То, что происходит в лесу

Что-то сдвинулось в ней в тот день, когда они поймали Истерьера. Что-то странное, смутное вдруг шевельнулось внутри, когда Сасадзука выстрелил в бомбу. Это ещё не было желанием, лишь слабой тенью, отголоском того, что нахлынет на неё в скором времени. Яко было шестнадцать — уже скоро семнадцать. Она помнила, что в этом возрасте сплошные проблемы, но ни в одном учебнике по биологии, ни в одной энциклопедии для девочек и девушек не предупреждали, что в твою жизнь может ворваться демон и перевернуть всё с ног на голову. Хотя, сказать по правде, искать преступников вместе с Нейро было немного интересней, чем таскаться следом за Канаэ на свидания и умирать от тоски. Так что Яко махнула рукой на романтику, решив, что всё само когда-нибудь случится. То, что всё может случиться вот так, она не предположила. Зря. Иногда Яко казалось, что у нее внутри кипящий котел из эмоций, чувств и трудно-определимых желаний. Раньше было проще — если она чувствовала голод, это означало, что пора перекусить, если радовалась — то смеялась, если грустила — плакала или слушала печальную музыку. Эти же, новые эмоции, было трудно разобрать на части. Иногда Яко всерьёз казалось, что она влюбляется в Нейро, но почему-то именно в эти моменты он становился особенно невыносимым и безжалостным, и любые мысли о возможной влюблённости растворялись без следа. Иногда Яко ловила себя на том, что слишком пристально пялится на инспектора Сасадзуку, и чудо, что он ещё ничего не заметил. Яко совершенно не замечала взглядов, которые бросал на неё Хигучи, но замечала, как по лицу Сасадзуки пробегала лёгкая тень, когда они оказывались в одном помещении все втроём. Нейро, со своей жаждой загадок, напоминал ей избалованного ребёнка, который спешит сковырнуть с торта самую большую кремовую розу и убегает, оставляя другим разбираться с остатками угощения. Его интересовал только злой умысел, то, что происходило после, его не волновало, и именно Яко приходилось напрягать мозги, собирая всю имеющуюся информацию в единое целое, чтобы передать потом дело полиции. Самым сложным было избегать таких слов, как «демон-пожиратель загадок», «адские устройства» и «мы просто пришли и Нейро сожрал злой умысел, разберитесь с этим, пожалуйста». Учитель японского стал хвалить её за возросшую грамотность и обогатившуюся речь, а сама Яко мечтала провалиться сквозь землю, передавая полиции очередной насквозь лживый материал. Она договорилась о встрече с инспектором и, распечатав свежесочинённое дело, с неприязнью покосилась в окно: лил дождь, дул холодный ветер и вообще погода была отвратительной. Сейчас бы домой, лечь в кровать, выпить горячего шоколада с пирожными. — Мокрица, ты идёшь, или так и будешь тут стоять и вздыхать? — Нейро безжалостно разбил её мечты, и Яко, в очередной раз вздохнув, оделась и вышла в неприветливый мир. Вымокнув до костей, Яко забежала под козырек торгового центра и принялась старательно выжимать мокрые волосы — даже капюшон плаща её не спас, потому что ветром его сдувало в два счета. Заколка не выдержала такого издевательства и, расстегнувшись, упала на землю. Яко, выругавшись под нос, подняла и обтёрла её рукавом плаща. — Яко-тян? Прости, что пришлось вытащить тебя в такую погоду. — Сасадзука шагнул к ней, складывая зонтик и Яко вновь уронила заколку. Легко наклонившись, он поднял заколку и протянул ей. — Держи. — Спасибо. Это вам, — Яко протянула ему непромокаемую папку для бумаг и попыталась прицепить заколку обратно, но та, отказываясь застёгиваться, съезжала и норовила упасть. — Сейчас, подожди, — Сасадзука покрутил в руках папку, сунул ее подмышку и забрав заколку помог закрепить ее на волосах. — Ещё раз извини, что тебе пришлось бродить под таким ливнем. Яко только махнула рукой, надеясь, что он спишет её красные щеки на холод. За ужином Яко была молчалива настолько, что Харука не выдержала: — Милая, с тобой что-то происходит? — Нет… всё в порядке. Мама, а как вы познакомились с папой? — вдруг выпалила Яко, глядя себе в тарелку, где лежал недоеденный рис с креветками. Харука поперхнулась, лихорадочно запила непрожёванный кусок и отложила палочки. — Мы несколько раз сталкивались в музее архитектуры. На четвёртый раз Сейчи позвал меня на свидание, — осторожно ответила Харука. — А что такое? — Ничего, просто… Так. Мысли всякие. — Тебе нравится какой-то мальчик из школы? — голос Харуки стал ещё более осторожным. Она понимала, что вступает на территорию первой подростковой влюбленности и больше всего боялась сказать что-то не то и не так. Яко покачала головой и ответила: — Нет. («Да, мама, мне нравится кое-кто, но это не мой одноклассник и он уже не учится в школе, это инспектор Сасадзука-сан, ты его помнишь, он расследовал убийство папы».) Я просто так спросила. — Яко, — Харука ласково улыбнулась ей. — Может, стоит согласиться и пойти на те свидания, куда тебя так настойчиво зовёт Канаэ-тян? Конечно, можно всю жизнь провести в надежде, что однажды к тебе явится Окунинуси-сама, ведя за руку твою истинную любовь, но иногда стоит сделать первый шаг самой. В конце концов, я ведь даже не интересовалась архитектурой, пока не заметила в музее твоего отца. Яко машинально кивнула, потому что её воображение вместо доброго Окунинуси почему-то нарисовало Нейро, тащившего к ней связанного по рукам и ногам инспектора Сасадзуку. Однако, мысль была здравой. Если это действительно просто кратковременное помутнение рассудка, которое подпитывает разбушевавшаяся гормональная перестройка, то встреча с новым человеком может ей помочь. И поэтому Яко согласилась