Рыжая бестия

Кэйа брел по старой тропинке, то и дело вилявшей между деревьями и камнями. Время было позднее, поэтому тяжело было ориентироваться без помощи какого-либо источника света. Холодный туман так и обволакивал все, что в него входило. Сама же дорожка была максимально узкой. Складывалось впечатление, что ее протаптывал трусливый заяц, заметающий свои следы от серого волка. Вот только волком Альберих не был, а человек, к которому он направлялся уж никак не подходил под описание трусливого зайца. По бокам то и дело красовались силуэты мрачных деревьев, которые пугали одним своим видом, если поднести к ним огонь. Вся живность будто исчезла из этого места. Все выглядело мертвым. Охотник забрел в это место не просто так. Он искал ведьму. Свою знакомую ведьму. Они не виделись уже несколько лет, если это так можно назвать. Их последняя встреча произошла в условиях к общению не располагающих от слова совсем. Можно ли назвать встречу удачной, если в ее конце ты со всех ног убегаешь от огненной птицы, летящей прямо за тобой с намерением сжечь дотла? Не думаю. Вот и Альберих того же мнения. И вот сейчас Кэйа плелся в последнее убежище этого засранца в надежде наконец застать его хоть где-то. Спустя час ходьбы по тернистому лесу, охотник все же набрел на заброшенное поместье, обросшее мхом и лозой вдоль и поперек. Здание пугало своим видом. Стекла выбиты или просто разбиты, ветер то и дело завывающе гудел, от каменных стен исходил могильный холод, будто в этом замке хоронили трупы, и сейчас они все вышли на свободу. Будь сейчас лето, огромное здание разглядеть бы не удалось. Кусты, лоза и огромный дуб укрывали его, словно паутина из растений. Несмотря на все величие особняка, он был лишь приманкой для отвода глаз. Настоящее убежище находилось чуть поодаль от этого места. Небольшой домишко, укрытый голыми ветвями деревьев и крутым скальным склоном, который совершенно не бросался в глаза. Возможно из-за приманки, а может быть из-за колдовства, отваживающего не намётанный глаз подальше отсюда. Это был не первый и не последний раз, когда Кэйа приходил в это место. И всегда единственный глаз охотника искал огненно-красные волосы. Их Альберих не забудет никогда. Такие волосы чаще всего охотники оставляли себе в качестве трофеев, не брезгуя снимать такие сокровища вместе с кожей. Хоть Кэйа и не поддерживал увлечения такого рода, но на руке носил браслет, сделанный из волос. Маленькая косичка, сплетенная из синих и красных волос, обхватывала смуглое запястье. Вблизи маленький домишко смотрелся довольно опрятно. Небольшие оконца были закрыты глухими ставнями, такой же дворик огорожен низким заборчиком, а черепичная крыша местами хоть и была в дырах, выглядела сносно. Открыть парадную дверь не получилось. Хлипкой она оказалось лишь на вид, на деле же не поддалась никаким Кэйиным потугам ее открыть. Уговорам и заговорам тоже не поддастся, хотя язык у Альбериха был длинным. Угрозы укрощения этой мышцы тот слышал слишком часто, но без исполнения в реальной жизни. Задняя дверь тоже не поддалась. Разбивать окна было не вариант, потому что на их месте может потом оказаться голова виновника. Выход, а точнее вход, был один. Долгий, грязный и вонючий. Труба камина. Невольно вспомнился один вор-домушник, кравший вещи, залезая через трубу в дом жертв. В простонародье его прозвали Дедом Морозом, потому что не позаривался на честное имущество в морозы из-за того, что люди разжигали камины. — А мороз, как говорится, в тепло не полезет, — бубня себе под нос, Кэйа вывалился из камина весь перепачканный в саже. — Ну и кто так говорит? — Да много кто, знавал я одного мужичка, — начал говорить охотник. Осознание пришло не сразу. Только сейчас Кэйа заметил, что в доме он был не один. Перед ним стоял человек в длинной черной накидке с капюшоном, из-под которого выбивались пару огненных прядей. За спиной вспыхнуло пламя. — Если также будешь играть в непутевого домушника, то про тебя будут говорить то же самое. Тебе повезло, что мне удалось убрать пламя в момент, когда твоя задница летела в камин. — Благодарю покорно, — огрызнулся Кэйа, согнувшись в кривом реверансе, используя свою накидку в качестве платья. — Хватит изображать из себя шута, Кэйа. — Это же не я перевоплощаюсь в красивую огненно-рыжую женщину, чтобы запутать охотников, — парировал тот, отряхивая свои рукава. Такая дерзость не могла остаться незамеченной. Капюшон сняли, чтобы одарить взглядом, способным прожечь Альбериха насквозь. Под