ƸЖƷ
Заоблачный предел. Самая высокая точка. — Какого?.. — Астарот нравилось быть типичным смертным мужиком. И ему нравилось чувствовать землю под ногами. — Эй! Моракс! Почему ты послушал этого дурака и устроил наши посиделки здесь?! — он серьёзно прилип к несчастному опорному столбику скамейки с навесом. Смотрел то на Баал с Мораксом, то на миг поворачивал голову к бескрайнему облачному морю. Хорошо, что ему не видны кагэмуся Баал и Зепар, Дендро Архонт, им по нраву сидеть на самом краю островка, свесив ноги. На крыше устроились Гидро и Анемо Архонты. Оттуда же и донеслось весёлое замечание: — Ты всё ещё боишься высоты? — и смех Барбатоса и Фурфур. Сиире опаздывал. Но никто не признался, что это напрягает. Моракс пытался связаться с защитником Снежной, но тот не присылал весточек. Больше всех беспокоился Барбатос. Он признал за собой странную привязанность. Как она зародилась-то? Не имеет значения! Главное, чтобы Сиире пришёл. Главное, дождаться. А между тем беседа стала менее напряжной. Атмосфера для отдыха самое то. День пронёсся — словно и не было. Прекраснейший закат. Но у Барбатоса дурное предчувствие. Его губы улыбаются, но опущены уголки глаз. Рука Моракса в итоге опустилась на плечо в молчаливой поддержке. Только им с Сиире комфортно, остальные, если честно, чуточку рады отсутствию Архонта Снежной. Моракс предложил Барбатосу помочь найти «пропавшего», но тот отказался. В конце концов, Моракс хотел приложить все силы для обеспечения безопасности своих людей. Барбатос уважил его, но сам не стал трепетным смотрителем, боясь ослепнуть от излишней заботы о своих людях. Кто знает, может, именно это и послужило началом конца Декарабиана. Он послал прохладные ветра, хотя хотел бы послать больше тепла. Но интуиция подсказывала, что, во-первых, Сиире не оценит и, во-вторых, не оценит, потому что бесполезно. Настолько суровы снега и бури Снежной. Ветра вернулись вскоре. Запах лютого мороза Сиире отличался аурой жизни и скрытой любви, полной благодетели. Ветра были рядом с ним, и их не прогнали сию же минуту. Они были рядом с Крио Архонтом, вечно в заботах и думах. Но ещё они принесли чужое беспокойство. Рутина точно не могла озадачить Сиире. Барбатос обеспокоен. Желание сорваться в Снежную велико. Но он самый слабый из Архонтов. Без помощи и защиты самого Сиире в нынешнем состоянии Барбатос в Снежной долго не протянет. Остаётся только пристать к Мораксу, чтобы тот что-нибудь придумал. «Даже самый глупый предлог! Подойдёт! Лишь бы пришёл!» — Барбатос был пьян, сильно пьян. Моракс тогда устало вздохнул. Но Сиире не пришёл. И Барбатос посмеялся, огрызнувшись: «Видимо, не такой ты и авторитет, Моракс». Но Гео Архонт не обиделся. Он понял — всего лишь влияние момента. Да и подобные, схожие привязанности имелись в его жизни; исходили они необязательно от самого Рекс Ляписа.ƸЖƷ
— Твои ветра должны были донести добрые вести, — неужели этот Крио Архонт думает, что имеет право появляется на его свободных землях в любое угодное время?! Конечно! На то они и свободные земли. Барбатос тяжко вздохнул, Двалин, на чьей спине он устроился, только настороженно глянул на незваного гостя. — Да, донесли, — вялое согласие. — Ты не пришёл. Зря, было весело. — Потому что меня не было, — равнодушное утверждение. Неприятное. — Неправда! Баал и Моракс не могли спросить третьего мнения по какому-то там вопросу, — да, какому-то, связанному с опекой над людьми. — Ну, им было менее весело, — издевается! — Мне было невесело! Совсем! Ты что-то скрываешь! Это беспокоит меня! — тирада грозилась разразиться в бурю, чего не ожидал даже юный дракон. — Но почему? — усмешка с лица Сиире пропала. Он мог не любить беззаботного и «безответственного» Барбатоса, однако понимал выбранную тем позицию. Только если он не имел забот, зачем лезть в чужие? Анемо