пойти на очередное групповое свидание, чем удивила Канаэ. — Ты точно не заболела? — пытливо спросила она, потрогав Яко за лоб. — Ты же всегда отказывалась… — А теперь согласилась. Или ты против? — настороженно спросила Яко и Канаэ быстро замахала головой: — Да я счастлива до обморока! В субботу идём в парк аттракционов, потом в кафе, и, демоны с тобой, я готова оплатить половину съеденного тобой! — Спасибо, Канаэ, ты настоящая подруга! — расчувствовавшись, Яко бросилась ей на шею. Перспектива кафе моментально добавила свиданию привлекательности. Как настоящая подруга, Канаэ не могла оставить Яко в такой волнительный день без своего участия, и потому заявилась в гости за пару часов до свидания. — В этом ты не пойдёшь! — сурово сказала она, отбросив брюки и свитер в сторону. — А в чем тогда? Для платья холодно… — Ничего, будет повод прижаться к надёжному мужскому плечу в поисках тепла, — безжалостно заявила Канаэ, вытащив шерстяное платье, которое Яко когда-то купила и благополучно забыла. Теперь у него появился шанс увидеть свет. — А оно не слишком короткое? — задумчиво спросила Яко, разглядывая себя в зеркале. — Ничуть. В конце концов, парни будут смотреть на твои ноги, а не на то, сколько ты ешь. Пожав плечами, Яко согласилась с выбором, и даже не слишком возмущалась, когда Канаэ с хищным видом схватилась за косметичку. В обычной жизни Яко была слишком ленивой для макияжа, предпочитая поспать лишние пять минут, или перекусить чем-то вкусным, но сегодня был особый случай. — Ну вот, ты смотри, какая красавица, — Канаэ растроганно вздохнула, любуясь делом рук своих, и Яко кивнула. Сейчас она даже сама себе казалась взрослой. До парка добираться пришлось на такси, и Яко впервые ощутила в душе трепет — а вдруг и правда, всё произойдёт как в дорамах: они встретятся взглядом и их закружит вихрем любви… Реальность оказалась прозаической. Ни с первого, ни со второго и третьего взгляда сердце даже не попыталось ёкнуть. Конечно, один из парней — Кота-кун, смог её заинтересовать признанием, что обожает готовить. Канаэ изредка посматривала в их сторону, подмигивая Яко, которая с увлечением обсуждала способы готовки рыбы фугу. — Яко-тян, а сложно быть детективом? — спросил Кота-кун, предлагая ей руку. — Да не то, чтобы сложно… Просто иногда это бывает опасным, — Яко с деланной беззаботностью улыбнулась. Они медленно шли всей компанией через парк, и Кота-кун заработал ещё одно очко, купив ей сладкую вату. — Ты очень храбрая, я бы так не смог, наверное, — парень смущённо пожал плечами. «Я тоже не могу, вот только Нейро моим мнением не интересовался» — мрачно подумала Яко. — А вы часто сотрудничаете с полицией? — спросил другой парень, Тейки. — Бывает. — А вы правда вместе работали над делом Призрачного Вора Х? — Да… — Яко запнулась и, сбившись с шага, поморгала — проще было бы протереть глаза, но жалко портить труды Канаэ. На скамейке под табличкой зоны для курения сидел Сасадзука. Сердце тут же радостно ёкнуло, проваливаясь куда-то в недра желудка. — Извините, я сейчас, на секунду. Выпустив локоть Коты-куна, Яко подошла к скамейке и окликнула: — Сасадзука-сан? — Яко-тян? — он обернулся и с удивлением взглянул на неё. — Где-то преступление? — Нет, я тут так… гуляю. Канаэ позвала и… ну в общем, я решила пойти с ними. — Это правильно, — Сасадзука смотрел на неё, и от этого взгляда почему-то становилось жарко, несмотря на довольно прохладный ветер. — Нельзя забывать о развлечениях и всё время работать. Яко собралась с духом и выпалила: — Спасите меня, пожалуйста! — Тебе кто-то угрожает? — только что спокойный, Сасадзука напрягся, и холодок, пробежавший по спине Яко был точно не от ветра. — Н-нет, я немного не так выразилась. Просто, скажите, что вам срочно нужна наша помощь хоть в чём-нибудь, — Яко смущённо зажмурилась. За спиной послышался лёгкий перестук каблуков. — Яко, ты же не собираешься нас покинуть? — дружеское объятие Канаэ грозило перерасти в стальные клещи. — Добрый день, господин инспектор. — К сожалению, — Сасадзука резко поднялся на ноги, — в деле Призрачного вора есть новые зацепки, и полиции важно участие Кацураги-сан и её ассистента. Канаэ тяжело вздохнула. — А без неё никак? — Никак. Кацураги-сан нужна полиции. Яко, изобразив сожаление, повернулась к подруге, но та уже разочарованно махнула рукой. — Иди. Вот как знала, не надо было нам сюда идти… Ладно. Береги себя, Яко. Попрощавшись с компанией, Яко поспешила к Сасадзуке. — Спасибо, — искренне сказала она, подстраиваясь под его шаг. — На самом деле, не надо было мне так поступать. Ты ведь молодая девушка, тебе нужно ходить на свидания, встречаться, влюбляться… — Сасадзука покачал головой. — А вы пригласите меня. Слова сорвались с губ раньше, чем Яко вообще сообразила, что говорит, и она моментально покраснела. Сасадзука остановился и впервые за всё время он выглядел действительно ошарашенным. — Извините, — сконфуженно сказала Яко, внутренне сжавшись и костеря себя во все корки. — Это очень глупо… — Однажды мне пришлось идти на свидание с собственной сестрой, — вдруг сказал Сасадзука и, положив ладонь ей на плечо, вновь двинулся вперед. — Как? — Просто. Она рассталась с парнем, а у них уже были куплены билеты в кино. Так что мне пришлось идти с ней. Весь фильм Мамори рыдала мне в плечо, а я пытался решать задачи по алгебре. Яко честно пыталась сдержаться, но все-таки расхохоталась. Сасадзука улыбнулся ей краем рта. — Как видишь, это далеко не самое странное свидание в моей жизни. Что ж… У меня осталось полтора часа, а ты, наверное, мёрзнешь. Яко осознала, что не чувствует