Family Values

Кассиус аккуратно мешал латунной ложкой темно-синее зелье в небольшом котле. Три раза по часовой стрелке с интервалом в шесть секунд между каждым помешиванием и два раза против часовой стрелки через тринадцать секунд с интервалом в четыре секунды. Перед тем, как мешать по часовой стрелке — уменьшить огонь. Это была хорошая основа для будущих зелий. Затем придет дядя, принесет список зелий на сегодня, и начнется обычный рабочий суматошный день. Зелья Кассиусу готовить всегда нравилось, так что его ссылка не была столь ужасна. Кроме того, Козимо не осуждал Кассиуса, как отец, не требовал отказаться от темной магии, не требовал предать идеи деда. Не помогал, конечно, но никогда не выступал против. Жить здесь было сносно. Волосы у Кассиуса отросли, и он завязывал их в хвост, не опасаясь того, что отец будет говорить о его прическе. Козимо не обращал внимания на внешний вид племянника, а если и обращал, то не высказывал ничего против. Кассиус перестал носить английские вещи, перешел на флорентийский стиль одежды: свободная рубашка без ворота, яркая мантия сверху. Мать была в восторге. Она часто приходила, они разговаривали, как в детстве. Кассиус хмыкнул, вспомнив мать. Она всегда говорила: «Кассио, милый я всегда на твоей стороне». Это была неправда. Она всегда была на стороне отца. Иногда Кассиус думал, что отец наложил на мать Империо, потому что не мог понять, как такая женщина, как его мать, может так слепо обожать такого человека, как его отец. Отец не был красивым, не мог поддерживать светскую беседу, постоянно нецензурно выражался, обожал квиддич, коротко стригся, не ходил в костюмах и аристократических мантиях, подворачивал рукава на рубашках. Эти подвернутые до локтя рукава всегда так раздражали Кассиуса. Как будто отец был обычным рабочим, а не главой древнего волшебного рода. Отец не носил фамильные украшения, перстни, медальоны. Глядя на него нельзя было сказать, кто он. Вот глядя на Люциуса Малфоя можно было сразу все сказать. Никто не звал отца мистер Флинт, только Септимус. И это панибратство тоже ужасно раздражало. При этом Кассиус всегда чувствовал исходящую от отца мощь и угрозу, даже когда отец смеялся и обсуждал с кем-то из друзей квиддич. Страшная темная магия текла по его венам вместо крови, поэтому отца боялись. Уважали и боялись, но Кассиус не помнил, чтобы отец когда-то использовал свою силу. Если это только не были его дети. — Мастер Кассио? — младший помощник Козимо по зельям, пятнадцатилетний Джованни, заглянул в лабораторию. — Мастер Кассио, там к вам человек. Только его вспомнил, он тут как тут. Легок на помине. Кассиус раздраженно вздохнул. — Скажи ему, что буду через две минуты. Мне надо закончить основу. — Хорошо, мастер Кассио, — мальчик слегка поклонился и, проговорив скороговоркой :— Он сказал будет ждать в саду под розами, — убежал. Мальчик, как и многие, слегка побаивался Кассиуса. В саду под розами. Кассиус снова фыркнул и вспомнил, как отец всегда отзывался о саде Козимо: «Какое ж уебанское дерьмо ты тут посадил. Хотя пахнет неплохо». Кассиус любил этот сад и деревья, и цветы. Он часто сидел под сенью листьев и наблюдал, как все красиво и хорошо вокруг него. Что отец снова хочет? Последний раз они решили, что Кассиус будет сидеть здесь и не высовываться. Кассиус голосовал бы по данному вопросу против, но в семье право голоса было только у отца. Он закончил основу, погасил огонь, убрал со стола все лишнее, аккуратно выложил серебряный нож, ступку, три разных ложки. Затем снял фартук, вышел из лаборатории и, взмахнув палочкой, запер дверь. Он обогнул лабораторию, прошел между двух теплиц с ядовитыми растениями и, завернув за угол, вошел в сад. Деревья цвели, запах был сильнее, чем надо, но Кассиусу нравилось плыть сквозь густой аромат цветов. Козимо любил цветущие деревья, и они цвели у него независимо от времени года. Он дошел до части сада с розами и увидел на скамейке сидящую фигуру отца. Кассиус снова вздохнул и подошел ближе. — Здравствуй, брат, — мужчина встал, и Кассиус почти подпрыгнул от неожиданности. Вместо отца перед ним стоял его старший брат. — Октавиус, черт, я принял тебя за отца! — удивление прошло, и Кассиус занервничал. — Что-то с отцом? Почему ты