Ищите да обрящете.

— Чтоб тебя! Меня же так скоро разорвет! — с воплем из вспышки вывалилась Джейн, поперхнувшись чаем, который глотнула за секунду до перемещения. Девушка потеряла один костыль где-то в пространстве, благо Пятый позаботится о том, чтобы Джейн оказалась у стены. Девушка откашливаясь сползла вниз по серой, покрытой сантиметровым слоем пыли стене, — я тебе на коленях молю, предупреждай меня прежде чем утащить меня с собой в очередную черную дыру! Пятый, ты меня слышишь вообще? Взбешённая Джейн и не заметила, как Пятый, сразу после перемещения, тихонько присел на пол, согнув ноги в коленях, он уткнулся лицом в ладони. Джей, нетерпеливо дожидаясь ответа, сверкнув глазами, развернула голову в сторону Пятого. Полный возмущения и ярости взгляд тут же смягчился. — Пять.? Ты чего.? — прошептала Джейн, оказавшись свидетелем удручающей картины: Пятый в полном отчаянии и разочаровании сидит подле нее, сжавшись чуть ли не в комочек, — где мы вообще? Джейн завертела головой. Помещение, в котором они оказались по воле Пятого, смахивало больше на складское помещение: до того заваленно было все кругом. И не разберёшь под слоем пыли, что здесь хранится. Бесконечное множество картонных коробок, дряхлые и наровящие вот-вот развалиться шкафы с книгами допотопных изданий, муляжи и макеты всего, чего только душа пожалеет: от самолетиков до чучел самых диковинных зверюшек. «Логово клептомана — фрика» пришла к единственно логичному умозаключению Джейн. — Мы на мансарде, — выдавил из себя Пятый хриплым голосом. — То есть ты хочешь сказать, что мы все ещё в Академии? Какой ужас… — Джейн чихнула пару раз к ряду. В луче солнца, сочившемся из единственного окна в помещении где-то под потолком, четко проглядывались миллионы мельчайших пылинок, свободно бороздящих пространство мансарды. — Я приходил сюда ещё в детстве, когда было… нерадостно. Ничто не успокаивает так, как побыть в одиночестве… — пробубнил Пятый в ладоши. — Ну… Не будем нарушать традицию? Я пойду тогда, побудь один, авось полегчает, — с длинным паузами произнесла Джейн, вогнанная в ступор. Зачем же он ее сюда приволок, а теперь рассказывает о том, что любил побыть один? Джейн предприняла попытку подняться с пола, опираясь одной рукой об деревянную стену, а другой сжимая уцелевший костыль, но вдруг ее крепко схватили за подол кардигана, в котором она шастала ещё с прошлого вечера. — Не уходи, — чуть ли не молебно произнес Пятый. Он крепко — накрепко впился сначала в кофту Джейн, а потом и в ее запястье, — я больше не хочу быть один… Сказать, что Джейн была растерянна — ничего не сказать. Такое поведение вечно язвительного, недовольного и нарочито грубого Номера Пять не только ввергло ее в шок, а даже слегка напугала, хотя она уже начала привыкать к тому, что рядом с ней этот дерзкий и острый на язык парень какой-то… другой. Джейн замерла на пару секунд, задумавшись, но ее из омута мыслей и рассуждений вырвал уже до боли знакомый голос. — Я устал… чертовски устал быть один… — Джейн с сожалением и состраданием взглянула на Пятого, который до сих пор стальной хваткой сжимал ее руку, — хоть ты, прошу, не оставляй меня… Парень бесцельно сверлит пустым взглядом досчатый пол, голос сел и охрип, и весь он уже не выражает никакого стремления к жизни. Он потерял интерес к борьбе, устал бороться один за всех, устал бороться сам за себя, нести ту непосильную ношу, которую сам же на себя и свалил в надежде на то, что кто-то поделит ее с ним. Но нет, помощь не пришла. Он все ещё один, каким и был на протяжении десятилятий. «Молитва» — Би-2. — Останься… — в последний раз молит Пятый прежде чем отпустить запястье Джейн. Девушка слишком прониклась парнем и его историй, чтобы покинуть его, как это делали сотни людей в его жизни ранее. Джейн тихонько садиться обратно, тяжело вздыхая. — Спасибо… — шепчет Пятый, слегка ухмыляясь уголком рта, радуясь тому, что он всё-таки уговорил девушку остаться. — Ну и настрадался же ты в этой жизни, Номер Пять, — Джейн скорбно качает головой, неосознанно принимая