Тик-так, тик-так…
Золотой маятник старинных часов, которые были подарены бывшим хозяевам этого особняка королевской семьёй, плавно покачивался из стороны в сторону, чётко следуя за секундной стрелкой, которая неумолимо шла вперед, не смотря ни на что. Ей было абсолютно всё равно на погоду за окном, на смену времён года и, уж тем более, ей были безразличны эмоции и переживания нынешнего хозяина этого особняка.
Стрелка часов была холодна и равнодушна ко всем в этом мире. И лишь одно она делала постоянно, чётко и безукоризненно — отсчитывала время. Под её мерным тихим стуком секунды превращались в минуты, минуты в часы, а часы в дни и недели, месяцы, года.
И в данный момент она продолжала делать привычное для неё дело, указывая на то, что совсем скоро наступит пять часов вечера.
А Гарри продолжал украдкой смотреть за течением времени, делая это действие даже слишком часто, но в подобной ситуации наблюдение за движением часовой стрелки сильно его успокаивало, придавая уверенности, хотя и на очень короткое время.
А причиной его нынешнего беспокойства стал красивый мужчина, что сейчас мирно лежал на диване в главной гостиной дома Блэков.
Гарри должен был признать, что мужчина был самым красивым человеком, которого когда-либо видел волшебник. А видел и знал Гарри не мало, всё же его профессия обязывала иметь большие связи и многочисленные знакомства.
Ещё тогда, после войны и победы над Воландемортом, Гарри заметил происходящие с ним странности. Всё началось с небольших выбросов магии, которые, несмотря на свои незначительные объёмы, несли в себе просто колоссальное количество магической энергии. Из-за чего изменения, вызванные спонтанными выбросами, было практически невозможно обратить обратно.
Подобное явление было очень странным, особенно учитывая возраст Поттера, который к тому моменту уже стал совершеннолетним. Но Гарри тогда об этом не знал, искренне считая, что он просто ещё не восстановился после последней битвы. А так как все выбросы происходили в то время, когда он был один, не было никого кто мог бы сказать ему, что это ненормальное явление для совершеннолетнего мага, полностью вступившего в свою силу.
И как можно было догадаться, магические выбросы были первым признаком надвигающихся проблем.
«Поттер, у вас всё всегда не как у людей!» — именно эта фраза профессора Снейпа прозвучала в голове Гарри, когда он, прогуливаясь по маггловским улицам, пережил падение стальной балки на свою голову с огромной высоты. В тот миг, когда всё случилось, он был уверен, что это конец (с проломленным черепом вообще-то трудно выжить). Но какого же было его удивление, когда через пять минут, он встал полностью здоровый. О той аварии напоминала лишь огромная лужа на асфальте. Подобное напугало юного Гарри не на шутку. Он сразу же аппарировал в особняк Блэков. Благо, на улице в тот момент никого не было (и тут похоже помогло легендарное везение Поттеров).
От подобного Гарри просто не мог отмахнуться. Ведь умереть, а потом спокойно встать, словно ничего и не произошло было невозможно даже для волшебника. Гарри это прекрасно знал, хотя и не очень хорошо разбирался в медицине. Однако, он был уверен, что рухнувшая балка размозжила ему половину головы. А это — стопроцентная смерть. Но видно не для Гарри Поттера (и тут он выделился!), ведь он сейчас здесь, сидит в своей комнате и смотрит на себя в зеркало, не веря в происходящее.
Не раздумывая, Гарри отправился в Гринготтс. С гоблинами у него после войны установились весьма хорошие отношения. Гарри выплатил им приличную компенсацию взамен украденного дракона. Воинственные коротышки были весьма довольны уважительным отношением героя и закрыли глаза на факт ограбления их банка. Хотя, к Рону и Гермионе они не были так снисходительны. Говорят, всё потому, что эти двое так и не принесли им свои извинения. Но это сейчас не главное.
