Синица в небе

«Вот и все…» — мелькнуло в голове Яна, когда он увидел у врага пистолет. Какая глупая выходит смерть — не на поле битвы, а от руки безвестного рядового, и тот перепуган не меньше его самого. Ян зажмурился и приготовился умереть. Но судьба распорядилась иначе. В темноте раздался грохот, за которым последовал отчаянный крик. — Адмирал Ян! Вы в порядке? — послышался знакомый и дорогой сердцу голос. Ян осторожно открыл глаза и увидел склонившегося над ним Юлиана, всего залитого кровью. Ян с трудом удержался, чтобы не кинуться в объятья воспитанника. — Ты спас меня, Юлиан! Ты спас… — только и смог выдохнуть он. — Я спешил как мог! Теперь корабль наш, ни о чем не волнуйтесь, — сказал Юлиан, тщательно осматривая Яна. — Вы точно не ранены, адмирал? — Нет, цел… — только тогда Ян с ужасом вспомнил, как «телохранители» закрыли его собой от вражеских выстрелов. Тут же испарились и страх, и усталость. Ян вскочил на ноги. — Патричев и Блумхардт! Ты их видел? Они выжили?! — Не знаю, ведь я сразу побежал искать вас… — начал Юлиан. Ян не стал слушать, а тут же кинулся прочь. Лишь бы они выкарабкались! Все остальное — не важно. *** Патричева они нашли уже в лазарете. Ян пришел в ужас, увидев, сколько крови тот потерял — одежда промокла насквозь. Но он был жив! Его побелевшие губы шевелились, под полуопущенными веками блестели глаза. Несмотря на могучее тело, Федор сейчас выглядел таким… уязвимым. — Патричев! — Ян уж было кинулся к другу, но его грубо отпихнули. — Не путайтесь под ногами, — мужчина средних лет склонился над раненым. Ян только сейчас узнал в нем Ромски. Он больше не казался всего лишь очередным политиком с излишне серьезным лицом. Глядя, как умело его руки избавляют Патричева от окровавленной одежды, как ловко перетягивают жгутами конечности, останавливая кровотечение, Ян вспомнил, что основная профессия Франциска Ромски — доктор. Это вселяло надежду, пусть и слабую. Отработанным жестом Ромски расстегнул ворот рубашки Патричева, достал жетон и что-то прочитал. — Вторая положительная! У кого вторая или первая? — громко выпалил доктор, обращаясь ко всем вокруг. Ян, все еще в шоке, не сразу сообразил, о чем речь. Но потом до него дошло. — Первая положительная, — поднял руку адмирал. — Я универсальный донор. Лицо Ромски смягчилось, словно бы он подумал: «Ну, хоть на что-то сгодишься». Он кивнул и пошел готовить установку для переливания крови. Ян воспользовался этим и подошел к Патричеву. Лицо старого друга было пугающе бледным, в уголках губ блестела кровь. Но он еще дышал, и только это было важно. — Патричев… Федор, пожалуйста, держись! — Ян осторожно коснулся его руки. Глаза Федора приоткрылись, на бледных губах расцвела слабая улыбка. — Ты жив, Ян… — с трудом произнес он. — Это главное. — Пожалуйста, не говори ничего! — взмолился Ян. — Береги силы. Доктор Ромски тебе поможет, только... — Неважно… Ты же понимаешь… мне конец, — сказал Патричев тихо, но все еще улыбаясь. — И я счастлив так уйти. Главное, что ты жив. И я… наконец могу сказать тебе. Мон тонэ яратисько… — Ш-ш-ш, — шикнул Ян, слегка сжимая его ладонь. — Постарайся не тратить силы. — Я хочу сказать тебе… — ресницы Патричева дрогнули, но он так и не открыл глаз. Видимо, сил не хватило. — Ян, я люблю тебя. Боже, как я тебя любил все эти годы! Ты был моим светом, моим смыслом жизни. Я… кхх… так мечтал хотя бы раз подержать тебя за руку, поцеловать… Никого красивее тебя я в жизни не видел. Ой тон чебер! Кхх… Ян замер, парализованный внезапным признанием. Патричев же продолжил: — Никогда не боялся вражеских армий, но вот признаться тебе, пригласить на свидание у меня смелости так и не хватило. Но сейчас уже ничего не важно… Ян! Tилесьтыд юаны яралоз-а… Ты пойдешь со мной на свидан… — Иди сюда! — Ромски схватил потерявшего дар речи Яна и потащил куда-то в другой конец комнаты. Там его усадили в специальное кресло для переливаний крови и воткнули в вену иглу. Краем глаза Ян видел, как Ромски и его ассистенты готовятся к операции. *** Спустя несколько часов Ян сидел в кресле и через силу потягивал предложенный ему сладкий чай. Прийти в себя никак не удавалось — слишком многое навалилось сразу. Плюс голова кружилась от большой кровопотери. Как будто сквозь туман Ян видел Юлиана и Шенкопфа, и те докладывали ему глухими, как сквозь вату, голосами, что всех терраистов ликвидировали, но, к сожалению, после боя много погибших. Ромски все еще боролся за жизнь Патричева в операционной, а Райнер впал в кому. Ян волновался и за него, но со стыдом должен был признать, что за Патричева переживал все же больше. Райнер ему нравился, но с Патричевым они знакомы больше десяти лет, вместе пережили довольно опасное приключение на Эконии и после этого поддерживали знакомство. Да, Федор не был ему близким другом, таким как Дасти, Алекс или Фредерика. Просто хороший приятель. Но Яну нравилось проводить с ним время: играть в шахматы, болтать о пустяках, вспоминать безумные приключения юности. И вот теперь… это внезапное признание. Ян понимал, что размышлять о нем нет смысла, ведь шанс, что Федор доживет до утра, невелик. Но мозг упрямо возвращал его к сцене признания. Все годы службы Ян был слишком занят и не мог отвлекаться на какую-то любовь и отношения. Но теперь… поглядев смерти в лицо, Ян уже думал, что за эти годы почти вся жизнь прошла мимо него. И вообще, будь они с Патричевым в других обстоятельствах, как бы он ответил? Хотя Ян никогда раньше не думал о Федоре в таком ключе, но в принципе считал того довольно привлекательным мужчиной. Вдобавок вместе они никогда не скучали, так что… почему бы и нет? Наконец-то показался доктор Ромски. На ходу он вытирал пот со лба. — Операция прошла успешно. К тому времени Ян уже служил достаточно долго, чтобы знать: подобный вердикт значит лишь то, что пациент не умер во время операции, но как будет дальше — не знает никто. И тем не менее он спросил: — Мистер… доктор Ромски, пожалуйста, скажите! Федор будет жить? — Понятия не имею, — наморщил лоб Ромски. — Шансы — пятьдесят на пятьдесят. Он потерял слишком много крови. —Я очень вас прошу, сделайте все возможное. Если он выживет, я позабочусь, чтобы Эль-Фасиль!.. — Не оскорбляйте меня так, адмирал Ян, — Ромски одарил его ледяным взглядом. — Окажись на моем столе сам Райнхард или даже Рудольф, я бы приложил не меньше усилий. Мне не нужны награды. Я никогда не переставал быть врачом. — Да, простите меня, пожалуйста… — пристыженный Ян потупился. — Скажите… я могу его увидеть? Ромски явно не хотел никого пускать к больному, но Ян сумел настоять на своем, и ему разрешили, но предупредили, что он — единственное исключение. Прокравшись в палату, Ян со страхом взглянул на своего спасителя, теперь обвитого проводами и трубками. Сердце у него сжалось. И одного взгляда на Федора хватило, чтобы Ян понял, как тот ему дорог. Ян подошел к раненому и снова осторожно коснулся его руки. Лицо Патричева было ужасно бледным — казалось, жизнь в нем едва теплится. Ян наклонился к его уху и очень тихо прошептал: — Федор, пожалуйста, живи. Обещаю, если выкарабкаешься, я пойду с тобой на свидание. Ян посидел у изголовья раненого еще несколько минут, а затем тихо вышел. *** Следующее утро началось с хороших новостей. — Удивительно, но похоже, что у контр-адмирала Патричева поистине впечатляющая воля к жизни! — сообщил Ромски. — Его показатели неуклонно растут. Сейчас бы я оценил его шансы на выживание как семьдесят на тридцать. Состояние капитана Блумхардта тоже пока стабильное. Услышав прогноз, Ян с трудом сдержал радость — опасался, что как-нибудь сглазит. Конечно, это был лишь первый шаг на пути выздоровления друзей. И тем не менее он по нескольку раз на дню донимал Ромски, требуя полный отчет о здоровье Патричева и Райнера. Но только спустя три дня доктор разрешил