tea.

Сяо Чжань слышит чужие шаги за спиной, но решает не отвлекаться. Он щедро смазывает уже второй тост шоколадной пастой, сверху накладывает кусочки банана, потому что Ибо захотелось сладкого на завтрак. Он и сам бы с удовольствием поддержал эту идею, но и без этого заметно поправился за последние два месяца. Один или два килограмма — это не так уж и страшно, но цифра медленно приближалась к четырем, и вот это уже слишком, так что для себя он приготовил салат. Широкие ладони альфы огибают талию, а к спине прижимается обнаженная грудь. Щек касается смущённый румянец. Смущаться объятий было глупо, учитывая, что последние три дня они почти не вылезали из постели, но кто мог его остановить. Идеально сладкий тост отправляется на тарелку к своей паре, шею обжигает влажный поцелуй, сотый, если не тысячный, за последние дни, а омегу разворачивают спиной к столешнице, следом подсаживая на нее же. — Бо-ди, что ты делаешь? — Сяо Чжань пытается казаться недовольным, но тело играет против него: подается навстречу прикосновениям, льнет к чужим рукам, отвечает на поцелуй, прикрывая глаза. Сяо Чжань не хотел, честное слово, оно само. — Целую безумно красивого Чжань-гэ, — Ибо только усугубляет ситуацию: целует родинку под губой и дорожкой частых касаний опускается к и без того поруганной шее. — Твои голые ноги и твой запах сведут меня с ума, — широкие ладони без стеснения оглаживают бедра, будто подчёркивая: вот эти самые ноги. Пробираются под рубашку, смыкаясь на пояснице. — Прошло уже три дня, я пахну как и всегда, — от недовольства не осталось и следа. Он физически не может звучать недовольно, когда Ибо ведёт себя так: жадно, и голодно, и в то же время нежно, будто омега — самое ценное, что он когда-либо держал в руках. — Вовсе нет, — Ибо отрывается от чужой шеи, вздергивает уголок губ в кривой усмешке и добивает омегу окончательно: — ты пахнешь мной. Сяо Чжань краснеет, опускает лицо, стараясь скрыться за отросшей челкой, но куда там — Ибо ловко подлезает к нему ближе, находя губы поцелуем. Он невыносим. Как можно говорить такие вещи вслух с таким серьезным выражением лица?.. — Ты просто ужасен, — омега стонет и все равно прячется на чужой груди, лишь бы не видеть этого наглого лица. Ибо только и может смеяться, тихо и по-доброму, крепче прижимая к себе страдающего омегу. Чужая реакция для него — самое милое, что только можно придумать, оттого желание дразнить старшего с каждым днём растет все сильнее. В голове не укладывается, как можно так сильно смущаться простой констатации факта после всего, что они только делали. Течка затянулась, продлившись целых два дня, и ещё день Сяо Чжань отходил, обессиленно лёжа в постели, не желая отпускать Ибо дольше, чем на пару минут. Это было приятно — быть единственным нужным и желанным в такой уязвимый период. Ещё два дня спустя он окончательно пришел в себя, запах снова стал привычным и мягким, и пришло время посетить врача. Сяо Чжань хотел бы сделать это один, но Ибо даже не думал обсуждать это, продлив свой затянувшийся больничный ещё на день. Следующую неделю он будет тренироваться как проклятый, но оно, определенно, того стоило. — Ешь, пока мы не опоздали, — Сяо Чжань урчит, обжигая дыханием обнаженную кожу, и все ещё отказывается поднимать голову. Так мило. Ибо с ним согласен. Накрывает одной ладонью затылок, поглаживая, второй передвигая ближе сладкие тосты и поддевая один. — Чжань-гэ, помоги мне, я один не справлюсь, — он настойчивее ерошит волосы омеги, привлекая внимание, последний нехотя поддается. Тост кажется безумно аппетитным. Он и есть безумно аппетитный. А ещё сладкий и вкусный, идеально подходящий его малиновому чаю, но Сяо Чжань уже сделал себе салат, тоже достаточно вкусный и куда менее калорийный. — Мой салат… — омега пытается найти его взглядом, дать заметить его альфе, но последний не поддается этой глупой провокации — с хрустом откусывает кусочек тоста, пачкая губы шоколадом. — Ещё успеешь, — Ибо прижимается коротко к чужим губам, оставляя слабый шоколадный след, который омега невольно слизывает. — Кусай. Сопротивление было бесполезно и глупо. Сяо Чжань сдается, откусывая рядом, следом получая лёгкий поцелуй, будто поощрение за правильный поступок.

