадам... – Барнабас медленно обернулся, начиная неотрывно смотреть в её глаза. – Моё сердце мертво, мне не дано любить...       – Но ведь ты любишь? – она также неотрывно смотрела на Коллинза, заметив в уголках его глаз капельки слёз.       – Люблю... – тихо ответил он, думая, что если бы дышал, то стал бы задыхаться.       – Монстры не способны любить, Барнабас. Какой же ты тогда монстр? – она нежно улыбнулась, борясь с желанием поцеловать его.       – Мадам... Вы ангел, мой ангел, самый прекраснейший из всех, которых мне доводилось видеть! Но видел я лишь тех, кто изображён в библии, а вы передо мной... Живая... Настоящая... Мой ангел, мой рыжий ангел, посланный с небес! – он прижал её к себе, утыкаясь носом в рыжую макушку, закрывая глаза, осторожно покачиваясь из стороны в сторону, чувствуя, как она осторожно обнимает его в ответ. Забывая о том, что её рука повреждена.       Ей в этот миг стало так хорошо, так легко, так... тепло. Весь холод ушёл, пусть его тело было ледяным, казалось, что ничего теплее и роднее нет на этом свете! Ей хотелось прижаться к нему так крепко, как она только могла, и не отпускать, не отпускать никогда! Он не назвал ей имя той, кого любит. Он не сказал, а она не спросила... Но сейчас это было не важно.       – Рыжий ангел? Джулия, тебя так ещё никто не называл, можно считать это за достижение! – послышался игривый голос Стоддарт, заставивший голубков вернуться в реальность и оторваться друг от друга, густо покраснев.       – Лиззи, ради Бога, заткнись... – прорычала Хоффман, отводя взгляд.       – Ох, молчу молчу! Так, раз все успокоились, прошу пройти ко мне в кабинет, чтобы поговорить в более... – вновь начала Элизабет, но Джулия перебила её, слегка нахмурившись.       – Погоди... Барнабас, помнишь мы обсуждали недавно книгу заклинаний? Твою, которая была у тебя два века назад. Ты стал изучать темную магию, в надежде разузнать как именно погибли твои родители, но потерял её!       – Да, Мадам, но в том-то и дело, что я не помню, где её оставил! – промолвил вампир, не понимая, к чему она клонит.       – Возможно я знаю, где её можно найти... За мной! – вспомнив слова Сары, Джулия решила сразу же повести их тому месту, ведь позже у них могло не остаться времени на изучение тёмных чар, а сейчас этого самого времени предостаточно.       – Джулия, куда ты?!       – Мадам!       Коллинзов кинулись за ней, совершенно ничего не понимая. Джулия же быстро уверенно шла по коридорам особняка, вспоминая места, которые видела во сне и которые мельком ей показывала Сара, как будто невзначай, понимая, что идёт правильно и скоро она увидит ту самую дверь, которую просто не замечала ранее. Тёмный коридор, в котором почти нет освещения, ведь тут ходили редко и Вилли не приходилось менять лампочки, из-за чего горели из всех только одна-две. Это место было началом старого крыла, в которое жители Коллинвуда уже давно не ходили, а большую часть комнат вообще держали взаперти и не отапливали, чтобы не тратить большое колличество денег, ведь и так были в долгах, хотя с приходом в дом вампира все долги были покрыты. Джулия остановилась перед дверью, видя, что та покрыта большим слоем пыли, показывающим, что в последний раз её открывали очень очень давно...       – Мадам, Мадам, куда же вы так бежите?! – запыхавшись, крикнул вампир, наконец-то догнав доктора. Элизабет также была рядом с ним, стараясь отдышаться, так как бегать по замку она не привыкла, тем более так быстро.       – Сюда... – Джулия повернулась к блондинке. – Элизабет, ты ведь замечала на центральной башне поместья окна?       – Замечала, но разве это что-то значит? Я никогда не заходила сюда, ни разу, за всю свою жизнь! Могу предположить, что там всё завалено старыми вещами и всё! – проговрила Стоддарт, опираясь о стену, чтобы не упасть от усталости.       – Башня... Башня! Мадам, о боги, Мадам! Вы гений, гений! – глаза вампира загорелись и тот сразу понял, что к чему, что-то вспоминая. Он попытался открыть дверь, но та не поддалась. Заперта? Но замка на ней никогда не было, все прекрасно знали, что там находится и не пытались скрыть! Замок не был поставлен, потому что никто не волновался за сохранение ценных вещей, так как добраться до комнаты, которая как раз таки там находилась, было задачей не очень лёгкой. А если туда и забирались, то слезть было куда труднее, тем более с каким-то вещами.       – Дверь наверное заклинило, Барнабас, может стоит позвать Вилли? – осторожно спросила Элизабет, видя, что вампир нахмурился и стал повторно пытаться открыть дверь, кажется, задумываясь над тем, что было бы хорошо её выбить.       – А чем он тут поможет, Лиззи? Ключи тут точно не помогут, силы у него явно меньше, чем у Барнабаса, как он по твоему будет открывать дверь? Кувалду притащит и разнесёт эту деревяшку в щепки? Ну знаешь, лучше уж выбить, чем разломать к чертям...       – Соглашусь с Мадам! – весело сказал мужчина и толкнул дверь плечом, от чего та с грохотом упала. Просто слетела с петель.       – Барнабас! – Джулия кинулась к нему, так как сам Коллинз упал вместе с дверью.       – Мадам, всё просто великолепно, не стоит волноваться! Но, мне кажется, в этой части поместья тоже придется сделать ремонт... Элизабет, почему когда была стройка, вы мне запретили реставрировать это крыло?       – Всё просто - это была экономия. В тот момент мы всё ещё были в долгах, деньги были очень нужны, а эту часть Коллинвуда мы называем "старым крылом", поскольку не ходим сюда, не отапливаем его и никак не используем. Сейчас, когда мы вылезли из долгов и у нас появились средства, можно продолжить ремонт. Но есть одно "но"... – вздохнула Элизабет, скрестив руки на груди.       – Какое "но"? Что за "но"? – мужчина вновь грозно нахмурился, становясь серьёзным, но всё ещё не понимал то, к чему клонила его кузина.       – Анжелика и есть это самое "но", она начала активно напирать, может встреча с Джулией на неделю-две её утихомирит, но потом эта ведьма вновь начнёт действовать!       – Дом она трогать не будет, Элизабет, у нас уговор... Анжелика поставила мне условие, пообещав, если я его выполню, она более не станет причинять вред никому из членов моей семьи. Условие я выполнил...       – А она своё обещание - нет! У Джулии сломана рука, но ведь на неё нельзя подать в суд, все всё равно будут на её стороне! – теперь нахмурилась Элизабет, кинув сердитый взгляд на забинтованное запястье Хоффман.       – Она не считает меня членом семьи Коллинз, Лиз. Бушар фактически ничего не нарушала, – Джулия пожала плечами, становясь какой-то отстранённой и грустной.       – Но ты, Джулия, всё равно являешься полноценным членом нашей семьи! И я ничего не хочу слышать, понятно?! – Лиз притянула Джулию и крепко обняла, заставив ту вздрогнуть и застыть на несколько мгновений. Но всё же, когда до неё дошло то, что произошло, она тепло улыбнулась и обняла Элизабет в ответ.       – А как члену семьи, мне не полагается увеличение зарплаты...? – тихонько спросила Хоффман, по лисьи улыбнувшись.       – Джулия!       – Шучу, шучу! Мне хватает денег, успокойся! Мы тут вообще не за этим, Барнабас, если все в порядке, заходи.       Мужчина кивнул и все трое оказались в той самой комнате, в которой Джулия разговаривала с призраком сестры вампира.       – Ох, эта лестница выглядит ненадёжно... – Женщина поморщилась и вновь нахмурилась.       – Мягко сказано, Лиззи... – еле-слышно прошептала доктор, закрыв глаза.       – Наверху мой кабинет, книга была оставлена там, Мадам, как вам удалось угадать это? – недавно, ужасно подавленный, сломленный, печальный и разгневанный мужчина сиял от счастья, начиная внешне от широкой ребяческой улыбки походить на мальчишку, которому Дэвид годился бы в старшие братья, хотя ему самому было лишь восемь.       – Интуиция, – спокойно ответила Джулия, пожав плечами, думая, рассказать Барнабасу о приведении чуть позже.       – Стой, ты же не полезешь наверх по этой... кхм, лестнице.       – Ох, нет, конечно нет! Она была ненадёжна ещё в те годы, пока моё сердце могло биться, поэтому, будучи чуть сильнее, чем обычный человек и имея больше возможностей, я сделаю так! – Коллинз оттолкнулся от пола и, как казалось Лиз и Джулии в тот момент, буквально взлетел, оказываясь около двери в собственный кабинет.       – Невероятно...! – завороженно прошептала Джулия, неотрывно глядя на вампира и по выражению её лица, Элизабет поняла, что Хоффман надо будет изучить и проанализировать ещё и это.       – Барнабас выиграл себе пару лишних часов сеанса с тобой, ну что же, удачи ему! И вообще, Джулия, почему ты не пошла на учёного или какого-либо другого врача, почему именно психиатр?       – Я психиатр, психолог, педиатр, невролог, кардиолог, терапевт, дерматолог, гематолог и у меня есть начатое обучение на хирурга-травматолога, патологоанатома, а также пара учёных степеней. Поэтому если меня уволить, я достаточно быстро найду работу, – она говорила спокойно, почти не задумываясь, будто бы это была самая обычная вещь, которой не стоит удивляться.       – Ч-что прости...? – Элизабет медленно повернулась к Джулии, широко распахивая глаза и от сильно удивления открывая рот, не в силах закрыть.       – А, забыла, я ещё подумывала на офтальмолога пойти, так, для комплекта, но это была за пару дней до того, как я... Кхм, увидела твоё объявление и решила позвонить. А после мы согласовали и я решила, что не судьба. – Рыжая слегка улыбнулась, не понимая, почему женщина смотрит так удивлённо смотрит на неё.       – Джулия, какого чёрта ты вообще... Ты... Ты же можешь зарабатывать миллионы! Диссертации, открытия, опыты... Джулия! Почему... Что ты тут вообще тогда делаешь?! Почему я об этом не знала?! – чуть ли не во весь голос закричала блондинка, начиная трястись.       – Во первых: это работает не так. Во вторых: ты меня не спрашивала об учёных степенях, только о психиатрии и не более. В третьих: мне не интересно то, что творят, так сказать "учёные" в Нью-Йорке. А творят они какой-то бред, танцуя под дудку каких-то богатеньких и влиятельных людей, заказавших себе что-то, для собственной выгоды. Никаких научных исследований, открытий, Лиз, ничего! Делать то, что тебе не нравится, против собственной воли, по приказу кого-то свыше, потому что ему самому не хочется марать руки, получая за это миллионы? Знаешь, лучше уж заниматься тем, что тебе нравится, получая за это гораздо меньше. И тем более, в то время, когда там, где я жила, всё было не так запущено, как сейчас, я об этом совершенно не думала. Я лишь хотела напиться и забыться, а из-за того, что не могла этого сделать, думала об этом ещё больше.       – На первый взгляд и не скажешь, что ты гениальный учёный... – тихо проговрила Элизабет, шокированная новой информацией о семейном враче, которая оказалась на вес золота.       – А я и не гениальный учёный, я просто доктор психиатр, имеющий несколько высших образований, так как кроме учёбы других забот у меня не было, и я только и делала, что училась. Эх... А на кого я похожа, если судить по первому взгляду?       – На алкоголичку... Непрофессионального доктора любителя, страдающего алкоголизмом и депрессией... – женщина отвела взгляд, а Джулия залилась смехом, чуть ли не сгибаясь по полам.       В это же мгновенье к ним спустился Барнабас, вновь решив воспользоваться своими вампирскими способностями, просто напросто спрыгивая вниз.       – Нашёл! Я нашёл! Мадам, Мадам, наша семья спасена! – мужчина прижал, все ещё смеющуюся Джулию к себе, в одной руке держа увесистую книгу.       – Прекрасно! Теперь нужно будет разобрать заклинания, проклятья, порчи и всю эту магическую ерундистику, найти то, что нам нужно, узнать как это нейтрализовать - и вуаля! – Джулия всё же успокоилась и вновь по доброму улыбнулась вампиру, а после попросила его поддержать книгу, чтобы она смогла полистать пару страниц, пока просто посмотрев, что она из себя вообще представляет. Но как только Джулия открыла её, то сразу нахмурилась, замирая на месте, начиная о чем-то думать. Потом она перелистнула страницу, ещё одну, ещё, ещё, хмурясь с каждым разом всё сильнее.       – Барнабас, это французский?       – Да, что-то не так? – мужчина изогнул бровь, не понимая, что Хоффман не устроило.       – Она полностью на французском?       – Нет, некоторые страницы были на английском, да даже не некоторые, а целая половина!       – Угу... – Джулия продолжила листать, хмурясь ещё сильнее, чем секунду назад, пытаясь найти хоть что-то на английском.       – Джулия, ты не знаешь французский? – удивлённо всикнула брови Элизабет, думая, что раз у Джулии столько специальностей и учёных степеней, то она должна знать и французкий, а вместе с ним ещё пару-тройку языков.       – Лиззи, подожди... – тихонько пробормотала Джулия, пока не открыла нужную страницу.       – Ну?       – Как интересно... Лиз, книга на старофранцузском и древнеанглийском! На возвышенных языках знати, чёрт возьми, на мёртвых языках! – на губах Джулии снова заиграла улыбка, а в глазах засияли огни.       – Что?! – Элизабет сразу оказалась рядом с ними, заглядывая в книгу.       – Мёртвых? О чём вы говорите, Мадам?! – Барнабас смотрел на доктора с непониманием, думая, что она шутит.       – Мёртвых, умерших, забытых, неиспользуемых. Английский язык упростился, а древнефранцузского просто не стало. Последним, кто его понимал, так как пытался ему обучится - был Наполеон Бонапарт и то, именно понимал, говорить он на нём не мог. А сам язык уничтожила великая французская революция, в начале 19-го века.       Барнабас приоткрыл рот, неотрывно смотря на Джулию, находясь при этом в оцепенении.       – Барнабас, ты знаешь кто ты? Ты носитель двух древних, убитых языков... Один из последних носителей, так как я уверена, что и Бушар их понимает.       Элизабет, взглянув на Джулию, вновь поняла, что та нашла ещё одну интересную тему для изучения.       – Но, вы спросили про обычный французский, а уже после сказали, что он древний!       – Я поняла, что языки древние, только когда увидела английский. Элизабет права, я не знаю французского. Никакого. – она хмыкнула, взглянув на Элизабет.       – Я удивлена... Такая личность как ты и не знать французского - это странно!       – Ох, ну я знаю пару других языков, а с французским мне может помочь Барнабас, разве нет? Я была бы не против научиться, – Джулия повернулась к Коллинзу и нежно улыбнулась, посмотрев ему в глаза, от чего он покраснел, отведя взгляд, тоже начиная улыбаться.       – Это была бы честь для меня, обучить вас этому красивому и изысканному языку! Как вам будет угодно, Мадам! Но, тогда можете ли вы удовлетворить моё любопытство, рассказав о других языках, которые вам известны? – Барнабас закрыл книгу, а после, свободной рукой осторожно и нежно заправил за ухо своему доктору, выбившийся из прически небольшой рыжий локон, от чего та тоже покраснела.       – Латынь, испанский, используемый и в Испании, и в латинской Америке, русский, а также диалекты этого самого русского... Ещё я пыталась научиться итальянскому, но забросила это дело. А также, просто из-за научного интереса, хотела прочесть в оригинале книги нескольких немецких философов, но так и не села за изучения языка. Да и вряд-ли сяду. – ответила она, слегка опустив голову, чтобы Лиз не увидела, что щеки Хоффман стали предательски сильно пылать.       – Тогда, Мадам, прошу простить за дерзкое желание, но вы позволите мне также стать вашим учеником и попросить у вас обучить меня одному из языков? – мужчина осторожно и нежно погладил Джулию по щеке, тыльной стороной ладони, заставляя её вздрогнуть и покраснеть ещё сильнее.       – Как пожелаешь... – прошептала она, забывая о том, что рядом с ними Элизабет, будто бы уже готовясь поцеловать его.       – Вот и прекрасно, станешь по мимо врача ещё и лингвистом! – странно улыбнулась Лиз, явно с большим удовольствием наблюдая за "дружеским диалогом" этих двоих.       – Лиз, чёрт бы тебя побрал...! – прорычала Джулия, отстраняясь от мужчины, который, к слову, был тоже недоволен и даже огорчён.       – Ладно, ладно, Барнабас, отдай мне книгу, я отнесу отнесу её к себе в кабинет и когда вы оба освободитесь, можете её забрать для расшифровки заклинаний. Поэтому, не буду вам мешать, голубки! – она схватила книгу заклинаний и быстро ретировалась из комнаты, получив в адрес ещё пару нелестных высказываний Джулии, которая была очень недовольна, что в её личную с Барнабасом жизнь стали лезть те, кого не просили.       Как только Элизабет вышла за дверь, Барнабас впился в губы Джулии, прижимая ту как можно крепче к себе, наконец-то вновь чувствуя её нежные и желанные прикосновения. Она ответила на поцелуй, прикрывая глаза и обнимая его за плечи, только сейчас успокаиваясь по настоящему. Только в его объятьях ей становилось действительно хорошо и спокойно, только в них она чувствовала себя в безопасности.       – Какая же она настырная... – прорычала Джулия, оторвавшись от тонких бледных губ.       – Роджер такой же настырный, Мадам, но если выходки Элизабет можно посчитать лишь за дружескую шутку или "подкол", как сказала однажды юная Кэролин, то наглое поведение Роджера переходит все границы! Рано или поздно, я сотру мерзкую ухмылку с его лица, если он ещё раз попытается оскорбить вас! – мужчина запустил руки в её волосы, утыкаясь носом в рыжую макушку, блаженно прикрывая глаза.       – Барнабас, не обращай внимание на этого идиота, у него в голове совершенно пусто! – вздохнула она, целуя вампира в щеку.       – Он не смеет оскорблять вас и ваше прекрасное имя! Не смеет, не смеет... И он не имеет права даже мечтать о вас, я не позволю! – Коллинз осторожно берёт её за хрупкое запястье, поднося к своим губам и оставляя осторожный поцелуй, а после кладя на свою ледяную щеку, которая снова покрылась румянцем и теперь была не такой ледяной, как прежде.       – Да ты рыцарь, Барнабас! Будто бы сошедший со страниц героической и романтической книги о любви в средневековье... – Джулия вновь поцеловала его, продолжая осторожно гладить по щеке.       – Простите меня, Мадам, я не должен был вести себя так сегодня, я ужасно сожалею! Если бы не я, всего бы этого не случилось! Вы бы не пострадали! – в его рубиновых глазах вновь появилось раскаяние.       – Что прошло, то прошло, успокойся. Рука заживёт, это не смертельно, – доктор облизывает губы, заставляя вампира вновь поцеловать её.       – Я должен искупить вину перед вами, Мадам! Ночью, когда все будут спать, прошу, спуститесь вниз, в гостиную, я хочу показать вам кое-что... Думаю, что вам должно понравится то, что вы увидите, – мужчина загадочно улыбнулся, вновь целуя её руку.       – Ты умеешь интриговать. Надеюсь, что это не труп. – хмыкнула она, из-за чего вампир засмеялся.       – Нет нет, ну что вы! Я же обещал вам более не убивать, стараясь сдерживать свои вампирские инстинкты.       – Хорошо, доверюсь тебе... Не думала, что ты когда-нибудь назначишь мне свидание. Тогда до ночи? Во сколько нам нужно встретиться? – Хоффман вновь нежно улыбнулась, как и Барнабас.       – В полночь, ведь в этом веке, как я был наслышан, говорят, что в полночь творятся чудеса! До ночи, Мадам, я с нетерпением буду ждать нашу встречу... – он грациозно поклонился, а после взял её за руку, выводя из помещения и направляясь в обратном направлении, так как Джулия призналась, что вряд-ли сможет выбраться из этой части поместья сама.

