Ночь темна и надежды нет, Но сердцу верь — придет рассвет. Дрожит свеча, и твой путь тернист, Но сердцу верь — и в небо ввысь. Придет рассвет.
«Qui quaerit, reperit»
Она не понимала почему, но сейчас ее накрыл будоражащий страх, сковавший все фибры души. Было плевать на себя, на то, что произойдет с ней через пять минут, лишь незнание того, что будет с ее друзьями и этим миром пугало, заставляя дрожать и чувствовать слабость в ногах. Стило в руках еле получалось удержать — все тело тряслось после битвы, и твердо стоять на земле получалось только благодаря Джейсу, прижавшемуся к ее спине и шептавшему что-то на ухо, и ранее нанесенным рунам силы и выносливости. Она смогла обернуться — и ненавидела себя за стойкость, благодаря которой у нее получилось это сделать. Воин с чистой ангельской кровью, так часто говоривший ей вместе со своим братом о том, что эмоции — лишь бремя, мешавшее выполнению их работы, — сейчас стоял, не позволяя ей отстраниться, и не мог сдержать слёз. Она ненавидела себя за то, что чувствовала — за все эмоции, что сейчас поглотили ее разум. Десятки голосов охотников и нежити, раздававшиеся со всех сторон, одновременно раздражали и причиняли боль, но она знала, что быть охотником — это значит уметь чем-то жертвовать. Она нашла в себе силы повернуться к Саймону и Изабель. Лайтвуд была изувечена, и Клэри позволила слезам скатиться по щекам. Очередная руна, теперь уже на шее, зажглась, обжигая коротким приливом силы в теле, и тут же погасла, растворяясь на ее коже — Фрей не могла этого видеть, но она почувствовала, ведь все предыдущие руны исчезли с ее тела абсолютно также. Осталась последняя. — Простите меня, — хрипло прошептала девушка, но она знала, что и лучший друг, и парабатай ее услышат. Изабель вздрогнула, сильнее хмурясь от боли в боку и плече, и попыталась что-то ответить, но не могла — ее ранения и болезненные ощущения от ран парабатая отняли все силы, а их связь была настолько слаба, что Клэри была удивлена, как они еще обе держались в сознании. Саймон крепче сжал руку Лайтвуд, и руна, связывающая молодых людей, засияла на коже обоих ярче, облегая их ладони световым полотном. — Фрей, — девушка понимала, что если бы раненая охотница не лежала на коленях вампира, вцепляясь в него изо всех сил, он бы рванул к ней и отговорил от того, что должно было произойти. Но Саймон не посмел бы бросить Изабель. Он продолжал нечитаемым взглядом смотреть на Клэри, и та отвернулась. Оставалось максимум пара минут. — Джейс, — послышался твердый голос Алека, и Фрей мягко улыбнулась, прижимаясь лицом к груди охотника. По крайней мере, Эрондейл не останется один. Он всегда будет окружен семьей и друзьями, которые, возможно, когда-нибудь простят ее за то, что она им все не рассказала. — Что происходит? — Его парабатай не только видел их слезы, но и чувствовал через связь с братом, что чужое сердце было готово выпрыгнуть из груди и разбиться на тысячи осколков. Они с Магнусом хорошо держались после боя, и Клэри мысленно пожелала им справиться со всеми проблемами, что встретятся на их пути. Алек держал ладонь на груди Бейна, ощущая внутри себя несколько отголосков чужих эмоций — душевную боль Джейса, страх Клэри, который он смог уловить благодаря связи девушки с Эрондейлом, и ужас Магнуса, заметившего, как с женской шеи исчезла руна силы. Лайтвуд оглядел взглядом толпу — все ждали нанесения предложенной их компанией руны, — и нахмурился, потому что его парабатай со своей девушкой рыдали в объятиях друг друга. Они что-то шептали и крепко держались, боясь отпустить возлюбленного хоть на секунду. Охотник перевел взгляд на своего возлюбленного, не в силах терпеть боль друзей, отдающую набатом в его ушах. Бейн смотрел прямо на него, не замечая никого вокруг, и брюнет тяжело сглотнул. Они победили, все выжили, но почему-то казалось, что сейчас они совершали что-то страшное, непозволительное… — Это необратимо, Джейс, — Алек смог расслышать