Между небом и морем

Девушка не была похожа на тенрюбито. Сидящая на полу, в чёрных ботфортах, юбке и плаще, с перемазанными дорожной пылью лицом и воротом белой рубашки, с всклокоченными волосами, она выглядела совсем не аристократично, не кичливо, не развратно, не… Следует честно признаться, что Джули не очень хорошо представляла, как вообще должны выглядеть тенрюбито. Видала она их издали один раз на Сабаоди, да и то Бог миловал — как начали люди перед кем-то вдали расступаться и ниц падать, так навигатор, воробей стреляный, схватил их за шивороты и направил в диаметрально противоположную сторону. Так и не познакомились с Мировой Знатью, чему Джули, исходя из услышанного об их нравах, была несказанно рада. А вот когда спустя две недели путешествия по Новому Миру её гениальные спутники решили одну из этих тенрьюбито похитить, ей это уже совсем не понравилось. Всеобщим мозговым штурмом команда решила, что за такую отвалят денег немерено, ведь нужно же им как-то свою возвращать, а они богаты. Голос разума, исходящий от Джули и напоминавший о том, что за тенрюбито стоят адмиралы, Дозор, Сайфер Пол и Бог знает кто ещё, мужской частью команды были успешно проигнорированы. План был разработан вполне типичный для их команды — капитан своим фруктом усыпляет весь народ в городе, в котором, как разведал кто-то из пиратов, ожидалась высокая гостья. Затем высокую гостью находят, похищают, оставляют записку с требованием выкупа и выходят в море. План, надёжный, как смоляное покрытие на Сабаоди (услышав такое сравнение, Джули только хмыкнула и про себя отметила, что, как известно, надёжность этого покрытия напрямую зависит от мастерства создающего его). В самом похищении Джули не участвовала — была на корабле, а после, когда пираты, притащив пленницу и по старой привычке сперев на острове что-то ещё, вернулись на борт, помогала готовить корабль к отплытию и выводить его в море, подальше от острова. Так что к моменту, когда Джули наконец присоединилась к столпившимся на палубе мужчинам, разглядывавшим пленницу, она уже очнулась и, сидя на полу со связанными руками, с самым непринуждённым видом разглядывала собравшихся. На секунду её взгляд задержался на Джули, а затем вновь заскользил по рядам небритых лиц. Выглядела она как-то… не так, как представляла себе Джули. Грязный и встрёпанный вид аристократичности ей не прибавлял. — А ты точно тенрюбито? — выразил общие подозрения капитан. — Нам за тебя вообще что-нибудь дадут? — Конечно! — воодушевлённо ответила девушка. — Вам всем за меня дадут, и ещё как! Джули подумала, что это звучит как угроза. Команда, как и следовало ожидать, не разделяла её опасений. Капитан велел отвести пленницу в трюм — что она восприняла без особого восторга, но и без возмущения — и подозвал Джули к себе. — Ты, — сказал он Джули. — Присмотри за ней. Будешь носить ей еду, прибираться и всё такое прочее, пока мы её не сбагрим. Извини, — добавил он виновато. — Но я просто не могу пустить к ней мужиков. Сама понимаешь, наши парни не такие, но вроде девушка красивая, вроде руки связаны, а нам проблемы не нужны. Джули хмыкнула про себя, что будь им проблемы не нужны, не влезли бы они вообще в эту гиблую затею, и согласилась с капитаном. Когда она прикрыла за собой люк трюма и застыла на ведущей вниз лестнице, чтобы глаза привыкли к темноте, пленница зашевелилась внизу — слышен был шорох её одежды. Привыкнув к полумраку, Джули аккуратно спустилась вниз, держа перед собой миску с разной морской живностью из дневного улова, и уселась в шаге от пленницы. Та какую-то долю секунды рассматривала её, а потом улыбнулась и сказала: — Привет! Меня зовут Корди, а тебя? — Джули, — оторопело ответила Джули, хлопая глазами от неожиданности. Пленница представилась настолько дружелюбно, как будто они сидели на песчаном берегу какого-нибудь весеннего острова и мило и неспешно болтали. — Джули, — почти промурлыкала пленница. — Какое прекрасное имя! Она принюхалась и Джули показалось, что у неё вот-вот потекут слюнки. Всё ещё обескураженная столь тёплым приёмом, Джули протянула ей миску и обнаружил загвоздку — руки пленницы по наказу капитана были связаны за спиной и развязывать её было строго запрещено.