И пока смерть не соединит нас...

      Подозрительно низкая цена за такой дом. Да, постройка не новая, но и район сейсмически неактивный. Здесь довольно типично не перестраивать дома довольно долго относительно остальной Японии. Накахара искренне старался связаться с предыдущими владельцами особняка, только девушка-риелтор почему-то как-то странно реагировала, давая номера. Что-то вроде: «- Накахара-сан, вы, конечно, можете позвонить, но вряд ли кто-то из них захочет с вами разговаривать.»       На удивление, так и вышло. Все, кому звонил Чуя, стремительно бросали трубку, стоило только обозначить тему разговора. Любой нормальный человек насторожился бы таким обстоятельствам и отказался бы от покупки странного дома, но только не Накахара Чуя. Впрочем, нормальным его назвать тоже было сложно.       В свои двадцать пять благодаря связям отца Накахара Чуя был мужчиной достаточно обеспеченным, чтобы позволить себе покупку особняка в несильном удалении от города в равнинном районе. Сейчас же он решил доказать родителям свою независимость и ставил свою подпись под покупкой собственного жилья. Плевать, что в три раза дешевле стандартной рыночной цены. Чуя считал это невероятной удачей и никак иначе.       Коробки с вещами ровно составлены в прихожей одна на одну. Любимые картины и несколько ваз в углу ожидали момента, когда займут свои почётные места на стенах комнат нового двухэтажного дома. Чуя всегда испытывал поразительную слабость к антиквариату. Поэтому перспектива дома с историей пьянила разум так, что в саму историю вникать не было ни малейшего желания.       Немного косметического ремонта дому не помешает. Район спокойный, участок на       удивление пустующий, но не заросший. Обновить немного декоративный пруд, поставить беседку, посадить пару сакур и получится совсем чудесное место.       Так думал Накахара ровно до первой ночи в новом доме.       - О, кто это тут у нас? Прелестное личико, а какие кудри, ммм…       Первое, что увидел Накахара, открывая глаза, это добродушно улыбающийся, полупрозрачный мужчина склонившийся над ним. Кареглазый шатен в бинтах, рубашке, с расстегнутыми двумя верхними пуговицами, брюки и жилет. Несколько старомодно выглядит, но в целом… Острые скулы, тонкие губы, тёмные волосы, худое телосложение. Господи! И почему именно эти мысли крутятся в голове первыми? Он с полминуты смотрит на неожиданного гостя, уставившись не то на него, не то на потолок, и только после этого с ужасом подскакивает на кровати. Крик разносится, наверное, на всю округу. Впрочем, если бы Чуя всё же смог с кем-то поговорить, наверняка знал бы, что все к этому уже давно привыкли.       Столько матерных слов он, наверное, за всю жизнь не произносил, как сорвалось с его уст за эту минуту. По инерции он попытался нащупать что-то сзади, чтобы бросить в нечто перед собой, чем вызвал умилительную улыбку. Дух опирался на кровать одной рукой, но объект под ним совсем не деформировался. Заметив это, Чуя прекратил поток бранной речи, почему-то вновь удивлённо уставившись на странного посетителя, задумчиво почесал затылок и только затем с ужасом вылетел из дома. Возвращаться чертовски страшно. Телефон оставался на зарядке рядом с кроватью. На улице холодно. Зато сон сняло как рукой буквально в один миг, именно поэтому Чуя бродил всю ночь от одного угла участка до другого, обдумывая всё произошедшее. Никому, кроме психиатра, такое и не расскажешь.       С рассветом усталость победила, да и призраки по утрам возвращаются в свои могилы. Во всяком случае так во всех произведениях популярной культуры, не могут же они врать. С такими убеждениями становилось пусть немного, но спокойнее. Накахара вернулся в кровать, искренне надеясь, что это был не более чем ночной кошмар, морок или сонный паралич. Ну не может быть это настоящий призрак, их попросту не существует.       