***
Не одна только Гин страдала от подобных безумных идей — у неё была старшая сестра, Рюноскэ Акутагава. Будучи влюблённой в одного моряка, она всегда ждала его на одном и том же месте. На маяке, находящемся недалеко от порта.***
Всё же, горожане мало-помалу беспокоились за свои жизни. Уже через пару минут улицы и магазины были почти пусты. Ни гуляющих подростков и пар, ни возвращающихся с работы людей. Только спешащие шумные толпы с сумками. А тем временем Гин и Тачихара двигались к маяку, рассказывая разные легенды или страшные истории.***
Накахара Чуя — моряк, который дорожил своей командой, да и окружающими его людьми тоже. Особенно одной великолепной девушкой — Акутагавой Рюноскэ. В свободное от дел время он звал её в рестораны и на свидания, чтобы послушать прекрасный голос и посмотреть в стальные глаза. Когда им пришлось надолго расстаться из-за экспедиции Чуи, Рюноскэ скучала.***
Когда шторм, по мнению разбирающихся людей, был критически близок к городу, и волны бились о камни всё сильнее, Гин и Тачихара уже были рядом с маяком. — Мы что, тут почти сутки просидим? — Мичидзо недоумевал, даже начинал ворчать. Гин в ответ только тихо хихикала. От тяжёлого рюкзака болела спина, а от сумок Гин — руки; ужасно хотелось сесть хотя бы на камень и отдохнуть, потому что предстояло ещё взбираться по лестницам. — Пока всё не утихнет, здесь мы будем в безопасности.***
Рюноскэ приходила каждый свободный день на этот маяк. Поднималась днём, а уходила только поздней ночью, когда корабли начинали ходить редко и надежды на прошедший день уходили вслед за солнцем. Она надеялась, она ждала возвращения и вестей — и каждый раз Чуя действительно возвращался, почти в целости и сохранности. Несмотря на то, что петь Акутагава вовсе не умела, только этим на маяке заниматься и приходилось: напевать под нос мелодии из реклам, песни из радио, которые она услышала в такси, или то, что нравилось Чуе — намеренно Рюноскэ музыку слушала редко.***
Смотря на огромную бело-красную башню, Тачихара вздохнул. Вокруг никого, кроме них, сейчас не было. Уже маловероятно, что придут работники. — Может, всё-таки пойдём отсюда? Можем фильм посмотреть, какой ты хочешь, или приготовить что-то, не знаю, — Мичидзо очень не хотелось подниматься по старым лестницам около десяти минут, тем более, с тяжёлыми сумками. Вместо ответа Гин только потянула его за рукав ко входу. — Дава-ай, не ной. Пойдё-ём.***
В этот раз Рюноскэ пришлось ждать Чую долго. Да и она не хотела уходить — дала обещание, что встретит его именно здесь. На высоте дул сильный ветер, Акутагава жмурилась и держалась за шляпу рукой. Тучи на небе сгущались, море волновалось. Погода сильно портилась, и стоило бы уходить. Но Рюноскэ не хотела. Она любила сидеть на перилах, держась за них же. Иногда забывая о всякой безопасности, смотрела на город, перевернувшись и болтая ногами. Акутагава снова приземлилась на перила и смотрела на сторону, откуда должен был вернуться Чуя. Никаких кораблей не было видно, ничего не было слышно, кроме шума воды внизу, грозы вдалеке и раздражающе гудящей рядом яркой и тёплой лампы. — Сегодня тоже нет, — констатировала девушка, смотря на наручные часы, тоже подарок Чуи. — Надеюсь, что завтра… — она зевнула, и не стала продолжать свою мысль. Перила постепенно намокали и становились скользкими. Сидеть на них было опасно и неприятно. — В следующий раз я принесу сюда табурет, всё-таки. Стоило Рюноскэ договорить, как подул сильный ветер. Схватившись за поля своей шляпы одной рукой, она не удержала равновесия.***
