Игры в темноте

Темнело. Минги быстро дышал и бежал, не разбирая дороги. И только Юнхо позволял себе прогуливаться, вышагивая по чужим следам. Чон победил и не понимал, почему это было так важно. Он искренне издевался над человеком. То отставал и давал фору, то нагонял, рычал, почти хватал за вещи и царапал руки, затем снова отставал. И так по новой. Минги начал думать, что лучше бы его уже убили, чем это всё. Юнхо начал отставать не ради издёвки. Странное чувство овладевало им с каждой секундой всё больше. Он уверен, что из сгущающейся темноты леса на него кто-то смотрел. Размытые силуэты. Но стоило ему повернуться или даже сойти с тропы, как всё пропадало. Чьи-то глаза и взгляды перестали его волновать так же резко, как и начали. После очередного шага воздух потяжелел. Он будто пересёк черту. За ней было что-то, что витало в воздухе и не давало вздохнуть. Оно заставляло его сжать кулаки, заставляло его рычать на выдохах. Чтобы никто не услышал его скулёж. Юнхо силён и зол, он шагал дальше. А интуиция, нутро, чутьё и инстинкты говорили ему этого не делать. Впереди было что-то злее и сильнее. Впереди был кто-то страшнее его. Опаснее для него. Не говоря о напуганном человеке, что бежал к смерти быстрее, стоило его преследователю подать голос. Парень бежал и боялся обернуться, лишь бы не упасть. А прислушиваться он и не пытался. Он не остановиться. Монстр за ним просил о чём-то странном. Минги задыхался, всё чаще спотыкался и не видел дороги. Думал, что врезался в дерево. Но деревья не подают руки помощи, и глаза их не святятся красным в сумраке. А у существа перед ним они горели. Минги через силу сглотнул слюну и не мог отвести взгляда. И кажется существу это нравилось. Оно улыбнулось. Точнее скривило губы в улыбке. Оно не было человеком. Парень не заметил, что рядом был ещё кто-то. Монстр подхватил с земли первый попавший камень. И швырнул его в того, кто потянул руки к чужому, огласив своё намерение чётким рыком: – Он мой! Гримаса удивления на человеческом лице получилась неестественной. Камень угадил в висок. Голова дёрнулась и склонилась под каким-то неправильным углом. Минги показалось, что он слышал хруст. Юнхо стремительно приближался, Минги зажмурился, а Чжухон дёрнул головой, хрустнул шеей и вернул её на место. – А ты освоился, новенький, – его улыбка и прямо взгляд глаза в глаза заставил Чона остановиться на месте в паре метров. – Он мой, – продолжал рычать монстр, уже сомневаясь в том, что он один такой. «Он мой кто?» – вопрос эхом раздался в пустом, затуманенном силой и жаждой сознании. Добыча? Жертва? Человек? Друг? Кем ему приходился это парень? Другом? А он это помнил, потому что был человеком? Или он это знал, потому что ещё им оставался? Кем он был? – Хорошие вопросы. Но не утруждайся, – чужие глаза сверкнули злорадством, а клыки сверкнули в ухмылке. – Лучше, смотри, что мы умеем. Чувствуешь? Юнхо не чувствовал. Его накрыло страшными вопросами. От них он скалился и рычал, будто они были его реальной и единственной угрозой. За секунду что-то поменялось. Щёлкнули рубильником. Что-то точно включили, и теперь оно текло по его коже, венам и мыслям. Оно топило его мысли и страх. Незримо. Мир приобрёл рыжеватый оттенок, Юнхо уверен, что его глаза светились рыжим. Минги перестал чувствовать на себе тот страшный, дикий взгляд и приоткрыл глаза, упираясь руками в землю позади себя. Перед ним стояли двое. Один был с красными глазами. Незнакомец. У Юнхо глаза были рыжими. Юнхо был монстром, что убивал друзей играючи. Но нечто с красными глазами был чудовищем. О таких говорят шёпотом и никогда не произносят их имена вслух. Из-за этих красных глаз люди сжимаются в комок и молятся, чтобы беда миновала их убежища. Парень дёрнулся, когда краем глаза заметил какой-то пятно в тени. Ему не показалось. Из теней деревьев выходили фигуры. Человеческие. И чем ближе они подходили, тем больше крови на них замечал Сон. Чем ближе они подходили, тем больше Минги замечал в них тех, кого знал. Когда они были живи. Его друзья ковыляли к ним. Их кожа отливала