- А почему не ты?

Вечеринка у кого-то из общих знакомых или соратников по группе, на которую меня вынудили идти. Это дом Сидни и он находится напротив студии, где я часто бываю вместе с Полом. Эх, надеюсь, я отсюда выйду живым. А ведь неделю назад я хотел повеситься из-за неё. Чтобы отвлечься и забыться, я беру пару рюмок водки и залпом выпиваю. Затем я вхожу во вкус. Алкоголь больше не обжигает ротовую полость и пищевод, а опьяняюще разливается, по ощущениям попадая даже в лёгкие. Хорошо. Что там по плану? Виски? Шампанское? Вино? Я выпью всё, лишь бы забыть её глаза. Лишь бы забыть эти глаза! Но… Планам не суждено сбыться. Что-то происходит с моим рассудком, а после я понимаю, что на моих коленях сидит девушка. Девушка, которую я знаю очень давно, и адреналин бьёт по вискам от её имени. Ах да, я же грёбаный алкоголик, да ещё и наркоман с переменным успехом. Ухмылка. А ведь я клялся сам себе, что завяжу. Сумерки. А точнее приглушённый свет и какие-то фонарики. Не могу разглядеть её лица, и она не поворачивается. А я в силу своей внезапной стеснительности не могу даже поговорить с ней. Тот бокал был лишним. И всем поебать на меня с красным лицом и на неё на моих коленях. Ах, как ты прекрасна. Как прекрасны очертания твоего тела, что я хочу выучить наизусть физически. Как чудесна твоя улыбка, от которой мне становилось всегда легче и веселее. Три. Три ёбаных часа, за которые я успел возбудиться и поплакать в спину девушки. А она всё так и не поворачивается, словно вообще не находит данную ситуацию курьёзной и напряжённой. Я обнял её под грудь и прижал к себе. Вдыхаю аромат, чувствую её тепло. Она кажется настолько знакомой. Так близко… Я знаю этот запах. Я знаю этот запах, что доводил меня до истерик. Этот запах, от которого у меня шла кругом голова, и я мог пару часов просидеть в холодной ванне от него, представляя, как мы вновь обнимаемся перед или после концерта, либо после репетиции, или просто на прощание, когда видимся или гуляем компаниями. Один я не решаюсь оставаться с тобой. Я трус. Я жалкий, стеснительный, заикающийся трус. Прикрываю глаза от наслаждения, расслабления и усталости. Все расходятся, стало совсем темно. Фонарики пропали. Только пару ламп приглушённо светят. И тут я решаюсь вздохнуть и открыть рот, как по иронии судьбы поворачивается она. Джейми? Мать твою, кто?! Джейми Рут?! Да ну… Я знал, что это её запах и тепло, но… Но я думал, что бредил. Мои руки уже спущены на её бёдра вот как 40 минут. Откуда я всё это знаю? Не находя куда деть свои глаза, я наблюдал за движением стрелок больших часов гостиной, что так меня бесили. Я всё же приоткрываю рот, глупо хлопаю ресницами, а щёки заливаются ядрёной красной. Поднимаю руки выше к талии в немом крике. — Не ждал, Натан? — Джейми?.. — Удивлён, — женская лёгкая улыбка, — Ты ведь сам зазывал меня к себе, сам просил остаться с тобой. Ты всё это делал сам. Она усмехнулась. Мы соприкоснулись лбами и носами, выдыхая друг другу в лицо разгорячённый воздух. Я сам? Почему я не помню такого? Но как же я был рад видеть именно её. Я держу девушку крепко, словно боялся, что она упадёт или оставит меня одного. Джейми прикрыла глаза и, ухмыляясь, продолжает неподвижно сидеть. Ей… понравилось? Она не вырывается. Да мне кажется, что она наоборот всё это подстроила! Что я никого не звал, а она соблазнила меня, подстроила эту ироничную ситуацию, а потом невинно сбросила всю вину на того, кто будет даже рад принять от неё такую злую шутку. Я спускаю свою руку на её бедро и начинаю несильно царапать её ноги своими ногтями. Её ресницы чуть дрожат. Я не могу насладиться и насытиться временем, проведённым