тканью скрывалось милое девичье личико, осыпанное веснушками. Красивые алые глаза обрамляли красно-рыжие ресницы. Бледное лицо, украшенное волнистыми локонами огненного цвета. Рост девушки был значительно ниже самого охотника, да и на вид выглядела она очень хрупкой. Лишь одно неразумное прикосновение могло просто рассыпать на тысячи мелких осколков столь нежное создание. — Вот видишь, ты до сих пор в этом обличии, — обиженно надул губы Кэйа. — А между ног у тебя тоже все поменялось? Дай посмотреть. — Обойдешься! — рявкнула девушка и ударила Альбериха по рукам, тянущимся к ее мантии. Ее грозный взгляд сию секундно метнулся на нежеланного гостя. Стоило Кэйе отвернуться лишь на миг, как девушки перед собой он уже не увидел. Зато взору предстал прекрасный юноша, которого Кэйя так давно хотел увидеть. Дилюк всегда делал так: он никогда не перевоплощался у кого-то на глазах. Объяснить это было сложно. Либо тот боялся показаться неумелым, либо считал превращение из женщины в мужчину и наоборот слишком интимным занятием, но не настолько, чтобы выгонять кого-то из комнаты во время процесса. — Рассказывай для чего пришел, ты никогда не являлся просто так, — парень сложил руки перед грудью с явным раздражением на лице и вопросительно уставился на охотника. — Слушай, Люк, тут такое дело… — Не называй меня так. Думаю, мы это обговорили еще в прошлый раз, — Дилюк с усталостью потер свою переносицу и прикрыл глаза. — Хорошо, как скажешь, — промурлыкал Альберих. — Но я сюда пришел не просто так. Мне нужна твоя помощь. — Помощь? — Именно. Недавно в нашу резиденцию притащили одного доносчика на ведьм. Он не раз сливал информацию о местонахождении вас. Я всего лишь хотел выпытать у него о том, кого он информировал и как того найти. Мне нужно зелье. Если я не получу его, то до тебя тоже когда-нибудь доберутся. — Я не причиняю вреда простым горожанам! Это ваша организация постоянно лезет в наши дела! Мы бы не применяли свое колдовство на вас, не начни вы истреблять нас и забирать трофеи с наших тел! Злость так и читалась на лице колдуна. Огонь пылал в глазах в поиске мести за своих родных и близких. Слишком много охотники принесли смерть для его братьев и сестер. Дилюк прекрасно понимал, что местью погибших не вернешь, но обида все никак не хотела отпускать. Он прекрасно понимал, что Альберих на его стороне, однако его непосредственное участие в организации охотников давила на незажившие раны. Кэйя тоже прекрасно понимал через что прошел Дилюк. В детстве тот потерял отца, когда возвращаясь домой по лесной дороге, они попали в плен к охотникам. Те явно не собирались так глупо отдавать настолько ценный товар. Если уже взрослых ведьм те считали годными лишь на обереги, то совсем детей можно было продать за хорошую сумму каким-нибудь аристократам, желающим иметь на цепи ручного колдуна. Именно в этот момент они познакомились друг с другом. Кэйя вытащил Дилюка из плена и помог тому добраться до своего дома. Этот случай переплел их судьбы воедино. Когда у Альбериха было свободное время, он проводил его с Дилюком, помогал ему с приготовлением лечебных зелий, еды, сам учил колдуна драться, обходить ловушки и рассказывал о том, что происходит на большой дороге. Эти воспоминания грели душу колдуну. И сейчас это повлияло на его решение. — Хорошо, я понял. Ты хочешь, чтобы я сварил тебе зелье правды? — устало произнес Дилюк, медленно направляясь к шкафу с различными склянками и ингредиентами. — Ты читаешь мои мысли, моя ведьмочка! Кэйя хотел обнять Дилюка со спины, но тот не дал, закрывшись пыльной метлой. Разочарование — это слабо сказано. Кэйя давно не видел своего друга и так по нему соскучился. Он хотел проводить с ним больше времени, больше рассказывать о внешнем мире и о жизни простого народа. Готовить завтраки и проводить вечера вместе. Только он и Дилюк. Да вот только работа мешала ему это делать. В последнее время участились нелегальные отловы ведьм и их публичная казнь. Колдунов нещадно убивали: живьем сдирали кожу, вырывали волосы, выбивали зубы для отвода порчи, рубили пальцы. Резиденция охотников сразу же всполошилась и начала принимать экстренные меры по искоренению подобных методов уничтожения ведьм. У нынешнего главы организации охотников был договор с сообществом ведьм: охотники защищают их от внешних угроз при условии, что вторая сторона никак не вредит простым людям. Если же кто-то нарушает этот договор, то он подлежит немедленной безболезненной казни. Но в это никак не входило