Прийдя в банк, Гарри поведал о случившемся своему поверенному, а тот, после некоторых раздумий, посоветовал пройти полную магическую проверку крови. Что Гарри и сделал, полностью доверяя в этом вопросе Крюкохвату (всё же гоблины были не только мастерами по созданию оружия и артефактов, но и мастерами в ритуалистике, которых мало кто мог превзойти в этом деле).
Результаты проверки, надо сказать, удивили всех. Очень сильно удивили. Оказывается крестраж Воландеморта полностью заблокировал все магические дары Гарри, за исключением боевой магии. Именно поэтому, ему с таким трудом давались зелья, руны и трансфигурация. Чтобы достичь таких же результатов, как у одноклассников Гарри нужно было приложить в сто раз больше усилий чем другим. И дело было вовсе не в невнимательности и лени, как говорила Гермиона. Гарри всегда читал все книги и материалы, которые рекомендовали профессора Хогвартса. Об этом ясно говорили его эссе. Ведь за них он всегда получал «Превосходно», и только Снейп из вредности ставил ему «Выше ожидаемого». Теорию он знал, пожалуй, лучше умницы Гермионы, а вот с практикой была беда. И теперь стало понятно почему.
Однако, это было ещё не всё. Самым главным изменением стало бессмертие Гарри. Оказалось, что сила Даров Смерти теперь принадлежала самому Гарри и он мог использовать её в любое время. Для этого ему не нужны были ни бузинная палочка, ни воскрешающий камень, ни мантия невидимка. Сила Даров Смерти перестроила тело Гарри Поттера, полностью изменив его сущность, сделав его Повелителем Смерти. Теперь Гарри стал существом совершенно иного порядка, новым представителем очень малочисленной касты бессмертных.
Это открытие очень удивило Гарри, но долго задумываться над этим он не стал. У него были другие проблемы, а именно пробуждённые магические дары, которые требовали своего развития. Это было той ещё морокой. Ведь помимо обычных даров, вроде зельеварения, чар, трансфигурации, артефакторики и анимагии у него также были такие дары, как ритуалистика, демонология, малефицизм и некромантия, которые, увы, были строго запрещены на территории Магической Англии.
Данную проблему было необходимо решить в срочном порядке, ведь не развивать дары самой Магии он никак не мог. За это мог прилететь не хилый магический откат, последствия которого трудно предсказать. А это значило, что своё дальнейшее образование Гарри не мог продолжать в Хогвартсе. Ему нужно было уехать из страны. Оставалось только выбрать учебное заведение.
После тщательного рассмотрения всех возможных вариантов, он остановился на двух — магической академии в Санкт-Петербурге и магическом университете в Пекине. В итоге выбрав второй вариант, и отправившись в Китай.
В Китае Поттеру очень понравилось. Здешнее магическое общество было очень прогрессивным. Причиной для этого послужило отсутствие, как такового, статуса секретности. Здесь не было гонений на ведьм. И многие люди верили в сверхъестественное. Это было особенностью их культуры, которая сильно заинтересовала Гарри. Он с головой окунулся в новый мир, узнавая новое и не ограничиваясь общепринятыми нормами и правилами. Подобное положение дел было поистине волшебным.
Гарри прожил в Китае двенадцать лет, семь из которых он проучился в университете, который он закончил с отличием. За это время он получил мастерство в шести дисциплинах: артефакторике, зельеварении, ритуалистике, некромантии, малефицизме и демонологии. И скоро он собирался получить мастерство в боевой магии. По всему этому было видно, что времени даром он не терял. Теперь миру он бы известен не как Мальчик-который-выжил, а как мастер-артефактор, к которому постоянно поступают заказы со всего света. Он стал очень уважаемым человеком в магическом кругу. И не было тех, кто хотел бы его обидеть, ведь месть такого человека была очень страшна.
Однако, отсутствовав на родине больше десяти лет, Гарри соскучился, потому и принял решение ненадолго вернуться в Англию, даже не подозревая к чему это приведёт.