***

      Джулия сидела в своей комнате, читая какую-то приключенческую книгу, которую раньше не видела, ожидая, пока на часах наступит назначенное время. Точнее, 23:50, так как она хотела прийти слегка раньше, чтобы не опоздать. Джулия, при всей своей серьёзности и любви к работе была совсем не пунктуальной и очень часто опаздывала. Но сейчас, она хотела прийти вовремя, чтобы не расстраивать вампира. Взглянув на часы, она поднялась с кровати и запахнула халат, надетый поверх чёрного пеньюара, чтобы не замёрзнуть, ведь ночью в поместье становилось холоднее, чем днём. Хотя халат тоже был достаточно лёгким и не мог по настоящему согреть её, но Джулии было на это как-то всё равно.       Выйдя из комнаты, она спокойно пошла по коридорам к лестнице, ведущей в гостиную, так как Барнабас должен был ждать её около камина, наверняка, смотря на потрескивающий огонь. Но она остановилась, заметив кое-что странное. В свете луны она разглядела женскую фигуру, стоящую около балкона, слегка облокотившись о перила. И от это самой фигуры исходил дым... И запах дыма... Сигаретного дыма... Который Джулия не могла спутать ни с чем другим. Она могла бы предположить, что это Элизабет, но точно знала, что та не курит, а пьёт только в исключительно редких случаях. Но волосы были блондинистыми, средней длины... А в доме с такими волосами было только двое девушек: Элизабет и Кэролин.       Кэролин, разумеется это была Кэролин! Как любопытно, трудный подросток от обычных истерик и всплесков перешла на сигареты, только вот, откуда она могла их взять? У дяди? Нет, его сигареты были отвратительными даже для Хоффман. Но кроме них двоих в этом доме не курил никто... Запах был до невозможности знакомым и Джулия наконец-то поняла, что это были её сигареты, те самые, которые она искала несколько дней назад. Как интересно, пятнадцатилетняя дочь Лиз стреляет сигареты, такого доктор точно не ожидала.       – Так так так, – размеренно начала она, заставляя девушку вскрикнуть и резко повернуться, роняя бычок на пол. Джулия затушила его ногой, в кое-то веке ей повезло не забыть надеть обувь, ведь обычно, если ей не спалось и она гуляла по поместью, приходилось гулять босиком. Она подошла к девочке почти вплотную, глядя маленькой преступнице в глаза. – Тебе не рановато курить, моя дорогая?       – Я-я не...! – сдавленно прошептала она, впервые за все эти три года показывая свой страх.       – Я вижу, как ты "не", отдай МОИ сигареты, которые ты украла, иначе Лиз будет крайне не довольна, когда узнает об этом, – глаза Джулии опасно сверкали, показывая, что женщина явно не в настроении.       – Если я в-вам их отдам, в-вы ей не р-расскажите...? – умоляюще вопросила Кэролин, тяжело дыша, с надеждой глядя на Джулию.       – Это не по моей специальности, за детьми следить. Отвечает за тебя и Дэвида Виктория, поэтому нет, не расскажу, но только если ты обещаешь мне больше не воровать и прекратишь это дело, хотя бы до совершеннолетия.       – Я не воровала! Да я даже не знала, что это ваше! Мне их Виктория подсунула, говоря, что она всё купила, если бы я знала, что это ваши сигареты, то я бы никогда в жизни их не взяла! – Стоддарт повысила голос, начинаясь трястись и Джулия сразу поняла, что она не врёт. Вот так милая Виктория. Ещё и ребёнка подставила, подкинув ей сигаретки.       – Ага... Замечательно. Она у меня завтра попляшет, – прошипела Хоффман, взяв протянутые подростком сигареты.       – В-вы правда не расскажите маме, мисс Х-хоффман? – неуверенно проговрила блондинка, сглотнув.       – Не расскажу, но ты у меня в долгу, Кэролин, – Джулия развернулась и направилась к лестнице, но остановилась и обернулась. – И да, когда у тебя будет свободное время на неделе, зайди ко мне в кабинет, нужно поговорить.       Кэролин молча кивнула, а после обняла себя за плечи, медленно направляясь к себе в комнату.       Джулия тяжело вздохнула и сунула пачку сигарет в карман халата, к зажигалке, которую носила с собой всегда и везде, независимо от ситуации, так, на всякий случай. Ей казалось, что так она чувствует себя в безопасности. С холодным оружием она не умела обращаться, а брать с собой огнестрел ей казалось слишком уж радикально, поэтому она ограничивалась небольшой газовой зажигалкой. Доктор думала, что наверняка уже опоздала на встречу, и Барнабас давно её заждался, ходя кругами около камина, волнуясь, где же она. Но она сильно ошибалась. Барнабас совершенно спокойно стоял и смотрел на завораживающее пламя, пытаясь не глядеть на собственный портрет, висящий буквально над ним. Джулия ожидала, что в его руках будет лежать любимая вампирская трость, с которой тот практически не расставался, но всё же его руки были свободными и скрещенными в замок за спиной.       – Барнабас, извини, я слегка задержалась, – проговрила Хоффман, медленно подходя к вампиру со спины. Тот даже не вздрогнул, медленно оборачиваясь и начиная улыбаться.       – Что вы, Мадам! Сейчас ровно полночь, вы пришли как раз вовремя! И вы потрясающе выглядите, – мужчина осторожно взял её левую руку, стараясь не сделать больно, так как действие обезболивающего прошло ещё пару часов назад.       – Ох, какой ты льстец! – хитро улыбнулась она, проводя здоровой рукой по его щеке.       – Я говорю чистую правду, вы прекрасны! – его тонкие пальцы прошлись по бинту, заставляя женщину вздрогнуть.       – Так, что же ты хотел показать мне? – всё-таки спросила она, посмотрев вампиру в глаза.       – Ох, кое-что очень грандиозное, наверняка то, что вы точно не видели! Но для начала, Мадам, наденьте это, – мужчина снял с себя пиджак, вновь накидывая его на плечи Джулии. – Теперь я спокоен, что ваше здоровье не подорвётся, после нашей лёгкой прогулки!       – Прогулки? Ты хочешь пойти на улицу? – она недоверчиво изогнула бровь, отходя от вампира на шаг, показывая, что эта идея ей не сильно нравится.       – Ох нет, если бы я хотел пойти за пределы поместья, я бы сказал сразу! Мы пойдем в западное крыло, Мадам, то, которое Элизабет назвала старым. – Коллинз тепло улыбнулся, а после взяв Джулию под руку, пошёл в неизвестном ей направлении.       – Там нет света, нет отопления, все двери заперты, о да, отличная идея. Ты ведь не убьёшь меня? – иронично хмыкнула она, после поймав на себе сердитый взгляд Барнабаса.       – Ох, Мадам, что за вздор? Ключи от всего поместья у меня, для нас нет закрытых дверей, на вас мой пиджак, вы не замерзните, а мне холод не страшен. И мне показалось, что у вас в кармане есть то, что поможет нам разжечь огонь.       – Откуда ты знаешь? – Джулия остановилась и удивлённо посмотрела на него, ведь при Барнабасе ещё ни разу не доставала зажигалку.       – Я видел у вас это изделие ранее, вы почти никогда его не вытаскивали и держали при себе! Как оно называется?       – Зажигалка... – ответила Джулия, слегка хмурясь.       – Какое странное изделие... Но очень интересное! Всё-таки люди в этом веке стали такими изобретательными, я поражаюсь! – на его лице сияла тёплая и спокойная улыбка, но через секунду он снова стал серьёзным. – Но зачем вам она? Зачем вам эта... "Зажигалка"? Я не видел, что вы собираетесь что-то поджечь.       – Да так, в качестве самообороны, да и для сигарет, спички мне доверять не следует, тогда точно поджёг устрою... Да, да, знаю, это очень глупо, но когда она рядом, я чувствую, что мне становится спокойнее. – она тяжело вздохнула.       – Сигарет? Тех мерзких палок, которые запихивает себе в рот Роджер и испускает этот отвратный дым?! – воскликнул мужчина, останавливаясь и смотря на Джулию, распахнув глаза.       – Ну... Что-то в этом роде. Признаю, запах курева не очень приятен, как и вкус некоторых. Но в какой-то степени это может помочь успокоится, если в это действительно верить.       – Но они вредны для здоровья!       – О, уже успел выслушать лекции от Элизабет? – Джулия хмыкнула и пожала плечами.       – Вы, что же... Курите?       – Курю, – спокойно ответила она, едва улыбнувшись.       – Но вы ведь губите себя этим!       – Гублю, признаю.       – Но зачем?! Зачем губить себя спиртным и сигаретами?! Зачем, Мадам, ответьте! – Барнабас взял её за руку, слегка сжав, забыв, что та сломана. Джулия зажмурила глаза и стиснула зубы, стискивая правой рукой его плечо.       – Для этого есть с-свои причины... Барнабас, больно... Отпусти! – простонал она и Барнабас резко отстранился, одёргивая руки.       – Доктор, я... Я забыл, простите... Я не хотел делать вам больно!       – Успокойся, всё в порядке, всё хорошо, уже прошло, не страшно! – она слабо улыбнулась и опустила голову. – Пойдем дальше, я обещаю курить меньше, если тебе так будет спокойнее, и если ты не заметил, я не брала в рот сигарет почти неделю.       Вампир кивнул, прикрывая глаза и вновь беря её под руку, осторожно и нежно, боясь причинить боль ещё раз. Они пошли дальше, идя по кажется, давно заброшенному коридору, из которого сильно веяло холодом. Спустя пару минут, Барнабас остановился возле большой и красивой двери, а после повернулся к Джулии, что-то беря из темноты, доктор не смогла разглядеть что именно.       – Мадам, достаньте вашу... Э? Огниво... То есть зажигалку!       Хоффман сунула руку в карман и после щёлкнула зажигалкой, освещая небольшим пламенем своё с вампиром лицо. В руке Барнабаса был антикварный подсвечник с несколькими тоненькими свечами, которую тот тут же зажёг, от чего пламени стало больше, как и света.       – Огонь по истене прекрасен, Мадам! – мечтательно прошептал мужчина, улыбаясь, завороженно глядя на пламя.       – Ты прав, но свечи такие маленькие, Барнабас, они быстро потухнут!       – Не волнуйтесь, в зале, в который мы идём, много свечей, я это помню, – Коллинз открыл дверь и пропустил Джулию вперёд, как истинный джентльмен.       В зале было невероятно темно, даже свет свечей с зажигалкой не мог осветить хоть что-то, ведь помещение было наверняка очень большим, поэтому Джулия не двигалась с места, оставаясь неподвижной.       – Не волнуйтесь, Мадам, я быстро всё зажгу! Закройте глаза и открывайте тогда, когда я скажу, хорошо? – его бархатный голос зазвучал совсем рядом с ней, заставляя Джулию вздрогнуть от неожиданности.       – Хорошо, только не урони на меня ничего в этой темноте, я совсем ничего не вижу! – тело Хоффман пробила легка дрожь.       – Доктор, я же вампир, я вижу во мраке лучше чем вы, поэтому не стоит беспокоится, со мной вы в безопасности!       Психиатр покорно закрыла глаза, а после краем уха услышала удаляющиеся шаги, некое шебуршение и... тихий звук разгорающегося огня в углу. Потом в следующее мгновение в другом, потом ещё, ещё, а последний вовсе как будто доносился сверху, с потолка! И казалось, что стало в разы ярче!       – Да, тут всё такое, как я помню! Мадам, откройте ваши прекрасные очи, я хочу, чтобы вы это увидели! – раздался весёлый голос Барнабаса, разрешающий Джулии наконец-то взглянуть на то, что он так жаждал ей показать.       Они находились в гигантском просторном зале и Джулии показалось, что она находится не в поместье, а в целом королевском дворце! В нём также находился великолепный камин, украшенный изразцами и лепниной, по углам были развешены старинные подсвечники, а прямо над вампиром и доктором висела гигантская люстра, которая казалась ещё больше и массивнее, чем та, которая находилась в гостиной. Помещение было освещено теплым цветом, да и само по себе было в теплых и приятных для глаз тонах, громадные роскошные окна наружу были завешаны алыми шторами, на которых виднелся еле заметный слой пыли, всё-таки зал давно не открывали и тут никто не убирался. Казалось, что это бальный зал, в котором обитатели и гости поместья ранее проводили балы и танцевали вечерами напролет, но это было не совсем так. Красота комнаты поразила женщину, заставляя её застыть, оглядываясь по сторонам, тяжело дыша.       – Боже, Барнабас, как красиво! – прошептала она, сжимая ткань халата, разглядывая люстру, висящую прямо над ней.       – Я знал, что вам понравится, Мадам! Я знал! – радостно воскликнул мужчина, всплеснув руками.       Джулия только сейчас заметила, что Барнабас был наряжен не в современную одежду, а в старинную рубашку своего века и такие же брюки, заправленные в высокие черные сапоги. И пиджак, который он надел на её плечи, был также из 18-го века... Да она сама будто бы попала в 18-й век!       – И всё же, зачем ты привёл меня сюда? Для этого должна быть какая-то особенная причина! – Хоффман взглянула на Коллинза, нежно улыбаясь, от чего тот улыбнулся в ответ и подошёл к ней вплотную, беря за обе руки.       – Я считал, что нам стоит поговорить наедине так, чтобы никто не смог бы нас потревожить. Здесь нас не найдут и не помешают! – в его глазах сияли огни, он вновь очень жаждал, либо что-то рассказать, либо что-то спросить.       – Хорошо, мы здесь одни, нам не помешают. Ты хотел поговорить о чем-то важном?       – О да, Мадам! Мне кажется несправедливым то, что вы обо мне знаете гораздо больше, нежели я о вас! Могли бы вы рассказать мне что-нибудь о себе, я сгораю от любопытства! – он вновь улыбнулся доктору, но от данной просьбы саму женщину передёрнуло и всё хорошее настроение, появившееся из-за нахождения в этом великолепном зале ушло, будто бы его не бывало.       – Мы с тобой слишком мало знакомы, Барнабас, я считаю, что в этом нет необходимости, – как-то слишком резко ответила она, отводя взгляд.       – Мадам, но вы знаете обо мне даже больше, чем Элизабет! Мне кажется, что это совсем не честно! – мужчина нахмурился, скрещивая руки на груди.       – Но тем не менее, я знаю о тебе далеко не всё. Есть ещё вопросы?       – Но разве мы не достаточно близки друг другу? Я хочу узнать о вас больше! – вампир сжал кулаки и топнул ногой, словно был обычным мальчишкой.       – Кто тут из нас психиатр, напомни? Врач не обязан делиться со своим пациентом прошлым, даже не обязан, а это запрещено! – она хмыкнула и перед Барнабасом появилась именно та Джулия, которую Вилли называл стервой. Та её сторона, которую она не хотела показывать мужчине, но раз уж он задался такими вопросами, пришлось выпустить шипы, чтобы не лез... Но Барнабас был упёртым бараном, а баранам шипы цветов, как всем известно, не страшны, поэтому он продолжал напирать и лезть в самую гущу розового куста, не замечая острой преграды.       – Мы с вами друзья, Мадам, может даже больше, – злобно проговрил он, не замечая значения слетевших с его языка слов. – Разве я не достоин узнать хотя бы причину, почему вы так хотите навредить себе?       – Я ответила, что для этого есть свои причины, подробности не нужны! – она отвернулась, закатывая глаза.       – Если я вам расскажу ещё что-нибудь о себе, то вы мне поведаете хотя бы одну маленькую историю...? – жалобно проговорил Коллинз, стараясь надавить Джулии на жалость. Но манипулятором он был плохим...       – Нет, – твёрдо сказала она, даже не думая изменять своё решение.       – Ну, Мадам! – мужчина обнял её со спины, но та была неприклона.       Вампир тяжело вздохнул и отпустил её, а после сам отвернулся, думая, как теперь разрулить возникшую неприятную ситуацию.       – Я всё равно расскажу вам... Чтобы вы знали, кем я был ранее, и кем возможно остался.       – Ну расскажи, расскажи! – произнесла она с небольшой желчью, заставляя вампира опустить взгляд в пол, чувствуя неудобство и некое смущение. Он хотел чего угодно, но точно не того, чего добился. Он не хотел её оскорблять и задевать, но уже сделал это второй раз за день.       – Когда я был юн... Я очень любил находится в обществе женщин, как сказала бы Кэролин, цеплялся за каждую женскую юбку и был... Как она сегодня сказала... Я кажется забыл это слово... это слово... бабником, вот! – в пол голоса проговорил он, заставив тем самым Джулию медленно повернуться, сверкнув глазами.       – Так вот оно что... – сорвалось с её губ, от чего вампир вздрогнул, видя в глазах доктора раздражение и кажется... злобу.       – Это было чертовски давно, почти два века назад! – стал оправдываться тот, сглатывая и начиная медленно отходить.       – И какая же я по счёту, если дозволено спросить? – Джулия полностью повернулась к нему, также медленно и осторожно подходя к мужчине, и он бы поклялся, что видел раздувающийся змеиный капюшон кобры! Джулия была уникальным человеком и в зависимости от своего настроения могла олицетворять совершенно разных зверей... И сейчас она стала точной копией озлобленной королевской кобры, готовящейся к атаке, предупреждающей об этом и дающей последний шанс на побег и спасение.       – За пределами первой сотни... А может и второй... Н-но в этом плане лучше вас я никого не встречал! – Барнабас глупо улыбнулся, чувствуя, что с каждым сказаным им словом Хоффман злилась всё сильнее, уже буквально начиная шипеть как змея.       – Ну спасибо, милый! – прорычала она, от чего вампир затрясся, сворачивая в сторону и пятясь уже к другой стене. Такой желчи и презрения в её голосе он ещё никогда не слышал, в этот момент ему казалось, что даже Роджер удостоился меньшего гнева психиатра, нежели он!       – Мадам, клянусь, это было так давно, я ни одну не помню, да и не пытался запоминать! Это было лишь развлечение, они для меня ничего не значили! Мадам, успокойтесь, прошу вас! – Барнабас подтянул под себя плечи, жмуря глаза, уже готовясь получать пощечину, но этого не случилось. Джулия просто остановилась.       – Развлечение...? – переспросила она совершенно другим голосом, теперь он слышал в нём не злость и не желчь, а боль.       – Мадам, они были лишь служанками, никакая из них не представляла из себя ничего серьёзного, – он приоткрыл один глаз и взглянул женщине в глаза, теперь не просто слыша боль, но и видя её.       – И тебе было совершенно плевать, что те чувствуют? – прошептала она, теперь отходя.       – Разумеется, мы были из разных сословий, для меня они были ничем, зачем беспокоиться о черни? – брюнет удивлённо вскинул брови, не понимая её реакции.       – Чернь? Ха...       «Может и я для тебя чернь?» – зазвучала неприятная мысль и Джулия опустила голову, а после вновь отвернулась, обнимая себя за плечи. Её тело пробила дрожь, стало ещё холоднее, чем тогда, в кабинете.       – Мадам?       – А что, если бы с тобой поступили также, Барнабас? Что бы ты чувствовал, если бы был на их месте? Представь, просто представь! – она стисунла зубы и вновь резко повернулась к вампиру, смотря на него в упор, прямо в рубиновые глаза. – Представь, что ты влюблён в прекрасную девушку, в ту, кого нет прекраснее на этом белом свете! Ту, о ком ты грезишь ночами, мечтая быть вместе с ней! И вот, случается чудо, чудо, о котором ты мог только мечтать, она обращает на тебя внимание, отвечает взаимностью, даже говорит, что любит тебя! Вы начинаете отношения, все твои желания сбываются, эти самые отношения длятся около десяти лет, десяти невероятно прекрасных лет, вы счастливы, ты хочешь сделать ей предложение, завести с ней детей, создать семью, прожить всю оставшуюся жизнь рядом с ней... А потом узнаешь совершенно случайно, что у неё есть муж. Муж, с которым она гораздо дольше, чем с тобой, которого по настоящему любит, а тобой... Лишь пользуется. Держит на поводке, рядом, как запасной вариант, как игрушку, в которую можно поиграть и отдохнуть от семейной жизни, лишь развлекаясь, как... Как с вещью, на самом деле считая тебя этой самой чернью! Что бы ты чувствовал?! ЧТО БЫ ТЫ ПОЧУВСТВОВАЛ?!       Женщина перешла на крик, её тело сильно тряслось, казалось, что она вот-вот взорвётся от гнева. Её лицо покраснело от ярости, а в уголках глаз появились еле-заметные слёзы и Барнабас кажется понял, что добился того, чего хотел, хотя и неприятными манипуляциями. Но ведь он действительно плохой манипулятор... Он очень не любил думать, но сейчас ему хватило ума понять, что Джулия привела пример из своей жизнь, из своего прошлого, которого не хотела раскрывать из-за ужасных воспоминаний. Поэтому она и попыталась как-то отвести от себя подозрения, заменив собственное имя на мужское лицо. Кто-то использовал её? Кто-то разбил сердце?       – Мадам...? – Барнабас вмиг стал серьёзным и подошёл к доктору, намереваясь положить руку на её хрупкое плечо, но она не дала этого сделать и отшатнулась, сжимая кулаки, будто бы не чувствуя боли в сломанном запястье.       – ОТВЕЧАЙ!       – Мне было бы очень больно. Я был бы сломлен и разбит, не знал, что делать... Но определенно бы ушёл от той женщины, раз она посмела воспользоваться моим доверием и чувствами. Вы правы, это омерзительно... – мужчина опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза.       – Знаешь, хоть Бушар и отвратительна мне, хоть ведёт неправильную игру, вымещая злость на всей твоей семье, её мотив мне понятен. И будь у меня такая же власть, я думаю, что отомстила бы ещё жёстче, чем она... Никто не имеет права творить то, что вытворял... Что многие вытворяют... – она осеклась, снова выбирая выражения, из-за чего Барнабас точно понял, что история было про неё.       – Мадам, вы правы... Я признаю, что был далеко не ангелом, я сожалею о содеянном, ведь поплатился не за пустяк. Но эта история, этот пример, Мадам. Он ведь из вашей жизни, кто-то так поступил с вами?       «Вот же упрямец, всё лезет и лезет!» – яростно подумала она, пытаясь придумать оправдание, чтобы не раскрывать правды, решение созрело мгновенно.       – Я психиатр, Барнабас, до того, как я приехала сюда, у меня было много пациентов. И у меня достаточно историй, можешь не сомневаться, – она сделала глубокий вдох, вырванивая дыхание, а после вновь бросила на вампира сердитый взгляд, показывая, что разговор окончен. Окончен сейчас.       – Мадам, но я хочу, чтобы вы знали. Вы не такая, как они, я не считаю вас чернью, вы мне безумно дороги и я бы никогда вас не использовал! Любой, кто причинит вам вред пожалеет о том, что появился на свет! – на последок сказал мужчина, всё-же кладя руку доктору на плечо.       – Ох, неужели вызовешь на дуэль? – иронично хмыкнула она, переводя взгляд на стену и только сейчас замечая большую коллекцию холодного оружия. – Боже мой, они великолепны!       Коллинз повернулся к своей коллекции и мягко улыбнулся, решая пока оставить тему прошлого доктора и вернуться к ней чуть позже, всё-таки он привел её сюда не только для разговора, он также хотел показать ей своё мастерство в фехтовании.       – Если мне понадобиться, Мадам, то вызову и точно выиграю, никому не дано право пятнать вашу честь! – Барнабас подошёл к оружию и достал одну из шпаг, которая, как догадалась Хоффман, была его любимой, и стал разминать кисть правой руки, так как за сто девяносто шесть лет забыл, какого это - держать в руках оружие.       – Погоди, но разве это не танцевальный зал? – удивлённо проговрила она, пытаясь как можно дальше увести тему.       – Ох, ну как сказать... Тут можно обучаться танцам, безусловно, я бы сказал, что эта комната как никакая другая подходит для этого занятие, ведь танцы произошли от фехтования, но всё же зал был обустроен мною вовсе не для плясок! – Барнабас хмыкнул и наконец-то обхватил рукоять шпаги, как подобает, становясь в стойку.       – Обустроена тобой? Ты лично обустроил весь этот зал?!       – Разумеется, и сюда мог входить лишь я, даже служанки могли войти и убраться, лишь с моего позволения, – Барнабас улыбнулся и отдал честь воображаемому противнику, а после одними губами прошептал что-то, что Джулия не смогла разобрать, так как это было явно на французском.       – Я конечно читала книги, где присутствовали фехтовальные сцены, но ещё никогда мне не доводилось видеть это в живую... – тихо прошептала она, как-то мечтательно, и вампир понял, даже не смотря на неё, что она тоже хочет подержать шпагу в руках.       – Читать и видеть своими глазами, доктор, совершенно разные вещи! – мужчина вновь улыбнулся и сделал глубокий выпад, через мгновенья закрываясь, отходя на шаг и беря четвертую защиту, представляя, что противник пошёл в контратаку. Он делал всё настолько быстро и грациозно, что Джулия не успевала следить, метая взгляд от одного угла к другому, пытаясь поймать движения Коллинза.       – Что это было за движение?       – Защита, Мадам, я ведь не хочу, чтобы меня убили! Нужно закрыть грудь и отступить, если первый укол не попал в цель, – Барнабас ухмыльнулся и закусил нижнюю губу, слегка щурясь, чувствуя прилив сил и в его глазах появился азарт. Азарт боя. Он пошёл вперёд, отбивая вымышленный вражеский клинок, не давая тому подступиться ближе, безжалостно загоняя того в угол, но после взял верхнюю защиту, преимущественную для сабли, а после нахмурился. – Помилуйте, сударь, что за варварство, мы с вами сражаемся на шпагах, вам следует колоть, а не хлестать!       