то, что происходило сейчас среди людей. Кто-то банально подталкивал простой люд на столь жестокие убийства. Все эти события нагоняли мрачные мысли. А если они найдут Дилюка? Они же точно не оставят его до тех пор, пока не обдерут до ниточки на разную дрянь по типу «отворот от порчи». Его волосы и такая мягкая кожа привлекают внимание больше всего, как и его прекрасные глаза. Никто не захочет делиться таким ценным материалом. Его просто сожрут живьем, чтобы получить бессмертие. Кэйа сам носил волосы Дилюка на запястье, но, скорее, как украшение и дань памяти их встречи, чем какой-то амулет. О том, что в особо грустные вечера Кэйа припадал губами к алым волосам, мгновенно чувствуя запах винограда и вина, так напоминающий о Рагнвиндре. Только от одной мысли, что Дилюка растерзают подобным образом у Кэйи прошел холодок по спине. Дыхание сбилось от страха того, что с ним случится столь ужасное, как его друга при нем же заживо убивают. Бешеные от испуга и боли глаза, мольба о помощи и пощаде, срывавшиеся с уст Дилюка, но его вопли не суждено услышать никому кроме толпы паскуд. Все так увлечены разделыванием тела колдуна на части — лишь бы успеть отхватить самый лакомый кусок. И этот безумный взгляд направлен на Кэйю. Альбериха тряхнуло от этой картины. Рагнвиндр внимательно посмотрел на своего друга. Что-то явно его тревожило и, как обычно, он это умалчивал и держал все в себе. Ну и дурак же. — Если ты беспокоишься за меня, то не нужно. Местные никогда меня не убьют. Они хорошо ко мне относятся. Отец давно заключил договор о неприкосновенности обеих сторон, — уточнил колдун, грустно добавив, — еще при жизни. Все это Дилюк сказал, разбирая нужные склянки. Его увлеченность процессом приготовления зелья притягивала к себе взор. Сосредоточенный взгляд, точность движений рук, которые не допускали ни малейшей ошибки. О, как он прекрасен, когда занят делом. — Подписан или не подписан договор — это не дает тебе никаких гарантий! Дилюк, как ты не понимаешь?! Это серьезно! — Я знаю. Как и знаю то, что могу доверять этим людям также, как и доверял им мой отец. И я больше не желаю поднимать этот вопрос, Кэйя. Лучше помоги мне с приготовлением. Толку больше будет. Тяжелый вздох охотника раздался где-то за спиной. Если бы Рагнвиндр только знал, как Альберих о нем беспокоится, то, наверное, жабу бы проглотил. Но ничего не поделаешь. Если Дилюк так сказал, то не отступится от своих слов и будет настаивать на своем. Остается только быть бдительным и, если что, спасти свою ненаглядную рыжую ведьму. От одной только мысли про это прозвище Кэйя издал смешок, только после этого на него обратили внимание, посмотрев из-за плеча. — И над чем это ты смеешься? — Да так, вспомнил, как ты постоянно мило злился, когда слышал в свою сторону прозвище «ведьмочка». Тебе так идет, — ехидная улыбка моментально появилась на лице Альбериха, как только тот увидел реакцию Дилюка. — Я просил меня так не называть. Ведьмы — это представительницы женского пола. Я же к ним не отношусь. — Да ну? Не могу поверить человеку, который может превратиться в девушку буквально за секунду. Ты и гениталии также быстро меняешь? И как я могу знать наверняка кто же ты сейчас на самом деле: парень или девушка? — На что это ты намекаешь? , — недовольный тон Дилюка был настолько отчетлив, что только дурак не понял бы. Кэйя же подошел задумчиво к шкафу со склянками и начал их перебирать, не отвечая на вопрос рыжего. — Кэйя, положи эту склянку на место, сейчас же! — А то что? Превратишь меня в жабу? О, Дилюк, этот фокус настолько стар, что хочется плакать от твоей оригинальности. Придумай уже наконец что-нибудь другое! Или попроси других ведьм научить тебя. Вы же поддерживаете между собой связь, да? Не успел Кэйя толком повернуться к Дилюку, как тот чуть ли не накинулся на него, пытаясь отобрать флакон с содержимым. Да вот только Кэйя был проворнее и среагировал на внезапное нападение сразу же. Он увернулся от цепких лап колдуна, повернувшись круговым оборотом. Недовольный мужчина продолжил свои попытки забрать обратно склянку, но у него это плохо получалось. Альберих же вошел во вкус и начал дразнить второго, специально давая мимолетную возможность забрать обратно вещь. Да вот только хорошим это ничем не вылилось. Дилюк споткнулся о расставленные по всему полу стопки книг и завалился на Кэйю. Охотник, не удержавший на своих ногах вес двух мужчин, повалился назад, рефлекторно расставляя руки по бокам в надежде зацепиться за