с ней. Я не могу получить достаточно от неё, ведь столько времени потеряно. Столько времени потеряно из-за меня и моей трусливости! — Признайся, что влюбился в меня, Натан. — А ты разве нет? Мягко беру её за подбородок. Она не меняет позицию. Всё так же расслабленно сидит на моих коленях, а её руки уже легли на мою спину. Есть что-то, что не даёт ей уйти. На неё не похоже. Это же мать твою Джейми. Джейми Рут! Она берёт своё, идёт до цели всегда уверенно и с улыбкой на лице. Молода и красива. Она холодна к подкатам и к любви. Я смог её укротить? Приручить? Или это она меня приручила? Я должен оправдать её доверие ко мне. Не просто так она сидит здесь со мной. Она могла сидеть с кем угодно и сидеть у кого угодно на коленях: у того же сумасшедшего раскрепощённого Сида или Криса, или того же от мира сего Крейга; могла сидеть на коленях своего братца Джеймса Рута, на коленях блядского Кори Тейлора, который часто подкатывает свои яйца к ней, пытаясь склонить на секс, но она умна и влиятельна, и Тейлор ничего не получает, но всё равно пялится на неё, и меня это доводит до белого каления, но… нет. Ей они не нужны. Сейчас ей нужен я. Как игрушка или действительно нужен? Да вообще не имеет смысла. Она сейчас сидит на моих коленях и ей не противно. Мы с ней настолько близко, что я даже в мечтах не рисовал такого. Почему-то я всё время представлял её с кем-то под её рост и амбиции, а не себя — низкого, на её фоне, парнишку недогота, со смоляными волосами и глупыми светлыми как прожектор глазами. Не с Джои Джордисоном, который задыхался от одной её фразы в свою сторону или десяти секунд объятий. Чёрт… Джейми… — Почему я? — прошептал я, наблюдая за ней. Поднимаю руку с её бедра и завожу её длинные волосы за спину. — А почему не ты? — Я действительно нравлюсь тебе? Она посмеялась и открыла глаза, чуть отстраняясь. С губ срывается непрошеный стон обиды. Тейлор, она будет моей. Ты не посмеешь её отобрать у меня. — Скажи, что любишь меня. Скажи, Джейми. Я прошу. Прошу, скажи это… Девушка вновь приблизилась. Я поцеловал её, мягко сжимая её тело своими потными ладонями. Я не выдержал такого истязания. Не оттолкнула. Не оттолкнула… Она не оттолкнула меня! — Я люблю тебя, Натан. — Ты не шутишь? Это не очередная твоя способность разбивать сердца? В горле застрял ком. Что ты творишь, Джонас? Как ты смеешь грубить ей? Но она сама меня поцеловала в губы и в обе щеки. Выкуси, Тейлор! Ты её не достоин! Она моя! — Ох, бедный, сколько же ты выпил спиртного? Скажи, я хоть раз шутила с твоими чувствами? — Я достаточно трезв. Я просто боюсь потерять тебя, — следом я икнул. Ладно, не трезв. — Что? — Я вновь хочу закинуться. Меня спасаешь только ты, и то не всегда. Потому что не рядом. Прошу, не уходи. Я сведу себя в могилу. Я слабак. Мне нужна ты, чтобы почувствовать себя живым и любимым не посредством наркоты и алкоголя. — Кори до сих пор продаёт тебе эту дрянь… Я просто не успеваю уследить за вами всеми так тщательно. Я даже не знала, что ты употребляешь. Я думала, всё это было не более чем шоу. На глазах выступили слёзы, но она умела держать себя. Эти слова резанули по живому. Эти глупые 2000-е, когда мы все пристрастились к наркоте и употребляем её словно хлеб. — Нет, послушай. Послушай, это не я! Мои демоны и расстройства возьмут верх, если ты не будешь рядом. Я страдаю от любви к тебе, хотя только она меня и спасает. Прошу. Прошу, просто полюби меня урода. Вокруг столько красавчиков и умников, а ты всё равно выбираешь долбаёба и ублюдка. Самого отвратительного! Рут молчала. А затем встала и ушла со своим братом, который сидел в другом конце зала. Через пару минут