Рыжих сжигают

«Ты такая стерва, Грейнджер! Я смотрю, как ты виснешь на руке этого рыжего болвана — Уизли. Наверное, я слишком пристально смотрю, ведь ты обернулась и посмотрела мне в глаза. Таким взглядом, словно мне следует отвернуться. А ты молодец, Грейнджер! Двуличная сука! Так легко притворяешься с ним. Смеешься с ним, а ночью говоришь, что только моя. И я знаю — это так. Знала бы ты насколько глубоко засела у меня в голове. Чувствую твои духи на себе и внутри появляется то самое ощущение. Каждую ночь я, как одержимый иду в чертову нишу на третьем этаже, зная, что ты будешь там, что снова спросишь как прошел мой день, что будешь смотреть на меня так, как не смотришь днем на своего болвана. Но я хочу чтобы ты была моей всегда. И днем и ночью.» Малфой не отрывал взгляд от Гермионы в Большом зале. В преддверии Хэллоуина зал утопал в различных украшениях. А на столах было особое меню. — Я буду твоей ведьмочкой, Драко? — шепнула ему Пэнси на ухо и погладила колено под столом. — Отвали, Пэнс, - огрызнулся он, но все натянул ухмылку. - Думаю, Тео бы тебя развлек, — чтобы еще больше смягчить отказ, Малфой подмигивает Нотту, а тот и рад. Он быстро занимает внимание Паркинсон. Она шла одна, попутно что-то читая. Ещё в коридоре Рона и Гарри куда-то позвали и Малфой специально пошел быстрее, чтобы поравняться с ней и мимолетно коснуться запястья. Ее рука была теплой, как и всегда. Сейчас, вспоминая об этом, он позволил себе прикрыть веки, вспоминая Грейнджер. Его память с гордостью можно было назвать фотоальбомом Гермионы Грейнджер. Вот она проспала и не уложила волосы как обычно. Вот она сидит на параллельном ряду, потому что у них совместное занятие, и водит кончиком пера по губам. Вот она копается в земле, пересаживая очередное растение по заданию мадам Стебль. И было одно самое любимое, в котором Гермиона сидела в библиотеке, увлеченно что-то читая, а закатное солнце мягко подсвечивало ее волосы и половину лица. Когда Драко восстанавливал тот день в памяти, в груди теплело. Драко до сих пор смотрел. Гермиона тоже бросала на него взгляды, даже улыбнулась, но опустила взгляд, делая вид, что дело в книге. В зал зашли Поттер и Уизли. Парни тихо подкрались к уже занявшей место Гермионе и, напугав, сели по обе стороны от нее. Уизли обнял ее за плечи. Малфой сжал кулаки. «Ублюдок!» Именно Рон из всего семейства рыжих Уизли вызывал в Драко ненависть. Но не только ненависть. Зависть — второе чувство к Рону Уизли. Он мог всегда, когда пожелает обнять её. Ему не нужно было прятаться ночью в чертовой нише. Но Малфою нравилось немного успокаивать себя мыслью, что ему позволено намного больше, пусть и ночью. Рон просто друг, уж он сам это точно знает. Ревность разожгла в Малфое ярость. Он понимал, что если сейчас не уйдет, то он набьет ему рожу и сломает руку так, что даже зелье не поможет. Поэтому поспешил удалиться, заметив боковым зрением, что она смотрит на него. ** Ночью он пришел сильно рано, она обычно появлялась к трем, а он был на месте уже в два. Видя приближающуюся Грейнджер он резко втянул ее в нишу и, не дав вырваться крику, заткнул рот поцелуем. Гермиона чувствовала холод стены лопатками, пока руки путались в платиновых волосах. Малфой резко отстранился и отвернулся: — Что ты творишь? — Что? — она сделала несколько шагов к нему и коснулась спины. Он рыкнул и вдавил ее в холодную стену, Гермиона испуганно пискнула. Малфой смотрел ей прямо в глаза. А внутри била дрожь, потому что в её шоколадных глазах мелькнула тень страха. Он испугался, что теперь она уйдет. Но все-таки злость на миг заполучила контроль над разумом. — Что у тебя с Вислым? Ведешь себя как потаскуха рядом с ним. — он шипел ей это в лицо, уже ненавидя себя внутри, ведь Гермиона ничего плохо и не сделала. — Ничего. Мы друзья. Я же говорила, — она прошипела это в тон ему, но от него не укрылось удивление — даже больше недоумение — в карих глазах. — Какого Мерлина ты ведешь себя так? — Малфой, заметив это, моментально успокоился. Он спросил это даже как-то слишком тихо. «Идиот-идиот-идиот» — набатом звучало в голове. Гермиона посмотрела ему в глаза и устало выдохнула. — Я-то нормально себя веду. Это ты странный. Ты можешь только кидаться оскорблениями. Но ты никогда не скажешь чего ты от меня хочешь. Знаешь, я