шепот девушки и сделал глубокий вдох. Он будто упускал что-то, о чем, очевидно, было известно брату и его возлюбленной. Они были сумеречными охотниками, прирожденными войнами, расходным материалом в войне с демонами. С детства они должны были быть готовыми пойти на все ради победы — пожертвовать свои принципами, чувствами и даже жизнью, — и они это доказали в только что закончившейся битве. Сейчас должен был произойти величайший момент в истории Сумеречного Мира, но Лайтвуд явственно ощущал, что в воздухе висело напряжение. Они все делали то, что должны были, это было их решением, две руны должны были помочь в спасении не только Сумеречного, но и человеческого мира. Но что-то было не так. Магнус рванул к охотникам, сообразив о том, что должно было произойти, но остановился: Клэри уже чертила на земле огромных размеров руну, не существовавшую в Серой книге. Эрондейл крепко обнимал девушку одной рукой, второй помогая наводить знак. Плечи обоих были так близко, что свет от рун, наведенных на их коже, сливался и почти ослеплял. Бейн дернулся — все мысли в голове были только о том, что Джейса и Клэри надо остановить, но он лишь на секунду замешкался, задумался о том, что сейчас они творили историю, спасали их мир… И парень с девушкой уже успели завершить руну, моментально озарившую все пространство вокруг и сильной волной отбросившую всех находившихся рядом представителей Нежити и охотников. Яркий свет взлетел вверх, прорезая алое небо и совершая необратимое.***
Темнота, опустившаяся на Бруклин, позволяла увидеть лишь формы предметов — прямоугольные и покрытые грязью мусорные баки, которые они прошли десять метров назад, или кучу коробок, лежащих на асфальте впереди. Источником света были лишь уличные фонари, отблеск которых можно было заметить в конце переулка. Клэри нисколько не удивилась, когда всем ботинком наступила в непонятную жижу, заметить которую в темноте было невозможно. — Фу, — она поморщилась, приподнимая ногу и замечая, как вязкие капли тянутся за ней. Яркий свет тут же ослепил сбоку, и девушка отскочила на пару метров, закрывая лицо ладонью и громко возмущаясь. — Черт, Саймон! — Мерзость, даже не буду предполагать, что это, — Льюис посветил туда, куда она наступила, и поморщился. — Саймон, светом ты можешь спугнуть… — Кого? — парень повернул телефон к ней, снова ослепляя и заставляя ее закрыть лицо от света. Он виновато опустил руку, выключая фонарь, и прищурился, пытаясь разглядеть девушку в темноте. — Клэри, что мы ищем? Фэйрчайлд тяжело вздохнула, так как ответа на вопрос у нее не было. Она продолжила идти между домов, зная, что парень последует за ней. Они вглядывались в темноту, различая лишь тени объектов. — Мы чокнутые, Фэйрчайлд, — пробурчал Саймон, и девушка узнала фразу их хорошей знакомой Майи, работавшей в баре «Охотничья луна». Робертс абсолютно не поддерживала их страсть ко всему сверхъестественному, и каждый раз, когда они обсуждали что-то мистическое, притворно удивлялась или проявляла скептицизм. Саймон считал, что в тайне она обожает все, что нельзя объяснить наукой, просто хочет выглядеть крутой. Клэри же казалось, что барменша была просто не заинтересована в этой теме. Они свернули в очередной переулок, уже пятый по счету. Ходить по району, на который опустилась ночь, было очень напряженно, но девушка продолжала идти, руками ощупывая холодные стены и сосредоточенно рассматривая асфальт. Навязчивые мысли, преследовавшие ее не первый год, были абсурдными, но Клэри глубоко в душе надеялась найти им подтверждение. — По законам жанра на нас должен кто-нибудь напасть. И либо нас спасут, либо мы будем теми самыми идиотами, что помирают первыми. Они оказались на одной из улиц Бруклина, что выходила на небольшой парк, огражденный забором. Вдалеке можно было разглядеть неглубокий пруд, ночью блестевший своей гладью. Клэри посмотрела на воду, глупо надеясь увидеть хоть что-то — проскользнувшую тень, необычное