такую же позу, в которой сидит Пятый. Двое сидят бок о бок и молчат: говорить не о чем, а поднимать единственную злободневную тему уж больно не хочется. Хотя бы сейчас. Головы пусты, сердца тоже. Лишь тяжёлое дыхание изредка нарушает идеальную тишину, царящую в этом странном мирке забытых и сломанных вещей уже не первое десятилетие. «Тише, души на крыше медленно дышат перед прыжком. Слышу все твои мысли, то, что нам близко, всё кувырком.» «Как проще сказать, не растерять, не разорвать, Мы здесь на века, словно река, словно слова молитвы.» «Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко. Я, я — не один, но без Тебя просто никто.» «Пепел легок и светел, я не заметил, как время прошло. Чары силу теряют и превращают жемчуг в стекло.» «Как пусто в душе без миражей, без волшебства. Мы здесь лишь на миг, пусть он звучит, словно слова молитвы.» «Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко. Я, я — не один, но без тебя просто никто.» — Пятый, это, наверное, самые банальные слова, которые я только могу сказать, но… — Джейн внезапно нарушила гробовую тишину, Пятый встрепенулся и повернулся на звук, теперь внимательно разглядывая профиль Джейн, — ты самый смелый, самоотверженный и решительный человек из тех, что я когда-либо видела. Я бы ни за что не смогла бы зайти так далеко, я бы опустила руки тут же, честно. Я даже… восхищаюсь тобой. Сделать так много ради спасения мира и… семьи… это дорогого стоит. Пять, этот кошмар так или иначе кончится. А пока мы ещё поборемся за свое счастье, я обещаю, — неожиданно Пятый почувствовал тепло на своей ладони. Парень с опаской украдкой взглянул на свою руку. Джейн схватила его за ладонь, сжимая его огрубевшие пальцы в своих. И тут что-то ёкнуло в груди Пятого, лёд тронулся, треснул и освободил сердце Пятого от ледяных оков, сковавших его годами. Джейн глядела на Пятого, пока он в недоумении пялился на свою руку, захваченную Джей. Наконец он нерешительно поднял глаза на девушку и не смог сдержать улыбки. Но это была уже не та злобная и ехидная ухмылка, а такая, какую прежде Джейн не удавалось видеть: теплая, нежная и даже какая-то радостная. «Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко. Я, я — не один, но без Тебя просто никто. Всё, кроме любви, вся наша жизнь так далеко. Я, я — не один, но без Тебя просто никто.» — Пошли, Пятый. Мир сам себя не спасет, — Джейн легонько сжала руку Номера Пять в своей. Парень поднял на нее голову, взглянув нежно. Юноша улыбнулся через силу, но все же встал. Речь Джейн придала ему сил, заметив, что девушка по его вине обронила костыль, Пятый взял девушка под локти, поднял с пола и затянул в вспышку. *** — Эй! Вставай! Нам пора, — Пятый беспардонно ворвался в комнату к Клаусу, агитацивно размахивая руками, пока за его спиной Джейн прыскала в кулак от открывшейся картины. — Куда? — безучастной спросил Номер Четыре. Парень лежал среди хлама, в комнате больше похожей на свалку. На голый живот он водрузил несколько мотков пряжи и мирно вязал какой-то пестрый шарфик так, будто жизнь на всей планете вот-вот не прервется. — Спасать мир! — воскликнул Пятый рассерженно, словно это был самый очевидный ответ. Ну да, легендарная Академия Амбрелла ведь всю свою жизнь и делала, что мир спасала. — А, всего — то, — фыркнул Клаус, не отрываясь от своего хобби. А ведь он даже не успеет довязать этот несчастный шарфик. Четыре всадника апокалипсиса придут раньше. — Так, Пого сказал, что отец убил себя, чтобы собрать нас всех вместе? — вступила Джейн в диалог, пытаясь размышлять логически. Пятый любопытно развернулся на нее. Устав наблюдать за тем, как Клаус просто разлагается, пока Пятый и Джейн с натугой пытаются предпринять хоть какие-то меры, Джей-Джей вытянула руку с костылем вперёд, стукнув деревяшкой Клауса по голове. — Эй! Ты не оборзела ли?! — вскрикнул Клаус не столько от боли, столько от того, что его посмели тронуть. — Ага, ты похоже уже забыл, как разбил мне губу на второй день нашего знакомства, — Джейн невольно потянулась к своей нижней губе. Клаус