Подумав секунду, Джули схватила креветку и протянула Корди, запоздало подумав о том, как глупо это, должно быть, выглядело, и как, должно быть, оскорбится девушка из Мировой Знати от такого фамильярного обращения. — Ух ты! — воскликнула девушка. — Ты покормишь меня вот так? Меня ещё никогда не кормила собственными руками настоящая пиратов! Это здорово! Если бы потолок у трюма был чуть пониже, Джули бы определённо об него шандарахнулась, подскочив от такого внезапного выкрика. Корди сноровисто выхватила добычу из её руки и объявила, что обожает креветок. Джули начала скармливать ей других креветок и рубленные куски какого-то морского гада, названия которого она и сама не запомнила. Корди ела с таким удовольствием, что Джули бы и сама захотела есть, если бы уже не была сыта. Когда трапеза окончилась и Корди с некоторой долей сожаления взглянула на опустевшую миску, Джули, повинуясь какому-то порыву, велела ей повернуться спиной. Корди повернулась — спокойно и расслабленно — и Джули распустила верёвку на её руках. Теперь уже Корди смотрела на неё обалдело, а Джули, дождавшись, когда пленница развернётся к ней, начала массировать её руку. — И за что такая честь? — с улыбкой осведомилась Корди. — Или ваш капитан настолько человечен? — Это не капитан, — ответила Джули, сосредоточенно массируя руку. — Я врач, и я не могу допустить, чтобы у человека затекли руки и из-за этого начались последующие проблемы со здоровьем. — Так ты судовой врач? — с интересом спросила Корди, подавшись вперёд. — Врач, кок и голос разума, — проворчала Джули. — А ещё я знаю, что такое динозавры. — А это здесь при чём? — удивилась Корди. — А мы на одном острове динозавров встретили, — флегматично ответила Джули, продолжая массировать её руку. — Я им сказала, что они уже вымерли давно. Пираты мне не поверили, динозавры тоже. Хорошо, что у капитана нашего фрукт, позволяющий усыплять всё живое вокруг по мановению руки. Так мы и убежали. Потом ещё много чего было, но вроде все живы-здоровы. — Повезло вам… — задумчиво протянула Корди, протягивая ей вторую руку. — Но всё равно, как-то… не такими человечными я пиратов представляла. Я думала, они все воры и убийцы, а тут вон… — она кивнула на Джули, сосредоточенно массирующую её запястье. — Воры-то воры, но не убийцы, — ответила Джули, закончив свой труд и озадаченно уставившись на развязанные руки пленницы. — За все месяцы, что я с ними плаваю, ни одного человека не зарезали. Только крадут. — Ты можешь меня не связывать, — промурлыкала Корди, перехватив её взгляд. — Подумай сама, корабль посреди океана, да какого, я — лишь хрупкая девушка в окружении десятков мужиков. Сбежать у меня нет шансов. А если кто зайдёт, я руки верёвками замотаю и притворюсь, что связана — в темноте они даже не заметят. Всё это звучало очень соблазнительно, учитывая то, что ей не пришлось бы вечно терзаться муками совести из-за томящейся в путах пленницы. Джули согласилась, и Корди улыбнулась ей — тепло и благодарно. С тех пор трижды в день Джули спускалась к Корди в трюм — и, в то время как утром и днём она не могла оставаться надолго, вечерами, между ужином и ночными вахтами, Джули подолгу беседовала с пленницей. Говорила в основном она сама — за всё время плавания она, даже будучи важным, горячо любимым и уважаемым членом экипажа, так и не смогла сблизиться ни с кем из команды — уж слишком они были разные. Но, встретив Корди, она поразительно быстро прониклась доверием и симпатией к ней, и осознала, что в кои-то веки нашла человека, которому может высказать всё, что лежит на душе. Корди оказалась прекрасной собеседницей, она живо интересовалась всем, что Джули рассказывала, задавала вопросы и очень внимательно слушала. Со временем Джули рассказала ей и историю о том, что привело её на борт пиратского корабля. Джули была родом с острова Рохо в Вест Блю, поросшего травой клочка земли с маленькой рощицей в центре и тремя деревнями недалеко от моря. Врачей на острове было немного: один из них, отец Джули, учился у самого доктора Трафальгара во Флевансе. Доктор предлагал ему место в своей клинике, но он предпочёл вернуться на родину и лечить соотечественников; было это ещё до рождения Джули. На своём острове он слыл самым учёным человеком и лучшим врачом — второй врач, его бывший ученик, жил в соседней деревне, да был ещё его нынешний ученик и помощник — молодой человек, с которым Джули прекрасно ладила. Все говорили, что однажды они поженятся. Официально к уважаемой гильдии врачей, состоящей из трёх человек, Джули не принадлежала, но на своей родине слыла весьма умной и учёной девушкой — она прочитала все книги, что были на острове, и, хоть в её обязанности и входило пасти