Тучи становились всё темнее и темнее, а Тачихара и Гин только приближались к зданию. Ноги начинали болеть, а спина и плечи вслед за ними. — Было бы лучше, если бы мы всё-таки ушли за остальными, — Мичидзо всё ворчал и размахивал руками, как мог, а Акутагава устало вздыхала, прикрывая глаза. — Бог ты ж мой, успокойся. Из мухи раздуваешь слона, — Гин хихикнула и продолжила смотреть под ноги: наконец-то они дошли до каменистой дороги. Маяк вызывал тревогу от одного взгляда на него снизу. Пугал своей высотой и величием. Даже казалось, что он вот-вот рухнет от старости. Делать было нечего — подниматься всё же нужно. Тачихара продолжал возмущаться, а Гин молча улыбалась, глядя вниз: лестница неудобная, а сумка тяжёлая. Казалось бы, они пришли сюда только переночевать и вернуться, а набрали столько, сколько хватило бы на дня полтора. А может ещё и осталось бы. Снаружи шумели волны, было чуть слышно суету в городе. Всё же, люди начинали нервничать. По пляжам уже не ходили и не убирали зонты, даже прогонять было некого. И некому тоже. Погода портилась и, кажется, собирался дождь с грозой. Внизу слышались чьи-то шаги и кто-то будто царапал бетонные стены ногтями.***
Родители Рюноскэ знали, что она сходит с ума по какому-то моряку. Они помнили, что она ходила и ждала его. И волновались, когда она задерживалась: в то время не была так развита связь, как сейчас. Наверное, они очень расстроились, так и не дождавшись своей дочери тогда.***
— Вот мне кажется, что лучше бы мы за другими пошли, а, — Тачихара сидел на бетонном полу и смотрел в красно-белый потолок. — Хоть убей, мне этот маяк не нравится. — Мне он тоже не нравится. Но ты посмотри, какой вид отсюда открывается, — Гин села на разложенный ей же только что стул. — Разве не прелесть? Разве нельзя потерпеть? — она похлопала ресницами и сложила ладони на коленях. — Зато мы будем в безопасности. Снизу послышался чей-то смешок, а спустя пару секунд горький плач. Тачихара поднял люк и, немного посмотрев вниз, спросил: — Кто-нибудь есть? — Дурак! — Гин вскочила и дёрнула его за капюшон толстовки. — А вдруг это была уловка? А вдруг этот кто-то сейчас на тебя бы напал?! Мичидзо же вздохнул, прикрыв глаза. — Успокойся, ну. Ничего же не было? Нам показалось просто. Гин сделала вид, что обиделась и ушла обратно, отвернувшись к окну. Тачихара снова вздохнул и снизу опять послышался плач. Но в этот раз — снаружи. Двое испуганно переглянулись, но решили не реагировать. Погода всё хуже и хуже, дождь невыносимо громко бил по крыше и стёклам. Свинцовые тучи ужасно медленно двигались над городом, нагоняя ещё больше тоски. Гин, между тем, пила горячий чай из термоса и читала книжку, изредка поглядывала на окно, наслаждаясь ситуацией. Казалось бы, чудесно: вечер в окружении тёплой еды и Тачихары. Пусть в не совсем привычной обстановке — маяк внутри немного пыльный, лампа гудит, ещё и предупреждения эти... Всё-таки хочется, чтобы это поскорее закончилось. А с улицы всё так же раздавался плач и крики, Гин уже подумала, что сходит с ума. — Не могу слушать это! Пошли проверим, что происходит, — Она дёрнула Мичидзо за руку и открыла люк. — Я пойду первая, а ты спускайся за мной. Но дверь на улицу отчего-то не открывалась. — Это что такое?! Она же не такая… тяжёлая. — Тачихара толкал дверь плечом, а Гин удивлённо смотрела на это. Неужели им придётся остаться в этом маяке до самого конца? Наверное, службы спасения сюда уже не придут... За спиной обоим послышался сдавленный смех. Теперь в этом маяке будет три призрака.