ничего не ответил, просто было нечего. В тот злополучный день он был настолько обкурен, что сам не особо сознавал, что творит. К тому же, тогда это ему казалось удивительно весёлым, избить ничего не подозревающую девчонку. — Я вот задумался, мне, чтобы узнать об апокалипсисе, пришлось перенестись в будущее. А ведь же отец так не умел. Как же тогда этот псих выяснил, чтобы надо убить себя за неделю до конца света? — Пятый принялся лихорадочно наворачивать круги туда — сюда по комнате. Парень не остановился даже тогда, когда Клаус, схватившись за голову, завопил, мол, прекрати маячить, голова уже кружится, — не отвечай, это риторический вопрос. Но по правде, он всю жизнь нам внушал, что мы должны спасти Землю от апокалипсиса, — Пятый сложил пальцы в кулак и начал размахивать им перед носом Джейн, что аж та испуганно отступила на пару шагов назад. — Но тогда мне казалось, что он просто нас запугивал, чтобы мы мыли посуду, — хихикнул Клаус, натягивая на ноги армейские сапоги с кряхтением. — Мне тоже. Но что если старик правда знал, что это произойдет? — не сдавался Пятый. — Интересно откуда, — спросила Джейн, плюхаясь на кровать рядом с Клаусом. Долго стоять все еще было сложно, — что это? — Джейн вытащила откуда-то из-под себя стёклышко. — А, это предметное стекло для микроскопа, — отмахнулся Клаус, видимо считал, что хранить стекла для несуществующего микроскопа на кровати это совершенно обыденное дело, — без понятия, но факт остаётся фактом: его вонючий план сработал. Внезапно в комнату ворвался запыхавшийся Диего, перепугав всех присутствующих своим испуганным видом. Выглядел он так, будто только что пробежал целый марофон и небольшой кросс вдобавок. — Где ты пропадал? — воскликнула Джей. Ведь она предупреждала, чуткое девичье сердце чуяло, что идти на променад с Элисон, когда уже стояла полночь, не стояло. Ничем хорошим это не обернется. — В тюрьме, — бросил Диего, натягивая на себя свою любимую портупеи, на которую крепились кинжалы и ножичеи, — долгая история. Где Лютер? — Не видел его с завтрака. — Да… Два дня до конца света — лучшее время, чтобы уйти с радаров, — меланхолично сказал Клаус, театрально размахивая руками. — Черт. Элисон в опасности. *** — Нельзя быстрее? — Лютер с заднего сидения вытянул шею, чтобы достучаться до Диего, который сидел за рулём и вел машины по трассе уже не первый час. — Спросишь ещё раз и получишь в глаз прикуривателем, — психануь Номер Два, получал он такой вопрос уже не первый раз, и это порядком достало. Джейн лишь тяжело вздохнула. Снова суета, снова суматоха. Всего час или полтора назад, счёт времени давно потерян, они с трудом и через силу вытащили Лютера из бара, в котором он благополучно собирался напиваться и обкуриваться до конца своих дней. А их осталось критически мало, что аж по пальцам однорукого человека пересчитать можно было. Диего вкратце рассказал, что Элисон, никого не послушав, укатила в полном одиночестве навстречу Дженкинсу. А если провести небольшую логическую цепочку, то там ей вполне может грозить опасность. Если Харольд ещё в детстве придушил своего родного отца, то перед небольшим препятствием в лице Элисон на пути к высшей цели он точно не остановится. С Божьей помощью они впятером набились в одну несчастную тачку, которая конкретно просела под весом Лютера. За рулём бубнил себе под нос что-то Диего, рядом с ним на переднем сидении восседал нервный Клаус, на заднем сидел Лютер, не находшивший себе места. У окна машины расположился Пятый, задумчиво глядевший в окно, а по середине, зажатая между парнями, пыталась поспать хоть часик Джейн. Девушка сложила руки на груди, голову закинула назад, Джейн прикрыла глаза и уже не впервые, была абсолютно беспородно потревожена какими-то случайными шорохами, например, Лютер начинал нервно тряси ногой из-за чего вся машина начинала ходить ходуном. Тут же непременно начинала ссориться Диего и Лютер. Номер Два орал, что в таких условиях абсолютно невозможно вести вести машину, не попав в аварию. А Лютер в ответ утверждал, что его можно