деревенских овец, она выучилась у отца медицине и не хуже официальных учеников помогала лечить людей. Однако не было ей покоя. Рохо был настолько маленький, что его можно было обойти за день, при этом останавливаясь поболтать с жителями всех трёх деревень по очереди. Джули и обходила, когда у неё было мало работы по дому и не надо было помогать отцу с больными. Ночью в тёплое время года она уходила пасти овец. Благодаря силе своего фрукта Луни-Луни Джули могла не спать сутками — точнее, проводить всё необходимое для сна время в состоянии лунатизма и спокойно наблюдать за овцами, любоваться морем и луной, при этом отдыхая, как обычный человек. В случае чего она могла вскочить и сделать любое необходимое дело, при этом, в отличие от обычных лунатиков, она отлично помнила всё, что в таком состоянии делала. В одну из таких ночей, когда Джули как обычно пасла овец, и случилась судьбоносная встреча. К берегу причалил пиратский корабль. Джули услышала жалобное блеяние овцы и в компании двух собак кинулась карать негодяев. В ходе перепалки выяснилось, что её фрукт, не только дающий ей способность осознанного лунатизма, но и позволяющий управлять заснувшими людьми, идеально сочетается с фруктом пиратского капитана, перепалка перешла в братание, а уж когда пираты узнали, что Джули вкусно готовит и умеет лечить людей, они применили всё своё обаяние и ещё до рассвета уговорили Джули уплыть с ними. У Джули в ту ночь будто крылья раскрылись. Ей было тесно на острове Рохо. Книги поведали ей о далёких морях и островах, новых знаний почти не прибывало, а душа её жаждала странствий, новых встреч и событий. Ей опостылел Рохо со своими проживающими до ужаса одинаковые годы жителями, своими овцами, скучными пейзажами и перспективой просто тихо выйти замуж и погрязнуть в скучной обыденности, так и не увидев воочию этот прекрасный мир. Итак, собрав все свои пожитки, оставив пояснительные записки и не прощаясь из страха из-за малейших колебаний упустить свой шанс, Джули отчалила вместе с командой Сонного Хью от острова Рохо. Они совершили «прощальное турне по Вест Блю», как называл это их капитан — вовсе не сонный, а просто флегматичный — и через Обратную Гору отправились на Гранд Лайн. Путешествие проходило спокойней, чем можно было предположить. На семь бед у капитана был один ответ — погружать всех в сон. Им не приходилось даже тратить ядра, что нимало радовало квартирмейстера. Будь то дозорные или морские чудища — стоило капитану протянуть к ним руки, подпустив их поближе, и они засыпали сном праведников. А Джули потом приказывала дозорным повернуть корабль в противоположном их курсу направлении, а морским чудищам — уйти на глубину и поискать другую добычу, пока сила капитана не перестала действовать. Прибрежные города и деревни они грабили таким же манером — капитан Хью усыплял всех, а его молодцы обносили. Джули не нравилось это делать. Это было некрасиво. По её приказу люди сами отворяли им двери и распахивали сундуки, осторожно снимали с себя драгоценности и протягивали им кошельки. О том, что она может ещё и спросить у них в таком состоянии всё, что угодно, и люди ответят, Джули умалчивала. Пусть сохранят то добро, которое нельзя так просто найти. Это будет честно. Так продолжалось долгие месяцы — они боролись со стихией, грабили города, уходили от опасностей, а листовки на Джули так и не появилось — голова же капитана, чьё участие в массовом усыплении людей не оставляло у дозорных никаких сомнений, росла в цене. А теперь они решили похитить тенрьюбито, ни с того ни с сего, даже не сообщив Джули — знали, небось, что отговаривать будет — и Джули не находила себе места, боясь неминуемой расправы за это деяние. Об этом она и рассказывала Корди, в очередной раз болтая с ней во время скромной трапезы. — Не волнуйся, — вкрадчиво говорила Корди, и её глаза странно сверкали при свете свечи в полумраке трюма. — Тебе совершенно нечего бояться. Голос баюкал как волны и успокаивал, и Джули верила вопреки здравому смыслу, что ей и правда ничто в этой жизни не грозит. Так в кратких утренних и дневных беседах и ночных откровениях проходили дни. А через две недели капитан сказал: — Всё, отдаём завтра нашу любезную. Ты к ней утром не спускайся, нечего её кормить прежде чем отдадим её другим людям. А уж дальше прокормить её — не наша забота. Джули забеспокоилось. Передача похищенной обратно правительству — дело опасное. Кто сказал, что они не нарушат своё