отражение, или просто следы чьего-либо присутствия. В последнее время ее не покидало ощущение, что что-то должно произойти. Что-то, что, наконец, прервет эту череду пугающих событий в их жизни и расставит все точки над «и». Саймон прав — они оба были странными, чересчур помешанными на сверхъестественном. Начиная с того, что они вместе работали над графическим романом в жанре фентези, сделав это чуть ли не смыслом своих жизней, заканчивая посещением мистических мест по всему миру (по крайней мере, тех, на которых у них хватило денег). Они изучили множество легенд и с детства верили в то, что мир не так прост. — Знаешь, экстрасенсы, если не считать мошенников, чья реклама выскакивает, когда ты посещаешь всякие запрещенные сайты, это по большей мере сумасшедшие, в какой-то период своей жизни увидевшие что-то, не поддающееся объяснению. Там, не знаю, блик на фото, тень какую-то. И всё — ой, я вижу призраков, буду разводить всяких глупых и доверчивых людей на деньги. Девушка глубоко вздохнула, никак не реагируя на его слова. — К чему я это… Возможно, мы с тобой сходим с ума. Увидели что-то, будучи детьми, и теперь постоянно выдумываем. — Я не выдумываю, Саймон, — отрезала Клэри и направилась дальше, идя вдоль забора, ограничивающего вход в парк. Она была бы рада зайти внутрь, но ночью это было невозможно, да и бессмысленно ходить еще и там — все равно ничего не найдут. Фэйрчайлд застыла. Нет, надежду ей нельзя было терять. — Ты и сам помнишь. Тогда тоже была какая-то слизь, — Саймон в ответ тихо фыркнул за ее спиной. — И что? Мы идем по следу грязевой лужи из «Братьев Гримм»? Если да, то я отказываюсь. Не хочу, чтобы мое лицо высосали. Фу, как вспомню. Интересно, хуже быть заживо проглоченным лошадью или съеденным лужей грязи? Все самое страшное происходит ночью — по крайней мере, такого принципа придерживаются многие легенды и поверья. Днем у ребят не было времени шататься по округам Нью-Йорка — учеба, рисование и музыкальная группа Саймона занимали большую часть распорядка их дня. Но желание, наконец, найти доказательство того, что ни он, ни она не сходят с ума, достигло своего пика в эту ночь. Последние дни будто приближали их к чему-то, с каждым часом ощущалось все большее давление на грудную клетку, и Клэри тянуло в эту неизвестность, в которой скрывались тайны и ответы на все вопросы. Майя однажды рассказала о нападении собаки на себя (видимо, устав от их вопросительных взглядов на шрамы на ее шее), но она и Саймон сомневались, что обычное животное могло оставить такие следы на теле человека. Льюис, всегда открывающий окна в их квартире на ночь, уже несколько раз слышал вой волков. Именно волков, он был четко уверен в этом. Глаза самой Майи на секунду загорелись зеленым цветом, когда она спорила с одним из бугаев, постоянно тусующимся в «Охотничьей луне». Клэри и Саймон молча обозначили ее оборотнем, хотя даже и не были до конца уверены в том, что они существуют. Ее одногруппница однажды просто взяла и не явилась на занятия. В то время по Нью-Йорку прошел ряд убийств — Клэри подслушала за отчимом Люком, — у жертв были странные укусы по всему телу. Она пришла к одногруппнице днем, но та даже не открыла ей дверь, грозящим тоном прося убираться. Еще в четырнадцать лет Фэйрчайлд заметила, сидя на подоконнике в своей комнате, как на проходящую мимо дома незнакомку напала какая-то тень. Безумно перепугавшись, она отошла от окна подальше и за всю ночь так и не сомкнула глаз. Рано утром по пути в школу Клэри обнаружила на том месте горстку пыли, похожую на человеческий прах. Поэтому прямо сейчас ее накрыла дрожь не от того, что они могут что-то найти, а от того, что они убедятся в своем сумасшествии. Саймон тряхнул плечами, идя позади нее и оглядываясь по сторонам, мысленно подсчитывая, сколько минут они будут возвращаться домой. Конечно же, он верил своей девушке и даже сам слышал вой волков. Но они оба так и не смогли найти доказательства