здесь? — Нормально все с отцом, — Октавиус напрягся. — Я надеюсь. Никаких плохих новостей не слышал. Просто решил увидеться с тобой. Кассиус недоверчиво покосился на Октавиуса. Не то чтобы у него были проблемы со старшим братом, но и лучшими друзьями они не были. С Октавиусом было скучно дружить. Всегда правильный, примерный ученик, староста курса, отличник, посещающий научные собрания и знакомящийся с правильными людьми. Да, он знал много темных заклятий, но никогда не применял, что по мнению Кассиуса было глупо. Хотя именно Октавиус научил Кассиуса правилам поведения в школе, как общаться с какими учителями, где можно купить запрещенные в школе вещи, как стереть память, что сделать, чтобы девчонки не залетали, и что делать, если залетали, и другим полезным вещам. Сейчас Октавиус делал карьеру в министерстве. Он был похож на отца и в то же время не похож, поскольку был всегда правильно и уместно одет в дорогие костюмы, с идеальной прической, с идеальной обувью. Идеальный Октавиус. Только с зубами он так и не смог ничего сделать. Кассиус ухмыльнулся. С зубами в их семье повезло только ему, потому что он был похож на мать. И эта кривая улыбка всегда портила Октавиуса, свидетельствуя о его поражении. Ни заклинания, ни зелья, ничего не помогло ему это исправить. Кассиус знал, как переживал из-за своих зубов старший брат, и тайно злорадствовал, потому что у него было что-то, чего не смог получить Октавиус. У младшего брата тоже зубы были в отца, но его это не волновало ни капельки, и как Кассиус не пытался задеть Маркуса на тему зубов, ничего не удавалось. — Как министерская работа? — Кассиус не мог понять, зачем брату посещать его. — Все отлично, но не думаю, что тебе это интересно. — Октавиус слегка улыбнулся. — Присядем. Кассиус сел на скамейку рядом со старшим братом. Октавиус вертел в руках цветок: — Знаешь, мне предложили командировку в Новую Зеландию, — Октавиус говорил, словно не был этому рад. — Я думаю согласиться. — Поздравляю, — равнодушно заметил Кассиус. Ему никаких командировок не светило в ближайшее время. — Я сказал, что думаю согласиться, но я еще не решил, — Октавиус явно колебался. — Я не знаю, стоит ли уезжать так далеко от семьи. Меня это тревожит. — А что, в твоей Зеландии каминов не существует или порт-ключей? — Кассиус никогда не понимал, почему волшебники так переживают из-за перемены места жительства. — Да, конечно существуют, просто… — Октавиус выкинул цветок и поправил кольцо с рунами на пальце. — Я буду всегда там, заниматься делами Новой Зеландии, я не буду жить в мире Англии, и я ведь не буду каждый вечер возвращаться в Англию. Я буду там. Меня это тревожит. — Я живу тут почти год, поверь, жить вдали от семьи и от отца просто отлично, — это, наверное, был главный плюс этой ссылки. — Почему ты так цепляешься за семью? У нас жуткая семья. — У нас не жуткая семья, — Октавиус нахмурился, он не любил, когда про их семью говорили неприятные вещи. — Просто, если бы ты… — О да, главная проблема — это всегда я, — перебил Кассиус с явным раздражением. — Я всем всегда все порчу. — Ты не проблема, и ты не портишь. Кассиус, заткнись и послушай. Ты мой бра,т и Маркус мой брат. Вы для меня одинаковые, и мне не нравится вся эта ситуация. — Кассиус скривился, Октавиус продолжил: — Я знаю, что вы с ним с детства не ладите, но пора вырасти и пережить все детские обиды. Я не хочу, чтобы вы стали друзьями, я хочу, чтобы вы стали общаться. — Ты знаешь, я его не выношу. Я удивляюсь, что он наш брат. Кассиус даже пытался убедить родителей, а потом и Маркуса, что он приемный. Родители смеялись, Маркус сказал, что это чушь, потому что он похож на отца, но пока Кассиус в шестнадцать лет не сварил зелье родства и не проверил, он сомневался, что они с Маркусом родные братья. — Попробуй засунуть свое мнение куда-нибудь подальше и просто пообщаться с ним, — в голосе Октавиуса послышались стальные нотки отца, что было крайне редко. — Я говорю с тобой по-хорошему, но со временем, если ситуация не изменится, я буду говорить по-плохому. Тебе ли не знать, что я гораздо хуже отца в этом плане. Маркус нормальный. — Он тупой, как цапень, — Кассиус с раздражением вспомнил, как их в детстве заставляли общаться и даже хотели поселить в