Before you go / Перед тем, как ты уйдешь

      — Даже не знаю, что сказать...       Суперинтендант действительно не знал, что сказать. На его памяти это было впервые — то, что он не мог подобрать слова, чтобы описать свои чувства.       На его памяти впервые было и то, что лучшую пару его детективов арестовали копы из ненавистного им участка №1.       — Скажите, — всё же выдавил он из себя, — вы же ненавидите меня за что-то, ведь так?..       — Никак нет! — бодро отрапортовал Чонгук, стараясь прикрыть собой Тэхена и, в особенности, синяк на его скуле.       — Они оскорбляли Гуки, — проворчал Тэ, роясь в карманах в поисках мятной жвачки. — Тупые копы участка №1. Я их хорошо запомнил еще с прошлого раза. Суперинтендант, я с вами согласен. Нам нужно объявить им войну.       — Нет! Нет! — быстро вставил Чонгук. — Никакой войны! Это всего лишь мелкое недоразумение!       Суперинтендант помолчал, что-то усиленно обдумывая.       — Ты действительно думаешь, нам стоит объявить им войну? — заинтересовано осведомился он, а Гук закатил глаза, ловя на себе хитрый взгляд Тэхена.       — Мы не будем никому объявлять войну, — проворчал Чонгук, когда они с Тэ вернулись в свой кабинет.       — А по-моему, неплохая идея, — не согласился Ким, тут же направляясь к своему столу. — Будет весело. Это немного взбодрит нас всех, усилит командный дух, так сказать... Скоро эти ваши награждения за лучший участок региона. Мое мнение — в этот раз мы должны быть первыми.       — Детектив Ким, примите командный респект! — в кабинет заглянул сияющий Кёныль. — Слышал, вы разделались сразу с четырьмя недокопами участка №1!       — Видишь? — Тэ улыбнулся Гуку, а в его глазах плясали веселые чертики. — Это уже усилило командный дух.       Чонгук обессиленно покачал головой.              Но то, что Тэхен улыбается. То, что он такой расслабленный, такой счастливый, такой свободный...       Ок, значит, будем воевать с недокопами участка №1.       Тэхен — как торнадо. Тэхен — как бушующее море. Тэхен — как слепящее и взрывающееся через миллиард лет солнце. А Чонгук — обычный человек, который заворожено смотрит на стихию, на что-то, что не может постичь и разгадать, и глаз отвести не может, отойти дальше, в безопасное место, не может. И не хочет.       — Звездочка, ты спас мне жизнь, — однажды сказал ему Тэхен. — Тот разговор, до того, как мой телефон разрядился... Ты просил меня вернуться. Наврал, что Юнги пришел в себя, — Тэ сдержано улыбнулся. — Я тогда услышал от тебя всё, что всегда хотел услышать. И не смог. Не смог уйти к Малышу, не увидев тебя еще хоть раз.       Иногда Гук думает о том, а что было бы, если бы он не взял трубку?       Чонгук в тот же день, когда в его жизнь снова вернулся Тэхен (а уж Гук точно проследит, чтоб в этот раз — навсегда!), позвонил брату.       — Здесь Ким Тэхен, — без приветствий и предисловий начал он. — Если ты или отец приблизитесь к нему, как-то выйдете с ним на контакт, вообще хоть как-то потревожите его — я больше никогда не переступлю порог родительского дома.       Хосок помолчал.       — И тебе привет, младший братишка. Между прочим, это благодаря мне он сейчас рядом с тобой.       — Мне похер. И благодарить тебя за это я не буду. Ты очень много должен. Не мне, а ему. И Чимину, — Гук выстрелил на поражение. Хладнокровно и безжалостно. Попал, ранил, убил. И отключил вызов.       Для Чонгука жизнь теперь разделилась на "до" и "после" окончательного возвращения Тэхена в его жизнь. И свои четкие приоритеты он выставил в тот же момент, когда увидел его в своем кабинете.       Слова Оракула о том, что выяснив правду, он должен был "послать отца и брата нахуй, спасти от них Тэхена, забрать его и больше никогда от себя не отпускать" стали для Чонгука лучшей методичкой, идеальным руководством к действиям.       А ответ доктора Ли Тэмина на вопрос, который ему когда-то задал Кёныль, и который Чон потом прочитал в стенограмме, окончательно всё для него расставил по своим местам.       "Если человек активно защищает других и выступает за справедливость — это значит, внутри он сильно ранен, и сам нуждается в поддержке и защите. И защита других — это проекция его внутренних потребностей. Потребностей в том, чтобы защитили его".       Эту стенограмму, которую вел тогда Феликс, Чонгук прочитал уже после того, как Чо Янсон был убит, а Тэхен бесследно исчез. И мгновенно понял, о чем (вернее, о ком) спрашивал Кёныль.       Он потом всю душу из патрульного Юна вытряс, пока тот ему всё не рассказал. И о том, как Тэхен влез в дело о домашнем насилии. И о том, что называл Чхве Бомгю своим сыном.       Те пять месяцев неизвестности, холодной зимы и примирения Чонгука с новой для себя реальностью были худшими в его жизни. Он распутывал клубок, который должен был распутать давно, но занялся этим только тогда, когда уже всё безвозвратно потерял.       С грустью осознал, что Тэхен был откровенен со всеми, кроме него. Доктор Ли Тэмин, наверное, сказал бы, что Тэ практически кричал, но Гук его так и не услышал.       Пытаясь выяснить у Чонгука, смазка с каким вкусом понравилась бы судмедэксперту Киму, суперинтендант упомянул о том, как Тэхен говорил ему, что Гук — лучший. А Сокджин, когда незаметно (нет) интересовался у Чонгука историями, которые рассказывал Намджун о колах в своей заднице, сообщил, что Тэхен ласково называл Чона своей звездочкой.       Все эти мелкие факты, которые всплывали один за другим, добавляли нужных пазлов в общую картину. Но также они травили его кровь, загоняли деревянный кол глубже в сердце. И в то же время давали Чонгуку какое-то горькое-прегорькое счастье. Потому что теперь он знал, что Тэхен его действительно любил и заботился о нем. Жаль, что всё это он выяснил слишком поздно.       Гук даже в свое время съездил к доктору Ли. Но тот, раздражающе мило улыбаясь, ответил, что никакой информации он давать не будет, что она конфиденциальна и бла-бла-бла.       Чон ушел, но у машины его нагнала дракониха-администраторша Тэмина. Окинув его презрительным взглядом высочайшей степени, она сказала, что Тэхен впервые связался с Ли Тэмином почти девять лет назад. Сразу после своего выхода из тюрьмы.       У него на попечении оказался парень, весело и заливисто щебечущий днем, и захлебывающийся судорожными рыданиями в подушку по ночам.       Тэхен не понимал, что ему делать и как себя вести с этим сломанным человеком.       "Стань силой, которой самому Чимину сейчас в себе не хватает", — сказал Тэхену Тэмин.       Он так и сделал.       На запястьях Чимин рисовал лезвием бесконечные полоски, а потом прятал их от Тэхена за длинными рукавами, улыбался и рассказывал о недавно просмотренном сериале.       Однажды Тэ отвел его в тату салон, где Чимину на запястьях сделали надписи.       — В следующий раз, как захочется себя там порезать, читай, что написано, — хмуро сказал он.       Об этом Чонгуку рассказал уже сам Чимин. И показал свои запястья, где под бесконечными браслетами были спрятаны слова: "My story isn't over yet" (моя история еще не закончена) и "Keep going" (продолжай идти).       Чимин смотрел на эти надписи, пока сидел в их крошечной квартире в Сеуле, а Тэхен уезжал за границу в миссии, из которых вернуться шансов практически не было. И верил им. Как верил тому, что Тэхен вернется. И Тэхен всегда возвращался.       Чим потом на ребрах набил себе еще "Not broken just bent" (Не сломлен, только погнулся).       — Чимина больше нет... — сказал он как-то Тэхену. — Он умер там... Тогда.       — Возможно, Чимина нет, — ответил ему Тэ, — но есть Оракул. Оракул сильный, Оракул умный, он знает всё, что было, и что будет. И его врасплох не застать.       И Чимин ему снова поверил. Оракул сильный. Оракул не сломанный. Оракула врасплох не застать, и в темный подвал не затащить.       