обещание и не перестреляют их всех, как только Корди перейдёт к ним на борт? К тому же ей казалось несправедливым не сообщить Корди, что она уже скоро будет спасена. Поэтому, заступив на ночное дежурство и улучив минутку, когда все заснут, она на мгновение — большего она не могла себе позволить, как вперёдсмотрящая — заглянула в трюм и с лестницы шепнула Корди радостную новость. И, выскочив оттуда, вернулась на свой пост с куда более спокойным и лёгким сердцем — ей показалось, что лицо Корди просияло во мраке трюма. А на утро рядом с ними бросил якорь не правительственный корабль. Утро выдалось холодное, туманное, пираты возились на палубе, двое пошли вниз за Корди, а Джули с беспокойством наблюдала, как рядом с их судном, борт к борту, покачивается корабль революционной армии, чёрный как ночь корабль, чьи спущенные чёрные паруса трепал норд-вест. Она стояла достаточно близко, чтобы видеть, как Корди, морщуюся от дневного света, выводят на палубу и ведут вперёд, и как она, продрав глаза, бросает взгляд на ждущий её корабль. На долю секунды на её бледном, грязном лице отразился кромешный ужас, но уже через мгновение он уступил место надменнейшей из улыбок и Корди спокойно пошла к перекинутому с борта на борт трапу. Там её приняла коротко стриженная рыжая девушка в розовой рубашке, короткой красной юбке и шляпе с очками. У революционеров, судя по остальной команде их судна, такие шляпы не были редкостью. Девушка взглянула на руки Корди и ахнула. Та отстранилось и с громким «Опля!» театрально вскинула руки. Обрывки верёвок посыпались за борт и на палубу. — Она не была связана, — упрекнула девушка пиратов. Пираты удивлённо разводили руками. — Я порвала верёвки, — ответила Корди. Её голос звучал надменно и заносчиво, и смотрела она на революционерку слово бы свысока. -У меня затекли руки. Просто ужасно сидеть в путах долго — так ведь можно и заболеть. — А рабы так порой днями, а то и неделями сидят, — ответила девушка в тон Корди, недобро улыбаясь. — Ну, я же не рабыня, — ответила Корди. — Рабами становятся те, у кого нет сил постоять за себя, а я… В следующую секунду она рухнула на палубу в нескольких метрах от того места, где стояла. Джули изумлённо выдохнула. Даже со своего места она видела, как побледнела революционерка и какая ярость плескалась в ее глазах. Она сделала движение в сторону Корди. — Коала, не надо, — ласково сказал златокудрый парень со шрамом, положив девушке руку на плечо. Он приобнял Коалу и принялся что-то тихо ей говорить. Та расслабилась и выпрямилась, но всё ещё выглядела готовой в любую минуту ринуться в бой. — Я говорю, — как ни в чём не бывало продолжила Корди. — Что у рабов нет сил постоять за себя, а у меня эта сила есть. Она схватилась рукой за фальшборт и поднялась. Выглядела она так, словно не её только что отбросили ударом на несколько метров. Коала смотрела на неё с неприязнью. Парень со шрамом — видимо, он был тут за главного — вежливо улыбаясь, кивнул пиратам и приказал своим поднять якорь и взять курс на «место назначения». Корди повернулась к пиратам и, лучезарно улыбаясь, крикнула: — Спасибо, что приглядывали за мной! — и отдельно добавила, встретившись взглядом со своей тюремщицей. — Джули! Чужой корабль, покачиваясь, начал отплывать. Революционеры смыкали кольцо вокруг Корди. Златокудрый с ласковой улыбкой подступил ближе всех к ней, поигрывая цепью. И Джули бросилась бежать. Она пронеслась вдоль борта под удивлённые окрики команды, оттолкнулась от палубы. Под ногой спружинил борт из светлого дерева, внизу разверзлась гибельная ярко-синяя пасть моря. Удар о борт вышиб из неё дух, и Джули отчаянно заскребла ногтями по его внутренней стороне, чувствуя, как соскальзывает вниз. Несколько сильных рук протянулись к ней и втащили её на палубу. Джули тяжело дышала, запоздало осознавая, что чуть было не умерла. Революционеры во главе с Коалой обалдело смотрели на неё. Парень со шрамом закончил вязать Корди цепью, слез с неё и наконец поднял голову. Уставившись вместе со всеми на Джули, он рывком поставил Корди на ноги и толкнул её в сторону трюма. Джули встретилась с её изумлённым взглядом. В следующую секунду Корди улыбнулась и, набрав в грудь побольше воздуха, исчезла во тьме трюма. Парень скрылся следом за ней. Повисло молчание. Все взгляды были обращены на Джули, и она почувствовала, что ей жизненно необходимо что-то сказать. — Я… — Джули облизнула пересохшие губы. — Я хочу стать революционеркой.