что-то. Попытка оказалась провальной, оба повалились на шкаф, в котором Дилюк хранил большинство своих ингредиентов. Множество баночек, пузырьков и мешочков просто попадало на пол, разбиваясь и смешиваясь во что-то непонятное. Кэйя не сразу опомнился, в отличие от Дилюка. Второй сразу же попытался вскочить на ноги, но у него не получилось и он поскользнулся рукой на мокром полу, обратно заваливась на Кэйю. Так они пролежали пару минут, вдыхая те зловония, что исходили от месива под ними и на них. — Я, конечно, знал, что обладаю невообразимой притягательностью, но, Дилюк, не мог бы ты слезть с меня, а то, что-то, трудновато стало дышать. Тяжелое дыхание послышалось рядом с ухом Рагнвиндра, обдавая жаром. Аловолосый сразу понял, какие именно пары они вместе вдыхали. Обратно на землю его вернул табун мурашек, пробежавший вдоль спины, подгоняемый холодом. Вторая попытка встать с Альбериха увенчалась успехом, но ноги подводили — они стали ватными, подкашивались, а колени дрожали как лист на ветру. Разум затуманивался, голова отказывалась думать о чем-либо, особенно о исправлении ситуации. Пошатываясь Дилюк дошел до стола и облокотился на него двумя руками, опустил голову, прикрыв глаза. Надо срочно думать, пока не стало поздно. Пока Альберих не понял, что с ним. Зелье, которым теперь был обмазан весь пол, а в придачу, и весь этот дурень, не забыв хорошенько извазюкать и самого колдуна, было довольно редким само по себе. Многие ведьмы пытались вывести его точную формулу, но все попытки заканчивались неудачей. Как этот идиот умудрился «приготовить» его случайно?! Времени думать об этом не было. Главная задача сейчас — это изготовить «противоядие». Руки задвигались сами собой. Вот это растереть, это смешать, это… Не добравшись и до середины задуманного, Дилюк услышал то, чего так боялся: Альберих начинал вставать, а его дыхание не было похоже на дыхание спокойного человека, осознающего то, что творит. На деле все оказалось еще хуже. Стоило Дилюку обернуться, как взору предстал раскрасневшийся Альберих, тяжело дышащий, и почему-то с оголенной грудью. Такое зрелище не могло не повлиять на колдуна в трезвом уме, а на него же, но находящегося под афродизиаком, возымело эффект в сто крат больший. Все напряжение, копившееся до этого в ногах и направленное на то, чтобы банально устоять на одном месте, плавно перетекало вниз живота, закручивая тугой узел возбуждения. Разум также потихоньку стекал куда-то вниз, а может сам Рагнвиндр оседал на пол уже не в силах противостоять соблазну? — Люк, а почему ты вдруг стал таким потрясающим? Я, конечно, не отрицаю, что ты и до этого был великолепным, но сейчас ты просто манишь своей красотой, — Кэйа расплылся в сладкой ухмылке, сощурив единственный глаз, что не могло не насторожить колдуна еще больше, он успел выучить один очень важный урок: если Альберих строит гримасу, по которой Дилюку хочется потоптаться, то не жди ничего хорошего. Вот и сейчас ситуация накалялась до предела. Или это сам Рагнвиндр пылал? В попытках восстановить дыхание и собрать оставшиеся крупицы самоконтроля Дилюк не заметил, как Кэйа оказался совсем близко, потому что отрезвило его именно то, что прямо перед ним плюхнулось это чумазое нечто с голыми титьками наружу. По ним, к слову, уже стекали капли пота, очерчивая всю рельефность Альбериха. Что-что, а вот от тренировок тот не отлынивал. Пришлось сглотнуть слюну, которой было так категорически мало. А ведь такая картина, да и еще с первого плана, так и манила к себе. — Ведьмочка моя, дай я тебя обнимуууу, — завыл охотник, практически заваливаясь на Рагнвиндра и заключая в широкие объятия. Последний в попытках освободиться из крепких тисков, начал ерзать под Кэйей из стороны в сторону. О том, что это было ошибкой колдун понял по тому, что совсем рядом с его бедром внезапно «возникло» что-то твердое и продолговатое. Лицо залилось краской, бледная до этого кожа практически слилась с алыми волосами, а сердце понеслось таким галопом, что выпрыгни оно из груди, то унеслось бы к Селестии в мгновение ока. Однако, самым постыдным в этой ситуации для Рагнвиндра не было внезапное возбуждение мужчины над ним, а неожиданное заинтересованное подергивание собственного члена в ответ. Когда Дилюк стал столь извращенным? От таких мыслей разум плавился, словно сливочное масло на разогретой сковороде. Еще чуть-чуть и аловолосый расплывется лужицей в прямом смысле этого слова. Кэйа продолжал сжимать Дилюка в объятиях. Того, казалось, совершенно