холода — наоборот, ей было странно тепло. И рука почему-то сама тянулась поправить волосы, или потеребить ремешок сумки… «Да когда же это всё прекратится!» Они завернули в кафе, и Яко впервые за всю жизнь кусок не лез в горло. — А через полтора часа вам нужно куда-то ехать? — Да. Есть свидетель, который утверждает, что видел Имину. — Кого? — Яко справилась с нервозностью, и с аппетитом набросилась на салат. — Имина-Катастрофа. Самая знаменитая женщина-террористка. Долгое время считалось, что она мертва, но этот человек утверждал, что видел её в компании светловолосого мальчика. Салат моментально потерял вкус. — Сай? — тихо спросила Яко, и Сасадзука неопределённо повёл рукой в воздухе. — Может быть. А может, свидетель обознался. — Тогда наверное, мне и в самом деле стоит позвонить Нейро и поехать с вами? — Усуй будет против. Да и нет смысла дёргать вас ради настолько эфемерного следа. Яко кивнула. Если будет что-то ясное, Сасадзука скажет им, а просто так вызывать Нейро не хотелось. — Куда теперь? — бодро спросила она, выйдя из кафе. Сасадзука коротко глянул на часы: — Могу подвезти тебя — домой или в офис. — Спасибо! В офис, конечно. — Яко подавила вздох: Нейро уже успел прислать ей с десяток угрожающих смс. В последнем он пообещал сломать ей столько костей, на сколько минут она ещё задержится. Всю дорогу они молчали, и Яко в кои-то веки не терзали неприличные мысли. Лишь когда она выбиралась из машины, Сасадзука неожиданно сказал: — Тебе идёт это платье, Яко-тян. Я даже не сразу узнал тебя. — Спасибо, — Яко чувствовала, как на лице расползается абсолютно идиотская улыбка. Являться в таком виде к Нейро было бы верхом глупости и неосторожности, но перестать улыбаться она не смогла.  — Ну что? Как прошли брачные танцы? — сухо спросил Нейро, сложив пальцы под подбородком. — Никак. В смысле, нормально, — Яко села за своё место, пытаясь настроиться на рабочий лад. В голове было пусто. Катастрофически пусто. — Твой интеллект сейчас на уровне плесени. — Я понимаю. — Яко уткнулась лбом в стол, пытаясь собраться с мыслями. — В таком случае, готовься. Завтра мы едем в деревню. Говорят, с гор туда спустился ядовитый газ, который моментально убивает любого, кто его вдохнёт. Яко обречённо застонала. Что ж, не всё в жизни может быть хорошо. То, чем обернулась эта поездка, нельзя было назвать иначе, как кошмаром. Её похитил Сай, загипнотизировал своим «глазом Хала», Нейро чуть не убил её (впрочем, здесь ничего нового), и в финале она увидела того, кто стал её ночным кошмаром на ближайшее время: Сикс. Человек, чьи душа и разум скорее подошли бы демону из глубины Преисподней. А потом кошмар вырвался из мира снов в мир яви. Иногда Яко задумывалась — а не пригрезилось ли ей прошлое: такое мирное и тихое, беззаботное и безобидное. Всё вокруг, словно придавленное тёмной аурой Сикса и его Нового Рода, казалось тусклым и безжизненным. Единственная относительно-приятная вещь — Сасадзука-сан теперь тоже знал секрет Нейро, и Яко с облегчением выдохнула — теперь можно было перестать врать хотя бы одному дорогому человеку. Она знала, что это за чувство, от которого внутренности словно смёрзлись в огромный ледяной ком. Раньше, давным-давно, в прошлой жизни, она испытала этот страх, когда чуть не попала под машину, засмотревшись на вывеску ресторана европейской кухни. Яко никогда бы не подумала, что присутствие демона может успокаивать настолько, что даже страх смерти отступит. Она привыкла к тому, что Нейро всегда рядом, прикроет её или отшвырнёт с линии огня, защитит и спасёт. Смешно ведь, ждать спасения от демона. Сегодня она впервые за долгое время посмотрела в глаза смерти — и пусть, условно говоря, Нейро был рядом, контролировал их по телефону, подсказывал пути отхода и способы справиться, но Яко отчётливо осознала, что её жизнь висит на тоненькой паутинке. Сейчас, пока полиция прочёсывала лес, а дядя Фумио, бормоча что-то под нос, листал свои записи, Яко без сил сидела на земле, привалившись к лежавшему дереву. В голове шумело, мысли смёрзлись в единый ком. Она машинально потёрла плечи — в одной блузке сидеть было неприятно. Годая уже увезли, а вместе с ним и её свитер, так что она с каждой секундой начинала мёрзнуть все сильнее. А может, в этом была виновата не погода, а осознание того, что она чуть не умерла. От одного воспоминания о летящем с неба дереве желудок словно стискивала невидимая рука. Она уговаривала себя подняться, отряхнуть юбку, взять себя в руки и вновь стать той бесстрашной школьницей-детективом, которой её привыкли видеть, но всё тщетно. Ей хотелось не просто лечь, хотелось свернуться калачиком, уткнуться подбородком в колени, и чтобы кто-нибудь, надёжный и близкий, сел рядом, обнял и прижал к себе, чтобы сказал: «Отдохни». Чтобы сказал: «Береги себя». Яко поняла, что глаза горят не от остатков газа, который использовал Виджайя, а от подступающих слёз, и рывком подняла себя на ноги. Прочь, прочь отсюда, спрятаться в зарослях и отреветься в одиночку. План удался наполовину: зарыдать она зарыдала, но не в одиночестве. Сасадзука, которого она не заметила, шагнул к ней из-за дерева. — Яко-тян? Что с тобой? — Ерунда, — Яко через силу улыбнулась, размазывая слёзы по и без того грязному лицу. — Мусор в глаз п-п-попал… — Иди сюда. Он притянул её ближе, обнимая, прижимая к себе. Закрывая от мира. — Ты очень сильная, Яко-тян, и очень храбрая. Ты молодец. Яко, всхлипнув еще пару раз, стихла. Сасадзука отступил, и ей захотелось заорать: «Вернись! Вернись, мне нужно твоё тепло!», но она лишь улыбнулась в ответ. На этот раз почти