одну комнату, чтобы они помирились. Хорошо, что до этого не дошло. — О чем мне с ним общаться? О квиддиче? Игре для имбецилов. — Отец играл в квиддич. — Октавиус иногда не понимал непоследовательность брата. — О, поверь я в курсе и знаешь, я не удивлен. Маркус… — Кассиус сжал зубы. — Знаешь, пока Маркус не родился, мать любила только меня, а потом она про меня забыла, потому что появился новый малыш, такой милый, хотя он не был милым. А отцу всегда было на меня наплевать. Куда мне до Маркуса. Я ведь не играю в квиддич, я просто гениальный зельевар. Это не в чести у отца. И с тех пор я второй сорт, я должен всегда делать ему скидку. — Вообще-то я твой старший брат, и я в курсе, каково это. — Нет, Октавиус, мать тебя так не любила, как меня, и отец тебя всегда признавал и замечал. Тебе это не понять. Октавиус вздохнул. Он хотел сказать, что Кассиус эгоистичный козел, и мать любила всех одинаково, но он знал, что Кассиус говорит правду. Октавиус любимым сыном матери не был. А насчёт отца — они все просто проекты отца, но не дети. И даже Маркус, как бы Кассиус не убеждал его в обратном, тоже проект отца. Удачный. — Я ненавидел вас обоих и вам очень повезло, что я вас не убил. Не знаю почему, наверное, воспитание не позволило. А потом я к вам привык. Я же постоянно вас разнимал, это меня отправляли следить, чтобы вы друг друга не поубивали, это с меня отец всегда требовал отчет, если вы творили фигню. Ты думаешь, просто быть старшим братом? Ты ведь никогда им не был. Это я учил всему и тебя, и Маркуса. Отец сказал, что он научил меня, а я должен научить вас. Я же идеальный правильный сын и брат, отличник и староста Слизерина. И знаешь что? На меня было всегда всем плевать. Меня не хвалили за это, потому что такие достижения предполагались. Кстати, Маркуса тоже не хвалят за кубки, потому что он должен их получать. Отец считает, что нет смысла хвалить, если ты делаешь то, что должен. И это, кстати, офигеть, как обидно, но я справился и пережил. И тебе стоит это пережить и вырасти. Тебе уже двадцать два года, ты не можешь вечно жить в обиде на родителей и на младшего брата. Кассиус фыркнул и отвернулся. — Если вы помиритесь, отец снимет обеты, — продолжил Октавиус. — Ну конечно, — Кассиус сказал самым равнодушным тоном, но потом, не выдержав, спросил: — Или он сам тебе сказал об этом? — Нет, — Октавиус даже не повернулся к брату .— Он не говорил, но он наложил эти обеты после того, как вы чуть друг друга не убили в последний раз. Кассиус покачал головой. Последний раз был четыре года назад, после того, как Кассиус закончил школу. Они сцепились с Маркусом дома и разнесли тогда несколько комнат. После того раза, особенно после того, как отец наложил обеты, они старались не пересекаться, чтобы не провоцировать друг друга. Кассиус делал вид, что у него нет младшего брата, Маркус никогда не произносил имя среднего брата вслух. — Извини, но я его не выношу. Они честно продержались три года школы, стараясь игнорировать друг друга и поделив сферы влияния: Маркус получил стадион и квиддич, а Кассиус ванную старост (хотя он не был старостой) и кабинет зельеварения. На игры Кассиус не ходил и в глубине души расстраивался, что они не попали на разные факультеты. В дальнейшем общаться ни у одного, ни у другого в планах не было. — Ты чуть не убил его авадой, — Октавиус начинал злиться. — Хорошо, что он играет в квиддич и смог увернуться. Ты применял к нему круциатус. Касс, ты ведь в курсе, что за такое отправляют в Азкабан? Хорошо, отец все замял. — Ну и твой святой Маркус не такой уж и святой, — Кассиус никому бы не признался, что испытал облегчение, когда Маркус смог увернуться от зеленого луча. — Ты помнишь, что он со мной сделал? — Помню, но тебя вроде заштопали, разве нет? — Октавиус вопросительно приподнял бровь. Он не считал нужным на что-то злиться, если ущерб был устранен и никогда не понимал в этом Кассиуса. — Он хотя бы не лупил в тебя непростительными. — Он еще больший псих, чем я. Непростительные гуманнее. У меня кишки выпали, помнишь? — Кассиус непроизвольно положил руки на живот. Он понимал, что лукавит, совсем уж тупым Маркус не был, и темную магию он знал неплохо. — Это охереть как больно. Я думаю, темная магия повредила его