тому, что мир не так прост, поэтому мысль о том, что их крыша медленно, но верно едет вниз, все громче и громче звучала в голове. — Саймон! — Клэри остановилась, рукой потянувшись к нему. Льюис аккуратно шагнул вперед, пытаясь разглядеть то, что могло привлечь ее внимание. Девушка показала ладонью на асфальт, и он сумел увидеть что-то искрящееся в нескольких метрах от них. Подойдя ближе, они поняли, что это была горка пепла, слабо горящая в ночной темноте и постепенно гаснущая. Рядом с ней лежал темно-серый кусок ткани, и когда Клэри подняла его, парень смог распознать в нем шейный платок. — Такая же, что я нашла тогда, — завороженно произнесла Фэйрчайлд, оглядывая пепел и крутя в руках чужой аксессуар. Саймон не успел озвучить свои предположения по поводу шарфа, вздрогнув — на секунду ему послышались какие-то шорохи, местоположение которых было трудно распознать. Он нахмурился, и в этот же миг почувствовал неожиданную вспышку тепла, скользнувшую по запястью. Браслет из электрума на его руке ярко замигал, слабо озаряя пространство вокруг алым светом. — Саймон, пожалуйста, скажи, что ты установил сигнализацию на фургон и встроил ее в браслет, — прошептала Клэри, настороженно озираясь вокруг. Льюис сдержал порыв обнять девушку, услышав нотки тревоги в женском голосе, и вместо этого обошел ее, закрыв собой. Фэйрчайлд неосознанно прижала шарф к своей груди, ощущая чье-то присутствие рядом. Воздух загустел, наполняясь смесью неописуемых запахов, и она никак не могла понять, откуда они исходят. Зато Саймон, очевидно, смог что-то учуять, рванув вперед, к самому дальнему дому. Клэри поспешила за ним, чувствуя странную потребность найти хоть что-то, чем можно было бы обороняться. Запах металла так сильно ударил в голову, что Льюис не успел заметить, как ноги привели его к темному углу улицы, где возвышающийся над ними фонарь не работал. Несмотря на это, парень четко мог разглядеть, как под лунным светом переливаются алые капли на асфальте. — Кровь, — озвучил он, по неизвестной причине, будучи уверенным в том, что Клэри не сможет ее разглядеть. Девушка кивнула, будучи более спокойной, чем любой другой человек в похожей ситуации. Она не испытывала ни доли страха, зато ее ладони чесались от желания схватить что-то и напасть на первого, кто явится к ним из тьмы. Шрам на плече саднил совсем не в тему, и Клэри почесала его, залезая под куртку Саймона, что он накинул ей на плечи еще в начале их поисков. Она удивилась, когда парень присел над небольшой лужей крови, но ничего не успела сказать, подняв голову и заметив что-то. Клэри быстро втянула воздух в легкие, ощутив, как волна дрожи прошлась по телу. Она с силой сжала плечо Саймона, склонившегося к земле, пытаясь обратить его внимание на себя. Девушка бравировала всю их прогулку, но сейчас, смотря наверх, ощутила, как сердце уходит в ноги. Льюис никак не отреагировал, медленно опуская руку к крови, расплескавшейся на асфальте. Он чувствовал, что она была свежей, в ноздри ему ударила приятная смесь соли, йода и чего-то горького. Ему хотелось дотронуться до нее, притереть между подушечками пальцев и поднести ближе к лицу, чтобы не осталось каких-либо сомнений в том, что это точно чья-то кровь. Он испытывал желание ощутить металлический запах всем телом, прижав испачканные пальцы к языку и слизав бордовые капли, смакуя во рту это непередаваемое сочетание. Саймон закрыл глаза, вдыхая аромат глубже. Он был тяжелым, висящем в воздухе, обладал какими-то необыкновенными нотками, напоминающими что-то сладкое и соленое одновременно, отчего Льюис прикусил губу, — нет, наверное, она была не человеческой. Или не совсем человеческой. Парень слишком поздно пришел в себя — только когда давление на плечо усилилось, а браслет нагрелся до такой степени, что обжег кожу, заставив зашипеть и, наконец, встать с асфальта. Он понятия не имел, что на него нашло, запах крови с этим четким привкусом металла раньше