Неуязвимость

Шань слушал то, что говорит этот мужик, смотрел на других в этой комнате, с ужасом оглядывал зеркала, даже не представляя, сколько людей смотрит сейчас на это все вживую… и сколько еще будет видеть по сети. Он понимает, что именно с ним будет, но в то же время осознает, что избежать этого не сможет – у него нет сил физических вообще никаких: все ушло на драку, да и поездка вымотала в ноль просто. Ну, и наручники за спиной никто не отменял. Можно попробовать потянуть время, но как? Да и не сделает ли это хуже? Шань слышит, как одно из зеркал вибрирует, как будто в него ударяют с другой стороны. Очевидно, что Чен там. «Ведущий» подходит к нему ближе, но все же остается на расстоянии одного шага. Наклоняется, рассматривая лицо омеги пристальнее. От этой жуткой рожи Шань чуть не шарахается, но держит себя в руках, стараясь не показывать страх. - Хм, а ты храбрый мальчик… - тянет. Склоняет голову набок, по-птичьи, тщательно изучает все лицо, отмечая, что посмотреть есть, на что, - Везет же этим ублюдкам Хэ… Хотя нет, не так! Скажи мне, что из той статьи, что написал вот этот, - кивок в сторону хныкающего омеги, - Правда? - Что именно вас интересует? – максимально отстраненно произносит Мо. Он пытается абстрагироваться от того, что происходит в нескольких метрах от него, не обращая внимания на стоны, плач и пыхтение. Да и лицо держать надо в общем. Сейчас испытывают не только его. - Все? – вскидывает брови бета, - Правда ли, что есть ребенок? Действительно ли ты танцевал приват в клубе? Действительно ли спал со Змеем? Что еще?.. Ну, не знаю – пока на это ответь. - Ребенок есть, сын, альфа. Родился через несколько месяцев после гибели моего мужа-истинного. Змей… Мы с ним с детства знакомы. Вместе были, короткое время. Сейчас общаемся по-дружески. Он меня во многом поддерживал. Клуб. Изначально я пришел в него барменом и помощником повара в дни особой загрузки. Было дело, что несколько раз танцевал на сцене. К привату меня пытались склонить много раз, но я всех успешно слал или отшивал. Шань выдал все это механически, просто чеканя слова, будто робот. Честно ответил на все вопросы. - Какой ты, однако… - мужик тянет слова с ноткой восхищения. Его поражает то, как этот омега держится – спокойно и ровно, хотя ведь точно понимает, что с ним будет. Даже жалко немного, что обстоятельства знакомства такие… - Какой? – вскидывает брови едва заметно. Бля, че я творю? - Такой. Интересный. Честный. Открытый. Он опять наклоняется, но уже ближе. Его дыхание чувствуется ресницами даже. Кажется, он сейчас полезет целоваться. Фууу, бля. Хлоп. Вскрик и рывок. Уродливый мужик вытирает кровь, идущую из носа. Начинает ржать. Вскочивший же на ноги Шань перемахнул через кровать и пытается разобраться с креплением, отчаянно дергая и пытаясь открыть слишком туго идущий карабин – с руками за спиной этой сделать ой как непросто. Чженю одновременно весело, но и взбешен он порядочно. Идет к Мо размашистыми агами, на ходу срывая футболку. Видно, что левая сторона его тела вся в шрамах, однако не в таких безобразных, как на лице и голове. Только шрамы не отменяют его литых мышц, перекатывающихся под плотной кожей. Если бы не отсутствие запаха, его можно было бы принять за хорошего такого альфу… Когда Мо понял, что к нему подобрались, попытался опять перемахнуть через кровать, цепью, что за спиной поддеть ноги и если не повалить, то хотя бы заставить споткнуться. Ему осталось совсем чуть-чуть с тем карабином. Однако завершить ему не дают: мало того, что дергают за цепь и омега валится от рывка, его хватают за волосы и тащат к кровати, швыряя на нее. Руки все также за спиной, на спину и валится, придавливая их своим же весом. Больно. Еще больнее, когда мужик садится на грудь, коленями зажимая и так обездвиженные плечи. Шань пытается достать его ногами – растяжка хорошая. Однако удар кулаком в живот на время тормозит омегу. Дышать и так нечем, а тут еще и боль такая. Пока Мо немного приходит в себя Чжень времени не теряет: расстегивает джинсы и достает уже колом стоящий член. Для Шань вид весьма неприятный – он смыкает губы и зубы плотно, держит их сцепленными, даже когда его тянут за волосы назад и зажимают нос. - Упорный, - шипит бета, видя, что глаза омеги почти закатились, но губы так и не разомкнуты. Шипит, матерится и бьет еще – в бок, в живот, в пах – куда дотянется. На долю секунды Шань ослабляет контроль и платится за это: меж зубов вставляют лезвие ножа, что был за спиной у Чженя. А дальше поворот этого самого ножа с усилием. И пофиг, что губы немного порезаны и даже зубам досталось. Совсем плевать. Чжень знает, что зрители любят его именно за это – за всю ту жесть, что он творит перед и во время самого секса. Любят и донатят. Освободившийся помощник, который уже закончил трахать кудрявого омегу, переносит тумбочку ближе к кровати. Вытаскивает без указаний какие-то предметы – только при ближайшем рассмотрении понятно, что это нечто вроде маски на лицо. Шань мычит, пытается сжать челюсть опят, но