посетить раненых — дожидался, пока они окрепнут. — Как себя чувствует наш герой? — спросил Ян, входя в палату Патричева. Тот теперь выглядел гораздо лучше, особенно со времени последнего визита. Ромски был прав: резервы жизненных сил Федора поражали. Он все еще казался слабым, лицо оставалось бескровным и слегка осунулось. Но это было не лицо умирающего. Федор поприветствовал Яна слабой улыбкой. — Бывало и хуже… Неплохо потрепало нас, а? — Да уж, — улыбнулся Ян, присаживаясь рядом. — Мы с самой Эконии так не веселились! Честно говоря… поверить не могу, что я жив. — Благодари Ромски за это. — Не только его, но и тебя! Медсестры рассказали мне, что из тебя выкачали едва ли не литр крови, чтобы отдать мне. Так что, можно сказать, какая-то часть тебя циркулирует во мне, — Федор засмеялся, но быстро затих и отвел взгляд, а затем и вовсе уставился на руки, сложенные на животе. — Ян, мне ведь приснилось, что перед операцией… я тебе кое-что сказал?... — Нет, — сказал Ян тихо, но уверенно. — Тебе не приснилось. Я помню каждое слово. — Ясно… — выдохнул Патричев, все еще не отрывая взгляда от рук на животе. — Но мы же можем сделать вид, что ничего не произошло, да? — Нет, — покачал головой Ян. — Не стоит об этом забывать. Не хочу. Патричев с недоумением на лице поднял на него взгляд. — Я согласен, Федор, — тихо добавил Ян. — Насчет того, о чем ты просил перед операцией… Буду рад пойти с тобой на свидание. Теперь Патричев смотрел на него во все глаза. Но в какую-то минуту что-то решил, сердито сжал губы и отвел взгляд. — Если ты согласен потому, что хочешь поблагодарить за спасение, то прошу тебя… не надо… — процедил он. — Мне не нужна твоя жалость. — Федор! — сердито прервал его Ян. — Ты знаешь меня достаточно долго. И прекрасно понимаешь: когда я чего-то не хочу, то уж постараюсь приложить все силы, чтобы этого избежать. Так что если уж собрался пойти с тобой на свидание, то это лишь потому, что и в самом деле хочу пойти. После этих слов Патричев долго и настороженно изучал выражение его лица. Ян закатил глаза и вздохнул. — Я ведь не предлагаю тебе завтра же жениться и совместно вести хозяйство, — проворчал он. — Просто хочу… попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. Федор! Скажу честно, я и сам ничего не знаю обо всех этих ухаживаниях, так уж получилось, что эта часть жизни прошла мимо меня. Но я знаю одно: с тобой мне всегда было комфортно. Я доверяю тебе. И я буду рад получить новый опыт именно с тобой. Недоверие сошло с лица Патричева. Он знал Яна достаточно долго, чтобы понять, что тот говорит искренне. Федор тепло улыбнулся, его лицо слегка порозовело, и на минуту показалось, что он совсем выздоровел. Даже от такой мелочи Ян почувствовал, что у него в груди стало тепло. Он подошел и взял Патричева за руку. Тот осторожно сжал пальцы в ответ. — Мне это точно не снится? — прошептал Патричев. Казалось, что своему счастью он все еще не верит. — Я не надеялся и на синицу в небе, а получил целого журавля! — Ты о чем? — улыбаясь, переспросил Ян, поглаживая его ладонь. — Да вот, старая поговорка, дедушка научил, — Федор на вопрос как будто просиял. — Он говорил, что это поговорка нашего народа еще со Старой Земли. Хотя бабушка тогда заметила, что он многое перевирает и говорят вообще не так. Знаешь, Ян, мой дед бы тебе понравился. Он знал кучу вещей о прошлом. Да и моя бабушка тоже пришлась бы тебе по душе. — Знаешь, что? — Ян придвинулся ближе. — Полет до Феззана нам предстоит долгий, и я буду рад послушать что-нибудь о твоей семье. *** Несмотря на недавние события (в большинстве своем крайне печальные), путешествие показалось Яну очень приятным. Он по нескольку раз в день заходил к Патричеву, приносил легкие и полезные (а главное очень вкусные) блюда, приготовленные Юлианом, и они болтали, пока Ромски не гнал Яна из палаты. Впрочем, Федор восстанавливал силы с изумительной скоростью, и в последние дни их вояжа он мог уже сам заходить в каюту Яна. Райнер тоже очнулся от комы, но после нее был ужасно слаб. Ян навещал и его, но не так уж часто, как Патричева. Дело было еще и в том, что Ян знал, что в вопросах выздоровления друга можно положится на Шенкопфа — тот о нем позаботится. Сам же Ян сосредоточился на Федоре. Пока что он не знал, в какую сторону развиваются их отношения, в каком они вообще статусе. Встречаются они или еще нет? Пока что происходящее между ними мало отличалось от дружбы, ничего особо интимного не наблюдалось. По крайней мере, их попытку держаться за руки и редкие объятия чем-то значительным не назовешь, а на большее они пойти не могли, пока за Патричевым присматривал Ромски. Так что все эти дни они в основном болтали, шутили, смеялись, играли в шахматы… Разве что чаще обычного заводили беседы на личные темы. — В тот день, когда тебя ранили, ты сказал несколько фраз, которые я не очень-то понял, — как-то начал Ян. — Они значат что-нибудь? В ответ Федор рассказал ему о бабушке, ведь о дедушке, от которого Патричеву досталась фамилия, Ян уже немного знал. Кстати, фамилией его дедушка очень гордился, ведь так он смог сохранить наследие рода, его культуру, память о России — стране со Старой Земли. Бабушка Федора тоже была со Старой Земли и из России, ей тоже удалось сохранить культуру своих предков — язык и фольклор удмуртов. С детства она заставляла Федора заучивать удмуртские слова и целые фразы, считая, что лишь так можно пронести память о предках сквозь века. И теперь Патричев был одним из немногочисленных живых представителей давно забытого народа в одной бескрайней Галактике. Ян с неподдельным интересом слушал байки, сказания и легенды Патричева, которые ему когда-то передали бабушка и дедушка. Будучи знатоком военной истории, он, конечно, немало знал о России. Но о многообразии коренных народов, живших на ее территории, Ян слышал чуть ли не впервые. Федор тоже многое спрашивал у Яна, интересовался его детством, жизнью с отцом и учебой в академии. Яну были очень приятны эти разговоры. С Федором можно было забыть и о войне, и предстоящих переговорах. Словно во всей вселенной оставались лишь они вдвоем. Рядом с Патричевым оказалось очень уютно, примерно так же, как с Юлианом. Ян даже с некоторым стыдом подумал, что Федор способен заменить воспитанника, когда тот вырастет и наладит личную жизнь. В том нет ничего странного — не будет же он как прежде проводить с Яном каждую свободную минуту? А если подумать, разве это плохо? Кстати о Юлиане… Ян заметил, что тот, готовя что-нибудь для Федора, все чаще загадочно улыбался. А еще воспитанник спросил однажды, не надо ли нарезать фрукты сердечками… Шенкопф тоже как-то странно полюбопытствовал, а не нужны ли Яну советы и помощь… ну… в интимных делах? Ян пока что на все намеки и советы отшучивался, хотя в душе радовался такому одобрению близких и друзей. Пускай он до сих пор не знал, куда заведут отношения с Патричевым и вообще будет ли у них роман, но еще ни разу не пожалел о своем решение хотя бы попробовать сблизиться со старым другом. *** И вот они прибыли на Феззан. Их встретила солнечная, хоть и ветреная погода. На выходе из Леды ждала имперская делегация. Военные в черно-серебряных мундирах приветствовали их почтительно, не выказывая никакой враждебности. К изумлению Яна, сам император Лоэнграмм был в первых рядах. Райнхард фон Лоэнграмм был по-прежнему картинно красив и сильно выделялся в толпе, и хотя Ян считал, что его внешность — излишне модельная и вызывающая, но он не мог не заметить, что с последней встречи император сильно переменился — на его лице читались следы усталости и болезни. Но даже так он выглядел превосходно и поражал своей исключительностью. К тому же за многие месяцы волосы его отросли до лопаток, и золотая копна красиво развевалась на легком ветру. Завораживающее зрелище. — Ты