всегда вызывал тошноту, но никак не извращенное желание понюхать ближе или, еще хуже, попробовать. Это было каким-то бредом, возможно, мороком, неожиданно нашедшим на него. Саймон повернулся к Клэри, так как ее хватка так и не ослабла, и невольно проследил за ее напряженным взглядом, направленным наверх. На лестничной клетке пятиэтажного дома перед ними стояло обезображенное существо. Оно не двигалось, лишь изредка поддергивало головой, наклоняя ее то в одну, то в другую сторону, как бы переводя взгляд с одного человека на другого. Клэри не была уверена, что оно могло видеть: вместо глазниц у существа были лишь дыры, и все его тело напоминало худой скелет, на который натянули кожу. Оно обладало гибкостью, не свойственной человеку, вывернувшись торсом вверх и спиной вниз, но положение головы было прямым, отчего кожа на шее сильно натянулась. Черного цвета, существо слегка отблескивало под лунным светом, и Саймон с ужасом понял, что запах крови исходил и от него. Монстр был весь слизким, и его бугристая кожа блестела под лунным светом. Рокотание, вырвавшееся из обезображенной груди и перемешавшееся с рычанием, прозвучавшим изо рта, ужасно похожего на человеческий, заставило парня и девушку отскочить назад. Существо улыбнулось, явно почувствовав их испуг. Клэри не знала, что именно она испытывала сейчас — отвращение от вида светлых зубов, с которых начала стекать кровь, смешанная с зеленой слизью, или настоящий страх от того, как монстр двигался в унисон с ними. Они попытались сделать шаг в сторону, и оно тут же сдвинулось вместе с ними, приседая ниже, как бы готовясь к прыжку. Дыхание девушки сперло, но не было возможности прикрыть нос, чтобы не вдыхать этот отвратительный запах гнили, разложения и тухлого мяса. Пугающий стрекот прервался, когда монстр немного выпрямился и прогнул голову назад, моментально затихая. Клэри почувствовала, как Саймон медленно переплетает их пальцы — холод его кожи и обжигающее соприкосновение с браслетом помогли ей отвлечься от ужаса, от которого она никуда не могла деться. Переулок с левой стороны осветился на несколько секунд, и они с изумлением проследили за тем, как рывком монстр двинулся к краю лестничной площадки и выглянул оттуда, явно заинтересовавшись чем-то. Льюис дернул ее за руку, отступая в сторону и назад, начиная продвигаться туда, откуда они пришли. Она медлила. — Клэри, — осмелился сказать он вслух. Фэйрчайлд не хотела уходить — нет, они не могли уйти, не сейчас, когда все двери, что ранее были недоступны, открылись нараспашку, наконец, подпуская их ближе к долгожданным ответам. Существо, кажется, полностью потеряло интерес к ним, в следующую же секунду бросаясь в переулок. Саймон яростно дернул ее за руку и бросился бежать. Ужас от увиденного и сильная хватка парня не позволили ей остановиться, но на секунду обернувшись, она смогла расслышать чьи-то крики и странное лязганье металла. Эти звуки были звонкими, будто тишину прорезали мечом. Саймон держал ее так сильно, что казалось, он оторвет ей руку. Крики превратились в шум, с каждым пробежавшим ими метром становившемся все более глухим. Все затихло раньше, чем они свернули на другую улицу. Девушка могла поклясться, что последним звуком, что она услышала, был короткий нечеловеческий вопль, прорезавшийся из горла того существа.***
— Тебе не кажется, что здесь слишком сильно дует? — задала вопрос Изабель, поднимая взгляд от договора, который она позаимствовала в кабинете Алека, пока тот отошел переговорить о чем-то с хостес, и переводя его на кондиционер. Джейс неопределенно хмыкнул, продолжая поедать свой обед. Брюнетка отвернулась от устройства, висящего на стене позади них, и потянулась к своему смартфону, лежащему на краю стола, нажав длинным ногтем на кнопку блокировки и проверяя, сколько времени. — Я бы в таком прикиде тоже замерз, — бросил Джейс, отрываясь от выковыривания маленьких косточек из рыбы, чтобы провести взглядом по телу