понять, поэтому его нервные тики оправданы. — Твою ж… — прошипела Джейн себе под нос, когда в машине в очередной раз началась семейная драма. — Устала? — бросил как бы невзначай Пятый, наблюдая за Джейн из ее отражения в окне. — Мгм, — хмыкнула девушка в ответ, снова прикрывая глаза. — Ложись на меня. — Что? — Джейн переборола усталость от удивления, подняла взгляд на Пятого, взглянув на того ошеломенного, — как ты это себе видишь? Номер Пять молча развернулся, выкрутились в непонятную позу. Парнишка сел к Джейн лицом, свесив ноги вниз с кресла. Пятый облокотился спиной на машинное окно и раскинул руки в объятиях. Джейн смущённо улыбнулась, безбожно краснея, но все же приняла приглашение парня. С кряхтением уложив удобно ногу, Джей-Джей облокотилась спиной на спину Пятого, уложив голову ему куда-то в районе между ключицей и плечом. Пятый тут же замкнул замок из рук, заключив Джейн в объятия. — Эй! Пятый, полегче! Я понимаю, гормоны и все дела, но давай не при нам, — Диего зыркнул в зеркало заднего вида и не смог удержаться, чтобы не пошутить о весьма занятной картине. — Завали рот, — процедил сквозь зубы Пятый. Джейн предприняла попытку вырываться из объятия Номера Пять от греха подальше, но тот не дал ей этого сделать, сильней сжав руки в стальной хватке, — спи, — шепнул Пятый на ухо Джейн. Номер Пять не смог удержаться и накрутил на палец легонько прядь каштановых волос девушки, за что получил по руке от Джейн. Джейн почувствовала, как Пятый утробно засмеялся, судя по вибрациям, исходившим прямиком из его груди. Девушка шевельнулась пару раз, устраиваясь удобнее, накренила голову и прикрыла глаза. Вдруг послышалось трещание магнитолы, Диего одной рукой выкручивал колесики, ловя нужную волну. — Что-то настроение похоронное, хоть музыку послушаем, — встрепенулся Клаус, всегда рад поразвлечься, хоть и едут они вызволять свою сестру из лап маньяка. — Вот! Останови здесь! — воскликнул Лютер, немного повеселев, когда уловил голос Фредди Меркьюри исходящий из магнитолы. Пятеро замученных дорогой путников продолжили свою дорогу под аккомпанемент группы Квин во главе с Фредди Меркьюри. *** «Bohemian rhapsody» — Queen «Это реальность или иллюзия? Меня настигла лавина реальности — мне не спастись. Открой глаза, взгляни на небо, и ты поймёшь, Что я просто несчастая девушка, но мне не нужно сострадание.» — Не доверяй никому и никогда! Все вокруг предатели. Не давай залезть им к тебе в голову, — в сознание Джейн прорывается голос Пятого, доносящийся откуда-то из неведомого далека. Его слова раз за разом повторяет эхо, отдаваясь гулом в ушах, — ты пустила меня в свое сердце и вот чем это закончилось, — блеск металла. Выверенное и отточенное годами движение рукой. Мир вокруг мгновенно темнеет. Дышать становится нечем, будто Джейн окунули головой вниз в воду. Джей-Джей захлёбывается и хрипит, сама не понимая от чего. Тело девушки бьёт судорога. Из последних сил, покидающих юное тело, ещё пару минут назад полное жизни, Джейн тянется к горлу. Девушка поднесла пальцы к заплывшим глазам. Хрипя и задыхаясь, она видит на руке кровь. Вспышка. И перед ней уже стоит победно Номер Пять, с самодовольной улыбкой размахивая у самого лица девушки окровавленным ножом, которым и перерезал ей горло. «Я легко отношусь и к победам, и к поражениям, Жизнь — череда чёрно-белых полос, И мне не столь важно, куда подует ветер.» В тот момент, когда сознание с последним хриплым вздохом покидает тело девушки, Джейн чувствует, как ее душа, более не обременённая грузом телесной оболочки, взмывает высоко над облаками. Она — призрак, несущийся на крыльях ветра. Волей дыхания ветра Джейн, точнее, что от нее осталось, завлекает в приоткрытую фоточку дома. Там, склонившись над распластавшимся на полу человеком, судя по всему, уже не живым, стоит невысокая фигура, вся в крови с ног до головы, словно приняла красную ванну. Лиц не видно, но Джейн отчего-то уверенна, она знает обоих. И убийцу, и жертву. «Мама, я только что убила человека: я приставила дуло к его голове И нажала на