Архонт умолк, посмотрев прямо в ледяные глаза, в которых едва уловимы зрачки. В какой раз дух захватывает? Слегка смутившись, он отвернулся. — Мы все прошли войну, может, мы отличаемся, но разве не можем нести бремя вместе, — совсем пропали рифмы; так всегда в присутствии Сиире. Пропали рифмы, и острее ударило ожидание отчасти обоснованного замечания: «Кому тут говорят о бремени?» Только вот Сиире не спешил отвечать. Двалин отвёл взгляд. Стоит притвориться уснувшим, раз нет возможности ускользнуть? Или действительно уснуть? — Другим неприятно моё присутствие… — Моракс и Баал так не считают! Я тоже, — Барбатос оглянулся. Его крылья грозились взмахнуть. Для чего? — Тогда прости, — попытка Сиире улыбнуться стоило того, чтобы отбросить все обиды и капризы. Анемо Архонт перестарался, а ведь всегда понимал, что Крио Архонт слишком прост и в обычных, житейских вопросах наивнее его самого. — Нет, не надо извиняться! — Барбатос, получив маленький сердечный взрыв, вмиг оказался рядом с Сиире. — Не извиняйся! — этот бог ветров несколько растерялся. Он мог говорить вечно. И слишком многое ему нужно сказать. — Я понял, — может, этот великан из Снежной и не заметил, как улыбнулся? Голос стал менее хриплым: неужели стал больше говорить? — Постараюсь не держаться особняком, — хотелось бы Барбатосу выяснить причину своего необоснованного счастья, но он не желал портить момент. Широко улыбнулся, кивая. Однако! Есть ещё один вопрос. — Тогда расскажи, чем обеспокоен! — он ухватился за плечи Крио Архонта. Тот несколько удивился, но увиливать от ответа не стал. — Кое-что есть, но не скажу. Не так уж и беспокоит, — и в этих ледяных глазах только правда. — Не хочу говорить об этом с кем-либо, — а взгляд-то отвёл! Интуиция нервировала тревожными звоночками. Но Барбатос лишь ярче улыбнулся и позвал испробовать славного вина. «Когда ещё ты здесь покажешься?» Барбатосу можно доверять. Рядом с ним можно расслабиться. И Сиире соглашается.ƸЖƷ
— Я думал, ты Крио Архонт, потому что твоя сила основывается на заморозке, — хотелось просто говорить, поэтому Барбатос практически перестал сочинять, находясь рядом с Сиире. И сейчас они гуляли по границе Снежной и Натлана, поскольку здесь теплее. При этом Барбатосу приходилось идти непозволительно близко, прижимаясь к плечу, к Сиире. Тот помогал ему согреться. — А ты, оказывается, можешь и растапливать, — да, правильнее считать Сиире Архонтом, повелевающим температурой. Теперь Анемо Архонт понял, откуда у первых поклонявшихся Крио Архонту людей всегда была еда в достатке и даже с излишками. Что говорить о воде? Теперь свободному богу хотелось узнать, как появился Сиире. Как и он? Из людского желания? Точнее, желаний. Может, поэтому он был лишён особых черт индивидуальности, которыми могли похвастать другие шестеро? — А ты мог бы растопить всю Снежную? — детский и шутливый вопрос призван лишь для поддержания атмосферы. Однако ответ Сиире оказался серьёзным: — К сожалению, — и грустным, — и десяти таких меня не хватило бы для изменения климата Снежной. — Шутка! — Барбатос показательно отвернулся. И пробурчал: — И пусть не хватает… — Ты изменил Мондштадт, и я завидую этому, если честно, — в ответ Барбатос мог бы пошутить. Но не стал. Только прильнул к плечу, закинув голову, чтобы всмотреться в лицо друга: — А хочешь? Нашлю тёплые ветра, самые тёплые из существующих? Не сразу, понемногу, чтобы было теплее. И людям, которых так любишь, станет легче, — Анемо Архонт всё ещё чувствовал чужое беспокойство. Но также он чувствовал, как данное беспокойство сменялось уверенностью и верой в будущее. — Мне нечем отблагодарить тебя, Барбатос, — Крио Архонт подхватил гостя под руку: пора возвращаться. Долгое пребывание даже на краю Снежной повредит Анемо Архонту. Но Барбатос не спешил уходить. — Зови в гости чаще, или сам приходи.ƸЖƷ