не смущала ни обстановка, ни их положение, ни внезапное возбуждение. Кэйа никогда не был тормозом, только если сам не притворялся таковым, то, что он придерживался концепции «куй железо пока горячо» лишь подливало масло в огонь. Вот и в этот раз охотник не захотел упускать добычу. Руки, сжимавшие до этого крепкую спину колдуна, теперь блуждали по всей ее площади, очерчивали позвоночник, лопатки, поясницу и ладные бока. Пелена страсти в конец затуманила разум обоих, от чего теперь и Кэйа чувствовал тонкие пальцы, вырисовывающие только колдуну понятные узоры, на своей спине. Следующий шаг Альбериха был очень осторожным. Стоило Дилюку откинуть голову, открывая доступ к бледной шее, как Кэйа аккуратно прильнул губами к молочной коже, получив в ответ томный вздох, говорящий все за своего хозяина. От такого крышу сорвало окончательно. Дорвавшись до столь желанного единожды, не сможешь остановиться до полного насыщения. А насытиться Альберих собирался сполна. Пока мягкие губы покрывали нежную шею поцелуями разной степени влажности, правая рука Альбериха переместилась со спины Рагнвиндра на его живот. Смуглые пальцы аккуратно проникли под мантию, ища пуговицы черной рубашки то ли для того, чтобы аккуратно их расстегнуть, то ли сорвать их к чертям собачьим, открывая вид на прекрасное тело. Ни одному, ни другому сбыться было не суждено, потому как Дилюк, предугадав задумку любовника, прошептал что-то в синюю макушку, и пуговицы сами соскочили со своих мест, значительно упрощая жизнь всем. Вид, представший перед Кэйей, словами описать было невозможно, а язык у того был подвешен. Раскрасневшийся, возбужденный и такой доступный Рагнвиндр сейчас лежал под Альберихом. Узел возбуждения завязывался сильнее с каждой минутой. И, похоже, не только у синеволосого, потому что Дилюк сквозь томные вздохи прошептал: «Еще» Хрипотца, сопровождающая каждый звук, издаваемый теперь Рагнвиндром, распаляла еще больше. Губы прильнули к нежно-розовым бусинам сосков, посасывая их и иногда проходясь по тем языком. Признаком наслаждения стало то, что Кэйю схватили за волосы, не давая отстраниться даже для того, чтобы посмотреть на своего партнера. «Настолько нравится?» Такие ласки продолжались до тех пор, пока вторая рука Дилюка перестала пересчитывать ребра охотника и потянулась к штанам аловолосого. Перехватить ту не составило никакого труда, на что Альберих получил недовольное хмыканье. В один момент Кэйю за волосы оттянули от истерзанной груди, на которой уже успели заалеть свежие засосы, а соски слегка припухли, перевернули, меняя положение так, что Кэйа оказался лежащим на спине, а Дилюк, довольный собой, сидел на его бедрах. — Рыжая бес… Договорить он не успел, потому что был заткнут настойчивым, мокрым поцелуем. Вместо того, чтобы закрыть единственный зрячий глаз, Альберих распахнул его настолько, что риск потерять и второй был вполне оправданным. Всегда сдержанный и застенчивый Рагнвиндр никогда не показывал свою темную сторону. Вот уж в тихом омуте… Поцелуй вышел тягучим, нежным и приятным. Кэйа не сопротивлялся, отвечая на такие настойчивые ласки. Языки сплетались, лаская друг друга, одни губы сминали другие, казалось, что температура в комнате повышалась на градус с каждой минутой. Дилюк вел, но ровно до тех пор, пока Альберих не принял решение взять все в свои руки, и, наконец, приступить к самой интересной части этого вечера, прикусив напоследок нижнюю губу Дилюка. — Знаешь, как ты сейчас красив, моя ведьмочка, — больше утверждая, чем спрашивая, промурлыкал Кэйа прямо в губы Дилюка, усаживаясь поудобнее и облокачиваясь на стопку книг, стоящую рядом со столом. — Ты даже в такой ситуации не затыкаешься, — констатировал факт колдун, стягивая с себя мантию и рубашку, ахнув от внезапного укуса где-то в районе ключиц. Мокрый язык тут же принялся зализывать краснеющие следы зубов. Не остановившись на извинениях, Альберих проехался так вплоть до кадыка Рагнвиндра, уловив томный, гортанный стон. Чувствовать языком возбуждение другого, вызванное собственными ласками было невероятным ощущением. Не теряя времени, Альберих принялся оставлять багровые засосы на вновь подставленной шее, не пропуская в этот раз ни единого сантиметра. Штаны Дилюка, хоть и были просторнее, чем у Кэйи, давили на возбужденный член, доставляя дискомфорт. В голову пришел один трюк, выученный накануне. Рагнвиндр уж никак не мог подумать, что будет использовать его подобным образом. Щелчок пальцев, одежда испаряется сама