Стоит зарисовать

У Мэй есть то, чего не хватает Еве — какая-то необыкновенная решимость, яркий-яркий огонь в душе. Даже Ева не уверена, что сможет его нарисовать — это можно только почувствовать. Услышать в музыке, самой обжечься и потом — оказаться приласканной пламенем… Чудесное зрелище, и его очарование не пропадает даже со временем. Безусловно, оно стоит того, чтобы это зарисовать. Только в одиночку это будет совсем, совсем не то. Если только Ева зарисует общие воспоминания, то картина передаст их только с её точки зрения. А нужно, чтобы они сохранили и ощущения Мэй. Настолько, насколько получится, конечно. Если они обе постараются, то всё точно будет хорошо. Только Еве немного больше. Нужно всё подготовить как следует. Мэй дорогущие материалы не нужны. Хорошую картину можно написать и без них — а сейчас такой подход тем более ценится в современном искусстве… Да и Еве хорошо будет вспомнить, с чего она начинала. Да и Мэй не разберёт, в чём отличие дорогого от дешёвого. Огромный холст доставать не надо. Небольшого скетчбука (незаполненного, это важно! Не хотелось бы, чтобы Мэй чувствовала себя плохо, сравнивая свои навыки с её) будет вполне достаточно. И пары-тройки простых карандашей. И гуашь. Для юного художника то, что нужно. Осталось лишь выкроить время для рисования. Лучше где-нибудь на выходных, когда Татьяна с коллегами будут беспокоить уже не так сильно, а проекты для работы можно с чистой совестью отложить. Теперь, всё решив, самое главное сосредоточиться. Сейчас всё-таки, увы, не выходной, так что сидеть сложа руки нельзя. И стараться не поддаваться чувству радостного ожидания… Если только не выразить его в самом-самом конце — как знак примирения с миром и собой. Фанатам понравится, но Ева думает об этом в последнюю очередь. …и вот очередной этап закончен. Небольшое исправление плана результату не помешало. Теперь можно и отдохнуть. Пока не приходит Мэй. Ева даже не услышала её, но почувствовала, когда она присела. — Привет, — шепчет Мэй. — Чему улыбаешься? Даже с закрытыми глазами Ева легко может сказать, что она улыбается в ответ. — Ты пришла. — Ну, тогда я могу и остаться, — смеётся Мэй. — Я уж думала, ты спишь. — Рановато, не думаешь? — Твоя правда. Чем хочешь заняться? Ева смотрит в сторону стола, где лежит скетчбук и краски. — Порисовать? — угадывает Мэй. — Было бы здорово! Хоть я и не умею. Но попробовать никогда не поздно! — Абсолютно согласна. Давай начнём, а там посмотрим, как пойдёт. — Начнём и закончим, — с нажимом говорит Мэй. — Доведём дело до конца! За большим столом места хватает обеим. Даже немного неловко становится: столько пространства для такой маленькой книжки. Четыре руки, впрочем, оправдывают такую трату. — Как думаешь, с чего лучше начать? Неожиданный вопрос. — Со скетча… Но ты сама смотри. Не ограничивай себя в рисовании. — Я тебе хочу довериться. Я-то сама рисовать не умею, а у тебя опыт большой. Ева краснеет, и Мэй берёт карандаш. — Ну, посмотрим, что получится, — усмехается она и пролистывает книжку. — Наш рисунок первым будет, получается? — Да! Если тебе понравится, то его можно заполнить нашими работами целиком. Мэй улыбается и на бумаге появляются первые штрихи. «Интересно», — думает Ева, вглядываясь в них. Она пытается нарисовать голову, но под ненабитой рукой получаются лишь вытянутые круги внутри контура и неровные штрихи снаружи. А может, это и не голова вовсе? Можно только сказать, что у Мэй очень… Своеобразное проявление таланта. Глубоко спящего, судя по всему. То, что его получилось вытащить сходу — большая удача. — Мне нравится, как я нарисовала, — улыбается Мэй и встаёт, чтобы оценить набросок. Безусловно, он мог бы выглядеть и лучше, но лучшее — враг хорошего. А раз Мэй хорошо, то и Еве тоже. — Что это? — Сама не знаю, — смеётся Мэй. — Я просто водила рукой по бумаге, и всё. — Не так уж плохо получилось. Хочешь добавить что-нибудь ещё? — Не-а! Давай лучше скорее красить. Какие цвета возьмём? — Да любые можно, какие есть. Ева ждёт, что Мэй потянется к оранжевому, но она берёт красный. И белый почему-то. В ответ Ева окунает кисть в оранжевый. — Старайся не выходить за контур, — бесполезный совет, конечно, но раз это первый раз Мэй, то сказать стоило. — Ой! А я уже… — отвечает та печально. — Ничего страшного. За границы бумаги не вышло же… Да и я подрисовать могу, если что. Такой ответ Мэй утешает, и вот уж она снова берётся за краски, на этот раз почти не выходя за контур. Получается на удивление красиво, только и успевай рисовать оранжевым по краям. Конечно, на неё уходит не так уж много времени и красок, но это её красоты не умаляет. На листе воспылал трёхцветный огонь… Конечно, ему можно было бы добавить больше оттенков, но и то, что есть, вполне устраивает. Будет неправильно думать, что она никогда раньше не чувствовала таких эмоций от своей же работы — нет, это уже было, и было прекрасно… И то, что ей вновь это открылось, значит, что теперь всё хорошо. Конечно, такую работу Татьяне и коллегам не покажешь, да и просто в соцсетях выкладывать не хочется, но она всё равно прекрасна. Как раз потому, что и Мэй тоже вложила в неё частичку себя. И, конечно же, Ева будет беречь её, как зеницу ока. — Давай порисуем ещё как-нибудь, — предлагает она, улыбаясь, совсем как тогда. — Конечно! Мне очень понравилось. Даже не знаю, что лучше, — смеётся Мэй, — наш рисунок или твоя улыбка. Умела бы рисовать, нарисовала бы и её, — вздыхает она. — А давай попробуем сейчас! И Мэй, конечно же, не отказывает.