Обжигающая

В Мидгарде говорят «баба-огонь», когда хотят сказать о женщине, что она выделяется среди других своим напористым нравом. Лив никогда не думала, что она встретит «бабу-огонь» в прямом смысле этого слова. В кузне, она смогла быть вежливой при обращении к Лиод, но не учла того, что слов «я человек» будет недостаточно для того, чтобы создать о себе приятное впечатление. Лиод поначалу даже не хотела задерживать взгляда на Лив, чему та всякий раз расстраивалась про себя. Конечно, шутки Локи отвлекали от этого наблюдения, но хотелось точно знать причину, по которой прославленная кузнец не желает обращать к человеку взгляда. Хотелось быть достойной того, чтобы Лиод смотрела на нее если не как на равную, то хотя бы как на того, с кем можно вести беседу. Наверное, сближению помогла схватка насмерть Лиод с Тором. Искреннее беспокойство, которое проскальзывало на лице Лив не осталось незамеченным, когда та ежеминутно интересовалась тем, как заживает полученная при драке рана. Уже тогда глаза Лиод говорили: «Беспокоишься обо мне? Почему?», задумчивость в них все больше заставляло сердце Лив трепетать, а тепло, такое ясное, расползаться по телу. В купальне Лиод, заговаривая о Ванадис, получает ответ на свой вопрос — «Мне приглянулась ты». В этот раз в глазах ее проскальзывает какой-то свет, несравнимый ни с чем из увиденного до этого в Асгарде. Лив понимает, что смогла привлечь благодатный огонь на свою сторону. Когда на драккаре Лиод предлагает тренироваться, Лив напрямую говорит о том, что отвлекается на нее, на что получает усмешку с замечанием о том, что есть и более прекрасные девы в этом мире. Лив отметает эти аргументы в сторону с таким же простым — «Но мне нравишься именно ты». Наверное, после этого был самый романтичный первый поцелуй на фоне беспокойного моря. С этого момента Лив стала все чаще замечать на себе опаляющие взгляды богини. Какая бы суматоха вокруг ни затевалась, Лиод в первую очередь стала заботиться о том, чтобы с Лив все было в порядке. Поход к Башне сплотил вокруг себя и врагов и друзей, потому Лиод было о чем беспокоиться. Опаляющая ресницы симпатия стала тем, что невозможно забыть. Лив рада этому наблюдению. Она все чаще стала ловить себя на мысли, что смогла полюбить великаншу за ее прямоту и чистосердечие, за готовность отстаивать свое, несмотря ни на что. Лиод же стала замечать в Лив не только то, что это девушка из Мидгарда, но и способный на все ради своих друзей человек. Привал около костра по пути до таинственного спасителя Ванадис с глазом Одина — немногие минуты спокойствия. Не хочется обсуждать предательство Локи больше… Лив прислонилась к Лиод, рассматривая горящие поленья и ни о чем особом не думала. В какой-то момент она осторожно протянула руку, чтобы коснуться запястья Лиод. У той это вызвало тихий смешок, но в итоге она сжала руку в ответ. Ладонь Лив полностью утонула в ладони Лиод. Кажется настолько необъяснимым столь неожиданно обнаруженные чувства. Волнует естественный вопрос о том, что будет дальше, когда путешествие подойдет к концу. Не хочется, чтобы Лиод стала очередным воспоминанием, которое будет возвращаться время от времени. Хочется, чтобы она всегда была рядом. — Лив, не опускай голову. Я вижу, что тебя что-то тревожит, — мягко отозвалась великанша, касаясь ее волос. — Если ты о Локи… — Нет, Лиод, — поворачивая голову к ней и вглядываясь в глаза, обрывает Лив. — Сейчас я думаю о нас с тобой. Лиод нахмурилась, вдумываясь в сказанное. У нее самой в сердце теплились подозрения не самые радужные. После смерти Труд, не обнаружить когда-нибудь рядом с собой Лив было бы еще больнее. Ей хочется сказать что-нибудь ободряющее, но ничего не приходит в голову. — Думаю, мы найдем способ, чтобы не терять друг друга из виду, — в итоге с трудом выдает она. После чего добавляет чуть слышно: — Ты дорога мне. Сердце Лив бьется усиленно. Она кивает Лиод, а после тянется к ее губам своими, чтобы в этот день точно больше не возникало никаких вопросов. Огонь притягивает, ласкает, но не обжигает. «Баба-огонь» не является обычной земной истеричкой, способной на многое ради своих целей. Все в жизни Лив стало необычным. И за это необычное придется бороться.