Потом, уже значительно позже, Чимин на противовес всему, что было до этого, пошел вразнос, соблазняя каждого, кто был в их команде. А Тэхен проводил воспитательную беседу с каждым из них. Чтобы те, часом, ничем Чимина не обидели и не задели.       Так было до тех пор, пока Оракул вдруг не притащил к ним в агентство мелкого, шепелявого и ворчащего человека. И щенячьими глазами не посмотрел на Тэ.       Так у Чимина появился тот, кто сумел залатать дыры в его душе, которые Тэхен до этого мог только прикрывать пластырями.       Тэ стал силой, которой в тот период жизни не хватало Чимину. А Чимин стал улыбкой Тэхена, тем, кто ежедневно напоминал ему, что он в этом мире не одинок.       — Я хотел уйти, построить свою жизнь с Сахарочком... — слезы потоком струились из глаз Оракула, пока Юнги его крепко обнимал и гладил по спине, а Чонгук мрачно смотрел в одну точку. — Если бы не это, Тэхен бы не отчаялся...       После того, как Мин пришел в сознание и пошел на поправку, Чимин занялся делами, которые необходимо было сделать.       Он прекратил работу их агентства, распустил штат, сдал квартиру Тэхена его арендодателю. А всех медвежат Малыша перевез к себе.       Они устроили тихое прощание Малышу. К Оракулу, Юнги и Чонгуку присоединились суперинтендант, Сокджин и Кёныль. Не хватало только Тэхена.       "Тэхен жив", — ежедневно говорил себе Чимин, с ужасом просматривая сводки из моргов с бесконечными данными неопознанных тел.       — Тэхен жив, — сказал ему однажды Юнги, — указывая ошарашенному Оракулу в направлении барной стойки, где сидел Тэ и с сомнением разглядывал бутылку капустной настойки.       — После того, как мои раны затянулись, — рассказывал Тэхен Чимину, — я еще раз встретился с генеральным комиссаром. Отдал ему доказательства против Хан Ли. Он, кстати, их уже использовал. Больше тот не тронет ни генкомиссара, ни его семью.       — Но где ты был после этого?! — у Оракула было желание не то смеяться, не то плакать. И он не знал, что ему выбрать — избить Кима за то, что тот исчез, или заобнимать за то, что вернулся.       — Тогда же со мной связался Чон Хосок, — Тэ бросил опасливый взгляд на Оракула, но тот воспринял ненавистное имя нормально, и Тэхен, успокоившись, продолжил: — Предложил вернуться в академию и закончить обучение.       — С чего это вдруг? — фыркнул Чимин. Он видел Хосока всего раз в жизни, но беспрерывно в течение 26 часов. И это были не самые приятные воспоминания.       Тэ пожал плечами, всё же рискнув попробовать капустную настойку, которую ему настойчиво рекламировал Чимин последние часа два.       Юнги между тем скрылся в подсобке, дав им двоим возможность поговорить.       — Из-за брата. Он чувствует перед ним вину. Вот и пытается как-то исправиться.       Чимин еще раз брезгливо фыркнул, давая понять, как он к этому относится, но эту тему оставил, потому что не хотел тратить на нее их драгоценное время.       — Я скучал по тебе, Вишенка, — сказал он позже Тэхену, когда уже была выпита четвертая бутылка настойки. — Никогда больше так не делай.       — Больше не буду, — Тэхен задумчиво наблюдал за белоснежной бабочкой, залетевшей к ним в бар. — Я рад, что у вас с Юнги всё получилось.             — И у тебя получится, — убедительно проговорил Оракул. — Ты говорил мне, что тебе некуда идти. Но это не так. Тебе есть куда... к кому идти. И он тебя ждет.       Тэхен помедлил, прежде чем ответить. И в его голосе было столько неуверенности, когда он всё же спросил:       — Ты в этом уверен?       Чимин усмехнулся и подлил им еще настойки.       — Более чем. Сказал, что либо с тобой. Либо ни с кем.       Он достал из кармана медвежонка Бомгю и вложил его в ладонь Тэ.       — Всегда ношу с собой... Боялся, что однажды встречусь с тобой, а его со мной не будет... Я уверен, Малышу там точно хорошо. Его светлая душа где-то в ярких облаках и сияющих лугах... А нам должно быть хорошо здесь.       Тэхен смахнул со щеки предательскую слезу. А бабочка продолжала над ними кружить.       