только погляди! — Патричев наклонился и едва слышно шепнул Яну на ухо. — Кто это вывалил на голову императора миску лапши быстрого приготовления? Ян не выдержал и прыснул. Юмор Патричева был незамысловатым, даже солдафонским. Честно говоря, Яна рассмешила не сама шутка, а ее факт (хотя желтые кудри и в самом деле чем-то напоминали лапшу из рамэн-набора, упакованного в бумажный стаканчик). То, что Партичев решил так по-детски подколоть врага, показалось Яну хоть и ребячеством, но по-своему милым. — Представь, что бы сказал Мурай, увидь его! — не унимался Федор. — Да он бы сам достал ножницы и срезал все лишнее! И снова из горла Яна вырвался предательский смешок. В этот раз потому, что в голове сразу нарисовалась сценка, в которой адмирал Мурай отчитывает Райнхарда за столь нелепую для военного прическу. Строгий командир и в самом деле не любил, когда длина волос выходила за рамки, рекомендуемые уставом. Впрочем, Мурай сделал исключение для Карин, девушки Юлиана, и то лишь потому, что она могла своим упрямством прогнуть кого угодно. Да и сам Ян, если уж быть честными, ходил с длинной волос не по регламенту. На суде за это тоже влетело. — Я рад, что у вас хорошее настроение, адмирал Ян, — первым делом сказал император, когда вышел навстречу и протянул для рукопожатия руку. — Меня обеспокоили сведения о готовящемся покушении. Потому вдвойне отрадно видеть вас в здравии и с улыбкой на лице. Но позвольте узнать, не нужно ли вам еще времени для полного выздоровления? — Благодарю за заботу, Ваше Величество, — Ян ответил на рукопожатие. — Я счастлив, что наши переговоры все-таки состоятся. Давайте не будем ничего откладывать. — Что ж,— улыбнулся в ответ Райнхард. — В этом вопросе мы всегда находили согласие. Время слишком дорого, его надо экономить. Позвольте сопроводить вас в лучший отель Феззана, где и состоятся наши переговоры. *** — Хайнессен. Эль-Фасиль. Референдум, — такие требования первым делом выдвинул Ян. Эти три слова он повторял раз за разом, и Райнхард уже на каждое заметно морщился. Ян хотел полной автономии для Хайнессена и Эль-Фасиля, а также референдум для всех территорий Новых Земель, чтобы каждая планета могла самостоятельно решить, хочет ли она остаться с Империей либо вернуться к демократии. — Опустим причины, почему ваши требования несостоятельны и почему я не могу этого допустить… — раздраженно прервал его Райнхард, — ...скажите мне одно: с какой стати вы так держитесь за демократию, адмирал Ян? Разве мое правительство плохо обращалось с планетами бывшего Союза? Не могу понять ваших требований. — Не в этом дело, — покачал головой Ян. — Насколько хорошо вы управляете планетами — не важно. Важно то, что на ваше место может прийти кто угодно. Как вы можете гарантировать, что не появится новый Рудольф? У народов Союза иные культура и менталитет, они не схожи с имперскими. Вы же долгое время жили по расистским и антигуманным законам. Без должной деликатности ваши вояки принесут немало бед. Поэтому, как мне кажется, многим планетам Союза демократия подойдет куда больше. Ваша авторитарная власть — это журавль в небе. Демократия же — синица в руке. — Какие у вас необычные метафоры, — поднял бровь Райнхард. — Впервые слышу подобные сентенции. — О, этой поговорке меня научил один очень близкий человек! — улыбнулся в ответ Ян и краем глаза взглянул на стоящего в толпе сопровождающих Патричева. Ответный взгляд, полный любви и заботы, придал Яну сил. *** Первый день переговоров не принес буквально ничего, но Ян решил считать его успешным. Сам факт того, что Райнхард согласился продолжать диалог и не разрывать мирный договор, был своего рода негласной победой. Именно мир и стоило отпраздновать. Когда с церемониями было покончено, Ян выловил в толпе Федора и отвел его в сторонку. — Я решил, что пора мне выполнить уговор. Давай пойдем на свидание! Патричев, казалось, искренне удивился. — А разве встречи до этого были не свиданиями? — Честно говоря, сам не знаю, — пожал плечами Ян. — Вроде бы считается, что во время свидания ходят в ресторан, в кино или куда-то еще. Так что, перестраховки ради, давай сделаем все по правилам. — Что ж, — засмеялся Федор. — Я только рад. Но вынужден признать: на Феззане я еще не бывал. Понятия не имею, куда здесь можно сходить. Сам Ян бывал на Феззане не раз — сначала с отцом, потом с Борисом, — поэтому знал парочку хороших мест. Одно такое кафе нашлось неподалеку от шикарного отеля, где проводились переговоры. Хотя и в самом отеле был отличный ресторан, Яну сейчас хотелось уйти как можно дальше от всего, связанного с дипломатической миссией. Труднее было отвязаться от Шенкопфа и Юлиана — те настаивали на круглосуточной охране. К счастью, Патричев уже достаточно окреп, и он убедил остальных, что готов вернуться к своим обязанностям телохранителя, и остальные, пусть и нехотя, согласились. Наконец Ян и Патричев добрались до весьма уютного кафе, находящегося в квартале от отеля. Тут было совсем не людно (главная причина, по которой Ян выбрал это место), и, к счастью, оккупация почти не затронула это место. Никакой имперской символики, никаких мундиров. Просто маленькое бюджетное кафе, украшенное заурядными цветочными кадками и глиняными панно. Именно за это Ян и любил это место: дешевый фасад скрывал настоящий бриллиант — здесь отлично готовили. И прекрасные блюда можно было не ждать вечность — простота залов отпугивала толпы. — Пожалуйста, зеленый чай, салат и фирменное блюдо, — сказал Ян подошедшему официанту. — Мне… э-э-э… тоже самое, — неуверенно заказал Патричев. Ян закатил глаза. — Федор, умоляю, не надо кокетничать. Тебе нужно больше есть, чтобы полностью восстановиться. И кроме того… — Ян улыбнулся чуть смущенно. — Мне даже нравится смотреть, как ты ешь. Ты большой и сильный мужчина, тебе нужно хорошо питаться, чтобы держать себя в форме. Так что заказывай все, что пожелаешь. Кроме лапши вроде рамена, пожалуйста. После твоей утренней шутки я не смогу смотреть на нее без мыслей о шевелюре императора. Патричев расхохотался. Он тут же приободрился. — А ведь ты прав! — он окликнул официанта. — Несите мне все, что у вас есть в гриль-меню. Когда им подали заказ, оба уже настолько проголодались, что без церемоний налегли на блюда. Ян не врал — ему и в самом деле нравилось смотреть, как Патричев уписывает несколько видов мяса. В первую очередь потому, что хороший аппетит — признак выздоровления. Но кроме того, в совместном обеде было что-то уютное, и у Яна потеплело в груди. За едой оба болтали о пустяках, стараясь не касаться политики и войны. —Думаю, пора признаться… — начал Патричев, когда они дошли до десерта. — ...