Не вытравить

Знакомый перрон Московского вокзала отдает холодом и сыростью, родной и когда-то позабытой. У Олега к Питеру вязкие, мутные чувства, что-то странное, сложное, не выжженое пустынями и колючим ветром, не изуродованное больной жаждой крови и перманентным желанием ломать людям кости. У Олега к Питеру нежность, такая хрупкая, что страшно сломать, – почти такая же невыносимая, как к Серёже, только её хоть как-то можно терпеть и лелеять. С Разумовским – гораздо сложнее. Олег столько раз к нему возвращался, через неловкие взгляды и взаимные обиды, что однажды просто устал уходить и остался. С Серым. Простите, с Сергеем Разумовским. Сергей выглажен и вылизан до блеска, у него в глазах пляшут искры острого пламени, а губы трясутся под напряжением хищного оскала. И только вечером, когда софиты не лезут в лицо, возле зрачков пробивается знакомая синева и хрупкие плечи устало опускаются вниз. У Волка к нему любовь, к любому из, просто одного хочется грызть и трахать, пока не начнёт орать в забытьи, а второго целовать и вылизывать до мольбы и желанных стонов. Сергей – Серёжа – смотрит испытующе и шало, грызёт кончик светлого стилуса и сидит на столе так показушно-расслабленно, что у Олега сжимаются в кулаки пальцы. Так хочется вцепиться в рыжую густую копну, тянуть на себя, пока удовольствие рвёт на части, и зарываться в неё лицом после, нашёптывая в затылок разные мягкие глупости. Знакомый перрон Московского отдаёт запахом давно сожжённых обид и недоговорок. Волков встречает, отвозит и придерживает дверь, пока Сергей воркует с очередным деловым партнером. У заезжих гостей ненормальная тяга и очарование питерскими вокзалами, Олегу же от них уже тошно, словно по сердцу каждый раз заточкой, напоминая, как бросил и не уберёг; как предал, попытался забыть и не вспоминать, но вернувшись, не продержался и дня, потому что везде натыкался на знакомое лицо и плен колдовских глаз. Сергей Разумовский – отдушина, справедливость, спасение славного города. Серёжа – чёртов яд, который Волков всё никак не может из себя вытравить, но засыпая в очередной раз в тёплых объятиях, под ласки родных, изящных пальцев, смутно понимает, что быть отравленным не так уж и плохо.