Всё началось после встречи со старыми друзьями.
За эти годы Рон и Гермиона сильно изменились. Если Рон изменился в лучшую сторону, став более спокойным и уверенным в себе, то Гермиона в худшую. Располнела, стала более нервной и дёрганой, неухоженной, грубой. Из её глаз исчез огонь бесконечной решимости. Исчезла умница и красавица Гермиона, на которую в своё время заглядывался даже Виктор Крам. Она превратилась в безвольную серость, на которую никто не обратит внимание. Видеть подругу такой было больно. Но Гарри был готов поклясться, что в таком её состоянии виноват явно не Рон. Тот безумно любил Гермиону ещё со времён школы и готов был сдувать с неё пылинки. И за все эти годы его отношение к ней ни на йоту не изменилось. Так в чём же дело?
Всё прояснил один разговор с Роном.
— Знаешь, Гарри, в последнее время я не узнаю Гермиону, — Рон залпом выпил стакан коньяка. — Не понимаю, что с ней происходит. Иногда, у меня даже возникают мысли о разводе. Я, конечно же, сразу отбрасываю их в сторону, но в последнем месяце они возникают всё чаще и чаще.
— Всё так плохо? — в шоке спросил Гарри. Но взглянув в глаза друга, он ясно увидел ответ.
— Всё ещё хуже, — Рон тяжело вздохнул и, взяв бутылку, налил себе в стакан ещё коньяка. — Мы поженились через год после войны. Ну, ты и так это знаешь. Твой подарок на свадьбу нам очень понравился. Жаль, что ты не смог приехать на торжество.
—Я очень долго его выбирал, — в голосе Гарри послышались нотки неприкрытой гордости.
— Это было видно, — по-доброму усмехнулся Рон. — Поначалу у нас всё было хорошо. Мы выбрали университет, в который хотели бы поступить. И после окончания Хогвартса и свадьбы подали заявки на поступление. Так я отправился в Нью-Йорк, а Гермиона во Флоренцию. Четыре года пролетели не заметно. Я смог получить мастерство в двух дисциплинах и Гермиона тоже.
— Ого, поздравляю! — Гарри был искренне рад за друга.
— Спасибо. Знаешь, — почти шёпотом проговорил Рон. — Я очень горжусь этим. В школе-то я о таком даже не задумывался. А ты посмотри! Я — мастер! Здорово, правда? Ну, так о чём это я? Да, точно. После учёбы мы вернулись домой. Я поступил в Аврорат, а Гермиона впервые забеременела. Когда услышал эту новость — застыл на месте. А потом меня захлестнуло счастье. Я думал, что большего и не надо! Рано радовался. После рождения четверняшек Гермиона стала меняться. Это было незаметно, но… Ощутимо. Да, именно так. Я очень тогда испугался. Вызвал врачей, даже к гоблинами сходил, но мне сказали, что с моей женой всё в порядке. Услышав это, я успокоился и спокойно вернулся к своей работе. Скоро меня повысили до главы отряда. И всё вроде наладилось, как Гермиона сообщила мне о второй беременности.
— Ого! — это единственное, что смог сказать Гарри. Было время, когда ему самому нравилась Гермиона. Он даже пытался за ней ухаживать. Но однажды, когда он сказал, что мечтает иметь много детей Гермиона рассказала, что вообще не планирует их заводить. Ну, если и заведёт ребёнка, то максимум одного. И от того новость о второй беременности была столь шокирующей.
— Да, я тоже был в шоке, — усмехнулся Рон, прекрасно знавший о том разговоре Гарри с Гермионой. — Но всё равно воспринял эту новость с радостью. В этот раз родились тройняшки. А после всё покатилось в тартарары. Гермиона буквально помешалась на количестве детей, в особенности сыновей. У меня стало возникать ощущение, что таким образом она доказывает свою ценность.