тщетно – теперь уже и тот альфа помогает, держа нож, пока Чжень просовывает-крепит ремешки и все остальное. По итогу, когда две пары рук отпускают его, на лице красуется несколько ремешков, тянущихся от кольца, не дающего закрыть рот, на затылок. Все сидит очень плотно, впритык, так, что даже языком особо не пошевелишь… А Чжень все также со вздернутым членом у самого лицо Шаня сидит на его груди. Блять… Да, он не пахнет почти, только естественной смазкой, присущей любому мужскому организму (альфы в этом плане отличаются – у них тело пахнет вообще всё). Да, член не такой уж и крупный – не такой, как у того же Ли, например (первое, что вспомнилось, бля). Да. Однако это не отменяет того, что член этот суется прямо в горло и воспрепятствовать этому ты никак не можешь. Вот вообще… Остается только давиться слезами, слюнями и пытаться хоть немного вдохнуть через забитый соплями нос, а также не блевануть. С последним сложнее всего. Руки беты на горле – Шань до сих пор не знает его имени, да оно и не важно – давят тоже, усиливая асфиксию. Еще немного, и Мо отключится. Наверное, к счастью. Он чувствует не-свое беспокойство в груди, боль и гнев. Он не знает, что не-он чувствует его боль и боль от того, что его сейчас насилуют. Он знает, что Тянь, если придет, убьет этого урода. Сам лично. Не «если» - «когда». Приходится поправлять себя самого. Держать сознание, веря и надеясь. В той ситуации – на складе – он думал, что никому не нужен, его не будут искать. Некому. Сейчас он знает, что это не так. Да даже если и так, Господи, придут не за ним, так хотя б за Ченом. Но хочется верить, что и за ним тоже. Такие размышления помогают отвлечься от происходящего. Краем сознания он уловил движения помощника, который опять что-то доставал из тумбочки. Кажется, это штука из сексшопа, похожая на микрофон… ванд, что ли. Только этого не хватало… его будут стимулировать, заставляя получить принудительный оргазм. Как унизительно. Альфа включает штуку на большую мощность сразу и гладит его пах через джинсы. Это ощущение неожиданно и не сказать, что приятно. Мо что-то мычит опять, начиная извиваться под Чженем, чем несказанно радует его – кончает бета бурно. Так, что Мо захлебывается и чужая сперма даже идет носом, ведь ни проглотить, ни выплюнуть в таком скованном состоянии он не может. Однако радость ведущего кончается быстро: дверь просто срывает с петель взрывом. Волной от него валит альфу, бета же группируется на Шане и на кровати так, что получает минимальный урон. Он хватает нож, лежащий рядом на кровати, и приставляет его к шее омеги. Оглушенный альфа тоже выхватывает закрепленный где-то за потайной панелью автомат и начинает стрелять – его быстро выводят из строя. Слышатся выстрелы за пределами комнаты, крики, рык, «зеркала» дрожат буквально все… А люди в этой комнате замерли: Чжень держит ножу у шеи Мо, Тянь, Би и И держат его на прицеле. Они не чувствуют только Ли, его присутствия, но этот альфа не заставляет себя долго ждать: пользуясь тем, что может частично скрывать себя он занимает удобное положение в одной из «изнаночных» комнат, целится сквозь трещину – сюда несколько раз попадали пули – и вышибает нож прицельным выстрелом. У Мо царапина, у альф свобода действия – они сразу стреляют в несколько точек организма, чтобы обезвредить, но не убить. Ли с Ченом – бледным и растрепанным – выходят к ним. Старший Хэ видит, как его младший просто забивает Чженя. За короткое время перехода из одной комнаты в другую лицо урода уже превратилось в кровавое месиво. Остальные не вмешиваются, только наблюдая. И при этом помогает освободиться Рыжему. Би, завидев Чена кидается к нему и крепко обнимает, прижимая к себе. Они так и стоят в проходе, не шевелясь. И даже хлюпающие звуки им не помеха. - Он убьет его, - тихо говорит Би. - Доделает то, что я не смог тогда. Хотя думал, что да… - вздыхает. - И ты ничего не скажешь своему младшенькому? Не остановишь? - Там есть, за что. Пусть. Будут проблемы – отмажем, сам знаешь. - Ты молчишь, а мне кажется, что хочешь сказать что-то еще, - Би говорит это совсем уж тихо, почти на ухо. Для него в этот момент мир вокруг не существует. - Я тут подумал… Когда она родится, назовем ее А Лей? За рубежом можно будет называть Лея. Вот тут Хуа Би, этот огромный и суровый альфа, просто потерял дар речи. Чен сам предложил имя ребенку. - Ох, это очень красивое имя, Чен, - едва сдерживая широкую улыбку и счастье в глазах шепчет он своему омеге, - Самое прекрасное в мире. Лучшее, какое может быть. Он гладит своего любимого по волосам и не понимает, почему тот его отталкивает, выхватывая из-за спины пистолет. Слышит характерный тихий хлопок, надеясь, что все же показалось. Расстреливает и так уже безжизненное тело, подстреленное Ченом, валящееся за угол. И боится смотреть на Хэ. Потому что понимает, что хлопок не показался, а Чен не зря так зашипел перед тем, как выстрелить… Пятно на белой рубашке все больше и больше, расползается на животе с неимоверной скоростью. Надо что-то делать…