искренне. Он вновь закурил, и Яко впервые обратила внимание на выражение его лица. Она уже видела этот горящий взгляд, этот тщательно скрываемый под маской спокойствия азарт. Так вёл себя Нейро, почуяв загадку. А что чуял инспектор? Какие демоны таятся под его маской доброжелательного спокойствия? Яко привалилась спиной к дереву и запрокинула голову, глядя на синевшее между листьями небо. Минус один помощник Сикса, плюс ещё несколько трупов. Вот такая математика. О чём она думает, а? Почему у нормальных девушек её возраста в голове свидания в уютных кафе и в парке аттракционов, нежные поцелуи и забавные глупости, вроде модных журналов и поп-айдолов, а у неё одни убийства, трупы, маньяки и психи? Взболтать, перемешать, принимать три раза в день до, после и вместо еды. Яко вновь потёрла щёки, которые слегка пощипывало от недавних слёз. Она может умереть в любую секунду — Нейро ли забудется и прибьёт во время ежедневных сеансов пыток, преступник выстрелит… или вот эти Пальцы и Сикс. Кто она для них? Да никто, мелкая вошь, плюнь и утонет. Сигаретный дым щекотал нос, смешиваясь с запахом разрытой земли и древесного сока. Внутренне умирая от собственной наглости, Яко обернулась и протянула руку Сасадзуке. — Что? Мешает? Вместо ответа она выхватила сигарету и потянула к себе — но запястье, словно наручниками, обхватили его пальцы. — Нет. Не смей, Яко. Не надо. — Битва за никотин, полотно неизвестного художника, двадцать первый век, — Яко хихикнула. Сасадзука вновь покачал головой. — Тебе не нужно травить себя этой дрянью. — Не нужно, — покладисто согласилась Яко, делая шаг вперёд и обнимая его свободной рукой за шею, чтобы дотянуться до губ. Она ожидала, что её оттолкнут. Что Сасадзука рассмеётся. Что он покачает головой и вновь скажет «Нет». Что… Что угодно. Но не то, что он поцелует её в ответ. Яко иногда задумывалась о поцелуях и обо всём прочем, что следовало за ними. Проклятье, ей было шестнадцать — уже-совсем-скоро-семнадцать. Когда ещё о таком думать, не на пенсии ведь. Иногда она пыталась представить, что целует Нейро, но воображение рисовало лицо, оплавленное кислотой, откушенный язык, обглоданный рот и оторванный нос, и весь романтический порыв сдувало ветром. Иногда, очень редко, она думала о том, что будет, если поцеловать Аю-сан, но тут же, смущаясь своего богатого воображения, переключала мысли на что-то другое. Она никогда не задумывалась о том, чтобы поцеловать Хигучи, хотя тот вполне явно демонстрировал свою увлеченность ею, и совершенно точно, абсолютно точно, ни в коем разе не думала о том, что она почувствует, целуя Сасадзуку. Сигарета обожгла пальцы и Яко, опомнившись, выронила её и затрясла рукой. Сасадзука, не отводя от неё взгляда, медленно поднес её ладонь к губам и коснулся языком обожжённого пальца. Если бы сейчас хоть кто-то появился на этой полянке, Яко бы его убила, и неважно, кто это — Нейро, Ишигаки, Сикс… да хоть сам император Японии! У неё подкашивались ноги, в глазах всё плыло, в ушах шумела и грохотала набатом кровь. Между ног становилось не только жарко, но и влажно, и это сводило с ума, заставляло переминаться с ноги на ногу, рефлекторно сжимать бёдра — и по позвоночнику колючими искрами пробегало удовольствие. Она целовала Сасадзуку, вцепившись в него, практически повиснув на нём, а единственная внятная мысль в голове звучала как: «Ещё! Ещё! Дай мне это, дай…» Он чуть шевельнулся, упираясь ладонью в ствол дерева, проталкивая колено между её ног, и Яко, окончательно оглохнув и ослепнув, только всхлипнула, зажимая зубами воротник его рубашки. Она не знала, как правильно двигаться, её опыт начинался и заканчивался двумя журналами с хентайной мангой и дорамами для взрослых, которые она пару раз смотрела по ТВ поздно ночью, но организм, о, этот умный, выпестованный эволюцией организм, он всё знал сам. Она тёрлась о колено Сасадзуки, бесстыже, непристойно, и будь Яко сторонней наблюдательницей, она бы покраснела и отвернулась. Отворачиваться не хотелось. Её ладонь медленно и осторожно скользнула по его груди, замерла над пряжкой ремня, с силой провела по ткани, под которой пульсировала горячая плоть — и Яко услышала еле слышный гортанный стон. Сасадзука провел языком по её шее, по ключицам, и Яко была готова проклясть себя за низкий рост. Словно услышав ее мысли, он выпрямился и осторожно положил ладони ей на бёдра. Кивнув, Яко обхватила его за шею и почти не вздрогнула, когда он поднял её в воздух, прижимая спиной к дереву. Сасадзука ласкал её грудь, доводя Яко до тихих, поскуливающих стонов. Она ёрзала, извивалась, выгибаясь ему навстречу, раскрываясь, пока, наконец, её не накрыло оглушающей, выбивающей дух волной, которая прокатилась по всему телу, выметая любые мысли из головы, выжигая воздух в легких. Она вцепилась ему в волосы и тут же, испугавшись, разжала пальцы и настороженно взглянула в лицо — не больно? Сасадзука, улыбнувшись краем рта, качнул головой, вновь целуя её в губы, гася срывающиеся стоны. Он ослабил хватку, позволяя Яко опуститься на ноги, попытался сделать шаг назад, но она оказалась проворней. Ей было мало, мало, до обидного мало! Хотелось содрать с себя и с него одежду и упасть… да, вот прям тут и упасть, и наплевать на грязь, на веточки и камушки, которые наверняка будут впиваться в самые неподходящие места. Сасадзука остановил её, когда Яко уже почти расстегнула его рубашку и молча прижал к себе. — Инспекто-ор-сан! Инспектор Сасадзука! — голоса раздались совсем рядом и это подействовало не хуже ведра ледяной воды за шиворот. Яко дёрнулась, ударилась затылком о дерево и, прошипев