Они ещё собирались пару раз. И Сиире приходил, сдержав обещание, данное Барбатосу. Но вот появилась ещё возможность собраться. На обычном месте, в тени уже немолодых гинкго. — Хе-е-е… Великан опять не пришёл?! — Пиро Архонт возмутился. — Хоть бы предупредил. Разве это неуважение к тебе, Моракс? — кажется, у кого-то просто зачесались кулаки. — Хорошо ведь сидим, — замечание защитника Сумеру остудило пыл вояки. — И смысл жаловаться, когда он твой сосед? — Баал по-доброму усмехнулась. — Кстати! О соседях! Разве ты, Барбатос, нечасто видишься с Сиире? — правительница Фонтейна с недоумением глянула на свободного бога ветров. Тот сегодня немногословен. Моракс решил перевести тему, но не успел и слова сказать. Что-то громыхнуло в небе; здесь не слышно, он почувствовал. Оглянулся на Селестию, озарённую серебром измельчённого льда. Он не видел так чётко. Никто из них не видел, лишь белая пелена. И только знакомые ощущения дорисовывали картину. Крылья Барбатоса встрепенулись. Странное желание умчаться туда, для кого долететь до Селестии было чем-то невероятным (хотя возможным…). Зепар схватил Барбатоса за руку. Что-то стремительно летело — падало к ним. Моракс поставил щит. Барбатос и Фурфур замедлили падение неизвестного, значительно смягчив приземление… да, Сиире. Крио Архонт вымотан, было пропущено множество ударов, есть открытые раны. Зепар кинулся к товарищу, не став медлить с исцелением. Но одно исправить ему не по силам: там, где были прекрасные ледяные глаза, остались выжженные глазницы. Фурфур закрыла Барбатосу глаза, чтобы тот не успел увидеть. — Что произошло? — голос Моракса дрогнул. Оступиться мог даже он сам, но не Крио Архонт, который не посмел бы навлечь на свои земли гнев Селестии, послужив тому причиной. — Мне… нужно… вернуться… — Сиире слышал, но нет покоя на душе. — Царица… Светлана… они… — Помолчи, хороший наш, побудь послушным, — Зепар нервно улыбнулся. Исцеление идёт, но глаза не вернуть. Стоит их обвязать. — Царица и Светлана. Кто это? — Моракс напрягся. А Барбатос в этом время вырвался из хватки Фурфур. — Ох… — увидел. — Будь добр не мешаться под руками, Барбатос, — Зепар требовательно отчеканил, отмахнувшись от взволнованного Анемо Архонта. — Архонты… — ответил Сиире. Голос совсем уж жутко хриплый, но каждое слово давалось всё спокойнее: — Спас их во время войны, заморозил, а успокоилось всё — вернул к жизни. Не люди, им не навредило. Никто не спросил вслух: «Зачем?» Это звучало набатом в накалившейся атмосфере. Остров в небе молчал, продолжая свой путь. — Нас должно быть лишь семеро, — Моракс тяжело вздохнул; такова воля Селестии. — Я не намерен жить вечно, — с таким ответом Моракс перестал видеть пустые глазницы Сиире. Зепар доволен своей работой. Но Крио Архонт как тот, кто первый заговорил об их ответственности перед людьми, уверенно отвечал и сейчас. — Я делаю всё, что в моих силах, но эта ноша тяжела и начинает ослеплять. Если мне предстоит исчезнуть, то пусть после меня останется тот, кому можно доверять, — в этот раз Барбатос нисколечко не уважал Сиире и не восхищался им. Выражение его лица стало настолько кислым, что Фурфур не решилась пошутить. — Так ты выбрал день своей смерти? — Астарот рассмеялся. — Нет… — Сиире виновато опустил голову. — А? Чего так? — Пиро Архонт недолюбливал соседа, опасался. Но всё-таки они не чужие, «первые». — Как порождение людских желаний, признаю за собой человеческие страхи. Пусть мои слова после войны были излишне пафосны, однако мне удалось выжить из-за желания жить… но ничто не вечно. Повисшая тишина не могла тянуться долго, но каждый успел подумать — и понять услышанные слова. — Так чего ты расселся? Разве Селестия не прибьёт тех малых архонтов… — Астарот закинул руки за голову. — Или глазки выжгли, а сам не дойдёшь? — смех Пиро