подруги. Изабель в ответ фыркнула, дотягиваясь до своего красного пиджака и накидывая его на плечи. Она не считала нужным скрывать свое тело, особенно если в нем не было того, чего можно было стесняться. — У нас в помещении около двадцати градусов, — странный холодок, пробежавший по коже пару минут назад, уже отступил, и брюнетка вернулась к заполнению документации. Это не входило в ее обязанности арт-директора, но зная, как брат упахивается на работе, не жалея себя, девушка зачастую старалась помогать ему с вопросами оплаты услуг. Как минимум раз в пару недель она перенимала все его дела на себя, благо днем был не такой уж большой поток людей, и проблем у нее это никогда не вызывало. «Пандемониум», раньше называвшийся «Лимб», они приобрели два года назад. Со стороны запланированная покупка помещения для создания собственного ресторана-клуба в одном из богатых центров Нью-Йорка, где поток людей был максимально большим, могла показаться удачным стечением обстоятельств, но никто не знал, сколько нервов Лайтвуды-младшие потратили на раскрутку своего бизнеса. Конечно, им помогли родители, но наибольший вклад в развитие внесли именно они сами. Джейс, как верный друг, помогал с ремонтом, она взяла на себя дизайн и рекламу, а все организационные моменты легли на плечи Алека. Сейчас уже «почва» их бизнеса стала устойчивой, а реклама принесла свои плоды, поэтому со смелостью можно было сказать, что их деятельность процветала. Несмотря на успех бизнеса, он выжимал все соки из ее брата, иногда побуждая того ночевать в клубе в попытке решить все проблемы и найти способ обогнать конкурентов, лезущих изо всех дыр. Изабель опустила подбородок на ладонь, оглядывая короткий список групп, собирающихся выступить сегодня. Они с Джейсом сидели за столиком, находящимся в зоне, отделенной от танцпола. В центре зала было небольшое возвышение, выступающее сценой для музыкальных исполнителей, сейчас скрытое темно-синими шторами. — Придешь сегодня? — девушка прошлась по галочкам, изображенным напротив названий музыкальных коллективов, и начала прикидывать в уме, когда примерно закончится последнее выступление, когда Джейс беспардонно вырвал лист у нее из рук. — Тяжелая Рок-панда? — вздернул бровь блондин, прочитав название одной из групп. — Тяжелая, потому что наступила им на уши, и они решили назвать в честь нее группу? — Усмехнулся он, и девушка забрала у него лист, тут же согласно кивая. — Понятия не имею, — ответила она. — Но не стоит судить их по странному названию — поют они действительно неплохо. Они однажды играли в «Охотничьей Луне», когда я была там с Мелиорном. Смогли задать атмосферу. Джейс насмешливо покачал головой и, вытерев ладони салфеткой, потянулся за кошельком с намерением достать деньги. Изабель с интересом смотрела на него, до сих пор ожидая услышать положительный ответ. Парень положил на стол несколько купюр и, заметив на себе пристальный взгляд подруги, тяжело вздохнул. — Ладно-ладно, приду, — произнес Эрондейл, поднимаясь со своего места. — Но только потому, что сегодня смена Уилла, — он улыбнулся, мимолетно оглядев барную стойку, за которой работал его любимый бармен, создававший алкогольные шедевры. Девушка расслабилась, радуясь, что увидит друга сегодня вечером и послала ему воздушный поцелуй, когда вдруг вспомнила кое-что. — Джейс! — парень уже успел отойти от столика, но услышав голос подруги, обернулся. — Ты не знаешь, зачем твой отец мог звонить моему? Мне казалось, они не общаются, но недавно я услышала их телефонный разговор. — Мой отец звонил твоему? — ошарашенно переспросил блондин, на что Изабель неуверенно кивнула. — Я даже не знал, что у них есть номера друг друга. Ты уверена, что это был именно он? — Папа пытался улизнуть от разговора, угрожал, что сбросит трубку. Он не хотел, чтобы я его слышала, поэтому ушел в спальню, но я все равно последовала за ним и расслышала фразу: «Эрондейл, не смей втягивать нас в это». Ты