синим, из ран всё ещё текла кровь, а зрачок и радужка настолько бледные, что почти сливались с глазным яблоком. Мёртвые встали позади монстра, как по команде. Юнхо не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоял за его спиной. Те, кого он убил. Те, чьи жизни он забрал себе. Теперь они как батарейки хранили то, что переполняло его и, казалось, сочилось по нему вместо крови. Монстр вдохнул и присмотрелся, наконец он мог спокойно рассмотреть чудовище, что терпеливо ожидало. Юнхо узнал его. Это был тот, с кого всё началось. Это был тот, из-за кого Чон гонялся за Минги как за последним выжившим. Кулаки его резко сжались. Минги боялся, но смотрел на тех, кто был вокруг. Кем бы они ни были. И заметил, что один смотрел на него, это было удивительно и странно. Его почти полностью белые глаза смотрели точно на него. Он моргал и, кажется, дышал, он был живой. Он был как живой. Остальные смотрели в никуда, если были способны что-то видеть, и больше напоминали манекенов. – О, да, с ними мы сильнее, – чудовище одобрительно кивнуло. Оно тоже оценивало монстра. За его спиной тоже стояли тени. Не живые и не мёртвые. Как батарейки. Шесть трупов с пустыми взглядами. – Сыграем команда на команду? Юнхо потерялся в новом ощущении силы, что давала ему безнаказанность и вседозволенность. Играть с тем, кто всё это затеял. Ему не казалось, он знал, что это невозможно. Он не думал, он атаковал. Инстинкты, нутро и даже мысли, всё молчало, поглощённой силой, которая ему не принадлежала. Его по-человечески тупые ногти врезались в чужой живот и порвали плоть. В лицо несдержанно фыркнули. – На будущее. Целься в сердце. – Чжухон небрежно оттолкнул от себя самонадеянного монстра. И прежде чем тот успел снова ударить, чудовище выставило руку перед собой и сжало пальцами воздух. Тишину прорезал шёпот. – Они не просто батарейки, Юнхо. Парень снова зажмурился и пополз по возможности назад. Но упёрся в чьи-то ноги. Сон еле заставил себя поднять глаза. Это был он. Тот, что смотрел на него. Тени начали шевелиться. Минги не пытался понять, он хотел только жить. Существо с пустыми глазами прижало палец к губам. Парень сглотнул и снова зажмурился, закрыв уши руками, а головой уткнувшись в колени, чтобы ни было дальше, он не хотел этого знать. Монстр застыл без права на движение. Его как тисками сдавливало там, где он пытался пошевелиться. Его как нитями оплели в несколько слоёв. Порвать легко, увидеть сложно. Юнхо стоял, а тени за спиной чудовища двинулись. Они монотонно пошли в его сторону и прошли мимо. Их интересовал не он. А такие же как они. Ходячие трупы, что не сопротивлялись, когда им по новой ломали кости. – Очень важно следить, чтобы они, ну, знаешь, оставались живы, – Чжухон хрипло посмеялся над своей шуткой. Минги сквозь прижатые к ушам руки слышал треск. Как рвались сухожилия и переламывались кости, чувствовал Юнхо. Стойкий запах крови вдыхали оба. Трупы падали на землю как выпотрошенные мешки. За землю за ними упал и Юнхо, несдерживаемый более тисками. У монстра потемнело в глазах на доли секунды. Кто-то сопротивлялся. Один. Но всё его сопротивление было в неловких и дёрганных движениях, его взяли за руки по обе стороны скорее для демонстрации, чем из необходимости. Монстр стучал кулаком по грудной клетке, то ли пытался выбить из неё то, что мешало дышать, то ли наоборот проталкивал отяжелевший воздух внутрь. То ли заставлял сердце работать быстрее и не останавливаться. В голове свистело, гудело и кричало. Мыслей вдруг так много, что не разобрать. Но все они были о смерти. – А теперь, – Чжухон безмолвно приказал подвести последнего стоящего на своих двоих мертвеца и присел около задыхающегося монстра. Чудовище улыбалось и выжидало. – Сыграешь со мной? Минги смотрел сквозь пальцы. И видел, что монстр потерял что-то во взгляде. Они стали темными. Человеческими почти. Парень поёжился о мысли, что где-то там ещё может быть Юнхо, которого он знал. Сон намеренно не смотрел на того, кого удерживают рядом с ним, он опустил голову и зажмурился. Старался не слушать, не смотреть