пришло сообщение. От неё. Личное сообщение. Личное. Личное, а не в беседе нашей банды. Личное сообщение от Джейми. «Жду в своей гримёрке завтра в 11:00». И даже точку не поставила. Она всегда ставила знаки завершения в переписках. Неужто я особенный? Отключился из-за стресса. Просыпаюсь в 10:50 и бегу со всех ног на студию, что была через дорогу. Поднимаюсь на третий этаж и неуклюже стучусь в гримёрку 307. Никто не отвечает. Шагов не слышно. — Ты уже здесь. Оборачиваюсь и вижу её: немного сонную, с распущенными волосами и лёгкой улыбкой на лице. Невольно улыбаюсь. — Привет… Я-я… Я уже соскучился. — Тс-с! Прикладывает палец к моим губам, берёт за руку и быстро заводит в комнату. — Не там же. Я тоже скучала. Заправляет прядь волос мне за ухо и проводит к дивану. А моё сердце всё также ищет пути выбраться наружу. — Как спалось? — Ну… Ты знаешь, я всегда сплю непонятно. Но ничего страшного. Ты сам как? — Отрубился, потому что слаб. — Выглядишь немного с ног на голову. — Да, — я посмеялся, прикрывая лицо руками. — Хэй, не закрывай своё настоящее лицо. Хотя бы при мне. Не надевай маску хотя бы при мне. Я хочу видеть, как ты смеёшься, хочу видеть твои глаза, хочу видеть настоящего тебя, Джои. Я стеснительно дотронулся пальцами до её руки. — Я даже подумать не мог, что ты поцелуешь меня. И она делает это снова. Снова эти сладкие губы на моих. Я снова ощущаю вкус этих окровавленных губ, что она вечно кусает. Углубляю поцелуй, запуская другую руку ей в волосы и иногда спуская её на шею Рут. Казалось, ей так приятно, что именно Я целую её; что она плавилась от моих поцелуев и прикосновений. Финальный поцелуй, томный вздох и сбитое дыхание. — Прости, ты, наверное, не поэтому меня к себе пригласила. — Наполовину. — Ты так и не ответила мне, почему я. — Просто я питаю к тебе чувства, вот и всё. Причина проста, Натали. И ты особенный. «Натали…» Натали, Натали, Натали… У меня головокружение. — Ах да, зачем я звала тебя. У нас первый концерт тура совсем скоро, ну ты знаешь. И нам нужно заранее там побывать, посмотреть, как выглядит сцена и прочие штуки. — Сегодня? — Не думаю. Мне нужно подписать много бумаг, составить концертные листы на весь тур. Потом встретится с костюмерами и гримёрами. — Я готов всегда ради тебя. — А ради себя? — Из-за тебя больше. Чем я могу помочь? — Будем разделять документы. Их много. Уверен, что готов? — «Я готов всегда ради тебя». Она миловидно усмехнулась. Время ускорялось рядом с ней, хотя я хотел обратного. Я хотел остановить время и бесконечно долго быть с ней. — Джейми? — М? Отрывается от бумаг и меняет серьёзный взгляд на заинтересованный. Я срываюсь: мягко толкаю её на ковёр, на котором мы сидим, держа рукой за талию, второй рукой упираюсь в ворс ковра, чтобы девушка не ударилась. Аккуратно укладываю её, затем целую Рут в шею, следом в губы. Возбуждение и вожделение бьют через край и не собираются останавливаться на достигнутом. Разум хочет сделать её лишь своей: чтобы никто и ничего не смело дотрагиваться до единственной, кто сумел растопить лёд внутри парнишки. Волосинки одного спутываются с волосинками другой. Ничего их не волнует. Но я не собираюсь её принуждать ни к чему. Я не такой. Я просто целую тебя. Я просто хочу заниматься этим всегда. Её руки робко блуждают по моей спине. Я чувствую, как иногда она царапает мои бока и спину своими ногтями. А её пальцы!.. Эти прекрасные длинные тонкие пальцы! Когда она касается меня, я чувствую сильнейший разряд электричества. Я тебя люблю. «Отклеиваю» свои губы от твоих и обессиленно падаю рядом. Я не хочу думать ни о ком. Я не хочу думать. Лишь задаю терзающий меня вопрос: — Можно я