ругательство, быстро запахнула блузку, оправляя юбку. Стыд, который пару минут назад был где-то далеко, теперь любезно навис над ней, заключая в липкие щупальца: «Потрясающе, Кацураги. Соблазнила инспектора прямо на месте преступления! А если бы вас увидели, вот так: обжимающихся, целующихся и творящих все эти вещи?!» — Яко. — Сасадзука осторожно коснулся её подбородка, глядя в глаза. — Прости, если я… — Нет, — говорить было трудно, губы всё ещё ныли, всё ещё помнили его вкус, и Яко нервно сглотнула. — Не извиняйтесь Сасадзука-сан. Я… — Инспектор? Ау! Кацураги-сан? — … я не жалею, — твердо закончила Яко, а затем, пока решимость ещё не отступила, приподнявшись на цыпочки коснулась его губ своими. Сасадзука принялся застёгивать рубашку, и Яко со смесью стыда и радости отметила, что руки у него дрожат. Они вышли к полицейским бок о бок, обычные коллеги, обычные напарники по заданию. Что-то большее? Нет-нет, и не думайте даже. Её блузка надежно скрывала следы поцелуев, его пиджак, завязанный на поясе, прикрывал брюки. В конце концов, всё, что происходит в лесу, остаётся в лесу. Но с того дня в её душе поселился голод. Голод, который не унять даже десятью порциями лапши, даже фруктовыми пирожными и шоколадным тортом. Голод приходил к ней по ночам, заставляя вертеться без сна на кровати, заставлял, краснея от стыда и неловкости, опускать руку к промокшему насквозь белью. Голод заставлял шептать одно и то же имя, пока она доводила себя до оргазма, раз за разом, пока все ощущения не сливались в один бесконечный пик наслаждения. Голод приходил к ней на улице, стоило почуять запах сигарет. Голод заставил узнать его адрес и прийти — не днём, вечером, когда на город опускается темнота, когда можно не бояться чужих взглядов, когда хватает смелости на любые безрассудства. У него не горели лампы, и единственным источником света был работающий в углу телевизор с выключенным звуком. И в этом полумраке получилось выдержать его взгляд и не покраснеть. — Яко-тян, зачем… зачем ты здесь? — Ты знаешь. Говорить ему «вы» сложно. «Вы» абсолютно не вязалось с языком на её груди, с тихим стоном, который она помнила. Сасадзука покачал головой и приглашающе протянул руку, указывая на диван. — Яко-тян, поверь, ты очень красивая девушка. В твоей жизни будет тот, кто достоин твоей любви… — А ты? — Яко сидела на диване, скромно положив руки на колени. Её колотило, и оставалось надеяться, что Сасадзука… Эйши этого не заметит. Он осторожно сел — не близко, но и не далеко. Сцепил руки в замок, тут же опустил их и схватился за сигарету, словно утопающий — за соломинку. — Я — чудовище. — Я тебе не верю, — упрямо сказала Яко, глядя на собственные колени. — Яко, пойми… — он выдохнул сигаретный дым, и Яко непроизвольно вздрогнула, жадно вдыхая его. — Я действительно чудовище. И я охочусь на ещё большее чудовище. — Я могу помочь! — Ты уже помогла мне, Яко. Больше, чем ты думаешь. Она соскребла остатки смелости и взглянула ему в глаза — и земля качнулась. То, что было в них, эта зашкаливающая, убийственная нежность и тоска, — это было всё равно что выстрел прямо в сердце в упор. Некоторые вещи не могут остаться в лесу просто по определению. Яко одним резким движением пересела ближе, забираясь с ногами на диван, внутренне готовясь к тому, что Эйши сейчас поднимется, откроет дверь и настойчиво попросит её удалиться… Нет. Он сидел рядом, молча глядя в глаза. Яко вытянула сигарету из его пальцев и, не глядя, затушила в пепельнице. Она надеялась, что действует правильно, медленно расстёгивая его рубашку. Сасадзука подался вперед, помогая себя раздеть и, подцепив её собственную футболку, одним движением стянул её. Воздух для разгорячённой кожи казался ледяным, и Яко зябко передёрнула плечами. — Иди ко мне, — от его голоса по телу пробежали мурашки, и Яко медленно потянулась к нему, целуя в губы, ероша волосы на затылке. Сасадзука посадил её верхом, прижимаясь губами к шее, где бился пульс, и Яко выгнулась, словно её ударило током. — Да, да, да-а-а-а… Она не знала, что может быть так хорошо просто от того, что тебя целуют в шею, что скользят языком, осторожно прихватывая зубами кожу. Она не знала, что можно балансировать на грани беспамятства просто потому что гладят спину, рисуя кончиками пальцев невидимые узоры. Она не знала, что может выгибаться так, что может так задыхаться от беззвучных криков, не знала, что прикосновение к чужому телу может так возбуждать и распалять желание. Может, утром эта ночь ей покажется очередным сном. Может, это и был сон, сейчас это её не волновало. Волновала застежка бюстгальтера, которая никак не желала расстегиваться, и Яко уже была близка к истерике, но Эйши легко, одним движением, справился с ней. А затем, не разжимая крепких объятий, осторожно откинулся на диван, удерживая Яко на себе, помогая избавиться от юбки и нижнего белья. Диван оказался слишком узким, они оба грохнулись на пол, и Яко бы расхохоталась от этого в иной ситуации. Ну, зато на полу больше места, хотя лежать довольно жёстко… Всё это стало неважным и бессмысленным, когда Сасадзука навис над ней на вытянутых руках. Яко поняла, что он действительно потрясающе целуется, и уже одного этого хватало, чтобы из головы исчезли все мысли. Она поняла, что ничерта не знает о сексе, когда Эйши скользнул губами по внутренней стороне бедра, вызывая у неё короткий стон. Яко смутно помнила, как потом, ошарашенная и счастливая, она лежала на Сасадзуке, пытаясь справиться с собой — но всё равно смеялась, целовала его, гладила по лицу и шептала полную ерунду. А потом она, ошалев от