по себе, словно сгорая в невидимом огне, открывая прекрасное, подтянутое тело. Нетронутой осталась только мантия Рагнвиндра, так удобно расстелившаяся рядом на полу. Кэйа такой трюк оценил, довольно присвистнув. — Что за хрень? — Черная магия, — довольно ответил Дилюк. — Колдун ебучий! — воскликнул охотник, утягивая Дилюка в новый долгий поцелуй. — Я таких козырей из рукава не вытащу, но постараюсь не разочаровать тебя, — протараторил Альберих, подхватывая Дилюка под бедра и укладывая того на мантию. От подобного у Дилюка получилось только всхлипнуть от предвкушения. Стон удовольствия раздался, когда припухших сосков коснулись смуглые пальцы. Руки Рагнвиндра сцепились где-то над головой, ухватившись за ножку стола. Кэйя прошелся дорожкой поцелуев от ключицы до пупка, не забывая уделять внимание особо чувствительным зонам. Руки блуждали по телу, оглаживая округлые бедра и поднимаясь вверх по талии. Мягкость кожи и ответная реакция еще больше заводила Альбериха до искр в глазу. И останавливаться на этом он не собирался. Окончательно сняв с себя верхнюю одежду, он вернулся к длинным ногам аловолосого. Подхватив его под колени, Кэйа прошелся легкими поцелуями по внутренней стороне бедер, оставляя засосы. Вид сверху на такого распаленного и открытого Дилюка хотелось отпечатать в своей памяти навечно. Румянец так кстати украшал бледное лицо и дополнял картину, сочетаясь с его алыми волосами и глазами. Влага уже проступила на уголках глаз, а губы были сомкнуты, сливаясь в тонкую розоватую полоску, не пропуская ни единого звука кроме мычания. От недостатка воздуха грудь вздымалась все чаще и чаще. По всему телу красовались отметины разных цветов: алые, бордовые, местами можно было увидеть даже синие и темно-бурые. Хотелось оставить еще больше. — Чего ты ждешь? Сделай уже что-нибудь, — полустон, полужалоба вырвалась с уст колдуна. Ему было тяжело. Все тело налилось свинцом и нужно было исправлять ситуацию. — Я засмотрелся на такой прекрасный вид. Видел бы ты себя, Дилюк, то трахнул бы не задумываясь, — удержать себя в руках и правда было невозможно, Кэйа всеми силами старался не перейти на бешеный темп и не взять Дилюка без подготовки. Жалобный стон сорвался с уст. Руки аловолосого сами спустились к промежности. Слишком мало внимания уделялось его возбужденному члену. Хотелось получить долгожданную разрядку, но Альберих так не считал. Он перехватил руки партнера, сжимая своими, а сам опустился к члену Дилюка. Кэйа гладит его ладонью, крепко удерживая Рагнвиндра за запястья. — Ты уже готов, я смотрю, — он трёт большим пальцем головку, Дилюк давится воздухом, стонет. Это были столь приятные слуху звуки, что собственный член Кэйи уже горел огнем от нетерпения. Ему хотелось услышать всевозможные стоны, на которые только был способен Дилюк. Альберих провел рукой вверх-вниз, не забывая покрывать легкими поцелуями головку. Сверху послышалось томное мычание. Кэйа понял, что дан зеленый свет для продолжения. Он начал большими мазками облизывать ствол, проходясь по всем венкам, плавными движениями подрачивая. Хныканье Дилюка и его необдуманные толчки навстречу руке заставили Кэйю отпустить его запястья и ухватиться за бедра второго, чтобы удерживать его в одном положении. — Черт, — простонал Дилюк, тяжело дыша и запрокидывая голову, упираясь затылком в пол. — Хватит дразниться и просто возьми уже его. Но вместо того, чтобы заняться делом, Кэйя ухмыльнулся и продолжил водить рукой по всему стволу, иногда слизывая выступающий предэякулят. Хныканье и елозание по полу все же заставили Альбериха сжалиться и приступить к процессу. Увлажнив достаточно член, Кэйя взял на пробу его размер. С самого начала не получилось заглотить полностью из-за напряжения в горле, но с каждым разом он делал успехи. Стон сорвался с губ. Настолько пошлый и громкий, что Дилюк, не ожидая подобного от себя самого, моментально прикрыл рот рукой, прикусывая кожу кисти. — Убери руку, Люк. Я хочу слышать твой голос, — оторвался от своего дела Альберих и приблизился к лицу аловолосого. Он провел рукой по щеке, успокаивая. От стыда взгляд колдуна был направлен в другую сторону, а брови сведены к переносице. Он явно не хотел показать себя с такой стороны. Мягкое поглаживание возымело свой эффект. Дилюк доверился и опустил руку. Мягкая улыбка расцвела на лице охотника, и он опустился обратно. Нежные поцелуи по всей длине и Альберих берет его полностью. Он проталкивается глубоко, медленно вынимает так, что головка пениса