психику. Он неуравновешенный. А помнишь, в детстве? Помнишь ужин с Ноттами? — Он как раз слишком уравновешенный, и иногда это даже меня пугает, и это было давно, он был ребенком, и ты его провоцировал, — не то, чтобы Октавиус верил в это, но он пытался найти рациональное объяснение произошедшему. — Хотя Нотты до сих пор в шоке. Оба парня засмеялись. — Мы семейка психов, — странно, что именно в такие моменты признания странностей своей семьи Кассиус чувствовал наибольшую близость. — Дед тогда уже помер? — Конечно, помер. Это уже после Темного лорда было, — Октавиус хорошо помнил то время. — Мать считала, что это дед научил Маркуса плохому. — Это, кстати, вполне рабочий вариант. Дед был большой любитель препарировать живых людей и иногда брал Маркуса для компании. Говорят, дети в таком возрасте не помнят ничего. Чушь. Поверь, это не прошло бесследно для психики, — Кассиус что-то вспомнил. — Отец сказал, что он остался на второй год, это правда? — Да, правда, — сухо ответил Октавиус. — Еще одно подтверждение, что он тупой, как цапень, — как можно было не сдать экзамены, хотя б на «У», Кассиус не представлял. — Это такой позор для семьи. Не сдать экзамены. — Вообще он сдал экзамены, я видел его табель, — когда Октавиус нашел табель брата на столе у отца, он удивился, зачем Маркусу учиться еще год, но отец сказал, что нехер лезть не в свое дело. — Для меня его табель был бы провалом, но вообще он мог закончить Хогвартс. Отец настоял, чтобы он прошел курс еще раз. — На кой черт? — присвистнул Кассиус — Или он не попал в команду по квиддичу? — Он попал, его уже взяли в «Соколы», — Октавиус знал, что отец самый рациональный человек на свете и причины у него были веские. Но вот почему он не озвучил эти причины, Октавиуса настораживало. — Но отец настоял. Так что наш брат сдал все экзамены, пусть не блестяще, но сдал. И хватит называть его тупым. Ты думаешь, легко учиться в Хогвартсе с обетом на руке? Он колдовать в полную силу не может и, тем не менее, умудряется сдать экзамены. — У него обет такой же как у меня — запрет причинять вред магией людям? — Думаю, да. В отличие от тебя Маркус не строит из себя милашку, а бьет людей кулаками и орет так, что все в штаны писаются от страха. В такие моменты Октавиус завидовал младшему брату. Сам он вынужден был решать проблемы переговорами. Хотя иногда так хотелось хотя бы сломать нос оппоненту, не говоря уж о проклятиях. — Сублимирует, — задумчиво протянул Кассиус. — Вроде того, — Октавиусу надоело обсуждать проблемы младшего брата, и он решил закончить эту тему. — Короче, мне не нужно, чтобы вы стали друзьями, мне нужно, чтобы вы общались. Тогда отец снимет обеты. И мы сможем собраться всей семьей. Кассиус задумался. Маркуса он не любил и немного побаивался, но возможность снять хотя бы часть обетов его очень манила. С обетами было тяжело. Он чувствовал, как они запирают магию, и это разрывало его изнутри. Если, чтобы просто снять обет, ему нужно будет раз в год здороваться с Маркусом и посылать открытку на день рождения, он был готов переступить через себя. Тут неожиданная мысль пришла ему в голову: — А в честь чего ты хочешь нас всех собрать? — до рождества было еще рано, задумался Кассиус. Октавиус наклонил голову и улыбнулся: — Я хотел собрать вас всех на небольшом празднике по случаю своей помолвки. — Ух ты! — Кассиус чуть не подпрыгнул и довольный повернулся в сторону брата. Кассиус не помнил старшего брата с девушкой. Вроде Октавиусу с кем-то встречался в Хогвартсе. Зато в постели Кассиуса перебывало половина студентов Хогвартса обоего пола. Иногда ему казалось, что он компенсирует скромность и правильность брата. — Наш ботаник нашел себе девушку. Я был уверен, что из нас троих я женюсь первым. И кто она? — Элеонор Фоули. — Фоули, из «Священных Двадцати восьми»? — Октавиус кивнул. Кассиус похлопал его по плечу и продолжил: — Ты молодец. Чистота крови важна. — Для меня не очень важна, — Октавиус слегка задумался. Они действительно встречались с Элеонор, это не был брак по расчету. — Но мне правда нравится Элеонор. Мне с ней хорошо, спокойно. Она меня понимает. И главное, она живет в том же мире, что и мы. Мне не нужно ей ничего объяснять. — Как она внешне? — Кассиус судорожно пытался