знаешь кого-либо еще с такой редкой фамилией? Джейс нахмурился — его мама и бабушка погибли в пожаре, когда он был маленьким, а других родственников, да и знакомых с такой фамилией не было. Но загвоздка была в том, что Майкл и Роберт не общались. Наоборот, они всегда намеренно игнорировали друг друга. Больше это проявлялось со стороны Роберта — каждый раз, когда будучи в гостях у Лайтвудов, Джейс упоминал своего отца, то он сразу морщился и старался не слушать или вообще переводить тему. Майкл же наоборот — иногда интересовался у сына, как дела старшего Лайтвуда. Ребята знали, что их отцы были знакомы, но почему-то ни один из них не стремился освещать тему их общения. Это было странно, так как троица дружила всю жизнь, а их родители как будто ненавидели друг друга без какой-либо понятной причины. — Я бы спросил у отца, но вряд ли он что-то ответит, — после минутной паузы проговорил Джейс. Изабель хмыкнула в ответ и махнула ему рукой, прощаясь до вечера. Возможно, ей стоило бы поинтересоваться этой ситуацией у папы, но она тоже была уверена, что он не захочет как-либо комментировать этот звонок. Алек, узнав про этот момент, сказал сестре забыть об этом, считая, что возможно, Майкл набрал его по ошибке или ей вообще послышалось. Девушке ничего не оставалось, кроме как действительно отложить обсуждение произошедшего в долгий ящик.***
— Дот, — неуверенно позвала она женщину, но та шикнула на нее, снова черкнула спичкой по коробку и, удовлетворенно улыбнувшись, когда огонь, наконец, осветил пространство между ними, поднесла его к красным свечам, стоящим на столе. Клэри устало перевела взгляд на бордовую скатерть, принесенную подругой. «Скатерть удерживает и не допускает до таролога любой негатив извне, Клэри, ты же не хочешь, чтобы я неверно истолковала твою судьбу?» Фэйрчайлд собиралась прийти в «Пандемониум» пораньше, чтобы поддержать Саймона, который всегда становился максимально эмоционально нестабильным перед выступлениями. Оставалось полтора часа до намеченного времени, но Доротее, у которой, как она сказала, — «ни с того ни с сего начали рваться нитки, а любимые бусы разлетелись по всей спальне, когда она решила их надеть», — срочно потребовалось занять чем-то руки. Поэтому таролог решила погадать ей на будущее, мотивируя это тем, что каждый человек когда-нибудь должен услышать свою судьбу. Клэри деликатно промолчала, решив не напоминать подруге о том, что та ранее отказывалась гадать ей, никак это не объясняя. — Порванные нитки и цепочки всегда означают освобождение от каких-то пут, которые до этого незаметно преследовали человека, — прервала тишину гадалка, и студентка тяжело вздохнула. — Ты веришь в приметы? — спросила она в попытке разбавить атмосферу мрачности и таинственности, повисшую к комнате: после ночных событий девушка не чувствовала себя комфортно в своей гостиной с выключенным светом и настроенной на «просмотр ее судьбы» Доротеей. Фэйрчайлд лишь надеялась на то, что гадание пройдет быстро. — Как прошел твой день, Клэри? — проигнорировала ее вопрос брюнетка, поджигая тонкую палочку. — Нормально. Как обычно. Тебе мама звонила? — Джослин всегда могла быть настойчивой, когда дело касалось ее дочери. Она не знала о таком понятии, как «свободное плавание» ребенка, и продолжала следить за ее каждым шагом, познакомившись со всеми соседями и даже взяв у некоторых номер телефона. — Я не заинтересована в общении с Джослин, — быстро отрезала гадалка, закрыв глаза и умолкая на несколько долгих секунд. Клэри уже видела, как проходил процесс гадания, поэтому знала, что сейчас та очищала свои мысли. — Что-нибудь необычное происходило вчера? Я слышала хлопок двери в вашу квартиру. Фэйрчайлд немного склонила голову, напрягаясь от вопроса. — Хотела ночью снова что-то найти, даже потащила с собой Саймона, мы думали, что увидим что-то… Не знаю, хоть что-то. И мы увидели, и даже услышали, но я до сих пор не знаю, как к этому относиться. Доротея