собственной храбрости расстегнула ему ремень на брюках. — Яко, ты… — Сасадзука перехватил её ладонь. — Я хочу… хочу тебя. — Она смогла это сказать и не сгореть со стыда, что уже можно было считать чудом. Она помнила, что в первый раз всегда больно. Она помнила, что в первый раз удовольствия не бывает. Но она видела его глаза: всё та же убийственная нежность, всё та же глухая тоска. И этого было достаточно, чтобы перебороть страх, чтобы довериться. Чтобы прижаться лбом к его плечу, пережидая острую вспышку боли, слушая его голос. Чтобы качнуться навстречу, пытаясь уловить ритм. Чтобы оборвалось дыхание, когда Эйши, застонав, вжался в неё, бессознательно сжимая её ладонь до побелевших костяшек. Сейчас её тело словно налилось свинцом, и Яко, пытаясь взбодриться, стояла под прохладным душем. Вопреки надеждам, сонливость никуда не исчезала, наоборот — Сасадзука помог ей выбраться из душа, потому что Яко уже попросту дремала с открытыми глазами. Завернув её в огромное полотенце, он отнес её на кровать и лёг рядом. — Отдыхай, — шепнул Эйши ей на ухо, и Яко провалилась в сон. Она проснулась первой, и несколько минут просто лежала так — глядя на спящего Эйши. На его шее темнел след от её зубов, и Яко, покраснев, поспешно отвернулась и встала. Наверное, лучше уйти сейчас, сбежать куда подальше: свет солнца был безжалостным. Он напоминал, что она — всего лишь школьница, не очень-то красивая, не очень-то умная. Обычная. Мобильный в сумке завибрировал на беззвучном режиме, и Яко поморщилась, глянув на экран: пять смс-ок от Канаэ, пропущенный вызов от мамы и, самое страшное, одно-единственное смс от Нейро с лаконичным «Убью». В дверь кто-то затрезвонил, и Сасадзука моментально распахнул глаза, садясь в кровати. Яко сообразила, что стоит голышом и поспешно прижала к груди простынь. — Возьми пока, — Эйши, уже вставший с постели, достал ей из шкафа свою рубашку, а сам поспешно натянул пижамные штаны. Неизвестный посетитель оказался очень настойчивым, и трезвон в дверь не умолкал ни на секунду. — Что еще случилось… — Сэмпай! — Ишигаки ураганом ворвался в квартиру и застыл столбом, уставившись на юбку, валявшуюся возле дивана. Яко поспешно отпрянула от дверей спальни, прижав ладони к горящим от смущения щекам. — Джун, в чем дело? — спокойно поинтересовался Сасадзука, достав сигарету из пачки и мимоходом поднимая собственную рубашку.  — Вы сегодня не появились на засосе… — зачарованно глядя на его шею протянул Ишигаки, и тут же встряхнулся. — На работе, я хотел сказать, на работе! Шеф послал меня узнать, что с вами. — Со мной… Больничный. — Сасадзука бросил короткий взгляд в сторону спальни. — Ага. Больничный. Постельный режим. — Джун глубокомысленно покивал и развернулся кругом. — Тогда я пойду. Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Яко осторожно вышла из спальни. Бродить в чужой рубашке было непривычно, и Яко спешно переоделась, стараясь не думать о том, что любой прохожий по её виду поймет, что ночевала она не дома. Сасадзука курил, стоя возле окна спиной к ней. Яко потёрла лоб — её не отпускало чувство, что Эйши сам не знает, что дальше делать и как себя вести. Теперь уже не получится сделать вид, что ничего не было, а если и было — то это просто адреналиновый туман и реакция организма на страх смерти. Если бы сейчас в его квартире разросся лес, Яко стало бы легче. Некоторые вещи просто обязаны оставаться там, среди деревьев. Она прошла в ванную, умылась, а затем, словно бросаясь в омут, вскинула голову и посмотрела на себя в зеркало. Ничего не изменилось — только губы она себе искусала этой ночью до безобразия. Желудок настойчиво заурчал, окончательно перечёркивая возвышенность момента. Конечно, если бы все происходило в сёдзё, такие низменные вещи, как голод её бы не терзали. Она вышла в комнату под громкие рулады и мечтая провалиться под землю со стыда. — В холодильнике вроде что-то было, — Сасадзука упрямо не поворачивался к ней, и Яко пыталась не думать о том, что он чувствует. Жалеет? Презирает? Ай, ну и ладно. Без завтрака она отсюда и шага не сделает. В холодильнике сиротливо стояли упаковка яиц и пачка молока, чей срок годности истекал через два дня. Неслыханная удача. Она старательно взбила яйца с молоком и перелила омлет на сковородку, накрывая крышкой и засекая время. Хотела повернуться, но Эйши, неслышно подойдя, обнял её со спины, упираясь подбородком в макушку. — Ты не жалеешь? — негромко спросил он, поглаживая её плечи кончиками пальцев. Яко упрямо мотнула головой. — Если ты сейчас скажешь, что это неправильно, так не должно было быть и мы должны забыть обо всём — я… я что-нибудь разобью, — предупредила она чуть дрожащим голосом. — Не скажу. — Его дыхание обожгло кожу, и Яко качнуло. Она вцепилась в столешницу, выгибаясь и подставляя шею под его губы… Но почти сразу вспомнила про омлет и с воплем выключила газ — к счастью, он не обуглился, а лишь подрумянился чуть сильнее, чем она привыкла. Завтракала Яко в одиночестве — Сасадзука пил кофе, пояснив, что предпочитает обедать или ужинать, но с утра согласен только на кофе и сигареты. Или воду и сигареты. Или просто на сигареты. Беседа могла бы показаться беззаботной, но Яко всё помнила. Доев, она отложила палочки и уставилась на пустую тарелку. — Ты хочешь убить Сикса? — спросила она, краем глаза уловив, как изменилось выражение его лица — умиротворение и спокойствие исчезли, превратились в маску отчужденности и равнодушия. — Догадалась, да? — Ну, когда ты сказал, что охотишься на чудовище, у меня было два варианта: либо ты про Нейро, либо про… него. Убивать Нейро