касается лишь кончика языка. Изо рта текла слюна, скатываясь по подбородку. Стоны Дилюка заполнили все окружающее их пространство. Кэйа был уверен, что не будь на дом наложено заклинание, Дилюка было бы слышно на всю ближайшую округу и на пару миль в придачу. Томные вздохи и тихое поскуливание — сладость для ушей. Руки аловолосого легли на мягкие волосы охотника, помогая поддерживать нужный темп. Иногда они сжимались, когда Кэйя брал достаточно глубоко, а иногда массировали затылок, добавляя нежности. Дилюк слишком горячий, разум давно покинул его, оставляя чувствам и желаниям полный контроль над телом. Альберих старался доставить удовольствие. Сомкнутый рот проходился по всей длине, а язык помогал вылизывать головку и проводить по всем выступившим венкам. Руки блуждали по телу: бедрам, ребрам, животу и соскам. — Я… я кончаю, Кэйа, — всхлипнул Дилюк, запутываясь пальцами в синих прядках. Альберих ускорил темп, помогая себе рукой, на что аловолосый с протяжным стоном кончил второму в рот. Кэйа не упустил ни капли, проглотив все, что смог. Ресницы Кэйи дрожали, из глаз лились слезы, а руки Дилюка крепче сжимали его волосы. Их тяжелое и частое дыхание наполнило комнату вновь. Кэйа резко встал и побрел по комнате. Затуманенный взгляд Дилюка зацепился за охотника. Тот явно что-то выискивал. — Около шкафа с книгами есть маленькая полка с маслами. — Да ты читаешь мои мысли, — довольная улыбка и быстрые движения, чтобы вернуться к наслаждениям как можно скорее. Не стоит такую жадную ведьмочку заставлять ждать. Выбрав наугад флакон с жидкостью. Альберих вернулся уже к своему притертому месту и вылил немного содержимого на пальцы и колечко мышц колдуна. Холодок на коже принес легкий дискомфорт, и Дилюк зашипел. Кэйа трёт между ягодиц, почти сразу надавливая и наблюдая за реакцией партнера. Тот запрокинул голову и уставился в потолок, не скрывая тяжелое дыхание и поскуливание. Дилюк еще не до конца отошел от первого оргазма, но уйти от прикосновений не пытался. При удачных толчках пальцев аловолосый выгибает спину и жмурится. Альберих толкает указательный, медленно и плавно проскальзывая внутрь. Рагнвиндр узкий, горячий. Возможно, тут возымел эффект зелья, попавшего на них, на его температуру, но Кэйя старался об этом не думать. К первому пальцу добавляется второй, а вскоре и третий. Смотря, как легко уже пальцы исчезают в узком входе, Альбериха накрывает. Он хватает Дилюка за талию, легко разворачивая к себе спиной. Рукой надавливает на поясницу и проводит по спине, вынуждая выгнуться второго, а ногами раздвигает бедра. Тот стонет и краснеет от такой позы, член вновь заинтересованно дергается, поднимаясь второй раз за этот вечер. Ему чертовски стыдно, но так сильно хочется. Настолько уязвим и открыт он сейчас был. Рагнвиндр утыкается в согнутые руки лицом, краска заливает щеки, переходя на кончики ушей. Это охотника веселит и он опускается к мочкам, чтобы пососать их, обвести языком по кромке ушей и поставить засос на шее. Огладив еще раз бедра, Кэйа пристраивается сзади. — Люк, можно? — осторожно спрашивает он, поглаживая ладные бока. — Да хватит медлить и сделай уже это наконец, — несдержанные движения бедер о пах охотника дали понять второму, что уже поздно отступать. Есть только путь вперед. — Не знал, что ты настолько ненасытный, моя ведьмочка, — ехидный смешок раздался откуда-то сверху. — Еще одно лишнее слово с твоих уст и я заставлю тебя замолчать, затолкав в твой рот кучу всякого дерьма! — злой взгляд показался из-за спины колдуна. Глаза пылали яростью от неполученного удовольствия. С таким шутить нельзя. Кэйа лишь хохотнул, прислушиваясь к словам. Он прижал любовника к себе и вошел плавным толчком. Альберих протяжно рычит, а Дилюк дрожит и мычит в изгиб локтя. Кэйа не торопился войти полностью давая партнеру привыкнуть к ощущениям. Двигался он медленно, добавляя по сантиметру с каждым разом. Шипение и вздохи настораживали охотника, но Дилюк, иногда, сам толкался на встречу члену, замирая. — Больно? — Все нормально. Мне просто нужно привыкнуть. Альберих ладонью проводит по его животу вниз, прижимая ближе к себе. Упираясь второй рукой в пол около лица Рагнвиндра. Тот жмурился, кусая губы. Кэйа целует плечи, лопатки, поворачивает свободной рукой лицо Дилюка к себе, переплетая языки. Так можно было отвлечь от дискомфорта и продолжить толкаться. Дилюк стонет, отвечает не сразу, но двигается в ответ. Медленный темп явно не устраивал обоих. Первым сдался Дилюк. — Можешь