Всё, что нужно после хорошего сна – чашка крепкого кофе на веранде собственного загородного дома. Вот только… Пачка кофе вчера точно оставалась на столе… Как странно. Чёрт, что она забыла на подоконнике в спальне? Ладно, с такой ночкой уже поздно чему-то удивляться. Приступы лунатизма. В конце концов, мать рассказывала же о подобном в детских историях. Ну и что что дитятке уже двадцать пять, новый дом, стресс, эмоциональное перевозбуждение. И вообще, у всего в этом мире есть логическое объяснение. Ну, должно быть.       После завтрака конечно же необходимо умыться и почистить зубы. Вот только всем по утрам что-то надо от Накахары. И не важно, что на часах уже двенадцать, когда встал тогда и утро, вот только тот идиот, разрывающий трубку своими звонками об этом явно не знает. С зубной щёткой во рту и полотенцем на спине, на которое ниспадают рыжие пряди, Чуя, проклиная пока неизвестного звонящего, несётся через весь дом. - О, солнышко встало! - мило улыбаясь, ночной гость встречает Чую, сидя в кресле в гостиной. Вот теперь это слабо можно было назвать сонным параличом или ночным бредом. Сказать, что на лице Чуи отразился страх равно тому, чтобы промолчать. Большие голубые глаза раскрывались и также шокировано закрывались. Звук телефона в один момент будто бы растворился, во всяком случае, он больше не был важен. Белая пена от зубной пасты стекала на подбородок, пока щётка спокойно себе летела из руки парня на пол. - Т-ты.. Ты, блять что?! – разнеслось на весь дом. Чуя слабо понимал, что это такое и почему оно с ним говорит. Да и вообще, что должен ответить призрак, но почему-то искренне верил, что последует логическое объяснения. - Я всего лишь твой сосед, - дух наклонил голову на бок, внимательно изучая реакцию непонятного для него рыжеволосого объекта. Следующий час Накахара судорожно искал обряды против призраков и читал пугающие легенды о домах с призраками. Все советчики из интернета сходились на обязательном обряде очищения дома. Чуя не был особо верующим до заселения сюда, но теперь почему-то остро захотел провести все ритуалы, что только возможно, согласно рекомендациям всех религиозных культов. Черт их разберёт, что в этой чуши верное, но если парень из дома не галлюцинация, то какой-то обряд от него работать должен. Быстрее всех удалось связаться с христианским храмом. Очевидно от недостатка работы они пообещали провести что угодно от изгнания духа до дня рождения за определённую плату. Почему-то Накахара не умел учиться на своих ошибках, если дело не касалось бизнеса, и такое быстрое согласие его не пугало совсем. Он лишь тряс веткой чего-то, что, как написали знатоки из интернета должно отпугивать призраков и повторял какие-то слова про «Скоро тебе конец», «Не смей меня трогать, отродье дьявола». Дазай Осаму, а именно так звали истинного обитателя дома уже как полсотни лет, это искренне говоря забавило. Он перевидал много желавших купить этот особняк, но такой забавный и красивый хозяин попался ему впервые. Наивное рыжее солнце считает, что этой веточкой может кого-то напугать. Ещё бы мелом вокруг себя очертился. Смешной какой. Впрочем, смешнее этого Осаму находил только обряд по изгнанию духа. А именно разгоряченный юноша, судорожно тыкающий пальцем в кресло со словами: « - Святой отец! Вот же он!» Святой отец при этом оказался каким-то удивительным невеждой. Пока он вонял своим сбором трав на весь дом, Дазай ходил ровно за ним по пятам, чем вызывал каждый раз новый приступ ужаса в больших голубых глазах официального хозяина дома. - Нет же! Здесь с придыханием надо, - возмущённо восклицал мужчина, когда