много лет я считал, что Ян — это твое имя, а Вэньли — фамилия. И я так привык называть тебя Яном, что при всем желании теперь не получится звать по имени. Это так странно, непривычно… Ян засмеялся. — Не волнуйся. Почти все мои друзья зовут меня Яном, разве что Фредерика — нет. Не вижу тут ничего плохого. Я привык. Кроме того, многие и не могут выговорить мое имя как следует. Так что расслабься. Кстати, а тебе как больше нравится? Когда называю Федором? Или Патричевым? Тот расплылся в улыбке. — Определенно Федором! Но только в тех случаях, когда никого вокруг нет. При других зови меня Патричевым. Субординация и все такое. Но когда мы… ну вот так, как сейчас, зови меня Федором. Я такое люблю. *** После ужина они решили прогуляться. Ян еще с утра переговорил с Ромски, и тот сказал, что небольшие прогулки будут Федору только на пользу. Они неспешно обошли главные улицы. Ян хотел было показать Патричеву архитектурные достопримечательности Феззана, но вдруг столкнулся с тем, что внешний вид центра очень измениться, и не в лучшую сторону. Видимо, это и была работа того самого Сильвербурга, о котором в последнее время столько говорили. Множество новых зданий изрезало знакомый ландшафт Феззана. Нет, постройки были красивыми, стоило признать. Но очень… имперскими. Их вид абсолютно не вписывался в городской ландшафт. Они разрушали устоявшийся уникальный стиль, присущий Феззану. Ян снова подумал, что сделает все возможное, чтобы не допустить подобного на Хайнессене. Патричев, похоже, разделял мнение Яна: — Не понимаю любви к этим монументальным зданиям, — пробурчал он. — Вот к чему все эти бесконечные барельефы и украшения со львами? Почему все империи делают своими символами бесполезных и жестоких животных? Ну, вроде львов, орлов, драконов?.. Ни разу не слышал об империи, чьим символом было бы хорошее и полезное животное вроде курицы или свиньи. И эти башенки, колонны… Словно не здание, а храм. Да кому захочется тут жить? — А ты бы где жил? — спросил Ян, желая уйти от неприятной темы. — Если вдруг случится чудо и война закончится, а мы получим независимость, какой дом ты бы себе построил? — Знаешь… — Федор мечтательно улыбнулся. — Бабушка в детстве описывала мне усадьбы удмуртов. Да так красочно, что я с детства мечтал построить что-то подобное. Представь себе: деревянный двухэтажный дом, окруженный всякими хозяйственными постройками вроде хлева, амбара и бани. Рядом будет находиться небольшая роща, в которой располагается святилище, называемое «куала». И я бы жил там, выращивая плодовые деревья и разводя всякую живность. — И ты действительно хочешь жить в таком месте? — удивился Ян. — Никогда не замечал у тебя тяги к фермерству. — Ну, не в таком виде конечно! Не так, как описывала бабушка! — засмеялся Патричев. — Я скорее представляю себе ферму наподобие тех, которые показаны в видеоиграх. Чтобы все был автоматизировано, коровы сами доились, навоз сам убирался. А я бы лишь собирал яйца и фрукты, а потом шел бы готовит обед из свежих продуктов. Ян улыбнулся, вспомнив, что много лет назад Юлиан объяснял ему, как пользоваться пультом управления «умного» дома, с которым сам Ян никак не мог справиться. — Вообще-то… — протянул он. — При нынешнем уровне технологий такое вполне осуществимо. Да, пришлось бы немного повозиться с техникой, но… — Видишь! — просиял Федор. — Разве не здорово? А еще… я бы построил такую усадьбу недалеко от дачи адмирала Ситоле. Он бы приносил мне мед со своих пасек в обмен на молоко и яйца. И мы бы все вместе устраивали летние фестивали. Там бы я приготовил для тебя Пыжем така силь — это блюдо очень похоже на твое любимое ирландское рагу, только готовится в сметане. — Честно говоря, в такой усадьбе и я не отказался бы жить, — вырвалось у Яна. — Если она будет производить достаточно продуктов питания, можно прожить и с мизерной пенсией. Федор ничего сказал — только улыбнулся и взял Яна за руку. Вместе они продолжили свою прогулку по улицам Феззана. *** — Спасибо за свидание, — сказал Ян, когда они вернулись в отель. — Можно сказать, все прошло очень хорошо. Они стояли держась за руки уже перед самой дверью номера Яна. Патричев смотрел на Яна с обожанием и счастьем. Хотя и немного грустно, и Ян не мог сообразить почему. — Да, это было прекрасно. Спасибо тебе, — сказал Федор. — Ты выполнил свое обещание. И тут Ян все понял. Он услышал невысказанное «Больше ты мне ничего не должен». Ян тут же шагнул к Федору и выпалил: — Федор! Тау ваньмыз понна. Грусть на лице Патричева тут же сменилась изумлением и радостью. — Ты… выучил ради меня удмуртский?! — Ну, не совсем выучил, —Ян смущенно почесал в затылке. — Просто нашел в сети оцифрованный разговорник и выучил несколько фраз. К примеру, «Ойдо асьмеос чуказе нунал пумиськом»! — Т-ты серьезно?.. Конечно! — просиял Патричев. — Завтра? Я буду счастлив. Можно будет пообедать в той же кафешке после дневных переговоров, как и сегодня. — А еще я выучил это… — Ян слегка смутился, замялся на мгновение, но взял себя в руки и тихо произнес. — Чупа. Чупа монэ, курисько. Федор замер, задержав дыхание и внимательно глядя Яну в глаза. Наконец, убедившись, что сказанное серьезно, он шагнул к Яну, осторожно взял его за плечи, наклонился и прикоснулся к его губам своими. Поцелуй вышел очень осторожным и неуверенным. Яну пришлось слегка привстать, а Патричеву наклониться, чтобы они могли дотянуться. И все же Ян почувствовал себя в тот момент очень счастливым. Отрываться не хотелось, вот только долго стоять в такой позе оказалось до жути неудобно. Ян немного подумал, а не стоит ли пригласить Федора в свой номер «пропустить стаканчик», но решил, что не нужно пока торопить события. Они попрощались и разошлись по своим комнатам. *** Следующий раунд переговоров был таким же унылым, как и первый: сплошные споры, возмущения… никакого прогресса. Чтобы хоть немного взбодриться, Ян, как и в прошлый раз, обратился к толпе сопровождающих от Союза, надеясь, что поймает теплый взгляд Патричева, но тот… Смотрел на кое-кого другого. Осознав, на кого, Ян совсем упал духом. Патричев, вытянувшись, стоял в толпе и неотрывно глядел на Райнхарда. Ну конечно же… Ян мог бы и сам догадаться. Разве захочется смотреть на кого-то еще в присутствии самого красивого мужчины во Вселенной? Да кто Ян по сравнению с ним? Так, типичная серость. Ян невольно почувствовал злость и раздражение. Сам же Райнхард, не подозревая, что только что стал виновником маленькой трагедии, обратился к нему: — Адмирал, и все же не понимаю, отчего вы уверены, что планетам Новых земель куда лучше вернуться к республиканскому правлению? Мои власти хорошо обращаются с населением, планируется затратить немалые средства для развития небогатых планет. Деньги возьмут из Имперской казны. Поверьте, бывшим планетам Союза будет лучше в составе Империи. — Так же, как и Вестерленду?! — вырвалось у Яна еще до того, как он понял, что говорит. В зале стало тихо. Райнхард смотрел на Яна, словно громом пораженный — его глаза широко распахнулись, щеки покраснели. Ян же хотел сквозь землю провалиться. Обычно он контролировал каждое свое слово, понимая, к каким последствиям может привести любая неудачная фраза. Тут же он сорвался, и из-за чего? Раздражения, вызванного глупейшим приступом ревности. Ян тут же извинился и перевел разговор на другую тему. Райнхард, к счастью, поддержал его, и переговоры продолжились так, словно ничего и не произошло. Стоило радоваться, что вспышка ярости Яна прошла относительно незамеченной и не привела к объявлению нового раунда войны. Переговоры просто зашли в пат, как и вчера. Ян покидал зал с тяжелым сердцем. *** Федор и Ян встретились за обедом в том же кафе, что и вчера. Но разговор не клеился. Ян чувствовал себя расстроенным и подавленным, Патричев же был явно чем-то раздражен. Они некоторое время вяло ковырялись в своих тарелках. Наконец Федор не выдержал: — Нет, ты это видел, Ян? — с возмущением выпалил он. — То, как Райнхард на тебя пялился все эти переговоры?! Глазами прям пожирал. Совсем стыд потерял. Ян замер, едва не выронив ложку. Он ожидал чего угодно, но явно не этого. —Что за глупости ты говоришь, Федор? Ты же не хочешь сказать, что император Лоэнграмм?.. — Запал на тебя!!! Уж поверь мне, я знаю что говорю! — Патричев от злости аж стукнул кулаком по столу. — Я весь день на него глядел, ничего не пропускал. Видел, как у этого блондинчика масляно глазки блестят, когда он на тебя глядит. А еще… еще… я готов поклясться, что он в парике! От последнего замечания Ян не выдержал и прыснул. На сердце у него снова стало легко. — Так ты поэтому все утро смотрел на Райнхарда? — Ну да. Следил, чтобы он не позволил себе ничего лишнего в отношении тебя, — Патричев вгрызся в кусок хлеба с такой злостью, словно перед ним был ненавистный имперец. Радость настолько переполнила Яна, что он не выдержал, приподнялся со стула, нагнулся через стол и чмокнул Федора в щеку. — Ого! И за что мне такой прекрасный подарок? — не скрывая изумления, но и радости, поинтересовался Патричев. — Просто так, — улыбнулся Ян, садясь на место.