устала… Вот честно. Я устала угадывать и угождать тебе. Она развернулась и уже проделала несколько шагов прочь от Малфоя, немного сожалея в душе, когда до слуха долетело одно единственное слово. Оно эхом отразилось от высоких стен, но Гермиона не была уверена, что расслышала его правильно. — Прости, — для Драко слово было непривычно выговаривать, словно впервые. Грейнджер обернулась. Её лицо застыло в повторном удивлении, которое Гермиона уже даже не старалась скрыть. — Что? — тихо спросила она, не до конца уверенная, что все же произнесла вопрос. Руки Малфоя дрожали, поэтому он убрал их за спину и сцепил в замок. Прочистил горло. — Прости меня, Грейнджер. Он опустил голову, словно носки его обуви показались самой интересной вещью в мире. Сердце громко стучало в грудной клетке, грозясь пробить кости и выскочить наружу. Судя по звукам Грейнджер просто стояла в нескольких шагах от него в темном коридоре. И он, впервые кажется, не знал чего от нее ждать. Напрягся еще сильнее, когда услышал все-таки тихие шаги. Только вот эхо коридора не помогало слуху определить куда идет Грейнджер. К нему или как можно дальше от него? А посмотреть Малфой не решался. Это было бы слишком сложно сейчас, когда он вывалил на нее все это. Он вздрогнул всем телом, когда Гермиона обняла его, и положил голову на кудрявую макушку. — Драко, — впервые по имени. Она промычала это ему грудную клетку. — Что произошло с Роном? И причем здесь я? Еще больше удивился этой внезапной мягкости, как будто Грейнджер и без слов догадалась, что в этот раз он не «просто» зол, что все намного глубже и это действительно тревожит Малфоя. — Я ненавижу его. Он постоянно около тебя. Постоянно липнет к тебе. Ты ему нравишься, это даже Поттеру понятно. Гермиона подняла голову и посмотрела ему в глаза так ласково, как только могла, и улыбнулась уголками губ. — Дра-а-ко, так ты ревнуешь? Он кивнул и уткнулся ей в плечо, хотя сначала думал что она смеется над ним, но одного взгляда в карие глаза, такие ласковые и серьезные сейчас, хватило, чтобы он понял — это не так. Ему было непривычно видеть Грейнджер такой ласковой. Непривычно быть таким самому, открываться кому-то так, а не пряча истинные эмоции под масками гнева. — Почему ты с ним? Почему ты не хочешь также со мной? — он загреб ее в свои объятия и поцеловал в макушку. — Я просто… У нас близкие взаимоотношения и я хочу чтобы это видели другие, но в то же время понимаю, что моя репутация рассыпется, — она гладила его по спине. — И поэтому ты выбираешь его? — Гермиона чувствовала как участился его пульс. — Я никого не выбираю, просто я не знаю как отреагирует общество, — она вздохнула чуть устало и, чувствуя, как плечи Драко вновь напряглись, погладила его спину. — Это не значит, что я не хочу быть с тобой при всех. — Именно это и значит… — Нет, если речь идет о выборе между моей репутацией и тобой, то я выберу тебя. Драко, я всегда выберу тебя, — она встала на носочки и поцеловала его в лоб. — Меня, но Вислого? — он мягко прижался лбом к ее лбу. — Просто… Подойди сам. — И что будет? Я, конечно, ненавижу твоих друзей, но не хочу, чтобы ты осталась одна. Если ты будешь со мной, то не будешь нужна им. Она подняла голову и встретила его взгляд. — Даже тебе? — Мне ты всегда нужна, Грейнджер. Гермиона улыбнулась ему и уткнулась в изгиб шеи. — Тогда я готова пожертвовать своей репутацией. Те, кому я по-настоящему нужна останутся со мной. С нами, — она снова посмотрела ему в глаза. — Я хочу быть с тобой всегда. Ты ведь тоже этого хочешь? — Да, именно этого я и хотел. «Грейнджер, я люблю тебя…» *** На следующее утро, когда все шли завтракать Драко выглядывал в толпе кудрявую шевелюру, но ее не было. Вдруг кто-то резко схватил его под руку сзади, он подумал, что это Пэнси и уже хотел вывернуться, но ощутил сладкий запах карамели. Так пахла только одна девушка. Его любимая девушка. Немного опустив голову он увидел Гермиону, покрасневшую от смущения. Драко, обнял ее за плечи, вызвав волну негодования в толпе. Никто не понимал. Все смотрели на них и перешептывались, некоторые даже показывали пальцем. — Сожалеешь? — шепотом спросил Драко. — Нет, я тебя люблю. — И я тебя люблю, Гермиона, — он крепче прижал её к себе, заставив еще больше покраснеть и довольно улыбнуться.