***

В этот раз посещение больницы начинается с манипуляционной и перечня анализов, указанных в карте. Ибо послушно ходит за ним от двери к двери, ждёт на диванчике у манипуляционной, отводит в ближайшую кофейню, в ожидании результатов пытаясь скормить омеге мороженое, и так же послушно следует за ним к кабинету врача, опуская ладонь на дверную ручку, всем своим видом давая понять, что он тоже идёт. — Бо-ди? — Сяо Чжань замирает у двери, пристально глядя на широкую ладонь. Альфа ещё в прошлый раз порывался идти с ним, но тогда они едва ли были друзьями, сейчас, кажется, его совершенно ничего не останавливало. — Что? Я хочу пойти с тобой, — Ибо в самом деле не выглядит как человек, испытывающий хоть каплю сомнений. — Это врач для омег, — переходя на шепот, старший чувствует, как краснеют щеки. Это в самом деле врач для омег. Только для омег. Он знает всего одну причину, почему сюда можно было прийти вместе с альфой, — беременность, но эта причина совершенно не про них. Это просто осмотр после гормонального сбоя. Это личное. Очень личное. Обсуждать свой цикл и свое репродуктивное здоровье с врачом уже неловко, а если в этот момент будет присутствовать кто-то посторонний? Как же конфиденциальность… Омега оглядывается, встречаясь взглядом с альфой. Ибо выглядит серьезным и совсем немного обеспокоенным. Он стал таким, стоило им войти в больницу, и он, должно быть, в самом деле переживает. Он переживал и в прошлый раз, когда Сяо Чжань был больше его сожителем, а сейчас они встречаются. Возможно, это нормально? «Тот мужчина» не сделал бы ничего подобного. Он мало интересовался его здоровьем. Сейчас Сяо Чжань понимает, что единственное, что волновало «того мужчину», — нет ли ничего, чем омега мог бы заразить его. — Я хочу знать, что с тобой все в порядке и что я не навредил тебе, — голос Ибо вырывает его из мыслей, заставляя глупо моргнуть, а щеки краснеют по второму кругу. — Если ты против — ничего страшного, я подожду здесь, но если можно — я хотел бы пойти с тобой. Может ли быть такое, что это отношение Ибо к нему — нормально? Делают ли так другие альфы? Он не знает и не уверен, что найдет в себе уверенность спросить об этом кого-нибудь. Разве что Цзаньцзыня позже, когда они увидятся. — Я думаю, ты можешь пойти, — он все ещё не очень уверен, но решает попробовать. — Если ты почувствуешь себя некомфортно, я тут же уйду, хорошо? — кажется, Ибо и сам начинает сомневаться в своем желании, не подумав о том, что Сяо Чжань, возможно, постесняется отказать ему, но он хочет быть там, уже по опыту понимая, что старший не станет посвящать его в детали. Они входят в кабинет вместе. Слишком решительный альфа и смущённый омега, сжимающий в руках свою карточку. Лу Хань встречает его уже знакомым жестом и улыбкой, кажется совершенно не смущаясь постороннего человека, и это вселяет слабую уверенность, что это нормально. — Рад снова вас видеть, а вы?.. — он переключается на Ибо, будто само собой разумеющееся. Ничего необычного — альфа, пришедший на прием с омегой. — Мое имя Ван Ибо, я альфа Сяо Чжаня, — он едва заметно склоняет голову, имитируя поклон, так официально. Ибо тоже немного нервничает. Он думал о том, что врач может воспринять его присутствие в штыки, но Цзаньцзынь говорил, что этот врач очень хороший. — Вот как… — имя кажется смутно знакомым, возможно, Сяо Чжань уже упоминал его в свой прошлый визит, когда рассказывал об альфе, который заботится о нем. — Вы уверены, что вас это не будет смущать? — Все в порядке, — омега отвечает с небольшой задержкой, смущается, бросая короткий взгляд на альфу, но стоит последнему взять чужую руку в свою — успокаивается. С этим вполне можно работать. Они занимают два свободных стула для пациентов; Лу Хань даёт время сесть комфортно, вспоминает их прошлый прием, изучает карточку и результаты анализов, сравнивая с предыдущими. Он предполагал подобный вариант развития событий наряду с медикаментозным лечением, мысленно делал пометку касательно альфы, но не озвучивал, не желая задеть чувства омеги после расставания. Хочется улыбнуться, но это кажется совершенно непрофессионально. Пара напротив выглядит напряжённой и смущенной: они все ещё держатся за руки, чем-то напоминая собой молодых