— Знаешь, очень мило, что ты так заботишься обо мне, но в этом нет необходимости. Ну сам подумай, с чего бы Райнхарду вдруг воспылать ко мне страстью? — Да хотя бы потому, что ты один из немногих во Вселенной, кто красивее его, — пожал плечами Патричев. Комплименты Федора были подобны его юмору — просты и незамысловаты. Но Яну все равно было очень приятно. Он едва не покраснел от удовольствия. — Федор! Я же серьезно говорю, — Ян попробовал придать своему голосу строгости. —Лоэнграмм смотрел на меня излишне пристально лишь потому, что мы оппоненты в переговорах. Поверь, я бы заметил, если бы он вдруг в меня влюбился. — Ну, моей влюбленности ты многие годы не замечал, — проворчал Патричев, впрочем, добродушно. Ян смутился, не зная, что и ответить. Федор, приободренный этим, продолжил: — О Ян, да ты просто сам не видишь, сколько людей в тебя влюблены! Ты бы удивился, узнав имена некоторых из них. — Да ну! И кто же, к примеру? — недоверчиво спросил Ян. — Прости, не могу сказать, — Федор театральным жестом приложил руку к сердцу. — Я вынужден хранить в тайне имена остальных членов клуба «Влюбленных в Яна Вэньли». Иначе Вальтер Шенкопф, Дасти Аттенборо и Борис Конев разорвут меня в клочья. Ян расхохотался. И все же… до чего легко и уютно было ему с Федором! Добрая атмосфера свидания вернулась, и они продолжили обед, перебрасываясь шутками и беседуя о пустяках. *** Остаток дня прошел прекрасно. Ян и Федор навестили стремительно выздоравливающего Райнера и принесли ему заранее купленные сувениры. Затем они направились на прогулку, чтобы еще раз полюбоваться достопримечательностями Феззана, пока еще не тронутыми реновациями. Ян хотел бы весь оставшийся вечер провести в обществе Федора, но, увы, ему было необходимо посетить праздничный ужин, устроенный в честь переговоров. Так что пришлось попрощаться — Патричева на банкет не пригласили. Но они договорились встретиться еще раз после ужина. Торжество проходило в банкетном зале отеля. Ян терпеть не мог подобные мероприятия: все эти фальшивые улыбки, вымученные разговоры... Приходилось принимать знаки внимания от десятков неинтересных ему людей, говорить в ответ какие-то пустые слова. Да и вообще обстановка донельзя раздражала. Казалось, что Империя так кичится своими богатствами, что прям утерпеть не может, чтобы не ткнуть ими в лицо всякому, кто посмотрит. Повсюду сверкали позолота и хрусталь, дорогое шампанское лилось рекой, все блюда были крайне дорогими и изысканными, хоть и не слишком вкусными. Чтобы спастись от скуки и неловкости, Ян выпил далеко не один бокал шампанского. Ему хотелось лишь одного — скорее уйти отсюда и в компании Федора высказать все, что он думает об этой показной роскоши. Вся эта мишура напомнила Яну о богачах, скупавших у его отца предметы искусства. Причем брали они по принципу «лишь бы дорого выглядело», и часто никакого вкуса у покупателей не наблюдалось. — Похоже, не мне одному неуютно на званных ужинах, — услышал Ян насмешливый голос за спиной. Обернувшись, он чуть не уронил очередной бокал шампанского. За ним стоял император, собственной персоной. В пронзительном (как и всегда) взгляде голубых глаз читалась нескрываемая ирония. — Ваше Величество… — Ян замялся, не зная, что и сказать. — Приношу свои извинения за мое поведение сегодня утром. Не очень-то профессионально с моей стороны… — Умоляю, адмирал! — Райнхард остановил его взмахом руки. — Признаюсь, я даже был рад об этом услышать. Все мое окружение опасается меня гневить, сказать хоть что-то неподобающее. Даже те, кого я считаю друзьям. На самом деле, мое положение можно назвать прискорбным. В моей жизни был лишь один друг, готовый высказать мне всю правду в лицо. Вы чем-то напоминаете его… А сейчас… сейчас… Знали бы вы, как меня утомило наблюдать, как другие ходят на цыпочках и выдают лесть за мнение. — Понимаю. Излишнее лизание зада может вызвать раздражение ягодиц, тут приятного мало, — пробормотал Ян, и тут же чертыхнулся про себя. Он так привык к грубым шуткам в компании Федора, что не успел себя одернуть. Да и выпитое уже сказывалось. Но Райнхард лишь рассмеялся. — Так и знал, что вы сможете понять меня, адмирал. Ну что ж… как вы смотрите на то, чтобы оставить этот скучный банкет и продолжить беседу в более тихом месте, с глазу на глаз? Устроим неофициальную встречу, вне переговоров? У меня в номере есть бутылка отличного вина с Одина, урожай 458-го года. Мы могли бы распить ее и поговорить не как дипломаты, а просто как… два одиноких в этой Вселенной человека. Яну настолько хотелось свалить с приема, что он согласился почти не раздумывая. Он вспомнил свой обед с Райнхардом после Вермиллиона, и тогда император произвел на него довольно приятное впечатление. Ян почти не сомневался, что никакая опасность ему не грозит. — Как я могу отказать в свидании бутылке-ровеснице? Приму ваше приглашение с радостью, — Ян улыбнулся и последовал за Райнхардом. *** В номере Лоэнграмма ничто не кололо глаза, не оскорбляло уши, и Ян смог перевести дух. Да, комнату императору выделили не из дешевых, однако обстановка не смущала показным блеском. Оба устроились на уютном диване. Райнхард сам разлил вино из тяжелой бутылки. — Я берег его для особого случая, — сказал Райнхард, когда они чокнулись бокалами. — Надеюсь, вам понравится, адмирал. Яну пришлось признать, что вино выше всех похвал. Вот только оно оказалось куда крепче, чем думалось. А может, сказалось выпитое шампанское. Ян с неудовольствие сообразил, что уже прилично набрался. — Если я могу быть еще чем-нибудь полезен, прошу, скажите, сделаю все возможное, — Райнхард махнул рукой, приглашая к беседе. Ян слегка подался вперед, словно бы собираясь поведать какой-то важный секрет. Когда Райнхард доверительно наклонился к нему, он торжественно прошептал: — Хайнессен. Эль-Фасиль. Референдум. Конечно, поступать так было глупо, но Ян не смог сдержать улыбки, видя, как скривился Райнхард. — Знаете, хотя я и сказал, что мне нравится дерзость, но есть пределы и моему терпению. Неслучайно я просил вас пройти со мной, чтобы побеседовать в неформальной обстановке. Думается, мы могли бы вполне обойтись без разговоров о текущих делах. — Прошу простить меня, Ваше Величество, — Ян слегка склонил голову. — Мне просто хотелось несколько разрядить обстановку. Райнхард смягчился и улыбнулся Яну в ответ. — Вы и в самом деле во многом похожи на моего старого друга. Лишь он был отчаянно смел со мной. Жаль только, что вы не успели познакомиться с Кирхайсом поближе. Он бы вам точно понравился. Я помню, как однажды в детстве он мне заявил… Император продолжал что-то говорить, рассказывать о своем старом друге, но Ян не мог сосредоточиться ни на одном слове. В голове стоял туман, и ничего, кроме шутки Федора про рамэн, так и не приходило на ум. Ян взглянул на желтые кудряшки Райнхарда, теперь еще более похожие на лапшу быстрого приготовления, и не смог удержаться от смешка. — Рад, что вам понравилась эта забавная история о нашем с Кирхайсом детстве! — оживился Райнхард. — Мне вспомнилась, однажды у нас была похожая ситуация. Как-то раз я и Кирхайс… И опять Ян не мог сосредоточиться на том, что говорит ему Райнхард. Тот что-то бубнил и бубнил про своего друга детства, а Ян только и мог, что смотреть на его волосы и думать о том, какие они странные. Вспомнились слова Федора о том, что эти волосы на самом деле парик. Если так подумать, то да… для повелителя Вселенной волосы у Райнхарда выглядели уж больно неестественно. А вдруг и правда парик? Интересно, будет ли понятно на ощупь? Рука Яна потянулась сама. Он ухватил желтую прядь и слегка растер кудряшки между пальцами. Вроде бы настоящие, ощущения синтетики не было. Только разжав