— Но с чего, вдруг, такая резкая перемена? — недоумевал Гарри. Подобное изменение в поведении человека было крайне странным.
— Я и сам до сих пор этого не знаю, — Рон выпил залпом ещё один стакан коньяка. — А затем была и третья беременность, и четвёртая. Пятой я уже не стал ждать, всё взял в свои руки. Стал подливать ей в еду зелье против зачатия. Но, кажется, оно не помогло. Гермиона снова беременна. Я уже не знаю, что мне делать. Никто не знает.
— Но дело ведь не только в этом, верно?
— Конечно, нет, Гарри! В последнее время Гермиона стала поднимать руку на детей. Из-за этого я и стал подумывать о разводе. Я не могу подвергать моих малышей такой опасности.
— Тогда тебе действительно стоит развестись! — Гарри прекрасно помнил своё детство и избиения дяди. Это ужасный опыт, который он никому не пожелает повторить. И если бы кто-то спросил его хочет ли он иметь семью, в которой один из родителей поднимает на него руку, или предпочтёт остаться сиротой, то он без колебаний выбрал бы второй вариант.
— Ты тоже так думаешь? Пожалуй, мне действительно стоит это сделать. — вздохнул Рон. Было видно, как тяжело далось ему это решение.
В тот вечер они задержались до поздна. Рон остался переночевать у Гарри, что явно не оценила Гермиона, вывалив тонну грязи на Гарри следующим утром. Её слова сильно обидели Гарри и он просто выставил её за дверь, уверенный, что больше они не смогут быть друзьями. Рон, конечно же, извинялся, но Гарри не готов был её простить. Всё же он уже очень давно не всепрощающий идиот, каким был во времена учёбы в Хогвартсе.
Старые друзья свели своё общение к минимуму, но Гермиону это не удовлетворило. Она с чего-то решила, что Гарри таким образом пытается её оскорбить. И с тех пор она стала устраивать ему мелкие неприятности.
Гарри отмахивался от неприятностей, как от назойливой мухи. Но в этот раз всё вышло из-под контроля.
Он работал над новым артефактом, оставалось лишь нанести последний ряд рун и работа будет закончена. В руках он держал артефакторский нож для нанесения рун на твёрдую поверхность. Как откуда не возьмись появился вопилёр и громко заорал.
От неожиданности Гарри вздрогнул и поранил руку. Капли крови упали на магический круг под артефактом, приведя магию артефакта к дисбалансу. После чего прозвучал резкий взрыв.
Гарри закрыл рукавом глаза и закашлял от пыли, появившейся от взрыва. А когда пыль осела и он более менее пришёл в себя, то увидел на полу своей лаборатории тело красивого мужчины без сознания.
Он перепугался из-за того, что тот мог сильно пострадать. Но не заметив никаких серьёзных ран на теле незнакомца, Гарри успокоился. Он отлеветировал его в гостиную, где и остался ждать его пробуждения.
И, кажется, этот момент настал.
Незнакомец медленно открыл глаза и посмотрел прямо на Гарри.
♣️♦️♣️
Себастьян Михаэлис был истинным демоном, рожденным из изначальной Тьмы, в безграничных глубинах Ада. Он не был похож на Люцифера, запертого в Аду за предательство, и других падших. Ведь те, несмотря ни на что, сохранили свою ангельскую суть, даже близко не приблизившись к сути истинных демонов. Они могли покинуть Ад после отведённого времени заточения и вернуться на Небеса, расправив свои вновь белоснежные крылья. Им не нужно было заключать контракты и есть души, хотя они это и делали, но больше от скуки. Самым же любимым развлечением падших ангелов — стало нарушение подписанных контрактов. Из-за этого за всеми демонами закрепилось клеймо профессиональных обманщиков.
Подобное выводило Себастьяна, да и других истинных представителей Ада из себя, вызывая непреодолимое желание разорвать жалкие подделки со всей возможной жестокостью.