священник снова делал ошибки в молитве на латыне, - чертов тупица! Это слова вообще ты выдумал! Parce, здесь должно быть «parce», бестолочь! – Дазай театрально вскинул руку на лоб, закатывая глаза на очередной ошибке в речи. Пока Накахара испуганно хлопал глазками, Дазай поджал губы, наклоняясь к нему ближе. - Ты тоже бестолочь, - уже без агрессии констатировал дух, возвращаясь в своё прежнее положение, выпрямляя спину и устраивая руки на поясе, - такие непроходимые тупицы меня ещё не изгоняли, как невежественно с твоей стороны… - призрак требовательно взглянул на мужчину, не зная его имени. - Накахара… Накахара Чуя, - как-то опешив от подобного наезда, растерянно выпалил рыжеволосый. - Да, Накахара-сан, - закончил фразу призрак. Дазай театрально изобразил зевание и взмахнул рукой, после чего через всю комнату пронёсся сквозняк, затушив расставленные по углам свечи. От этого креститься начал уже священник. Убегал так, что даже денег не взял. Осаму на такое лишь недовольно фыркнул, растворяясь в воздухе. Забавный день. Было бы неплохо, если бы этот юнец задержался здесь дольше, чем все остальные, кажется, его непроходимая тупая наивность веселит. - БЛЯТЬ, ты серьёзно?       Смех переходящий в истерику прерывает крепкий сон Чуи. Рыжик действительно очертил свою кровать мелом. Такой смешной. Дазай легко перешагивает на совесть выведенный двойной круг. Он разваливается поперёк кровати, подставляя под голову руку и ожидающе смотрит на ничего не понимающего, сонного Накахару.       И снова крик парня на всю улицу. Дазай не может дождаться, когда Чуя просто привыкнет и перестанет пугать округу своими криками. Опять сбежал из дома. Будто ночевки на улице так приятны. Ещё и в дождь. Осаму не чувствует дождь, но он точно помнит, что это не самое приятное явление, поэтому и на улицу его ни за что не вытащить в такую погоду.       На следующий день в любимом кресле Дазая сидел какой-то хмырь средних лет в бежевом костюме с блокнотом и выслушивал жалобы Накахары на галлюцинации. Какое невежество, Чуя мог бы и спросить сначала, прежде чем усаживать в любимое кресло каких-то очередных своих идиотов. Этим людишкам не понять всей ценности каждого предмета в доме. Это кресло помнит каждую попытку разрезать вены. Ещё прадеду Дазая здесь делали кровопускание европейские врачи, всего полстолетия назад сам Осаму завороженно смотрел на капли алой крови, впитывавшиеся в тёмную обивку. До сих пор несколько пятне осталось. А теперь какой-то ущербный старик сидит на них своей задницей. Кошмар.       - Я просыпаюсь среди ночи и вижу одну и ту же фигуру, доктор, этот дом сводит меня с ума, - едва не в слезах повторяет Чуия, уставившись в одну точку, - я просто не могу здесь жить, может какие-то препараты?       Мужчина лишь задумчиво потирает бороду и делает пометки в блокноте. После этого визита рыжик уезжает на целый месяц. Дазай отмечает для себя, что это событие по меньшей мере грустное.       Ещё один месяц одиночества... За половину столетия Дазай вполне себе привык к одиночеству. Иногда дом кто-нибудь пытался купить, но все они сбегали через пару дней. В этом плане рыжик продержался примерно средне. Вот только вещи ещё до сих пор из дома никто не вывез, это было странно. Целый домашний бар коллекционного вина, картины, по большей части поздний авангардизм и ранний постмодернизм. Над некоторыми художниками Дазай насмехался лично, а теперь их произведения покупают вот такие юнцы за много денег. Если бы призраки могли курить, Дазай однозначно бы закурил, откупорив одну из недешевых бутылочек вина Чуи и сидел бы так в любимом кровавом кресле, вспоминая беседы со своими друзьями в этой же гостиной. Вот только призраки не курят. И не пьют. Несчастный портсигар пройдёт попросту сквозь руку. И осколки от бокала, не убранные из-под стола черт знает почему, наверное, остались незамеченными, тоже пройдут мимо. А когда-то Осаму пытался вскрыть им вены, забавно.       