и не думать, ему было слишком страшно от того, что те, кто умер у него на глаза, встали. Юнхо скалился и через силу делал вдох. Протянутая рука покрылась коркой высохшей крови, улыбка кривая и клыкастая, глаза красные не то от крови, не то от ярости и силы, что минутой ранее бурлила и в нём. Но сейчас он пуст. Лишь крохи оставшегося не давали ему окончательно свалиться. – Ну, так что? Чжухон нетерпеливо дёрнул рукой. Юнхо посмотрел на неё и сглотнул комок. Протолкнул сгусток слюней, крови и чего-то ещё в горло. Чем бы не был монстр, нечто перед ним было сильнее. Чем ни был Чжухон, Юнхо был лишь частью этого. Чон не испытывал терпение, лишь пытался заставить себя поднять руку, но в безрезультатных попытках, он лишь кивнул. – Отлично. Тогда по рукам. – единственный, кто получал от шоу удовольствие, несильно похлопал новоиспечённого соперника по плечу и встал. Подошёл к последнему и в два быстрых движения достал его сердце. Ещё одно тело повалилось на землю. Минги не повезло снова вынырнуть из своего убежища, ему не повезло не сдержать себя и заскулить от страха. Чудовище с сердцем в руках моментально повернулось к нему. – А я про тебя и забыл. – Минги подняли на ноги, а он снова чуть не сложилась пополам от судорожного желания спрятаться. – На чьей стороне будешь? В его глазах неприкрытый азарт. В глазах парня слёзы и кое-как сдерживаемые рыдания в горле, он снова на развилке. Выбор. Бежать или прятаться? Спрятаться за спиной чудовища и надеться на лучшее? Или бежать и надеяться, что они отстанут? – Бежать. – шёпот рядом заставил Минги покрыться мурашками. Он застыл и даже не смог посмотреть в сторону голоса. – От него только бежать. – На моей? – Чжухон не дал Минги задуматься о том, что голос ответил на его мысленный вопрос. Парень поспешил ответить. Он активно помотал головой и шагнул назад. – Смело. – чудовище улыбнулось почти по-доброму. Если бы знало, что такое доброта. – Ты ещё пригодишься. Бу. Чжухон сделал выпад и чуть не уронил сердце. Минги сорвался с места и быстро скрылся где-то в деревьях, убегая к фонарям. К свету. Чудовище усмехнулось и повернулось к Юнхо. Он весь их короткий разговор хрипел, заходился в кашле и активнее бил себя по диафрагме. В нём что-то застряло, мешало и заставляло глотать воздух через силу. Чжухон любовался. Но всё же сел снова рядом. – Теперь они твои. – монстр затих. Замолк и даже закрыл рот рукой. Кто – «они», было ясно. Ему так казалось. Но Чжухон продолжил. – Вот тебе главное правило. Корми их по расписанию. Голос в конце огрубел и кажется звучал сразу отовсюду, заполняя его пустую голову ужасом. Чудовище небрежно оставило в чужой руке то, что держало всё это время. Сердце. Прозвучал смех, гиений, маниакальный. Страшный. Чжухон ушёл, уводя своих, а монстр остался в одиночестве. Юнхо был единственных живым. Но не одним в принципе. Сердце в его руке пульсировало. Мысли нахлынули с новой силой, внутри что-то щёлкнуло. И всё пошатываясь встало на свои неустойчивые места. Он сглотнул. Комок наконец провалился в его пустое и бездонное нутро. Его окружали тела тех, кого он убил, но они не покинули его. Мысли, что он слышал, это были их мысли. Они были живы, они были с ним. Кроме одного. В хоре голосов одного не хватало, потому что пока жизнь других остановилась, жизнь шестого была буквально у него в руках. Тёплое сердце кровоточило и стучало. Юнхо замер, он не хотел поворачивать голову и смотреть на труп. Он не хотел знать, чьё сердце он держал. Монстр прикрыл глаза, свыкаясь с новыми правилами игры, и окончательно лёг на землю, не выпуская сердце из рук. Он не знал, на какую игру согласился, но уверен в одном, правила требовали чужих жизней взамен на собственную. Наступала ночь. Один, радуясь, как ребенок радуется новой игрушке, встретил её тьму как старого друга, а она приняла его в свои беспросветные объятия. Второй боялся покинуть просветы, убегая туда, где света больше. К живым. Третий не представлял, как дожить до утра, но ночи был рад. В темноте было легче. И только чудовище знало. Игры только начались.