Демоны были хитры, мудры, изворотливы, жадны и жестоки, но они всегда держали свое слово. Особенно, если оно закреплено магическим контрактом. Если демон давал обещание, то всегда его выполнял. Исключений не было.
И сам Себастьян придерживался этого правила.
Заключая новый контракт, он со всей демонической серьезностью подходил к выполнению желания своего контрактора.
Так было и тогда, когда он откликнулся на призыв души юного графа Фантомхайва.
Сиэль обладал самой яркой и чистой душой из всех, которые когда-либо видел Себастьян. Его душа была столь прекрасна, что Михаэлис нарушил одно из своих главных правил — никогда не заключать контракт с детьми, ведь с ними больше всего хлопот. Но против такого искушения не смог бы устоять даже святой, а Себастьян святым никогда не был.
Хотя, служить капризному ребёнку было той ещё морокой, но Себастьян не жаловался, с радостью ожидая завершения их контракта.
Время шло быстро. И постепенно Михаэлис стал более внимательно присматриваться не только к душе Фантомхайва, но и к нему самому.
Юный граф был интересной личностью. Не ребёнок и не взрослый. Нечто посередине. Что-то имеющее черты и того и другого, и в то же время совершенно иное.
Мальчик обладал на редкость скверным характером, из-за которого большая часть аристократического общества тайно мечтала его убить, и поистине гениальным умом, которым восхитились бы даже лучшие учёные и академики. А ещё у графа было особенное чутье на всё сверхъестественное. Каждое дело, порученное ему Королевой, в той или иной степени было связано как с ангелами, так и с демонами, а ещё не стоит забывать про жнецов смерти, которые слетались к Сиэлю, как мухи на мёд. Всё сверхъестественное буквально притягивалось к нему магнитом, не давая заскучать и затягивая в новые приключения, полные тайн и страшных заговоров.
За всеми делами и расследованиями Себастьян и не заметил, как стал относиться к графу по-другому. Это были незначительные детали, но они говорили о многом. Теперь Сиэль был для Себастьяна не просто едой, а чем-то гораздо большим.
Осознание того, что он влюблён в графа, пришло внезапно. Оно ошеломило его. И только поэтому он, не раздумывая ни секунды, пронзил грудь Фантомхайва на сквозь, когда узнал, что тот стал демоном.
Его давний соперник Клод не упустил возможности хорошенько ему подгадить. А его контрактор Алоис Транси был таким же коварным пауком, что и его демон. Две родственные души нашли друг друга и объединились, что позволило им обыграть Себастьяна.
Сам же Себастьян в душе был счастлив, ведь ему больше не нужно было поглащать душу того, кого он любит, хотя внешне он никак не показывал своей радости.
Сиэль превратился в весьма сильного демона даже по меркам истинных представителей Ада. Его огромная сила нуждалась в контроле, поэтому Себастьян со всей ответственностью приступил к обучению своего графа всем демоническим обычаям и правилам. А чтобы полностью развить силы Сиэля он взял его с собой в Ад, ведь только в царстве вечной Тьмы, можно было полностью раскрыть весь его демонический потенциал.
Сиэль оказался на редкость талантливым учеником, который впитывал новые знания как губка. Удивительно, но будучи человеком юный граф никогда не проявлял такой сильной тяги к знаниям, а став демоном стал буквально выпрашивать их, что очень радовало Себастьяна.
Через некоторое время, когда граф практически полностью освоился со своими новыми силами и способностями, Себастьян признался ему в чувствах. А положительный ответ на предложение стать парой, сделал Михаэлиса самым счастливым демоном на свете.
Заглядывая в прошлое, Себастьян признавал, что потерял бдительность. Он полностью доверился графу, за что вскоре и поплатился.
Он просто не ожидал удара в спину. Не думал, что Сиэль проявит такую хладнокровную жестокость.