Архонта не понравился Барбатосу, и тот сдул его на пару вёрст точно. Даже Баал вздрогнула: Барбатос агрессию проявил? — Не тронут. Мои глаза послужили платой… — милая полуправда, но никто из Архонтов не стал давить на него. Зепар помог встать и сесть за стол. Барбатос подлил вина в свою чащу и передвинул к Сиире. Баал и Фурфур поспешили рассказать последние новости о своих регионах. Моракс призвал адептов, дав им какое-то задание. Вернувшийся Астарот просто шумел. Ему не было стыдно, но и проявлять особую заботу к когда-то особо опасному врагу не собирался. А Барбатос чувствовал, что пострадала с глазами и душа Крио Архонта.ƸЖƷ
Царица и Светлана. Сиире запомнил их в образе человеческих подростков; они повзрослели, но Крио Архонту не увидеть их лица. И, хоть Зепар сильно помог в своё время, Сиире слабел. Не только глазами пришлось расплатиться. Всё больше его обязанностями занимались Царица и Светлана. Однако Светлана старалась заботиться и о своём названом родителе, не позволившему им погибнуть. Обе понимали, к чему всё идёт. И Светлану грядущее пугало. Она знала, что Царица последует древним традициям. И хотела остановить её. Сиире также в ожидании. Он мог казаться преемницам и своим людям беспомощным. Но это было далеко не так. Пусть нет зрения, ноги, голые стопы заменяют его. И силы понапрасну не тратятся. Кажется, сугробы должны искажать восприятие, но Сиире архонт, а не человек. У границ с Натланом и Фонтейном теплее. Неожиданно умерла Фурфур. И чем-то навлёк на себя гнев Селестии Астарот. Первые Архонты не лезли в эти тайны. Не стоило рисковать ради своих людей. Но в Фонтейне уже родился новый архонт, посчитавший нужным лишь представиться старшим, но не составлять им компанию во время редких встреч. А ещё разлом… …тёплые ветра Мондштадта почти остывали, доходя сюда. — У твоих ног тает снег, кое-где пробиваются полевые цветы, небо облачное, большие, маленькие, пушистые. К центру твоих земель всё сгущается в серые тучи. Тебе нравятся грозы Снежной? Наверное, надо родиться здесь, чтобы понять любовь к ним, — Барбатос уже долго следовал за Сиире, находясь позади. Но хозяин холодных земель не стал его обнаруживать. Барбатос долго молчал. И голос его звучал сломлено. К Крио Архонту нельзя было привязываться. Сиире умирал. Барбатос не хотел плакать, потому глотает слёзы. И голос от того никакой. — Жаль, что мне не увидеть зеленые равнины, склоны и ущелья Монда, — Сиире опустил голову, будто бы мог спрятать взгляд. — У меня есть подарок, — Барбатос подлетел ближе, не ступил на холодные земли. Согреется своими силами. — Чудесный запах, — Сиире поднял голову, показал свою улыбку. — Сесилия, мой любимый цветок, — Барбатос стал успокаиваться. Вложил цветок в руки Сиире, сжав их. — Приносить сюда такой прекрасный, но хрупкий цветок довольно жестоко, — улыбка стала грустной и несколько ироничной. — Медленно умирать, не желая спасенья, тоже, — Барбатос прижался лбом ко лбу. — Мне будет трудно уйти с лёгким сердцем, Барбатос, — Сиире приобнял близкого друга, похлопав по плечу. — На ваших тризнах поются весёлые песни, устраиваются большие пиры. Этот праздник, — то ли всхлип, то ли усмешка, — праздник смерти всё искупит. Разве нет? — Когда мы только познакомились, твои речи были непрерывными стихами, — приятная ностальгия. — Мне казалось, тебе не по нраву… Как возникла грусть, так и исчезла. Но сочинить стихотворение для Сиире оказалось непросто. Неприятное жжение тронуло сердце. Зато оно ничто на фоне радости от того, что сам Сиире попробовал сочинить стихотворение для Барбатоса. Хотя оно всё ещё «в процессе», ведь Крио Архонт не считает себя обладателем чувства прекрасного. Но Анемо Архонт оценил его старания, попросил, взял обещание дождаться ответа.Унесли ветра мою печаль,
забрали страхи,
Но ноши не облегчить им.
