***
ввалившись в квартиру ляхова, артём с порога заявил грише о том, что скоро подойдёт назар, и дверь запирать не стоит. на эту реплику шатен лишь жмёт плечами, и дверь по просьбе, всё-таки, не закрывает. подцепив ногой кроссовки, кулик проходит вглубь квартиры, вальяжно развалившись на диване. тот завёл руки за голову, сцепив пальцы в своего рода замок. за окном моросит, погода ни к черту. гриша сомневается в правильности идеи собирать народ сегодня, ибо если верить прогнозу погоды, дождь будет только усиливаться. устраивать подобные посиделки было что-то вроде традиции каждые выходные, но у самого гриши всегда было семь пятниц на неделе: тот мог созвать к себе на квартиру половину потока, и на следующий день, когда те самые студенты корчатся от боли в голове, отлёживаются дома, глотая аспирин, сам гриша лишь отделывается лёгким перегаром и регулярно посещает занятия. тот присаживается рядом с артёмом, недоверчиво вглядываясь в его лицо. – что вы оба уже придумали? — под «вы оба», гриша имел ввиду самого кулика и, прости господи, вотякова. ни то чтобы, у гриши с назаром были плохие отношения, нет, наоборот, те контачат, и очень даже хорошо. гриша искренне ненавидел зависимость в героине у назара, искренне желал помочь, ибо понимал, что всегда такой жизнерадостный брюнет пылающий новыми идеями, стремящийся выйти из вуза только с красным дипломом, в будущем обзавестись семьёй, жить в мире и достатке, просто оступился, ему нужна помощь, определенно, но все попытки ляхова заговорить на эту тему с самими назаром пресекались на месте. назар фыркал, говорил, что это не его собачье дело, и что гришу вообще не должно ебать то, как он проводит всё своё свободное время. конечно, он понимал, что медленно, но верно шагает прямиком в бездну своей зависимости, понимал, что хорошо это закончиться ну никак не может. но, спотыкаясь о собственные мысли, вотяков молча доставал шприцы из внутреннего кармана ветровки и пускал наркотик по вене. вам наверняка интересно, как же с ним сошлась красавица-отличница-всегда-знающая-чего-хочет-от-жизни алла? этой парочке и самим неизвестно, как это произошло. ещё давно, когда назар питал любовь к учебе и к чему-то стремился, тем часто доводилось пересекаться на семинарах и каких-то общих собраниях. встреча за встречей, назар начинает заглядываться на низкорослую, активно начинает проявлять своеобразные знаки внимания, что только пугает девушку. поняв это, парень тут же сбавляет обороты и начинает издалека. удивительно, но именно так всё и началось. после тяжёлое расставание, в следствие которого у аллы затяжная депрессия, а назар садится на иглу. проходит с лишним три месяца, назар не вылазит из притонов, последние деньги спускает, лишь бы стало нормально. ему уже давно не нужно «хорошо», нужно хотя бы нормально. угрозы об отчислении лишь усугубляют ситуацию, но вотякову уже давно плевать. денег совсем не осталось, назара знобило, систематически кидало в жар, тремор рук. ему срочно нужна доза наркотика, но что ему делать, когда по уши повяз в долгах? во время очередного срыва на почве наркоты, назара доставляют в нарколожку по инициативе кулика. ибо брюнет был настолько ошарашен этой ситуацией, что сам чуть коньки не отбросил из-за переживаний за лучшего друга. в тот же вечер артём набрал алле, объяснил ситуацию, сказал, в каком сейчас состоянии назар. недолго думая, девушка мчала на всех порах по вечернему иркутску, забыв обо всех прежних обидах. она входит в палату к назару, взгляд сразу же падает на его неестественно бледное лицо, и тут же сторонится трудно сдерживать слезы. они сходятся снова, да, назар обещает, что выйдет совсем другим человеком, в свою очередь алла обещает, что больше никогда не будет доводить назара. но вотяков уже не может найти в себе силы перестать употреблять. не может, или не хочет? известно лишь одному ему. артём отводит глаза от окна окидывая хозяина квартиры