спусковой крючок — вот и нет парня.» Убийца, налюбовавшись своим деянием, уходит вглубь дома, предоставляя Джейн всю картину в полной красе на обзор. Джейн, была бы она в своей привычной форме, упала бы тут же без сознания. — Мама… — все, что может из себя выдавить Джейн. На полу, раскинув руки в разные стороны, вся в крови, пустыми, стеклянными глазами на нее смотрит ее мать. Зверски убитая. «Мама, я только-только начала жить, А теперь мне придётся всё бросить и уйти. Мама, я не хотела твоих слёз. Если завтра к этому времени я не вернусь, Продолжай жить так, словно ничего не случилось.» — Предатели, — хрипит труп матери Джейн, внезапно оживший, глядя за спину дочери хрустальными глазами. «Слишком поздно, пробил мой час По спине пробежал холодок, всё тело в тисках неотступающей боли. Прощайте, эй, вы все! Мне пора!» Не успела Джейн обернуться, как кто-то с яростным криком пронзил ее насквозь из-за спины. Только вот незадача. Она уже мертва. Джейн опускает взгляд вниз, на свою грудь. Ровно там, где должно находиться сердце, торчит длиннющий меч, который вонзили по самую рукоять. «Но, оставляя вас, я вынужден посмотреть правде в глаза: Мама, я не хочу умирать, И жалею о том, что когда-то появился на свет.» Джейн медленно поворачивается назад, на того, кто попытался лишить ее жизни. За спиной Джей-Джей стоит фигура то ли мужчины, то ли женщины, ей богу не понятно. На глазах повязка, а в руке длинный меч. Джейн кое-как складывает два и два и понимает остатками помутненного разума. Это Богиня правосудия, она сразила ее своим клинком. Так значит, Джейн заслужила смерти и ее кончина вполне справедлива? «Я вижу маленький силуэт человека: Скарамуш, Скарамуш, ты станцуешь фанданго? Гром и молнии очень, очень меня пугают. Галилео, Галилео, Галилео Фигаро! Восхитительно!» Так же внезапно, как появилась Богиня, так же молниеносно с диким оглушительным грохотом прямо с потолка на паркет падают десятки, а потом и сотни шутов. Таких колоритных, в роскошных одеяниях, сотканных из разноцветных лоскутов, с бубенцами на кончиках шляпы, Джейн видела до этого только в сказочных фильмах про королей — жадин. «Я просто несчастная девушка, меня никто не любит. Он просто несчастная девушка из бедной семьи. Даруйте ей жизнь, освободите из этого кошмара! Легко пришло, легко и уйдёт» Шуты с ужасающим, пробирающим до мозга костей, хохотом, поднимают Джейн на руке, принимаясь подбрасывать ее вверх. «Отпустите меня! Во имя Господа! Нет, мы не отпустим тебя! Отпустите его! Во имя Господа! Нет, мы не отпустим тебя! Отпустите его! Во имя Господа! Нет, мы не отпустим тебя! Отпустите меня! Мы не отпустим тебя! Отпустите меня! Мы не отпустим тебя! Отпустите меня! Нет, нет, нет. Вельзевул отвёл для меня отдельный котел в аду» В конце концов все это сумасшедшее шествие обратилось в ритуальное умерщвление. Шуту более не ловят Джейн после того, как подкинут ее в воздух. Девушка раз за разом падает на пол, каждый раз содрагаясь всем телом, хотя такого больше не имеет. Джейн уже задыхается, глотая ртом жадно воздух. Девушка делает последний отчаянный рывок, и, каким-то чудом, ну удается увильнуть от шутов перед тем, как они подбросят ее снова. «Ты думаешь, что можешь забросать меня камнями и высказать презрение! Ты думаешь, что можешь любить меня и оставить умирать?» Джейн подлетает к Богине, Джей-Джей четко знает, сорвать маску с ее лица — единственный верный вариант. Джейн неспешно подносит руку в ее лицу и одним молниеносным движением руки срывает повязку с глаз. И увидев человека, скрывающегося за ней, Джейн обомлела. — Кэт?! — воскликнула девушка в иступление. Выходит, Кэт убила и свою же мать, и собиралась расправиться с Джейн. «О, малышка, Со мной так нельзя, малышка. Я должен выбраться, Я должен выбраться отсюда.» Снова подул ветер, похожий на тот, что и принес Джейн сюда. Дуновение ветра подняло девушка над землёй. Душа взмыла в воздух и вылетела в то же окно, в которое влетела. «О, да, о, да, На самом деле, всё суета… Это всем ясно: Всё суета… Всё суета Для меня…»