буду с тобой всегда? — Это мне надо спрашивать тебя об этом. И всё же… Какой бы ты не была влиятельной и равнодушной с остальными, мне ты открываешься. Мне ты показываешь свой душу и позволяешь дотронуться до тебя. — Ты будешь моей? — Я уже твоя. Я всегда была твоей. Моя ладонь потянулась к её, и пальцы незамедлительно переплелись. Мы посмотрели друг другу в глаза. Карие-карие-карие! Как ты любезна со мной! Ты позволяешь моим зрачкам улавливать новые чувства и передавать их всему телу. Может, всё это потому, что я никогда не любил так… по-настоящему? А она просто как корона на моей голове. Все как-то встречаются и не беспокоятся. А я так не могу! Потому что ты намного большее, чем просто любимая девушка. Ты — смысл существования. Ты — причина улыбки и счастья. Ты жестокий и холодный лидер, но мягкая и добродушная личность. — Теперь мы закончили с документами? Я хотел тебя проводить до дома. — В принципе, мы сделали всю работу. Пошли домой, Натан. Рут нежно погладила меня по щеке. Я как кот принимал её ласку, прося больше. — А твой брат не будет против этих отношений? — Джеймс? Пусть только попробует. Не волнуйся, он не будет лезть к нам. Я же знаю его. — Хорошо… Да я просто… — Плевать на слова и мнение людей. — Да… Ты права. Ты как всегда права. — Не всегда, Натали. Всем свойственно ошибаться. Улыбка. Всё получается ещё лучше, чем могло бы. Протягиваю ветровку Элиз её владелице, беру в руки весь груз. В общем, включаю режим джентльмена сам того не осознавая. — А ты сходишь со мной завтра в кино? — предлагаю. — Приглашаешь? — Можем пойти куда угодно. Лишь бы с тобой. — Пойду-пойду. Я как попрыгунчик прыгал вокруг девушки, метясь из одной стороны в другую, пытаясь быть интересным, но не назойливым. — Слушай, тебе не надо тратить столько энергии, чтобы привлечь моё внимание. Тебе достаточно быть собой. Я не кусаюсь. Губы вновь разомкнуты, взгляд снова затуманен. Я просто смотрю на ту, что выше меня и пытаюсь разгадать Рут через глаза. — Пойдём. Ты же не хочешь на улице ночевать, правильно? И мои руки опять тянутся к её запястью. Я обвиваю плечо и предплечье девушки и прижимаюсь к ней, как маленький ребёнок к маме, а она нежно целует меня в макушку и вдыхает аромат моих волос. Я провожаю её до дома и долго махаю рукой, пока глухой звук закрытой двери не отдаёт мне в голову. Я целовал Джейми! Мы теперь вместе! Я её целовал!!! --- — Пол! Господи, Пол, ты спишь?! ~ Ну, почти… Что стряслось, Джои? — Ты мне ни за что не поверишь! ~ Ну, я надеюсь, это стоило того, чтобы позвонить мне так поздно. — Я… Я-я… ~ Хэй, погоди. Давай ты успокоишься и всё расскажешь мне. — Да-да… Просто… Мне никто ни за что не поверит, Пол! В общем… Я… Затем шли нечленораздельные вопли пятилетней девочки и глупый хохот. ~ Ты-ы? — Я поцеловал Джейми не единожды! Она меня любит, Пол! Мы теперь пара, слышишь? Я добился её! ~ Стоп, кто? Джейми?! — Да! ~ Ну, ты даёшь… — Мне никогда не поверят, но это так… ~ Да ты счастливчик! — Прости, что разбудил тебя. У меня правда крыша поехала. Мне так вскружил голову тот поцелуй на вчерашней вечеринке, если бы ты только знал! Как я благодарен всем и всему. ~ Слушай, в голове не укладывается… Давай обо всём подробнее на завтрашней репетиции? — Да, конечно. Прости, пожалуйста, ещё раз, что потревожил! ~ Да ты чего. Всё в норме, приятель. Добрых снов, везунчик. — Тебе тоже! --- Я прижал мобильник к груди и, споткнувшись о провода, упал на ковёр. Я катался из стороны в сторону и повторял все однотипные романтичные фразочки. Уже находясь в кровати, я пожелал ей спокойной ночи вслух и быстро уснул. Везунчик. Я подарю тебе каждое утро, что будет