пальцы, Ян понял, что натворил, но было поздно. Во внезапно воцарившейся тишине он несмело поднял глаза на собеседника. Райнхард замер, раскрыв рот и глядя прямо перед собой, растерянно хлопая длинными ресницами. — Простите, я ничего такого не имел в виду, просто случайно… — начал оправдываться Ян, но тут мир вокруг мгновенно перевернулся. Сначала Ян не понял, что произошло. Но внезапно перед его глазами возник потолок. Он почувствовал, как на него навалилось что-то тяжелое. Нечто мокрое и горячее стало прижиматься к его щекам, шее, губам. Только когда настойчивые руки принялись расстегивать его китель, Ян понял, что происходит. Райнхард фон Лоэнграмм, император всея Галактики, повалил его на диван и настойчиво целовал. От шока Ян не сразу понял, что делать. Он просто застыл, пытаясь осознать происходящее. Только когда Райнхард принялся разматывать шарф, Ян попытался столкнуть с себя нежданного воздыхателя. Но их силы были явно неравны. Когда стало ясно, что легче сдвинуть скалу, чем возбужденного императора, волнение Яна сменилось настоящим страхом. — Нет! Пуст… пустите! — пытался протестовать Ян, но его заглушали поцелуи Райнхарда. Тот, казалось, совсем не замечал попыток Яна освободиться, либо принимал их за ответную страсть. Тогда Ян протянул свободную руку к столику, схватил бутылку отличного вина с Одина, урожая 458-го года, и со всей силы огрел ею Райнхарда по голове. Вышло не как в фильмах, где бутылки от удара тут же рассыпаются на тысячу осколков. Все же сказались недостаток силы и плохая физическая подготовка Яна. Бутылка лишь тюкнула по самой красивой голове Галактики с глухим звуком, затем выскользнула из рук и покатилась по полу с негромким звоном. Но все же атака принесла свои плоды. Райнхард, тяжело дыша, резко отпрянул и глянул на Яна сначала с недоумением, а потом и с ужасом. Казалось, он только сейчас понял, что натворил. Что его порыв вовсе не взаимен. — Простите! Пожалуйста, примите мои извинения, мне очень жаль… — по глазам Райнхарда было видно, что он абсолютно искренен. — Мне просто показалось, что вы намекаете… Клянусь, если бы я понял, что вы не хотите, я бы ни за что… Я не такой человек. Ян не нашел в себе силы ответить на извинения. Он вскочил, на ходу натянул китель, застегнул пуговицы слегка дрожащими пальцами и кинулся к выходу. — Ян! — донесся вслед взволнованный голос императора. — Прошу вас… останьтесь! На секунду Ян заколебался. Да, он был испуган, зол, но общество Райнхарда все равно не казалось ему омерзительным. Все же император по-своему притягивал его. Но тут перед внутренним взором Яна предстал Федор, его простое и честное лицо… Ян тут же отбросил все сомнения и бросился вон из номера. Лишь добравшись до своей комнаты, выпив стакан воды и отдышавшись, Ян смог немного успокоиться. От опьянения не осталось и следа — видимо, Ян протрезвел от пережитого шока. Уже спокойным взглядом он окинул себя в зеркале. Да уж… зрелище то еще. Китель застегнут кое-как, волосы взлохмачены, берет вообще куда-то делся… Но хуже всего то, что на шее алела дорожка из засосов. Переведя дыхание, Ян спокойно обдумал произошедшее и даже поставил себя на место Райнхарда. Так-то вполне возможно понять, почему император позволил себе лишнего. Ян хихикал над его шутками, потом теребил волосы… Любой бы посчитал такое поведение за флирт. Получается, Райнхард не желал ему вреда — просто между ними случилось недоразумение. Остается только надеяться, что завтра они смогут забыть о нем и даже посмеяться над тем, какую шутку сыграла с ними жизнь. — Ян, что-то случилось!? Ты в порядке?! — в номер ворвался явно встревоженный Федор и прямиком кинулся к Яну. —Шенкопф сказал, что видел, как ты несешься в свой номер, и вид у тебя донельзя взволнованный… А еще что Райнхард что-то кричал тебе вслед… Тут Патричев замер, видимо, заметив, в каком состоянии одежда Яна. Да еще эти засосы на шее… Патричев побледнел и отшатнулся, как будто его ударили в самое сердце. Ян тут же шагнул к нему. — Федор! Только не подумай ничего такого, дай я сначала объясню тебе… — Ты не обязан мне ничего объяснять, — Патричев грустно покачал головой. — Понимаю, когда рядом сам император да еще и такой… любой бы на твоем месте сделал правильный выбор. Ты ничего не должен мне объяснять, я не буду держать на тебя зла… — Да нет же! — возмущенно закричал Ян. — У меня с Райнхардом ничего не было. Он только поцеловал меня несколько раз, но я на это не соглашался!!! В Федоре произошла резкая, почти магическая перемена. Грусть на лице сменилась гневом. Глаза налились кровью. С криком: «Я убью этого подонка!!!» Федор ринулся к выходу. Им явно владело желание разобраться с Райнхардом без всяких церемоний. Ян мгновенно осознал, чем может грозить Вселенной такой необдуманный поступок, как конфликт вообще скажется на переговорах, и бросился вслед за Федором. — Пожалуйста, остановись! — Ян схватил Патричева за руку, когда тот уже открывал дверь. Федор замер и вопросительно взглянул на него. Видеть, как этот могучий джаггернаут, готовый секунду назад размазать самого императора Галактики, вдруг становится мягким и деликатным, было по-своему завораживающим зрелищем. И чем-то такая перемена очень льстила Яну. Ему казалось, что он может управлять живым воплощение безудержной силы. — Райнхард не хотел причинить мне вреда, — начал объяснять Ян. — Как только он понял, что мне неприятны его прикосновения, он остановился. Мы просто друг друга неправильно поняли, он принял мое поведение за флирт. — А… флирта не было? — спросил Федор без настойчивости, но все же с напряжением в голосе. Ян подумал, что нужно быть с ним честным, поэтому решил сказать все как есть: — Наверное, я и в самом деле с ним немного флиртовал, но неосознанно, — вздохнул он. — Все-таки он… выдающийся человек, во многих смыслах сумевший заинтриговать меня. Но я точно не ждал такого ответа. Потому и сразу удрал оттуда, к тебе… — Скажи прямо, Ян, тебе нравится Райнхард? — спросил Федор. — Потому что я не хочу, чтобы ты потом пожалел, решил, что сделал неправильный выбор. — Знаешь, что я почувствовал, когда осознал, что он целует меня? Ужас! — ответил Ян. — Не радость, не возбуждение, одну лишь панику. Федор, Райнхард нравится мне лишь как… весьма интересная историческая фигура. Я порой бываю заворожен его стратегическим талантом, его прочими дарованиями. И да, на него порой приятно смотреть. Но все это не отменяет того факта, что он совершенно не привлекает меня в романтическом плане. Райнхард как дикий зверь, я могу восхищаться им издалека, но вблизи он вызывает лишь ужас. Слова явно обнадежили Федора. Он смотрел уже более открыто, хотя и с некоторым недоверием. Ян вздохнул и продолжил. — Федор, я совершенно уверен, что в любое время суток твое общество мне куда приятнее, чем его. С тобой очень легко, уютно, комфортно. Нам всегда есть о чем поговорить, а даже если и нет, то и посидеть в тишине не в тягость. Меня восхищает, как в тебе сочетаются сила и мягкость. А кроме того, — Ян слегка смутился, — ...