День их свадьбы стал днём, когда Сиэль и Люцифер объединились ради того, чтобы навсегда избавиться от Себастьяна.
Они не убили его. Им просто не хватило бы на это сил. Но они сделали кое-что гораздо более жестокое. Они заточили Себастьяна в измерении Пустоты, из которого не было выхода. Каждый, кто когда-либо попадал туда, в конечном итоге умирал.
Запертый один, в тёмном пустом пространстве, полностью лишенный своих сил и возможности подкрепиться, Себастьян продолжал жить день за днём, год за годом. Его мучал нестерпимый голод, который мог свести с ума. Но Себастьян держался. Он считал голодную смерть ниже своего достоинства. И постепенно голод отступил, а потом и вовсе исчез. Себастьян не знал с чем это связано, но понимал, что что-то в нем изменилось. Не могло не измениться.
Мир Пустоты был пропитан особой энергией, которая была более концентрированной, чистой и агрессивной. Она была полностью отлична от магии или тьмы. И практически не поддавалась контролю.
Но то, что Себастьян не мог её контролировать не означало, что энергия никак на него не влияла. В этом измерении он просто не чувствовал никаких изменений, даже если бы они были слишком явными.
Но теперь это было неважно. Время в измерении шло иначе, чем в Аду или в мире живых. На Земле могла пройти пара-тройка дней, а в тюрьме Себастьяна несколько столетий, а то и тысячелетий. Михаэлис уже смирился с тем, что застрял здесь навсегда.
И от того внезапная вспышка света и чувство натяжения пространства и времени стали для него большой неожиданностью.
А чарующе яркие колдовские изумруды, смотрящие на него с беспокойством, сразу после пробуждения, были похожи на самый волшебный сон.
В мыслях же промелькнуло воспоминание о том, что Сиэль всегда ненавидел изумруды.
♠️♦️♠️
Новый мир был совершенно не похож на те миры, в которых Себастьяну доводилось побывать за время исполнения контрактов. Эта маленькая деталь открывала огромные возможности и перспективы. Наконец-то оказавшись на свободе, Себастьян стремился восполнить любыми способами всё то время, что он провёл в заключении. А Гарри помогал ему узнать этот новый мир.
Прекрасный Гарри (а он был ослепительно прекрасен, по мнению Себастьяна) очень долго извинялся за то, что напортачил с ритуалом и выдернул его к себе. А как только узнал, что демон не сможет вернуться в Ад, то чуть не расплакался, чувствуя себя ещё более виноватым.
Себастьяну пришлось использовать всё своё демоническое красноречие, чтобы убедить волшебника в том, что это вовсе не его вина.
А благодарность за спасение выбила Гарри на время из колеи. Но в те короткие минуты мозг Гарри обрабатывал полученную информацию, чтобы донести её до сознания волшебника. А поняв, о чём именно тот говорил, Поттер тихо выдохнул, полностью вернув своё спокойствие и самообладание.
С тех пор дела у них пошли очень гладко.
Рассказывать подробно свою историю Себастьян не стал. А Гарри, словно почувствовав, что данная тема ему не приятна, не стал задавать лишних вопросов, переключившись на другую. Демон был этому очень рад.
Его поражала чуткость, внимательность и тактичность Гарри. Это было по-настоящему удивительно, ведь во время разговора волшебник всегда говорил всё прямо, без всяких прикрас. Его слова имели некоторый язвительно-высокомерный тон, а замечания всегда попадали в самое больное место. Но при этом Гарри никогда не переходил определённой черты, за которой колкие слова и замечания станут настоящей болезненной насмешкой.
Вообще, Гарри никогда не хотел никого обидеть своими словами. По натуре он был очень добрым человеком, который тянулся к другим, но часто натыкаясь на пренебрежительное отношение, он выстроил вокруг себя невидимую стену, за которой прятал настоящего себя. И Себастьян очень хорошо это понимал.
