незабываемым.

      — Почему согласилась выйти? Я думал, ты готовишься… — Проблемы дома, — прервала его Люмин. Тарталья замолчал, боясь спросить лишнее. Она сама не знала, почему согласилась выйти в такое время, почему решилась выскочить из дома, игнорируя слова мамы про остывший ужин и поздние гулянки. Тревога, постоянно преследующая Люмин, никуда не ушла, теперь девушка переживала еще и за то, что получит по возвращении. Настолько ей все это надоело, что глаза начинали слезиться, а может это от холода? В любом случае, плакать при Тарталье она уж точно не собиралась. Вообще-то Люмин любила зиму, любила холод и снег, особенно когда смотрела в окно на людей, прячущих носы в шарфы и воротники. Ее успокаивала зябкая атмосфера, но этой зимой все шло ужасно. Приятно, когда в сумрачное время возвращаешься домой, зная, что там тебя ждут, там поймут и поддержат, вот только этого у Люмин не было. Она всегда медленно плелась домой, напряженная, уставшая и злая, потому что застряла в дне сурка. Потому что тревога постоянно накапливалась, потому что плакала каждую ночь в подушку, когда родители уже легли спать. Потому что хотела бы уехать отсюда и никогда не возвращаться. Надоело играть роль послушной дочки, разрушая и теряя себя. Она боится будущего и просто хочет поддержки. Люмин медленно плелась домой, заглядывая в светлые окна серых пятиэтажек, смотрела вслед проходящим мимо людям, гадая ждут ли их дома, торопятся ли они по своему желанию или только вынуждены возвращаться туда. «Хоть бы снег выпал», — думала девушка, угрюмо рассматривая голый асфальт. А он все никак не выпадал, несмотря на то, что зима неумолимо мчалась к своей середине. Почувствовав, как парень схватил ее за ладонь, Люмин резко вернулась в реальный мир. Свет уличного фонаря позволил девушке разглядеть каждую деталь лица Тартальи, но она никогда не могла прочитать его эмоции. Настоящие эмоции. — Пойдем скорее, — он решительно потянул девушку за руку, не давая возможности прийти в себя и осознать происходящее. Все ее мысли в данный момент сосредоточились только на том, насколько теплыми были его пальцы. И она позволила себе последовать за ним, глубоко вдыхая холодный воздух и отбрасывая тревожные мысли. С Тартальей всегда было тепло, он озарял окружающих очаровательной улыбкой, пусть и не всегда настоящей. Любая готова была открыться ему и подарить часть своего света в ответ, но по иронии судьбы ему не нужен был никто, кроме той, что дать ему этого не могла. Он видел в Люмин свет, с которым раньше она стремилась помогать другим, которым постоянно делилась с друзьями, отдавая самое последнее, что у нее было. И он знал, что ее света не хватит на него, поэтому свой старался сохранить для них двоих. Но Люмин была неприступной крепостью, она отказывалась принимать его без возможности дать что-то в ответ. Тарталья был бы не Тартальей, если бы так просто сдался. Он каждый день старался давать ей частичку своей светлой души, подбодрить, порадовать, только бы она не оставила его. Но она медленно угасала на его глазах, периодически будучи настолько без сил, что уже даже не отказывалась от помощи. Люмин бы и рада ему открыться, но боится показаться слабой, боится потерять свою мнимую независимость и свободу, за что ненавидит себя, но пересилить не может. Она боялась его, потому что чувствовала себя слишком комфортно рядом и не хотела привязываться к этому ощущению. Парень неожиданно остановился посреди какого-то двора, Люмин молча встала рядом. Казалось, что переплетенные пальцы способны согреть их, спрятать от наступающего вечера. Она снова начала разглядывать свет в окнах, размышляя над судьбами незнакомых ей людей. Тарталья знал, что тема дома и семьи была для девушки больной, от этого приглашать ее к себе на ужин было еще страшнее, но, смотря на нее сейчас, он знал, что не удержится от этой идеи. С ней ему хотелось быть искренним и настоящим, пусть она и не всегда этому верит. И это очень расстраивает его. Люмин резко повернулась и потерялась, встречаясь с одновременно восторженным и расстроенным взглядом парня. Она неосознанно сильнее сжала его ладонь и неловко улыбнулась, видя его потерянность. Не так уж они и отличаются. Тарталья все же решился на глупость и резко притянул девушку к себе, увлекая ее в танец. Танцевать он не умел от слова совсем, но не знал, как еще выразить чувства, захватившие его в этот момент. Лишь бы не оттолкнула его, не убежала и не закрылась, как обычно. Только он думает, что она начинает открываться, как она ставит между ними новые стены. Парень не привык сдаваться, к счастью. А может и к сожалению. Люмин сильнее прижимается к парню, утыкаясь носом в его шарф. Их тянет друг к другу и ей надоело это отрицать. Крохотные снежинки застревали в светлых волосах девушки, Тарталья едва мог разглядеть их в приглушенном свете фонарей. Он хотел, чтобы не смотря на холод вокруг, она вспоминала этот вечер с теплом на душе. Хотел, чтобы этот вечер был таким же незабываемым, как она. Люмин просто хотела, чтобы эта зима стала чуть менее отвратительной и одинокой.