Немного другой Служебный роман

Новосельцев сидел за щедро накрытым столом рядом с Олей и накладывал на свою тарелку порцию оливье. Квартира новых сотрудниц была очень обширной, на каждую женщину приходилось по комнате, и к этому еще приделана ванная и кухня. По тем временам это был просто дворец, а не квартира, и далеко не всякий мог себе позволить такую роскошь. Главная Пылкина танцевала с Бубликовым под подвижную музыку, попутно выпытывая информацию о сотрудниках учреждения. Остальные 4 «красавицы» ненавязчиво беседовали с Калугиной о работе и статистике, пытаясь таким образом ей понравиться и показать себя с самой лучшей стороны. Им очень сильно была нужна абсолютная репутация у начальства, потому что это входило в их план. В какой-то момент Людмила Прокофьевна встала со своего стула, поблагодарив новых сотрудниц за приятную беседу и направилась в одну из комнат, сказав, что она тихонечко посидит, потому что очень устает от шума и любит находиться одна. Это заметила Пылкина, сказав Бубликову, что танец ей очень понравился, она направилась к Новосельцеву. Он же в это время впихивал в рот очередную порцию салата. - Анатолий Ефремович, можно вас на минутку? - сказала Юлия Михайловна своим обычным голосом, отталкивающе глядя на Олю, которая уже поняла, что Толю надо оставить наедине с этой странной особой. - Что еще случилось? - невзначай спросил Новосельцев. - Людмила Прокофьевна там отдыхает. Принеси ей коктейль, предложи выпить и поговори с ней о чем-нибудь интеллектуальном, - сказала Пылкина своим обычным голосом с нотками гипноза. - Простите, а от этой затеи можно как-то отказаться? Просто неправильно все это, тем более я ее боюсь безумно. - Пути обратно у тебя нет уже полдня, иди пои Калугину коктейлем, это для твоего же блага, - сказала она раздраженным тоном, пытаясь все-таки уговорить Новосельцева поучаствовать в своем заговоре. - Ну ладно, я пойду, - на выдохе пробормотал Новосельцев и пошел к Людмиле Прокофьевне с подносом, на котором стояли два коктейля. При виде начальницы у Новосельцева подкосились ноги, и он едва удержал на подносе два стакана с жидкостью, не пролив ни капли. Калугина заметила вошедшего мужчину и снова погрузилась в изучение свежего модного журнала. - У вас ко мне какое-то дело? - спросила Калугина, не глядя на Новосельцева. - Нет… Да. - Я слушаю. - Выпейте коктейль. - Я не пью, товарищ Новосельцев, - сказала Калугина и повернулась в кресле на 90 градусов, обратившись плечом к Новосельцеву. Вообще Людмила Прокофьевна привыкла использовать свои плечи, как некую защиту. Повисла минутная пауза. - Людмила Прокофьевна, а как вы относитесь к поэзии? Людмила Прокофьевна подумала пару мгновений. - Уважительно. - Правда? Ну вот и прекрасно, давайте побеседуем тогда о поэзии. Вы когда-нибудь писали стихи? - Нет, у меня к этому не было способностей. - У меня тоже не было, вы сейчас сами в этом убедитесь. - Может не стоит рисковать? - А что? Просто хочется произвести на вас приятное впечатление. - Оно давно куда-то испарилось, товарищ Новосельцев. Я устала от вас, пожалуйста, покиньте помещение. - Может я вам спляшу? Народный танец вам вряд ли понравится, а я вам станцую цыганочку, хорошо? Я и петь буду. И Новосельцев начал петь и плясать перед разъяренной начальницей, которая пыталась выйти из комнаты, но Анатолий Ефремович не давал ей этого сделать своими плясками. На шум сбежались гости, Оля начала оттаскивать и успокаивать друга. А Новосельцев решил выпустить все, что в нем накопилось за все годы работы с Калугиной. - Вам не нравится, как я пою, вам не нравится, как я танцую, потому что вы СУХАРЬ! Анатолия Ефремовича всячески пытались успокоить, но все попытки кончались ничем. - Дайте товарищу высказаться! - приказала яростная Калугина гостям. - В вас нет ничего человеческого! Оль, отойди, тебя вообще не спрашивают! Вы черствая, бесчеловечная и бессердечная! Калугина направилась в прихожую, надела пальто и, попрощавшись со всеми, включая Новосельцева, пошла к машине.