ты и внешне мне очень нравишься. Федор, мон тонэ ярасько! Последних слов было достаточно. Федор заулыбался так широко, что, казалось, в комнате стало светлее, и притянул Яна к себе. Они застыли в несколько неловких, но очень теплых объятиях. — И чем я заслужил такое счастье? — бормотал Федор, зарываясь носом в волосы Яна. — Ты просто чудо! Паймымон чеберай. — Пожалуйста, останься сегодня на ночь у меня, — прошептал Ян, наслаждаясь теплотой объятий. Удивленный Федор слегка отстранился и посмотрел Яну в глаза. — Я, конечно, с радостью… Но, чтобы не было недоразумений, ты имеешь в виду как раньше? Просто обнимашки перед сном? — Нет, — Ян уверенно покачал головой. — Ты как-то сказал после моего спасения и переливания крови, что часть меня теперь циркулирует в тебе. Теперь и я хочу, чтобы часть тебя оказалась во мне. Федор посмотрел на него так, словно увидел нечто невообразимое. Вроде Райнхарда в мундире военного-республиканца. Наконец он пришел в себя и громко расхохотался. — Господи, Ян, столько лет мы знакомы, а ты не перестаешь меня изумлять! — воскликнул он сквозь смех. — Я даже не уверен, как воспринимать то, что ты сейчас сказал. Это либо самое эротичное, что я слышал в своей жизни, либо самое неловкое и нелепое. — Федор, умоляю! — слегка покраснев, проворчал Ян. — Ты же знаешь, что я не очень опытен во всех этих любовных делах. Не суди меня строго. Федор улыбнулся ему теплой и ободряющей улыбкой, после чего снова притянул Яна к себе. — Так ты в самом деле хочешь, чтобы я остался? Эти приказ, мой адмирал? — насмешливо поинтересовался он. —Даже не думай так шутить! — серьезно возмутился Ян. — Сейчас мы с тобой не начальник и подчиненный. И это не приказ, а скорее просьба… нет, мольба! Федор! Уйез ми… мон уй… тьфу. В общем, проведи со мной ночь! — Если честно, я и сам не особо знаю, как такое сказать правильно, — признался Федор и увлек Яна в крепкий поцелуй. *** —Прекрати ржать … — проворчал Ян, направляясь в ванную, чтобы взять там щетку и почистить зубы. Да уж… вышло не так романтично, как показывают во всяких молодежных комедиях и мелодрамах, которые он смотрел вместе с с Алексом или Дасти. Там вечно после ночи страсти напяливают рубашку своего возлюбленного. На практике же получилось нелепо до ужаса — слишком у Яна и Федора разные габариты. Рубашка болталась на Яне что коктейльное платье, полы почти касались колен. Рукава тоже пришлось подтягивать, а ворот так расползался, что практически оголял одно плечо. Ходить в таком виде было неудобно, к тому же Федор не упустил случая посмеяться над этим зрелищем. — Извини. Я смеюсь лишь потому, что ты такой милый! — Федор подошел к Яну и обнял его со спины. Сам он был голый по пояс, и Ян откровенно нежился от прикосновения горячего крепкого тела. — Значит, вот каким ты меня считаешь? — не прекращая ворчать, переспросил Ян, но тут же не сдержал улыбки. — Милым? — Нет, я считаю тебя прекрасным. Ты так прекрасен! — прошептал Федор ему на ухо, а затем стал покрывать поцелуями оголенные плечо и шею. — Во всей Вселенной нет никого прекраснее тебя. И никого счастливее меня. — Спасибо, ты тоже ничего, — усмехнулся Ян, слегка наклоняя голову. В зеркале над раковиной он мог видеть, что следы вчерашних засосов, оставленных Райнхардом, уже совсем не видать после отметин, которые появились после страстной ночи с Федором. — Прямо светишься. Доволен собой, да? — А то! — Федор расплылся в ликующей улыбке. — Сегодня ночью я закуколдил самого императора всея Галактики! Он неожиданности Ян весьма неэлегантно прыснул, забрызгав зеркало и стену зубной пастой. — Федор! — воскликнул он, отсмеявшись и вытерев рот. — Я не уверен, но мне кажется, это слово значит совсем другое! — О, поверь, в народе именно это и значит, — отмахнулся Патричев. — Я постоянно работаю с рядовыми, вот и узнал, что почем. И еще как минимум двадцать значений этого слова. — Что ж, — согласился Ян, поворачиваясь к Федору и обнимая его за шею. — Буду рад узнать остальные девятнадцать. Если будет так же весело, как и сегодня ночью, конечно же. И это было правдой. Они провели замечательную ночь, хотя она абсолютно не походила на те страсть и романтику, которые часто показывают в фильмах. Вопреки всеобщему мнению, Ян не был девственником или асексуалом, но весь его предыдущий опыт не шел ни в какое сравнение с тем, что он пережил вместе с Федором. Обычно Ян оставался несколько… разочарован. Да, бывало приятно, но если учесть, сколько приходилось прикладывать усилий... К тому же Ян почти никогда не переставал стрессовать — боялся, что покажется не слишком-то привлекательным, а то и вовсе неопытным или неуклюжим. С Федором же вышло иначе. Они оба не старались поразить друг друга и быть лучше, чем есть. Они смеялись, шутили, были неловкими и не стеснялись этого. Даже один раз позвонили Шенкопфу по внутренней связи, чтобы спросить совета. И посмеялись вместе с ним, когда он предложил свою помощь и действительно принес некоторые нужные интимные штучки. Перед уходом этот наглец предложил подсобить кое в чем, на что Федор и Ян также ответили смехом, но все равно вытолкали друга из номера. В общем, с Федором было весело и уютно, очень просто. Только с ним Ян почувствовал себя… свободным. Пожалуй, лучше и не скажешь. С Райнхардом такое и не представишь. Зазвенел сигнал переговорного устройства. Ян нехотя разорвал объятия и включил громкую связь. — Адмирал Ян, — раздался голос Юлиана (он исполняя обязанности секретаря, пока Фредерика болеет), — ...император просит внеочередной аудиенции. Он также передает, что просит прощения… за вчерашнее. И хотел бы встретить с вами в своем номере за завтраком. Краем глаза Ян заметил, с каким беспокойством наблюдает за ним Федор, выжидая, что он ответит. Ян улыбнулся ему спокойной улыбкой и сказал Юлиану вот что: — Пожалуйста, передай Его Величеству, что я буду рад разделить с ним завтрак. Но только при условии, что наша встреча пройдет не в его номере, а в ресторане отеля. Ян решил, что такой ответ будет наилучшим решением. Таким образом он показал Райнхарду, что не держит зла и готов к диалогу. И в то же время намекнул, что случившееся все-таки оставило след, что между ними есть напряженность и недоверие, поэтому встреча должна пройти на нейтральной территории, публично. Через пару минут Юлиан перезвонил и сказал, что Райнхард с радостью принимает условия Яна. Для них уже зарезервировали лучший столик. Что ж, значит, пора собираться. — Может, мне проводить тебя? — спросил Федор, глядя, как Ян одевается, натягивая уже свою, правильного размера, рубашку. — Не думаю, что тебе вообще стоит беспокоиться, — возразил Ян, затягивая галстук. — Мне кажется, Райнхард будет паинькой. Но ты, конечно, можешь занять столик где-нибудь по соседству, я не против. Ян сказал это больше для того, чтобы успокоить Федора. Сам он не боялся за свою безопасность. Он был уверен, что Райнхард в этот раз придет к нему с оливковой ветвью. *** Ян впервые смог по-настоящему разглядеть ресторан, где остановилась делегация. Оказалось, что интерьер так же роскошен, как и номера, выделенные императору. Только вот в обстановке не чувствовалось никакой индивидуальности — всего лишь богато и со вкусом обставленные залы. Столик, зарезервированный для него и Райнхарда, нашелся в самом центре помещения, и все же он стоял достаточно далеко от всех прочих, чтобы никто даже мимоходом не подслушал конфиденциальные разговоры первого лица Галактики. На скатерти к приходу гостей уже расставили чашки с кофе и тарелки с несколькими тостами в качестве закуски. Видимо, Райнхард заранее попросил, чтобы их не беспокоили официанты. Кстати, его собеседник уже ждал за столом. Райнхард выглядел как и всегда ослепительно: идеально уложенные волосы, костюм как с иголочки. Единственное, что портило его безупречную внешность, так это синяк на скуле. — Я решил вернуть вам кое-что, — сказал Райнхард вместо приветствия. Он протянул Яну берет. — Вчера вы оставили его в моем номере. — О, благодарю! — Ян принял берет из рук императора, нахлобучил его на голову и сел напротив. — Надеюсь, вы не собираетесь вернуть мне и еще кое-что, оставленное вам вчера? Ян жестом указал на отметину на лице Райнхарда. Тот лишь усмехнулся. — Я приму это как заслуженный подарок. Насчет того, что произошло вчера… — Райнхард почти сразу свернул на главную тему. — Я искренне приношу свои извинения. Непростительно с моей стороны так накинуться на вас без всякого предупреждения. Поверьте, произошедшее — не более чем результат недоразумения. — Извинения приняты, — заверил его Ян. — Я достаточно хорошо знаю