***

      Когда Гук проснулся, Тэхен еще спал. Лукаво ухмыльнувшись, он забрался под одеяло и медленно стащил с него домашние штаны. Конечно, надеяться на то, что Ким этого не почувствует, не приходилось, но всё же.       Одно то, что Тэхен мог проснуться позже Чонгука, Гук уже записал себе в одну из главных своих побед.       Начиная с самых первых дней Чонгук стабильно просыпался один. Обычно он находил Тэхена в зале для тренировок, где с того сходил уже седьмой пот, потому что тренировался он не первый час.       — Сколько ты спишь? — однажды осторожно поинтересовался у него Гук, которого задевало то, что он ни разу не проснулся с Тэ в одной постели.       — Три.       — Что "три"? — не понял Чон.       — Ты спросил, сколько я сплю, — терпеливо пояснил Ким. — Я и отвечаю тебе: три часа.       — И тебе этого хватает? — с сомнением протянул Гук.       Тэ на это только неопределенно повел плечами.       — Я живу в таком ритме уже много лет. И мне подходит.       — Люди не должны спать только три часа! — возразил Чонгук. — Особенно, если у них есть возможность поспать подольше! — несмотря на то, что Тэхен смотрел на него со всем возможным скепсисом, Гук продолжил. — Ты так жил, потому что этого требовал твой образ жизни. Но теперь всё по-другому. Мы — два провинциальных копа, живем в небольшом городке и можем позволить себе получать маленькие удовольствия от жизни. Такие как хороший секс, — Тэ, не сдержавшись, ухмыльнулся, — неспешные прогулки в лесу, вкусная еда, хороший кофе, здоровый сон. Так что с завтрашнего дня ты будешь спать шесть часов.       — Три с половиной.       — Шесть.       — Четыре.       — Шесть.       — Четыре с половиной.       — Шесть.       — Пять.       — У тебя не исчезают темные круги под глазами. Шесть.       Тэхен раздраженно выдохнул, но промолчал.       Следующим утром, когда Чонгук проснулся чуть раньше звонка будильника, Тэ лежал и смотрел в потолок.       — Давно не спишь? — сонно спросил его Гук.       — Да, — угрюмо ответил тот, даже не глядя на Чона.       Чонгук усмехнулся и притянул Тэхена ближе.       Через неделю Тэ проснулся в шесть утра от звонка будильника. А еще через месяц он проспал и будильник, а счастливый Гук как можно легче и невесомее выскользнул из кровати.              Напевая, он готовил на кухне завтрак, когда туда пришел заспанный и недовольный Тэхен.       — Ты почему меня не разбудил?? Мы же опоздали!       — Я уведомил шефа, что сегодня мы поедем в школу проводить антибуллинговую кампанию. Нам туда к десяти. Так что еще есть время на душ, завтрак и секс.       Тэхен, пряча усмешку, быстро смылся в ванную, пока Гук раскладывал омлет и гренки по тарелкам.              — Посмотрим какой-нибудь фильм? — как-то вечером предложил Чонгук.       Тэхен поморщился.       — Ты тоже будешь пытать меня фильмами, как Оракул?..              — Да нет... — сконфуженно произнес Чон. — А чем бы ты хотел заняться? — подумав, задал он вопрос.       Тэхен молчал долго. Потом спросил:       — Помнишь, когда я впервые ночевал у тебя?              Возможно, Чонгук в этот момент слегка порозовел щеками. Потому что как забыть их первый секс спустя десяток лет??       — Конечно, помню... И?..       Тэхен вновь замолчал.       — Такое неудобно говорить, — в конце концов, произнес он.       — Но ты всё же скажи, — попытался подтолкнуть его Гук, но Ким уже закрылся и отказался продолжать.       Прошло, наверное, дня четыре, когда Тэхен после ужина, слегка замялся, но потом сказал:       — Помнишь тот разговор о досуге?       — Конечно, — быстро ответил Чонгук. — Так чем бы ты хотел заняться?       — Ты рассказывал, что по выходным читаешь книги.       — Да, — осторожно согласился Гук.       — Я тогда... — Тэхен снова замялся. — Я тогда представил, как ты сидишь здесь, в этой гостиной, читаешь книгу...       — И?.. — подталкивал его дальше к откровению Чонгук.       — А я... — Тэхен на мгновение прикрыл глаза, потому что говорить о таком было крайне смущающе.       — А ты?..       — А я бы положил голову тебе на колени, — быстро сказал он. — Пока ты читаешь...       — Хорошо, давай сделаем это... — осторожно сказал обалдевший Чонгук, боясь спугнуть Тэхена.       