принадлежать мне. Я буду всегда отдавать тебе свою душу и сердце, всегда принимать их обратно и предпринимать новые попытки сделать тебя самой счастливой. Я буду не спать ночами, лишь бы смогла поспать ты. Я буду. Мы будем. Ты обещала мне сходить сегодня в кино. Как ты? Как настроение, самочувствие? Ничего не болит? Может, ты хочешь сладкого? Скажи, чего не достаёт тебе, и я сделаю для тебя всё; я принесу на ладонях все звёзды и дожди, Солнце и планеты. «…хочу видеть настоящего тебя, Джои.» … Четыре месяца. Четыре грёбанных месяца я был с ней в отношениях и был бы ещё очень долгое время, а ты!.. Ты посмел всё испортить! И я тебя ненавижу ещё сильнее, чем можно было ненавидеть тебя за все твои проступки. Это было в сентябре. Это было два месяца назад. Студия. Утро. Все в сборе. Все в этом отвратительном здании. Ты у себя в кабинете, в кабинете 307. Все заняты чем-то. Одного Тейлора не видно. Я общаюсь с Полом. Джим и Мик просто разогреваются и шуточно соревнуются в быстроте игры. Крейг за своим инструментом, в своём мире. Сид и Крис смотрят какую-то глупую телевизионную программу. Шон без умолку тараторит со своей женой в соседней комнате уже минут 20. Мне неспокойно. Ох, как же мне неспокойно. Пол отходит в уборную, хлопая меня по плечу. Он и до этого заметил, что со мной что-то не то, но я отмазывался. Не более. Я лишь пододвигаю закинутую ногу на ногу ближе и киваю головой, продолжая искусывать губы и смотреть в одну точку. Блять… Нет. Нет, я так не могу. Я соскакиваю с места и быстрым шагом направляюсь на третий этаж. И это не скрылось от взгляда Рута. Он вопросительно поднял бровь, хоть, предположительно, и понял, куда держу я курс. Ты. Ты царапал её мягкую кожу лезвием канцелярского ножа, ты медленно снимал с неё множество одежд, ты душил до полусмерти несколько раз, выпытывая слова «Я люблю тебя, Кори». Умерла. Во имя любви. Из-за любви. Могла ведь соврать, да? Нет, не могла. Он бы убил её в любом случае. Он псих! Он тварь, мразь, уёбок! — Ох, Джейми Анаис Рут. Ты думаешь, мир так прост? — Отъебись. Жёсткая пощёчина. Женское тело на ковре. Пускай мои раны саднят, но я не поддамся тебе, сволочь. — М-м-м, новая жертва. Светлая девушка. Способная, трудолюбивая, красивая. Дрянная девчонка, упёртая овца, самовлюблённая идиотка, — грубая мужская хватка за длинные тёмно-русые волосы Рут. — Пошёл нахер, ублюдок. Тейлор сжимает мягкие волосы у корней сильнее, чуть поднимает вверх и с силой толкает вниз. Голова девушки моментально ударяется о ковёр. Более снисходительно, чем пол, но всё ещё жестоко. Жестоко по отношению к ней. — Вот так, милая маленькая девочка. Не моя, к сожалению. Значит, будешь ничьей. Конечно, я могу прекратить, если ты скажешь, что искренне любишь меня. — Я люблю только Джои, — плевок в лицо обидчика и резкое движение рукой, чтобы поцарапать ногтями то самое гнусное лицо. Ногти больно проходятся по мужской коже, оставляя за собой красные полосы и влекущие за собой неизбежное. — Дрянь… Удар головой о ковёр повторяется. Грёбанное сотрясение мозга решил вдруг благородный Кори Тейлор мне подарить. К чертям его! Пусть они сожрут его заживо! Пускай будут медленно избивать, пока струйки крови не заполонят бóльшую поверхность тела. Пускай будут говорить обидные слова и ворошить прошлое, применяя психологическое насилие. Пускай будут срезать каждый слой кожи, отрезать по кусочку и наслаждаться адскими муками, криками, слезами и воплями мужчины. Гори в Аду, Тейлор, гори ярко и долго. Но моя голова уже боле не может желать всего отрицательного обидчику: сейчас я раздета до нижнего белья и меня трясёт от холода. А ещё живот неприятно скручивает — это он пнул меня только что тяжёлым ботинком прямо в печень. Дверь… Дверь отворяется и замыленным взглядом я замечаю чёрный силуэт. Не мой, но не чужой. Я знаю, знаю это он. — О-о-о! Вот и новая тряпичная кукла пожаловала в мой театр! Джои, приятель! Не желаешь ли насладиться падением твоей любименькой девушки? — Беги отсюда… Но дальше лишь хлёсткая пощёчина, мой протяжённый крик и боль в виде нескольких слезинок. — Урод, ты что себе позволяешь?! Что-то тяжёлое летит в Тейлора. Физиономия Джордисона не слушается своего хозяина — он истекает болью от увиденной картины. И в голове лишь один вопрос: «Почему не я? Почему она?» У Джордисона срывает крышу, и он начинает кидать во врага всё, попавшееся под руку. — Давно руки чешутся или что?! Да что ты вообще возомнил о себе, идиот?! Настольная лампа влетает в левое колено и заставляет Тодда взяться за него и зашипеть, как перекись шипит при прикосновении с повреждённой кожей. Только тебе никто не подаст эту перекись для выздоровления, Тейлор. Я вылью на тебя столько перекиси, что она разъест твоё тело. — Слышь, недорослик, ты начинаешь действовать мне на нервы. — Что ты сказал?! На нервы?! На нервы?! Я убью тебя, ублюдок! Ты себе представить не можешь, как я ненавижу тебя, кусок дерьма! И мы сталкиваемся как две машины на огромной скорости в автокатастрофе. Никогда я не был так зол в своей жизни. Я со всего размаху проезжаюсь по его нижней линии челюсти, и пока Тейлор развёрнут вправо, я не теряю ни секунды. Сразу после удара следует другой — коленом между ног. Мужчина грубо цепляется за моё предплечье и не даёт вырвать руку, но я всё равно бью его по этой руке ребром ладони. — Ты мразь! Ты кусок дерьма! Ты больной ублюдок! На его лицо выползает самодовольная ухмылка, и я получаю удар кулаком в рёбра, от чего чувствую металлический привкус во рту. Вокруг валяются какие-то обломки и палки, кажется, это ножки стула или чего-то подобного. Я начинаю раскачиваться как мятник, крепко держа Кори за футболку, чтобы он потерял равновесие, а затем толкаю его именно на ту груду обломков. Он приземляется на спину и орёт от боли как зверь. Но во мне нет ни капли сожаления к этому человеку. Я принимаю на себя свою же первую атаку от оппонента. Незамедлительно взяв за ворот, начинаю прикладывать окаянного головой к грязному твёрдому полу, с каждым разом всё сильнее и сильнее. После нескольких прикладываний я получаю удар кулаком под дых, начинаю шипеть как змей, и моя хватка слабеет. Тут-то Тейлор и пользуется моим замешательством, ещё раз ударяет по лицу, нелепо пытается сесть и из последних сил толкает меня в стену со всей дури. Да так, что я нехило врезаюсь в неё затылком и теряю сознание. Тейлор же, увидев, как сползло тело Джордисона по стене, а он закрыл глаза, наспех вытер кровь из-под разбитого носа и направился заканчивать начатое. Он резко хватает полуживую девушку за плечо, разворачивая лицом к себе, садится на её бёдра и начинает безжалостно душить. Глаза Рут моментально наполняются слезами, но она слишком слаба, чтобы дать хоть какой-то значимый отпор. Лишь девичье невнятное мычание и мольбы в предсмертной агонии. Джейми бьёт по рукам Кори и царапает их из последних сил, но это никак не действует на врага. Он наоборот упивается беспомощностью своей жертвы и с безумной улыбкой и адским пламенем в глазах делает своё дело. Спустя 2 минуты сопротивляться некому. Рут не дышит. Пульса нет. Тодд встаёт, тяжело дыша и отходя от трупа на несколько шагов назад. Смотрит на результат своей работы, как будто ничего больше в мире не существует в данный момент. Я пытаюсь как можно скорее открыть глаза, но в голову