неоднозначным взглядом. – да ничего такого, назар вышел на барыгу, что за копейки любого вида наркоту толкает. – ничего такого, говоришь? рано или поздно все это хуево для вас закончится, запомни мои сло… – и это мне говоришь ты, гриша? — перебивает артём, и губы его тянутся в кривой ухмылке. тот перемещает локти на колени, рукой придерживая подбородок, продолжает: – у самого ведь ноздри почти не просыхают. не буду удивлен, если у тебя прямо здесь, в щели дивана, зип или два кокса, — тот показательно постучал по обивке дивана, наблюдая за тем, как на лице ляхова меняются различного вида эмоции. – ну ты ведь понимаешь, что это совсем другое? совсем, блять, другое. у меня нет блядской зависимости, и я с лёгкостью могу в любой момент слезть, тём. «под белым» я чувствую себя увереннее, что ли, больше нравлюсь. – жалкая попытка оправдаться. ты и без того пиздатый, гриш, будь я тёлкой, – кулик кладёт руку на сердце, – дал бы тебе, не раздумывая. на это шатен лишь хмыкает. и правда, жалкая попытка оправдаться, когда в щели дивана спрятан грамм кокаина. – и что за малой? – тут же переводит тему гриша, понимая, что его нравоучения артёму в хуй не упали. артёму кажется невероятно забавным такой поворот событий, ибо заткнуть ляхова, который пытается преподавать уроки жизни, бывает ох как непросто. он нарочито смеётся, но все же отвечает: – да я не знаю, какой-то малой, да и всё. ну, он с рокетом, как я понял, на коннекте. может, даже это его человек и есть. гриша снова хмыкает. – назарчика дождусь, потом к маше, – артём зевает, забираясь на диван с ногами, –если чё, вместе потом придём. – сюда?! – гриша чуть ли не давится, настолько его рассмешила эта реплика. вот только артём этого не понял. – сюда. в чем проблема? – домашняя она у тебя, как котёнок. посидели бы дома, романти́к, все дела. артём тянет губы в улыбке, чешет тёмную макушку. – это да, но нужно же какое-то разнообразие. тем более, – брюнет щурится, наблюдая за дальнейшей реакцией ляхова, – она карину с собой возьмёт, типа, отвлечься, все дела. гриша замолкает, жмёт губы. – королёву, что ли? – артём лишь пожимает плечами, с его лица не сползает эта блядски-противная ухмылка. – ну пиздец. – я постарался, – кулик ещё больше лыбится, наблюдая за тем, как щеки гриши покрываются лёгким румянцем. – да ну тебя, – тот резко подскакивает с дивана, направляясь ко входной двери, что только что хлопнула. сомнений нет, пришел назар, ибо вслед посыпались громкие приветствия и анекдоты про наркоманов. артём лишь тянется в карман за телефоном, поглядывая на время. – совсем скоро эта квартира станет адской дрочильней гриши ляхова. затем тоже вскакивает, и идёт приветствовать друга, что пришел не с пустыми руками.***
шум, суета, паника, мигалки, скорая помощь... вот как можно описать происходившее в квартире ляхова после того, как про ужасный инцидент в туалете узнали все находящиеся на этой тусовке. испугавшись последствий, каждый второй быстренько свалил, остальных любопытных гриша вытолкнул за порог силой. в квартире остались только артем, алла, маша, карина, глеб, хозяин квартиры гриша и уже не подающее хоть какие-то признаки жизни тело назара. сидев на коленях возле вотякова, алла горько плакала над его телом, не желая поверить в случившееся. рыжие волосы были запутаны, а тушь растеклась по всему лицу. рядом сидели ошарашенные карина и маша, пытающиеся её хоть как то успокоить, хотя сами понимали, что это бесполезно. глеб стоял в углу комнаты и активно разговаривал с кем-то по телефону, а гриша отчитывал артема в случившемся, однако ему было далеко плевать на его нравоучения, потому что они были ему на данный момент совершенно неинтересны, хотя, почему-то на данный момент, ему всегда было на них наплевать. вскоре приехала скорая и забрала тело назара. он погиб от анафилактического шока, и это событие перевернуло с ног на голову жизнь всех, кто был с ним когда-то близко знаком.