Он взял с полки первую попавшуюся книгу (это оказался справочник по маринованию помидор) и сел на диван. А Тэхен, поколебавшись, лег рядом и положил голову на колени Гука.       Сначала он задумчиво смотрел куда-то в стену, но очень быстро уснул.       Стоит ли говорить, что Чонгук всё это время не то, что не шевелился, он дышать боялся? Книга в его руке так и осталась открытой на первой странице, на самом введении, где автор красочно рассказывал о том, насколько важно сделать для помидор правильный рассол.                    С тех пор это стало неотъемлемой частью их воскресений — после обеда Гук читал, а Тэхен сладко спал, уткнувшись щекой в его колени. Чонгук в жизни столько не читал, как за эти шесть месяцев.       Вообще Ким Тэхен и романтика — это очень далекие друг от друга планеты. Потому что если дело касается секса, то такого извращуги как Ким еще стоит поискать. Он не стесняется сказать: "А давай-ка, милый мой Чонгук-и, попробуем это...", — и хитро так и опасно улыбается.       Но если дело касается чего-то милого или романтичного, то такого стесняшку и потеряшку вы хрен отыщете.       Конечно, Тэхен, по сути, не изменился со времен их студенческой молодости. Всё, что секс — здесь никаких проблем не было и нет. Но вот что касается проявления чувств — в этом смысле...       — В этом смысле он эмоционально несозревший, — сказал ему Чимин. — У Вишенки в детстве не было любви, потому что не было родителей или людей, которые бы его любили и заботились о нем. И он не умеет открыто проявлять свои чувства... Он дарил Малышу медвежат, потому что не знал, как по-другому выразить, что тот ему дорог. Он защищал тебя от правды, жертвуя собой, потому что не знал, как еще можно проявить свои чувства. Мне кажется, для Тэхена то, что он заботится и защищает — уже есть показатель любви.       Поэтому да, любая, даже самая крохотная победа — это уже огромная победа.       Тэхен как-то сделал ему сэндвич. Ну, как сэндвич... Один кусок хлеба щедро смазал вареньем и сверху прикрыл его другим куском. А потом сунул его в руки Гуку, пробормотав что-то вроде того, что тот не успел позавтракать, в то время как Чонгуку нужно было по-быстрому смотаться в пригород.       Нужно ли говорить, что этот сэндвич был лучшим, что Гук только ел в своей жизни?       Чонгук прикоснулся жаждущими губами к пока еще спящей плоти Тэхена. Осторожно лизнул солоноватую головку, кончиком языка скользнул по уретре. И едва не заурчал от удовольствия, почувствовав под языком шевеление.       Он заглотил член Тэхена и зажмурился от наслаждения, когда ощутил, как чужая рука вплелась ему в волосы, задавая нужный темп. Тэхен любил жесткий минет и жесткий секс. А Чонгук любил обожал, когда Тэхен проявлял грубость.       Доведя своего парня до пика, он послушно проглотил всю сперму и только затем, раскрасневшийся, выбрался из-под одеяла.       Тэ тут же потянул его к себе, впившись в распухшие и покрасневшие от минета губы требовательным поцелуем.       Он слизал языком капельку своей спермы с краешка губ Чонгука, в то время как его руки уже вовсю скользили по любимому телу, упорно приближаясь к желанным половинкам Гука.       — Такой хороший мальчик... — шептал он, проталкивая свой палец глубже и касаясь заветного комка нервов, пока Чонгук хватал приоткрытым в немом стоне ртом воздух. — Такой старательный... Такой правильный... Такой мой...       То правило — про минет — они его давно выбросили. В конце концов, в сексе, как и в любви, всё определяют чувства и желания. А никак не правила.       — Детективы Чон и Ким, вызов на место преступления.       Тэхен щелчком включил рацию.       — Скоро будем. Адрес.       Они только отъехали от своего дома. Сегодня решили взять машину Кима — Гук планировал в дороге еще вздремнуть (после такого-то утреннего выматывающего секса!). Но, видимо, не сложилось.       Тэ блаженно улыбался, выруливая на проезжую часть дороги. За окнами мелькали золотые листья и уже начавшая желтеть трава. Тэхен любил осень. И этой осенью он точно попробует дыню.       — Район 31. Не сидится, чертям, в Хэллоуин, — проворчал диспетчер и отключился.       Чонгук резко распахнул глаза.