словно вшили телевизор с помехами и противным писком паузы в работе канала. Где я нахожусь? Что со мной? Мне требуется несколько попыток, чтобы, наконец, взгляд не был замыленным, и я видел не силуэты и пятна, а чёткие очертания всех предметов. В комнате стоит Тейлор и неровно дышит. Только что забежал Рут, и с его губ сорвался стон неожиданности, его словно литрами кипятка облили. — Тварь… Т-ты тварь, Тейлор… У брата умерщвлённой слёзы текут ручьём, а всё тело трясёт, словно его конечности привязаны на ниточки разных ваг и их дёргают одновременно. Джеймс начинает отходить от шока и медленно двигаться в сторону Тодда, но я опережаю его, ведь моему безумию теперь уж точно нет предела. — Нет… Нет-нет-нет-нет-нет! НЕТ! Я преодолеваю расстояние в пару метров за считанные секунды и бью его, как могу, вкладывая в каждый удар всю боль и весь гнев, при этом, не забывая свой отчаянный крик. Справа лежит осколок от абажура из твёрдого материала. Я хватаю этот мусор и втыкаю ему в плечо. Острая часть неглубоко входит в кожу вместе с тканью футболки, которая уже пропиталась кровью сполна. Я вынимаю и вновь втыкаю этот осколок, а напоследок разбиваю его о лоб врага. Мужчина орёт, беспорядочно машет руками, отпихивает моё лицо ладонями, пока я царапаю его же и пытаюсь выломать челюсть. Ну, уж нет, я не позволю остаться тебе безнаказанным. Рут оттягивает меня от избитого Тейлора, пока я лихорадочно дрыгаюсь и вырываюсь, но это всё, на что способен Джеймс сейчас. Он потерял сестру, я потерял жизнь. — Дай мне добить его! Дай убить сволочь! — Джои, он и так без сознания, — удерживает сзади за плечи меня прибежавший на шум и крики Мик. — А должен быть без сердцебиения! Пусти меня! Пусти! Я проломлю им стену и выкину его с высоты! Джордисон кричит снова и снова, пытается выкрикнуть всю боль. А после отключается от переизбытка эмоций.

***

— Встать, суд идёт! Запущен механизм справедливости. Но этот яд не исчезнет. Заседание удалось назначить только на начало декабря. На улице сегодня чуть морозно. Сегодня 9 декабря 2008 года. <…> — Тейлор, встаньте, пожалуйста. Свою вину признаёте? — Нет. — Что можете сказать? — … — Вам есть что сказать, подсудимый? — Нет, я… признаю свою вину. Я уже не помню, кто за кем выступал. Истцы, ответчики, судья — их нудные бесцветные голоса сливались в один шум и гам, приправленные перешёптываниям третьих лиц. И всё это долбило мой череп как кувалдой. Помню, смотрел только, как вставал из-за кафедры Джим. Мы перекинулись с ним стеклянными взглядами и «разбежались». — Суд признаёт подсудимого Кори Тодда Тейлора 8 декабря 1973-го года рождения виновным по кодексу штата Айова, глава 707 «Убийства и связанные с ними преступления», статья 707.2 «Убийство первой степени» и приговаривает его к пожизненному заключению. <…> Судебное заседание объявляется закрытым. Все встают: кто-то направляется к выходу сразу же, кто-то пытается разговаривать шёпотом, но мне всё равно. Я остаюсь на месте и лишь шепчу почти беззвучно: — Умри… Умри, Тейлор. Она мертва, так будь и ты без пульса. Я не знаю предела своему горю. Плакать уже больно: я и так проплакал почти все ночи с момента убийства. Теперь у меня под глазами огромные круги и синяки, а веки красные, воспалённые. Я похож на труп. Больно смотреть на Солнце, больно смотреть на отражение в зеркале, больно смотреть на её фотографии. — Почему… Почему она. Почему не ты? Воздуха снова становится мало, и я быстро начинаю задыхаться, прикрывая глаза и закидывая назад голову. Я открываю глаза и спешу добраться до моста. Я жадно глотаю воздух. Я утоплюсь. Утоплюсь сегодня же в реке Де-Мойн. И закончим на этом.