тебе смысла нет, хотя, не спорю, иногда такое желание у меня возникает. Телефон тренькнул и Яко, скосив глаза, подавила усмешку — ещё одно смс от начальства: «Теперь точно убью». Сасадзука молча забрал у неё тарелку и подошёл к раковине. Пока он мыл посуду, Яко думала. Она не была слишком умной, это факт. Скорее, у неё бывали озарения, когда все факты выстраивались в ровную и четкую цепочку, словно подсвеченную прожектором. Сейчас цепочка была жуткой. — Если ты умрёшь, — спокойно сказала Яко, вертя в пальцах телефон, — я буду на коленях умолять Нейро, чтобы он взял меня в Царство Мёртвых. И я пойду туда, найду тебя и придушу своими руками. Или брошу в озеро лавы. Или сначала придушу, а потом брошу в лаву. Эйши, повернувшись, с интересом выслушал её речь. — Наверное, твой напарник был прав, — задумчиво сказал он. — Ты тоже монстр-садист. Яко скосила глаза и фыркнула: очередная смс. «Инспектор прав. Ты настоящее чудовище!» — Хватит подслушивать, — повысив голос, сказала она, оглядывая потолок в поисках Пятницы. «Больно надо» Яко гневно замычала и отключила телефон. Сасадзука подошёл к ней, провел ладонью по щеке и резко, словно обжёгшись, отдёрнул руку. — Возвращайся к нему, Яко. Там ты будешь в безопасности. Нейро сможет защитить тебя. — А я не хочу. Яко, с грохотом уронив стул, вскочила и обняла его. Она не обманывала себя — это была ещё не любовь. Первая влюбленность, глупая, нелепая, ненужная никому, кроме неё… Хотя, чувствуя его губы, слыша дыхание, умирая от прикосновений, хотелось верить, что может быть все эти чувства нужны не только ей одной. Стоя возле недостроенного небоскрёба рядом с группой спецназовцев, Яко была спокойна. Нейро, пользуясь Дьявольским Компенсатором, подбирался к стройке сзади. Если они всё правильно рассчитали, именно здесь Сасадзука создал свою ловушку для Сикса. Спокойная, собранная и деловитая, она смотрела на подъезжавшие машины, и лишь когда мелькнула фигура Сикса, она непроизвольно задержала дыхание. Спецназовцы двигались бесшумно и тихо, рассредоточиваясь по местности, перекрывая пути отхода. Внутри небоскрёба раздался первый взрыв, затем второй. Выстрелы, крики и, — Яко моментально расслабилась — дьявольский хохот Нейро. Когда недострой уже начал рассыпаться прямо на глазах, появился Нейро. Он тащил на себе чьё-то тело, и на мгновение у Яко внутри словно образовалась чёрная дыра. Она хотела побежать к ним, но ставшие ватными ноги отказывались отрываться от земли, и у неё получалась лишь мелкая семенящая походка. Нейро, с шумом выдохнув, сбросил с себя Сасадзуку и с преувеличенной тщательностью принялся отряхивать пиджак. — Забирай свое чудовище, пока оно ещё живое. Яко сразу оттеснил медик. Он, присвистнув, полюбовался на пробитую грудную клетку и, позвав напарников, принялся накладывать тугую повязку.  — Главное, до госпиталя довезти живым, а там, если повезет, выкарабкается, — со смешком сказал медик, помогая перенести тело на каталку. — Не волнуйтесь, госпожа детектив. Мы своих не бросаем. — Идиот, — еле слышно прошипел Усуй, провожая взглядом карету скорой помощи, а затем сердито повернулся к Нейро. — Где преступник?! — Сбежал, — огрызнулся демон. — У меня был выбор — либо бежать за ним, либо вытаскивать этого вашего… инспектора. Усуй, выругавшись, приказал сворачивать операцию. Яко, оглушённая и притихшая, без сил застыла на земле, очнувшись лишь когда Нейро положил когтистую лапу на её плечо. — Инфузория, ты будешь жевать сопли, или ты будешь работать? — Работать, — хрипло ответила Яко, пытаясь подняться. — Тогда хватит страдать. Мы должны найти убежище Сикса до того, как он сбежит из страны. Утром жду от тебя дельные мысли, а сейчас — брысь с глаз моих. Дома она сорвалась. Закрывшись в комнате, засунув голову под подушки, Яко орала, плакала и выла, колотя по кровати кулаками. Спустя полчаса истерика пошла на спад, и Яко, пробежав в ванную и умывшись ледяной водой, смогла взять себя в руки. Она знала, к кому пойдёт завтра утром и что спросит. Ей искренне хотелось верить, что дядя Фумио лишь рассмеётся в ответ на её безумные предположения. Ей очень хотелось ошибиться. Утром она не стала звонить в госпиталь. Что бы там ни происходило, она бы ничего не смогла сделать для Сасадзуки. Но она могла попытаться помочь справиться с Сиксом, и сейчас это являлось самым важным. Она не ошиблась, и впервые была этому не рада. Придя в картонный дом дяди Фумио — профессора Фумио Хонджо — вместе с Нейро, Яко нашла папку с данными, которые помогли вычислить местоположение базы Сикса. А дальше всё покатилось снежным комом. Вот уже неделю Яко передвигалась исключительно по маршруту «дом-школа-офис-госпиталь», с каждым новым визитом теряя надежду. Сасадзука лежал в реанимации, и к нему не пускали посторонних. Нейро лежал без сознания в их офисе. А мир вокруг жил. Избавлялся от страха, залечивал раны, нанесённые Сиксом и его Пальцами. В школе настойчиво напоминали об экзаменах, которые никто не отменял — потому что, по словам учителей, даже смерть не являлась причиной для неявки. Яко жила, словно в коконе. Экзамены её не пугали, домашние задания, с каждым днём становившиеся всё более зубодробительными, не вызывали трудностей — просто потому что она их не делала. В какой-то момент, Яко пришлось остановиться и дать самой себе моральную оплеуху. Нет смысла гробить свое будущее из-за проблем, даже очень больших проблем, в настоящем. Когда Нейро вернулся в Преисподнюю, ей показалось, что мир сразу стал более тусклым и тихим. Нейро был магнитом, который притянул в её жизнь множество людей: добрых и злых, весёлых