вспомнить, не спал ли он с ней в школе. — Нормальная она внешне, — слегка неуверенно ответил Октавиус — Хотя отцу не нравится. — Отцу только красотки типа нашей матери нравятся. — То, что мать была красива, признавали все. — Но из троих детей красавчиком получился только я. Слушай, если тебе с ней хорошо, то и женись на ней. Плевать на внешность, главное, что она из «Двадцати восьми». — Главное, что она мне нравится. Октавиус даже слегка расстраивался, что Элеонор входит в «Священные Двадцать восемь семей», он устал от этой показухи. Она была чистокровной, милой и послушной — и большего Октавиусу и не требовалось. — Не строй из себя такого простого современного парня. Не думаю, что ты заговорил бы с ней, будь она полукровкой. — Кассиус никогда не понимал этой терпимости отца и Октавиуса к нечистокровным волшебникам. Он всегда чувствовал, что это только для публики. — Если бы мне было нужно, мало того, что заговорил, еще и был бы потрясающе милым, — Октавиус выразительно посмотрел на брата. Он не шутил, Октавиус даже с маглорожденными волшебниками общался на том же уровне, что и с волшебниками из «Священных Двадцати восьми». Это хорошо влияло на репутацию. — Но жениться бы не стал и в кровать бы не лег, я не сплю с животными. В отличие от тебя. — Это расширяет горизонты, — насмешливо парировал Кассиус, а затем добавил: — Я пару раз даже с грязнокровками трахался! — Октавиус скривился. Кассиус удовлетворенно смотрел на брата: шокировать людей было его любимым занятием. — Ладно, вернемся к свадьбе. Предложение уже сделал? — сам Кассиус жениться не планировал, но подготовка к свадьбе его всегда интересовала. — Сделал, два дня назад. Она сказала «да». И нет, предвосхищая твой вопрос, это не по залету. Хотим отпраздновать помолвку в это воскресенье. Будут только наши семьи. Милый семейный вечер у нас дома. Я очень не хочу, чтобы эта вечеринка закончилась, как вечеринка с Ноттами. Поэтому держи себя в руках. Будь милым и попытайся наладить отношения с Маркусом. Отец это увидит. После я с ним поговорю. Думаю, он согласится насчет обетов, — Октавиус обычно составлял планы действий с детства. — Я постараюсь, — Кассиус посмотрел на брата, пытаясь показать, что он искренен. — Правда постараюсь. А Козимо тоже приглашен? — Нет, будут только Флинты и Фоули, но ты можешь взять кого-то с собой, — Октавиус слегка задумался, а потом пояснил: — Под кем-то подразумевается девушка, а не Козимо. Если нет никого на примете, приходи один. — Нет, один я приходить не хочу, — общаться с младшим братом один на один Кассиус бы не смог. — Летицию, наверное, возьму. — Хорошо. Пусть так. А у тебя с Летицией что-то есть? — слегка напрягся Октавиус. — Нет, ты что. Мы ж с детства дружим. Я ее как женщину не могу воспринимать, — объяснял Кассиус, не замечая некоторую неловкость брата. То, что они не только дружили, Кассиусу рассказывать не хотелось, да и вообще это было давно. — Позлю Маркуса, он к ней раньше неровно дышал. Октавиус посмотрел на него осуждающе. — А что? Это дружеский подкол. Ты же сказал, что нам надо наладить отношения, вот я и начну. Да может они и замутят что-то, — то, как Маркус смотрел на Летицию года четыре назад было даже забавно. — Маркус то все равно один придет. Может, его Летиция утешит. Он ведь один придет? — Я с ним завтра встречаюсь, поэтому не знаю, — девушек младшего брата Октавиус не знал, но не отрицал, что они у него должны быть. Во время его учебы в Хогвартсе у всех игроков сборной по квиддичу были девчонки. — Я надеюсь, ты меня услышал. Мне уже пора, а то я и так прогуливаю свою работу. Это нехорошо. Рад был тебя видеть и мне нравится твоя прическа, не стриги волосы. — Не собирался, — вдали от отца Кассиус слегка расслаблялся. — Я тоже был рад. Я обдумаю твои слова и в воскресенье я буду самым милым братом из всех. Обещаю. Даже если мы с Маркусом не помиримся, на твою помолвку я объявляю перемирие. Можешь так ему и сказать. — Спасибо. Они пожали друг другу руки. Потом Октавиус посмотрел на часы, раздраженно покачал головой, отошел на пару шагов и с хлопком исчез. Кассиус остался сидеть на скамейке. Снять обеты, он сможет снять обеты! Затем он встал и пошел в сторону лаборатории. Надо просто не быть собой один вечер.