вас, Ваше Величество, и вашу историю жизни. И я уверен, вы не такой человек, который мог бы совершить преступление подобного рода. Вы правы, произошедшее было недоразумением. Забудем же все и двинемся дальше. — Но все же… — Райнхард, казалось, не удовлетворился ответом и вообще не хотел менять темы. — Скажите, Ян, неужели я неправильно понял ваши жесты, и ваши действия не были своего рода… проявлением интереса ко мне? Если все это было лишь ошибкой, я снова извинюсь. Но если вы испытываете ко мне какие-то чувства… то я хочу об этом знать. И я готов предложить вам отношения на ваших условиях. Потому что вы мне и в самом деле нравитесь, Ян, и я не могу просто забыть вчерашний вечер! Ян на секунду задумался. Неожиданное предложение, безусловно, искушало. Коварный внутренний голос предлагал его принять, а затем использовать связь с императором в своих целях для выгоды всех республиканцев. Но Ян также понимал, что отношения, построенные на лжи, могут привести к еще большим бедам. Ему не хотелось врать императору, но стоило ли говорить всю правду? Навряд ли тому понравится узнать, что Ян тогда был пьян и щупал его волосы лишь потому, что хотел убедиться, что они — не парик. Так и до новой эскалации конфликта недалеко. Ян решил пойти по среднему пути и сказать правду, но не всю, попутно слегка польстив собеседнику. — Признаюсь, Ваше Величество, возможно, я и в самом деле флиртовал с вами, пусть даже и неосознанно, — начал Ян, слегка опустив голову. — Вы, как вам наверняка неоднократно докладывали, весьма выдающийся человек, привлекательный во всех смыслах. И трудно устоять перед вашим обаянием. Но так уж получилось, что я уже состою кое с кем в отношениях. И не могу предать этого человека. Ян решил не говорить о еще одной причине. По его мнению, Райнхард просто видел в Яне замену своему умершему другу. А Ян не хотел становиться для кого-то новой игрушкой и ничем большим. Их отношения с Патричевым строились на хотя бы относительном равенстве. Райнхард мог дать лишь золотую, но все же клетку. — Что ж, — Райнхард кивнул, как будто принимая ответ. Он выглядел спокойным, но все же что-то в его выражении лица указывало на досаду. — Безусловно, очень жаль. Но я уважаю вашу верность и не буду настаивать. Однако … могу я узнать имя счастливца, что меня опередил? Наверняка это знаменитый бригадный генерал Шенкопф, не так ли? Ян с трудом сдержался, чтобы не прыснуть от рвущегося из груди смеха. — Нет, это не он, — ответил Ян, стараясь держать серьезное выражение лица. — Я встречаюсь с контр-адмиралом Федором Патричевым. Судя по напряженному виду, Райнхард долго не мог вспомнить, кто это такой. Наконец на его лице отразились изумление и даже шок. — Контр-адмирал Патричев! — воскликнул он. — Это тот… большой мужчина, что всегда сопровождает вас на переговорах? Вы не шутите?! — Да, — ответил Ян, чувствуя внезапную досаду. — А вы чем-то недовольны? — Не поймите меня неправильно, — попытался объяснить Райнхард. — В любом случае я уважаю ваш выбор. Просто этот человек… несколько не дотягивает до вашего уровня. Досада Яна переросла в настоящее раздражение. — Странно слышать это от вас, Ваше Величество,— недовольно ответил он. — Ведь вы заинтересовались мной, хотя, по мнению большинства, я совсем вам не ровня! — Это другое! — возмущенно воскликнул Райнхард. — Вы один из умнейших людей нашего времени. Вы — мой сильнейший соперник и один из немногих, кого я по-настоящему уважаю. Кроме того, вы… красивый мужчина. — Но не вашего уровня, — покачал головой Ян. — Да что за глупость?! Какое значение имеют выдуманные кем-то уровни!.. — начал было кипятиться Райнхард, но вовремя осекся, осознав, что опровергает собственные аргументы. Некоторое время он молчал, потом усмехнулся. — Ясно. Я понял вас, адмирал Ян. Что ж, не буду больше возвращаться к этой теме. Но все… пожалуйста, ответьте на последний вопрос. Неужели вам настолько дорог этот человек, что вы готовы вот так просто отвергнуть мое предложение? Это настоящая любовь? Искренность Райнхарда тронула Яна. Он решил, что собеседник заслуживает откровенного ответа. — Честно говоря, я сам не знаю, — пожал плечами Ян. — Наши отношения едва начались. Возможно, он любовь всей моей жизни, и мы проведем остаток дней вместе, на ферме нашей мечты. А может быть, мы расстанемся через пару месяцев. Но в любом случае я готов пройти весь путь до конца. — Вот значит как, — Райнхард мрачно усмехнулся. — Используя пословицу, которой вы меня научили... вы готовы променять журавля в руке на синицу в небе? — Что поделать, — развел руками Ян. — Так уж получилось, что я очень люблю синиц. Райнхард помолчал, взял чашку и отпил немного кофе. После чего заметил: — Но ведь вы, отказывая, наверняка понимали, что мое предложение может дать вам преимущества при переговорах? Неужели вы готовы пожертвовать такой возможностью? И даже не боялись, что я смогу отомстить вам за то, что меня отвергли? — Я всегда знал, что честь не позволит вам поступить подло, Ваше Величество, — заверил его Ян. — И я понимаю, что за разбитое сердце вы никогда бы не стали мстить. Более того, считаю, что наш разговор поможет нам успешно завершить переговоры. Райнхард чуть не подавился кофе. — Надеюсь, вы не собираетесь шантажировать меня тем, что я будто бы пытался вас изнасиловать? — возмущенно спросил он. — Помилуйте, конечно же нет! — замахал руками Ян. — Подобное будет настоящей низостью, особо если учесть, что я принял ваши извинения. Просто мне кажется, что произошедшее вчера поможет вам понять мою позицию и даже смягчит ваше сердце. — В каком смысле? — недовольно спросил Райнхард. — То, что произошло вчера, случилось лишь потому, что вы были уверены в том, что мне нужно, — развел руками Ян. — Вы были уверены, что я испытываю к вам чувства и не хочу никого другого. Но это было не так. А теперь попробуйте перенести эту ситуацию на наши государства. В переговорах вы постоянно настаиваете на том, что ваши реформы принесут Союзу одну лишь пользу. Но как бы ни были хороши ваши аргументы, никого нельзя сделать счастливым насильно. Вот, к примеру… кофе. Мне могут предложить лучший кофе не свете, самый дорогой и редкий. Но я все равно не смогу его полюбить. Я предпочту лучший на свете кофе чашке посредственного чая. — Теперь, так понимаю, вы попрекаете меня тем, что я не предложил вам чаю? — поинтересовался Райнхард мрачно, но без злобы. — Просто привожу пример. В том, что вы не предложили мне чая, ничего плохого нет, но случай просто показывает, что вы ничего не знаете обо мне. И это нормально. Мы — чужие друг другу люди. Так и с Империей. Навязывая свою культуру, законы и порядки государству, о которой фактически ничего не знаете, вы совершаете то же, что пытались сделать вчера со мной, просто в ином масштабе. Ваше Величество, пожалуйста, поразмыслите над этим. Вы уже доказали всей Галактике, что способны быть самым сильным. Теперь докажите, что можете также проявить милосердие и здравомыслие. Райнхард ничего не ответил, но по выражению его лица Ян понял, что он задумался. Остаток завтрака прошел за обсуждением нейтральных тем вроде погоды и архитектуры. На прощание они пожали друг другу руки и договорились как-нибудь еще пообедать, когда очередной раунд переговоров завершится. Хотя Райнхард и не сказал ничего значимого, Ян заметил перемену в нем. Внезапно затеплилась надежда, что даже если не все три условия будут соблюдены, то хотя бы одно из них. — Все в порядке? — спросил Патричев, подсаживаясь к Яну, когда Райнхард вышел из ресторана. — Да, все замечательно. — Ян кивнул, протянул руку и сжал ладонь Федора. — Давай попросим унести кофе и закажем нормальный человеческий завтрак. Ян посмотрел на замечательного мужчину, сидящего рядом с ним, и почувствовал себя абсолютно счастливым. День обещал быть солнечным.