Джулия улыбнулась, продолжая наблюдать за представлением, которое можно сказать было устроено в её честь, ведь Барнабас выпендривался не просто так, а для того, чтобы порадовать её и показать своё мастерство, честно заработав нежный поцелуй дамы.       – Великолепно... – прошептала психиатр одними губами, наблюдая, как Барнабас изловчился и увернулся от наглого удара "тени", как фехтовальщики называли несуществующего противника, с которым им приходилось сражаться для практики. Бой с тенью, так это называлось.       – Какой вы подлец, надо бы вас обучить хорошим манерам! – воскликнул он, делая быстрое и резкое движение, выбивая оружие из рук противника, а после опуская своё, делая вид, что ожидает пока соперник поднимет клинок. Далее вновь встаёт в стойку и не церемонясь срубает шпагу, затем бежит вперёд, пронзая противника насквозь, убивая того, тем самым побеждая. Барнабас выпрямляет спину и резко взмахивает шпагой, создавая видимость, будто бы убирая с той остатки презренной крови, а после отдаёт убитому сопернику честь, в дань уважения.       – Более вы не сумеете оскорблять прелестных дам в моём присутствии, сударь! – выдыхает он, а после поворачивается к Джулии и улыбается, идя той на встречу. Она смотрит на Барнабаса с восхищением, уже по настоящему забыв об их недавнем споре.       – Господи, это было так... так! Так захватывающе, так красиво, будто бы ты и вправду танцевал! Так грациозно, так быстро, так отточено! – выдохнула она, беря его за свободную руку и невзначай кладя её к себе на грудь, в область сердца, из-за чего мужчина покраснел, чувствуя сильное сердцебиение и живую кровь, текущую по её жилам.       – Ох, Мадам, вы мне льстите! Я просто показал малую часть того, чему научился за юные годы... Фехтование было одним из немногих занятий, по мимо женщин, которые действительно помогали мне контролировать себя, особенно после смерти моих несчастных родных... Шпаге я доверял всё, так как она для меня значило гораздо большее, нежели обычный кусок металла, как к ней относились некоторые мои знакомые. Оружие живое и я уверен, что оно всё понимает, Мадам. И я точно знаю, что шпаги благородны и неспособны на предательство, в отличие от людей, которым ничего не стоит предать своего близкого, если им предложить что-то выгодное! – он вновь стал серьёзным, показывая, что не шутит. И Джулия ему поверила, поверила сразу, так как слышит не впервой, что люди ощущают с оружием, не важно с каким, холодным или огнестрельным, особую связь, называя вроде бы не способные к жизни предметы живыми.       – Ты мастер, Барнабас! – почти нежно прошептала она, осторожно заглядывая в тёмные глаза брюнета.       – Мне показалось, доктор, или вы тоже хотели подержать шпагу в руках? – улыбнулся он, протягивая свою любимицу Джулии, заставляя щеки последней вспыхнуть.       – Я-я... Барнабас, я совсем не умею! Да и моя рука... Я не могу! – она начала искать отговорки и качать головой, но вампир был настойчивее.       – Я заметил, что вы правша, а повреждена у вас левая рука. И я ведь пока не предлагаю обучить вас этому искусству, я просто хочу, чтобы вы поддержали шпагу в руке. Это не так сложно, если вы захотите, я вас научу фехтовать, но после вашего полного выздоровления, как и языкам, которые вы назвали мёртвыми, – он улыбнулся, когда Джулия всё же взяла шпагу, покраснев ещё сильнее, кивая и соглашаясь со всеми его словами.       – Хорошо, я согласна... Я буду рада учиться у тебя! Ох, какая она тяжёлая! – Хоффман пришлось приложить кучу усилий, чтобы удержать шпагу и не уронить её, да и не упасть самой, вместе с ней.       – Это самая лёгкая в моей коллекции, самая удобная и изящная! Господь всевышний, она так подходит вам! Не думал, что вы будете так гармонично смотреться вместе с клинком! – теперь в глазах Барнабаса появилось настоящее восхищение, ведь он не шутил и говорил на полном серьёзе.       Изящный полузакрытый эфес шпаги восхищал доктора больше всего, ведь такой красоты она даже представить себе не могла, а клинок... Ох, он был настоящим! Она держала настоящую шпагу!       – Мадам, держите нежнее, это ведь не тесак! – Барнабас обошёл её со спины и осторожно взял за правую руку, поправляя её хват. – Шпагу нужно держать, словно хрупкую и нежную птицу! Если крепко сжать, то вы убьёте её, задушив, а если слабо, то она выпорхнет из ваших рук и вы останетесь безоружной. Вот, вот так, осторожно!       Она сделала то, что он просил, удивляясь, насколько это было тяжело, но всё же, у неё вышло.       – А что висит рядом, Барнабас? Что это за короткие клинки? – вопросила Джулия, вновь бросив взгляд к другим шпагам, висящем на стене.       – Это Даги, короткие клинки под левую руку, можно сказать кинжалы, преимущественны для фехтования Дестреза, испанской техники, от которой и произошёл вальс. Я больше люблю французский стиль, он более изящен и лёгок. Благодаря нему появился балет, но мне кажется, что вы об этом должны были знать! – Барнабас вновь улыбнулся и забрал оружие из рук психиатра, водружая клинок на своё место, к остальным.       – Нет, не знала... – робко ответила она, опуская взгляд в пол. Барнабас взглянул на неё с удивлением, а после нежно улыбнулся и подошёл, осторожно кладя холодную ладонь на её покрасневшую щеку.       – Но ведь теперь знаете? – его пальцы прошлись по шелковистой коже, заставляя ту стать ещё краснее, чем прежде. Джулия кивнула.       – Я очень рада, что увидела это... Спасибо, – она прикрыла глаза и осторожно поцеловала мужчину в губы, обнимая того за широкие плечи. Одна рука Барнабаса скользнула на женскую талию, а вторая так и осталась лежать на тёплой щеке. Вампир осторожно ответил на поцелуй, которого добивался. Всё-таки не зря он взял именно эту шпагу. Шпагу, которую ему подарила мать.       Но всё же, он заметил, что шпага для неё действительно слишком тяжела, хотя и самая лёгкая в его коллекции. Хоффман была слишком хрупка.       «Нужно подобрать ей оружие по руке, иначе с уроками фехтования ничего не выйдет. Я закажу ей точно копию этой шпаги, но легче...» – подумал он, довольно улыбаясь, когда Джулия положила голову ему на грудь.