Когда дверь открывают ключом, Дазай уже не ждёт ничего нового. Очередной житель на пару дней, даже пугать скучно. Вот только стоит заметить знакомую рыжую макушку, как в том месте, где у духа когда-то было сердце, что-то неожиданно ёкает. Первый звоночек. Возможно, этот человек вернулся просто забрать свои вещи, скоро всё всё равно закончится. Вот только проходит неделя, а Накахара Чуя каждое утро продолжает куда-то уходить в одно и тоже время, но, что самое важное, каждый вечер он вновь и вновь возвращается в особняк. Это уже что-то новое. Обычно хозяева съезжают как только получается. Возможно, это судьба…       - Ты сегодня позже обычного, - стоит Накахаре толкнуть входную дверь, как его встречает смутно знакомый голос, - честно признаться, я уже стал волноваться… Накахаре надо пара минут, чтобы нервно проморгаться, уставившись на фигуру, опирающуюся на стену. Он почему-то свято верил, что после курса таблеток и нормальной жизни его уже не ждут подобные сюрпризы. Ошибся. Медленно закрывает дверь с обратной стороны.       Тонкие пальцы в черных кожаных перчатках отбрасывают закрывающую часть пачки, чтобы достать оттуда крепкую сигарету. Опять на улице дождь. Чтобы прийти в себя, выкурить приходится две. Признаков не существует, тогда что за чертовы галлюцинации поджидают за дверью? Это какое-то жуткое издевательство над психикой.       - Успокоился? – в той же позе и с неизменной улыбкой дух встречает Чую, стоит тому предпринять ещё одну попытку вернутся в дом.       Да уж, мягко сказать неожиданное соседство. Ситуация повторяется трижды, пока от пачки сигарет не остаётся половина. Рыжеволосого бьёт мелкая дрожь, банально потому что холодно снаружи. Здесь дождь. Там призрак. Даже непонятно, что хуже.       - Ооокей! – выставляя вперёд руки, протяжно произносит Накахара, предпринимая четвертую попытку попасть в свой дом, - если ты не галлюцинация, тогда что ты, черт тебя дери!       - Сосед твой, говорю же. Удивительно в одной улыбке сочетается добродушие и садистское наслаждение. Интересный, однако, сосед. Дазаю нравится. Это первый человечишка в этих стенах, кому он показался, и кто за последние полсотни лет не убежал в страхе, а решил поговорить. Ладно, ладно, сразу убежал. И потом тоже убежал. Зато после вернулся и поговорил!       - Херовый у тебя вкус на погоду, - Дазай садиться рядом со своим новым соседом, - да и в целом херовый у тебя вкус, ты знал? Из-за чертовых циклонов дождь льёт уже неделю. И Чуя каждый день выходит нервно покурить на крыльцо. Дазая это немного беспокоить потому что… Потому что беспокоит.       Он понимает, что вполне вероятно у его соседа просто в голове не укладывается, как всё происходящее вообще возможно. Ещё недавно он отрицал все паронормальные явления, а теперь живёт с таким под одной крышей. К тому же разговаривает и слушает старые пластинки по вечерам.       - Это мне говорит человек, который в деды годится, - бурчит Чуя, поджигая вторую сигарету за вечер. С такими соседями волей-неволей курить в два раза больше начнёшь.       - Мне двадцать пять, - закатывает призрак свои призрачные глаза.       Он утыкается в макушку Чуи, балансируя между тем, чтобы просто не пройти сквозь него. Интересно, какой у Чуи запах? На его шампуни написано мята и юзу. Дазай уже не помнит запах ни того ни другого, но почему-то свято уверен, что ему бы понравилось. Вот только Накахара человек, живой, из плоти и крови, это по-настоящему грустно.       - Было пятьдесят лет назад.       - Ну значит тебе придётся жить с дедом.       