Увы! Без сожалений не уйти.
Ни пепел, ни эфир — а жаль?
Не надо. Буду жить
В твоих воспоминаниях.
Лишь имя праздно не произноси:
Надежда как спасает, так и убивает.
И как покоится мне с миром,
Когда твоя душа страдает?
ƸЖƷ
— Кто ты и зачем пришла?! — уже второй раз здесь собираются только четверо из первых семерых: Дендро, Гео, Анемо и Электро. Но их покой нарушила другой архонт. Кто именно? Светлана или Царица? Принявшая облик обычной смертной поклонились. Только сейчас она впервые увидела тех, о ком рассказывал Сиире. И её приход явно не понравился Барбатосу. Конечно, она ведь с дурной вестью. — Имя мне Светлана. Я пришла известить вас о смерти Сиире, в Снежной теперь всем владеет Царица. Прошу простить мне мою грубость, но… ваш авторитет для неё ничего не значит. Поэтому, — голос дрогнул. — Светлана, — Моракс оторвал взгляд от чаши чая нового сорта, — ты пришла сюда лишь известить нас о смене Крио Архонта, — такой хладности Барбатос возмутился. — Мне казалось, Сиире не чужой среди вас, поэтому пришла, — Светлана опустила голову. — Почему? — Анемо Архонт в один взмах крыльев оказался рядом с ней, встряхнул. — Почему? — Надеюсь, он ушёл без сожалений, — Баал не стала скрывать нахлынувшую грусть из-за смерти Сиире. И позволила сестре обнять себя. Вельзевул не питала даже лёгкой привязанности к Сиире, и всё же это печальное событие. Крио Архонт вряд ли мог себе позволить уйти с лёгким сердцем. Барбатос её не услышал. — Думаю, на этом можно закончить, — Зепар поспешил покинуть их первым. Моракс поторопил сестёр. Однако сам он остался присмотреть за Барбатосом: Светлана рассказала о гибели своего названого родителя. Вера в Сиире гасла, но если бы Царица просто дождалась смерти предшественника, не все люди приняли бы её. Но и принести смерть тому, кто спас её и вырастил, кто научил её любить Снежную и заботиться о ней, не могла. Светлана была свидетелем её раздражительного отчаяния, поедающего изнутри. Светлана засвидетельствовала и смиренную улыбку Сиире. Он собрал все свои силы для последнего взрыва стихии. Царице тоже пришлось. Люди, живущие близ своего Архонта, видели её победу. Но никакой победы не было. Не осталось даже тела. А на том месте из-за резкой смены температуры воцарилась весна. Надолго ли?Луга земные тебе послужат домом,
Где запоёт душа.
Ты не смотри, что не подходишь им.
Природы краски таковы, что сердцем
Не выбрать для другого сердца.
По мне, они не могут быть достойны…
Мне петь не хочется теперь, о рифме позабыл.
Что рифма? Моя душа страдает!
Мою печаль ветрам не унести, молчу о страхах.
Когда-нибудь спою — не только для тебя.
И песни эти сохранят…
Спасенье, которого мы лишены, даровано другим.
Мне будет жаль! Благослови — забуду!
И имя праздно не произнесу:
Надежда как спасает, так и убивает.
Ты с миром не покоишься и так — дождись моей страдающей души…