ускориться. Все нормально, — Рагнвиндр с трудом выжимает из себя слова. Кэйа гладит щеку одной рукой, начиная ритмично толкаться в подставленное тело. Дилюк стонет, громко стонет, стискивая мантию. Рука охотника легла на руку аловолосого, сжимая. Хныканье, шлепки и вздохи заполнили комнату. Бедра двигаются в такт толчкам Кэйи, сталкиваясь каждый раз с громким шлепком. Оба шумно дышали. Альберих навис над Дилюком, рыча рядом с ухом. Второй же постоянно пытался выгнуться, облокотиться на локти, но падал на них. Глубокий толчок и с уст аловолосого сорвался протяжный и громкий стон. Перед глазами посыпались искры от удовольствия, а Альберих продолжил вдалбливаться под тем же углом, задевая простату снова и снова. Хлюпанье, хныканье, шлепки — вот что было сейчас внутри домика, спрятанного глубоко в лесу. Кэйа резко выгнулся в спине и прекратил толчки. Дилюк тихо пытался отдышаться и поглядывал на партнера, которому всё несказанно нравилось. Стоны, взгляды, теснота и жар внутри. Он протянул руку к волосам, обвил вокруг ладони и оттянул, вырывая очередной стон. Рагнвиндр закатил глаза от удовольствия, блаженно их прикрывая, и сам начал насаживаться на член. — Скажи, чего ты хочешь? — Я хочу кончить, — затуманенный разум не давал никакого отпора таким вопросам. Хотелось только одного — получить долгожданную разрядку. — Попроси. — Пожалуйста, Кэйя, дай мне кончить, — тихо хныкал Дилюк, сбивчиво двигаясь на члене. Кэйа жадно облизнулся такой податливости. Он натянул волосы посильнее и начал вдалбливаться, постепенно ускоряя темп. Рагнвиндра от этих ощущений лихорадочно трясёт. Кэйе хочется трахать его всю ночь, натягивать на член каждым толчком, доводить и слушать жалобные стоны. Рука Альбериха опускается к члену Дилюка, надрачивая в темп толчкам. Скулеж и подергивания. Он больше не может ждать. — Давай кончим вместе, — Кэйа шепчет загнанно ему в ухо, не останавливаясь ни на секунду. Гортанный, хриплый стон, вырвавшийся изо рта Дилюка четко дал понять, что сдерживать себя тот уже не в силах. В руку Альбериха выливается семя Дилюка, пачкая смуглые пальцы и стекая с них тонкими белесыми нитями. Через несколько глубоких толчков кончил и Кэйа, входя до конца и прижимаясь к чужой еще вздрагивающей спине. Минутная передышка и Альберих отстраняется, засматриваясь на вытекающую из Дилюка сперму. Тот завалился на бок, начиная громко и часто дышать. Рагнвиндр явно потерял связь с реальностью, иначе бы уже дал по голове Альбериху за такие приколы. Комнату заполнило тяжелое дыхание. Туман перед глазами потихоньку начинал рассеиваться, уступая место здравому смыслу. Возбуждение, бившее до этого ключом, тоже отходило на второй план, оставляя после себя негу наслаждения. Парни лежали на мантии, укрытые плащом Кэйи и смотрящие в потолок. Понимание того, что именно сейчас произошло приходило постепенно. Первым нарушил молчание Кэйа. — А знаешь, Люк, — начал тот, — я рад, что все закончилось так. В ответ получил лишь непонимающий взгляд и немой вопрос, читающийся в глазах колдуна. — Сам подумай, мы могли отравиться, превратиться в жаб или просто расплавиться в той жиже, что на нас пролилась. А тут вот, — Альберих жестом указал на них обоих, так кстати примостившись друг с другом. Дилюк сдвинул брови к переносице, хмыкнул, но, вопреки всему, легонько чмокнул охотника в уголок губ, положив голову тому на плечо. — Идиот ты, Кэйа Альберих, — пробурчал Дилюк. — А сейчас помоги мне привести себя в порядок и убрать весь тот срач, что образовался за время нашего с тобой… — Наслаждения друг другом? — перебил Кэйа. — Наслаждения друг другом, — устало выдохнул Рагнвиндр. Спустя время, когда все было убрано, парни лежали на кровати, нежась в объятиях друг друга и слушая звуки ночного леса. О зелье, за которым приходил Альберих никто так и не вспомнил ни на следующий день, ни через неделю. Влюбленные так были увлечены друг другом, что забыли о существовании мира дальше старого поместья, теперь проводя друг с другом все свободное время. Но время неумолимо, Кэйе пришлось таки отправиться обратно, но с условием того, что тот обязательно вернется, а до возвращения будет держать связь. Уж Дилюк позаботится о том, чтобы Альберих не забывал о его огненно-рыжих волосах, больших алых глазах и томных, порой пошлых стонах, так доставлявших удовольствие охотнику на протяжение почти месяца. Ведь теперь у Рагнвиндра, как и у Кэйи, красовался на запястье браслет, сплетенный из синих волос с алой прядью между ними.