Ведь стоило волшебнику немного привыкнуть к его присутствию в доме, как тот стал показывать себя настоящего. И Себастьян Михаэлис наблюдал за этими изменениями с большим наслаждением и радостью.
Демон не привык обманывать себя. И то, что ему начинает нравиться Гарри он признал сразу, как заметил, что провожает взглядом стройную фигуру артефактора и ловит малейший взгляд волшебных изумрудов при разговоре.
Демон понимал к чему всё идёт. Подобное случилось с ним и тогда, когда он стал влюбляться в Сиэля. Он понимал всю опасность подобных чувств. Ведь если демоны любят, то до безумия. Они горят от страсти, нежности, ревности и безграничной жажды обладания. Любовь демона подобна острейшему клинку, который может поранить не только врага, но и своего владельца. И Себастьяну стоило бы остановиться, уйти, лишь бы снова не утонуть в водовороте чувств.
Но Себастьян просто не хотел уходить. У него не было сил. Он так сильно привык к Гарри за столь короткое время, что теперь просто не представлял свою жизнь без него.
Подобная привязанность, полная какой-то болезненной одержимости, была не свойственна демонам.
Но, возможно, сам Себастьян уже не был демоном, в полном смысле этого слова. Или же он стал так силён за время заточения, что перескочил несколько уровней в демонической иерархии.
Дать ответ на этот вопрос, в данный момент, никто не мог. Однако некоторые изменения пришлись Себастьяну по вкусу.
Одним из таких изменений стало отсутствие постоянного голода, что свойственно абсолютно всем демонам. Теперь Себастьяну не нужно было есть души. И это было своего рода благословением. Другие демоны отдали бы всё на свете, лишь бы лишиться этого вечного проклятия.
Другим изменением стали необычайно сильно возросшие демонические способности. Такой силы больше не было ни у кого из демонов. Подобное положение дел одновременно и радовало Себастьяна, и смущало, ведь теперь в его силах отчётливо ощущалась сила Пустоты.
А вот Гарри подобная новость нисколько не смутила. Наоборот, лишь обрадовала. Волшебник предложил свою помощь в освоении новых возможностей. Себастьян не смог ответить отказом, поэтому согласился.
Теперь они каждый день устраивали спарринги в боевом зале, на нижнем этаже особняка Блэков. Гарри был очень сильным и опасным противником. Он настолько хорошо владел своей магией, что та буквально стала продолжением его самого. Ему не нужно было проговаривать заклинания в слух и он уже давно не пользовался волшебной палочкой. Достаточно было одной мысли и магия с радостью исполняла его пожелания. Такое мастерство не могло не восхищать.
За время их тренировочных дуэлей Себастьян ни разу не смог достать Гарри. А вот Поттер наоборот демонстрировал виртуозную ловкость и точность в каждом движении.
Во время боя их силы резонировали друг с другом, постепенно переплетаясь, становясь одним целым. Это вызывало непередоваемое чувство эйфории.
И однажды захваченный волной чувств, Гарри стремительно приблизился к демону и, пристав на носочки, поцеловал его в губы. А Себастьян, не дав ему отстраниться углубил поцелуй, наглядно показывая свои собственные чувства и давая ответ на молчаливый вопрос Поттера.
Этот поцелуй стал началом их серьёзных отношений, которые будут длиться целую вечность.
Но до этого им ещё предстояло помочь Гермионе освободиться от паразитического контракта с инопланетной сущностью, который та по глупости заключила.
Себастьян считал, что помочь подруге Гарри стоит в первую очередь. Это была своего рода благодарность, ведь если бы не Гермиона, из-за которой Гарри совершил ошибку в ритуале, Себастьян Михаэлис никогда бы не стал свободным и не встретил бы своего прекрасного Гарри.
А это было бы по-настоящему ужасно.
Так что благодарность была делом первой важности. Ну, а после этого можно будет подумать о свадьбе и медовом месяце.
У Себастьяна как раз появилась парочка интересных идей.