и грустных, и сейчас, лишившись этого магнита, Яко чувствовала себя опустошённой. Постояв в тихом, безжизненном офисе, Яко медленно вышла, плотно закрыв за собой дверь. Она не знала, вернется ли сюда еще раз, или же «Детективное агентство Кацураги» закрылось навсегда. Готовясь к худшему, она поехала в больницу, и сначала даже не поверила, когда улыбчивая девушка в приемном покое сказала ей, что «Инспектора Сасадзуку перевели в общую палату». — То есть, с ним все хорошо? — тупо переспросила Яко, как никогда ощущая себя вошью. — Да, госпожа детектив. Он чувствует себя хорошо, и ему даже разрешено принимать посетителей. — Спасибо. Яко несколько секунд стояла столбом, а затем бросилась в общую палату. Ещё в коридоре она услышала бодрый голос Ишигаки и сдержанно-радостный голос Шизуки, и замедлила шаг. Наверное, нет смысла сейчас заходить. В конце концов… Яко остановилась, глядя в пол. Может, она вообще зря сюда пришла? Нет, стоп. Яко встряхнула головой. Они ведь всегда хорошо общались с инспектором, так? И сейчас она навестит его именно как детектив-школьница, а не как… кто? Глупая девчонка, влюбившаяся до беспамятства? Яко глубоко вдохнула и, открыв дверь, вошла в палату. Он был там. Синяки вокруг глаз стали ещё темнее, скулы заострились, но он был жив, жив! Приветственная речь, которую Яко пыталась сочинить, рассыпалась на кусочки. — Яко. — Сасадзука приподнялся в постели, протягивая ей руку. Яко поспешно шагнула, споткнувшись о ноги Ишигаки, и схватила его ладонь. — Сикс мертв, — сказала Яко, понимая, что еще пять секунд, и она разрыдается. — Ты жива. Эйши притянул её к себе, коснулся губами пальцев, и Яко, судорожно вздохнув, бросилась ему на шею. — А, так вот что это за больничный был… — задумчиво сказал Ишигаки, и Шизука, закатив глаза, вытолкала его взашей из палаты. — Мы тут в коридоре пока постоим, — сказала, закрывая дверь. Яко пыталась успокоиться, но у неё это не получалось. Зато получалось целовать сухие губы, гладить по щекам, чувствуя покалывание щетины, прижиматься к ладоням и ловить ответные поцелуи. — Знаешь, что самое ужасное? — сказал Сасадзука, прижимая её к себе и поглаживая спину. — М? — Курить в палате запрещено. Яко несколько секунд оторопело глядела на него, а затем, расхохотавшись, рухнула рядом на подушку. Ей не хотелось загадывать, к чему это приведёт, будет ли это короткая связь, которая растает со временем, оставив приятные воспоминания, или это что-то серьёзное, к чему она пока была не готова внутренне. Она не планировала свадьбу, не составляла список имён для детей. Ей хотелось одного — ещё хоть раз проснуться рядом с ним, приготовить завтрак для себя и кофе для него. Хотелось целовать его перед сном. Хотелось задыхаться от его ласк, хотелось чувствовать его в себе. Ей просто хотелось жить.

*** Спустя 3 года.

Из здания аэропорта Яко выходила вместе с Нейро. Вернувшийся из Преисподней демон был полон сил и горел жаждой деятельности, а вот Яко, которую уже слегка штормило из-за смены часовых поясов, понимала, что ещё пять шагов — и она рухнет прямо тут. — Мокрица, я подозреваю, что зря повысил тебя до звания главного слизняка, — с напускной суровостью сказал Нейро, привычно хватая её за шею и слегка встряхивая.— Ты все такая же слабая инфузория. — Называй как хочешь, только дай мне в себя прийти, — вяло парировала Яко. — Надеюсь, наш офис не продан? — Обижаешь. Работает каждый день с полудня до полуночи. — Какая у меня трудолюбивая инфузория! — Нейро в притворном восхищении сложил руки на груди. — Ладно, беру свои слова обратно, ты по-прежнему главный слизняк. — Спасибо. Я рада, что ты вернулся, — Яко улыбнулась, ища глазами кафе — любое, лишь бы там была еда и кофе. Очень много крепкого кофе. — Ну-ну. Я тоже рад. Моя идеальная загадка всё ещё ждёт меня… А тебя ждёт твоё чудовище. Яко непонимающе глянула на него, а затем, проследив направление взгляда, улыбнулась. Возле полицейской машины стоял Сасадзука, выслушивая какого-то взъерошенного мужика. Заметив Яко, Сасадзука улыбнулся ей, а затем, переведя взгляд на Нейро, удивленно поднял бровь. Яко развела руками, показывая, что тоже не ожидала такой встречи. — Какое поразительное понимание, — едко прокомментировал Нейро. — Общаетесь жестами. Просто очаровательно. — Не ворчи. Сейчас я поем и мы пойдём искать твои загадки. — Ты предлагаешь мне потратить несколько часов в ожидании, пока ты набьёшь свою бездонную чёрную дыру на месте желудка?! Не обращая на демона внимания, Яко подошла к Эйши и вручила ему тяжёлую папку, вежливо поздоровавшись с его собеседником. — Вот. Переговоры в Испании завершены успешно, это вам подарочек от тамошних коллег. Торговля оружием, наркотиками и культурными ценностями, — оттарабанила она и, зевнув, на мгновение прижалась лбом к его плечу. — Удачи. — И тебе. Сасадзука слегка сжал её ладонь и улыбнулся, а затем повернулся к Нейро: — С возвращением, Ногами-сан. Как я понимаю, вновь в поисках загадок? — Естественно, — Нейро коротко кивнул, с интересом разглядывая притихшего мужика. — И кажется, я уже кое-что нашёл. Выдохнув, Яко покосилась в сторону кафе. Раз Нейро почуял загадку, у неё есть полное право перекусить, потому что гоняться за преступниками на голодный желудок она не собиралась. — До вечера, — шепнула она, пользуясь удачным моментом и быстро поцеловав Сасадзуку в щеку рядом с ухом. — До вечера. Она по-прежнему ничего не загадывала и не планировала. Просто так получилось, что в доме Кацураги теперь всегда стояли пепельницы, а в квартире Сасадзуки появился второй халат — и надёжный запас еды в холодильнике.