Дазай улыбается своей привычной улыбкой, граничащей между дружеской и маниакальной. Наверное, Чуя боялся бы, если бы не знал, что дух не способен на большее, чем выстудить дом. Да и вообще, вариант, что это всё воспалённая фантазия или прогрессирующая шизофрения никто не отметает. Призрак появляется словно из неоткуда, устраиваясь на подлокотнике кресла хозяина. Они совершенно не мешают в физическом мире друг другу, но откуда-то у них возникло негласное правило не задевать то пространство, что один из них уже занял. Это создавало пусть и слабое, но чувство физического присутствия. Иногда Чуя даже забывает, что его сосед всего лишь дух. Их совместной жизни исполнилось уже два месяца. Периодически парень просит заменить пластинку, перемотать песню, подать портсигар и только после сожалеющей улыбки Дазая вспоминает, что при всём желании это невозможно. Грустно улыбается. Если это шиза, то Чуе начинают нравится его приступы. Возможно, покупка дома в три раза дешевле была не глупостью, а судьбой. Хочется в это верить. - Чуя-кун, - призрак проводит пальцем по рукаву домашней рубашки Накахары так, словно может сделать это действительно, увы, - знаешь, сколько попыток моего самоубийства пережил этот дом? Здесь, - дух указывает на то самое кресло, - я первый раз попробовал вскрыть вены, но я совсем забыл, что ко мне должна приехать невеста, меня спасли. Кстати, резался я бокалом, который валяется под раковиной, убери его уже наконец-то оттуда, потому что, учитывая, как бурно там развилась плесень, я удивлён, что он сам ещё не ушёл. Чуя лишь недовольно фыркает на такие замечания от мертвеца, но крышку ноутбука закрывает. Если Осаму хочет поговорить, наверное, стоит поговорить. - Потом проблемы с проводкой в кабинете, я сорвал люстру, когда пытался повеситься на ней. После этого я решил, что мне надо немного похудеть, - призрак заразительно смеётся, - А ещё пытался три раза утопиться в ванне, это глупый способ, не советую. Вешаться на галстуке тоже скорее всего не получится. - Дазай, - Чуя внезапно прерывает монолог грустных воспоминаний своего необычного соседа, голос на удивление спокойный, но немного отстраненный, - ты никогда не говорил, как это произошло? - Это скучная история, я сделал весёлый коктейль из таблеток. В комнате повисает тишина. Накахара понимает, что за столько лет Дазай совсем не переживает о случившемся, но ему почему-то не по себе. Будто бы близкий человек собирается это сделать, а ты уже ничем помочь не можешь. Вопрос только в том, с каких пор не то призрак, не то галлюцинация стала близким человеком? Возможно, в тот момент, когда начала встречать Чую с работы по вечерам. Или этот момент настал того, когда Накахара решил отказывать друзьям во встречах, лишь бы посидеть ещё вечер за пластинкой и сигарой, выслушивая о бурных семидесятых и родословной Дазая. - Чуя-кун, я бы хотел быть живым, чтобы просто обнять тебя, - как-то неожиданно громко звучат слова Осаму посреди молчания, повисшего в комнате. - Если бы ты был живым, я бы даже не посмотрел на такого деда, как ты, - привычно возмущается Чуя. Сдержать волнение тем не менее сложно. - А, то есть так ты на меня посмотрел? – призрак заметно оживляется, растягиваясь на коленях Чуи, прямо поверх его ноутбука. - Конечно же нет, придурок, мы не во Франции! - Знаешь, Чуя, - в один момент Дазай становится серьёзным, поднимается и всматривается прямо в голубые глаза напротив, - я умер пятьдесят лет назад и уже ничего не могу с эти сделать, но ты… Ты бы мог остаться со мной здесь навечно. В карих глазах впервые из всего набора странных эмоций читается надежда. Искренняя и неподдельная надежда. Влюбиться в человека так глупо… Почти также, как влюбиться в призрака.