родителей, но хочется сказать, что ещё не время. С другой стороны, они смогли разобраться с разбитым сердцем омеги феноменально быстро, кто знает, что ещё они успели сделать за прошедший месяц. — Я так понимаю, цикл восстановился без дополнительного лечения? — об этом более чем ясно говорят результаты анализов: гормональный фон в норме, показатели просто прекрасные, но хочется услышать субъективную оценку самого пациента. — Да, течка пришла всего на пару дней позже, чем нужно, — Сяо Чжань, впрочем, подтверждает все то, что написано; хочет смутиться, но Ибо крепче сжимает его пальцы. Глупо смущаться. — Как вы перенесли ее? — ещё один вопрос с очевидным ответом, потому что у пары перед ним один тесно смешанный запах. Если бы не их встреча месяц назад, сейчас он едва ли смог бы различить запах омеги. Это хорошо. Очевидно, что они не только провели эту течку вместе, но и в целом достаточно тесно взаимодействуют. Это важно не только с точки зрения репродуктивного здоровья омеги, но и психологического — если бы все происходящее не было желанным и искренним, их запах не смог бы смешаться столь сильно. — Мы провели ее вместе, — на этот вопрос отвечает альфа. Сяо Чжань пытался, честное слово, но язык совершенно отказывался двигаться. Это глупый вопрос, стыдный и совершенно очевидный. Ибо сказал, что Сяо Чжань пропах им, кажется, насквозь, и сам он прекрасно слышит, что Ибо, определенно точно, пахнет чаем с кардамоном. Пахнет ими. — Это замечательно, вы что-то использовали в качестве контрацепции? — что и следовало доказать, Лу Хань даже не сомневался. А вот вопрос, не успели ли они ещё чего — уже не так очевиден, но и в лоб задавать такое не стоит. — Я принял противозачаточные, — Ибо принимает весь удар на себя, потому что Сяо Чжань совершенно точно не готов отвечать на такие вопросы. — Я читал о том, что после стресса не стоит принимать лекарства, так что позаботился об этом. — Что именно вы принимали? — разговор все дальше уходит от Сяо Чжаня, и он этому немного рад. Даже будь он один, не ответил бы — он просто не знал, что это тоже может быть важно. Но Ибо отвечает, озвучивая название, дозировку, которую принимал всегда по назначению, которое получил несколько лет назад у врача. — Очень ответственный подход, вы молодцы, — Лу Хань и сам не ожидал подобного: сознательность — не самое часто встречающееся качество, особенно у молодых альф. Но этого альфу очень хотелось похвалить — он не только сумел залечить чужое разбитое сердце, но так и так заботится о его здоровье. — Сомнений в вашем состоянии здоровья у меня лично нет, я с чистой совестью отпускаю вас домой и жду через год на контрольном обследовании. Лу Хань торжественно закрывает карточку и улыбается. Такое лечение ему очень даже нравится — когда все проблемы пациента решаются лучшим из возможных вариантов. Напряжение уходит, стоит им оказаться в коридоре, а двери кабинета закрыться. Это было чертовски неловко. Сяо Чжань вздыхает, будто устало, и упирается лбом в плечо альфы. Пара минут на то, чтобы успокоиться, и он будет в порядке, честное слово. Ибо ничего не говорит, обнимает за талию, прижимая к себе, и находит губами висок, прижимаясь подобием поцелуя. — Все в порядке? — он едва заметно покачивается из стороны в сторону, будто укачивая встревоженного омегу. Это кажется забавным, особенно со стороны, если судить по реакции юноши за стойкой регистратуры. Впрочем, вряд ли их поведение слишком отличается от того, как обычно ведут себя пары в стенах этой больницы. — Нет. Это было безумно неловко! — Сяо Чжань все еще кажется слишком смущенным, хоть и позволяет обнимать себя посреди коридора, целовать в висок, утыкаться носом в завиток уха. Он, видимо, совершенно не понимает, насколько интимно они выглядят в этот момент. — Прости, — Ибо тихо смеется, тянется к омеге ближе, чтобы поцелуем коснуться щеки. — Но я хочу знать все, что касается тебя, потому что ты — моя ответственность. — Я старше тебя и могу позаботиться о себе, — Сяо Чжань кажется недовольным, бурчит в чужое плечо, но на самом деле чужие слова приятно греют его изнутри. Он не один — Ибо вместе с ним, что бы ни случилось, так ведь? Это то, о чем он говорит? — Конечно, можешь, но я тоже хочу заботиться о тебе.