подняла голову и прожгла ее взглядом, ожидая продолжения, но Клэри упорно молчала. Гадалка сузила глаза, потянулась к зажегшейся до этого палочке и потушила ее. Девушка поморщила нос, уловив специфический запах благовония. — Я много раз повторяла тебе, Клэри. Я тоже верю в сверхъестественное, ты можешь не бояться говорить со мной об этом. Она покачала головой. Страх показаться сумасшедшей был сильнее желания поделиться переживаниями. Доротея хмыкнула и перехватила карты в одну руку. — Знаешь, карты почти всегда показывают мне одно и то же, — женщина начала процесс перемешивания колоды, и Клэри с интересом устремила взгляд на ее руки. — И что же? — Я всегда нахожусь в ожидании, — гадалка нахмурилась, вернула карты на скатерть и нервным жестом поправила бесформенное платье на себе, опуская ладони на колени. — В ожидании чего? — девушка знала, что разговорами знакомая пыталась расслабить ее, а таинственностью, которой всегда веяло от ее слов — вовлечь в процесс гадания. — Спасения, — Доротея посмотрела ей прямо в глаза, заставив поежиться. Гадалка всегда вела себя необычно и редко рассказывала о себе, но сейчас в ее взгляде, казалось, скрывалось еще больше тайн, чем можно было представить у обычного человека. — Но зависит оно не от меня. — Клэри неотрывно смотрела на нее, не зная, что ответить. Доротея умело сдержала дрожь в руке от напряжения, вызванного слишком сильным сжатием ладони в кулаке. Гадалка знала, что опустив взгляд, заметит, как удлинившиеся ногти, прорезав кожу, вызвали кровь, начавшую медленно стекать по ладони вниз, на пол. Фэйрчайлд тяжело сглотнула и отвернулась, пытаясь разглядеть время на часах, висевших на стене. Доротея моргнула, будто смахнув какую-то неведомую ей пелену, быстро посмотрела на ладонь с уже зажившими царапинами и начала заново перемешивать карты. — До выступления Саймона ост… — Хочешь, расскажу легенду? — снова прервала ее женщина. Клэри пожала плечами, возвращая свое внимание к процессу подготовки перед ней. — Ты когда-нибудь задумывалась о сущности рассвета? Об этом, казалось бы, прекрасном зрелище, всегда озаряющем темное небо? Раньше неизменно существовал день, вечное умиротворение, к которому все привыкли. Равновесие, которое никто не стремился нарушить. А потом родилась ночь. Она не спеша затянула небо во тьму своими объятиями, сначала окрасив его алой кровью дня, а после полностью лишив землю света, мира и прежнего спокойствия. После смерти дня ночь спрятала его остатки собой, тем самым ознаменовав начало новой поры — той, что никто не сможет остановить. А эти яркие звездочки, слегка блестящие на черном полотне? Это жалкие попытки спасти мир, вернуть прежний свет. Тогда что же рассвет? Слияние звезд, очередная безуспешная попытка все восстановить? Нет, это — рождение нового дня, озарение, пришедшее в мир с целью его спасти. Рассвет тоже жесток, он следует после смерти ночи, которую уничтожает так же кроваво. Но в то же время рассвет — это спасение, то, чего все так долго ждали и то, что приведет к новому дню. Доротея замолкла, и, не дождавшись какой-либо реакции от девушки, начала выкладывать перед ней карты. Клэри сделала глубокий вдох, не зная, что ответить на только что сказанное женщиной. — Все три — старшие Арканы, — задумчиво известила ее гадалка. Фэйрчайлд с интересом посмотрела на лежащие перед ней карты — первая и третья лежали прямо, а вторая оказалась перевернутой. — Такое бывает только, когда будущее человека уже предопределено, и планы судьбы на него уже сформировались. — Почему ты мне раньше не гадала? — поинтересовалась Клэри, вглядываясь в выложенные перед ней карты. — Всему свое время, — Доротея развела руками и устроилась удобнее, склоняясь над столом. Она потянулась к первой карте, поднимая ее и приближая к лицу девушки. — Верховная Жрица — твое настоящее. Ты должна прислушиваться к своей интуиции и поступать по велению сердца. — Клэри взяла карту и оглядела изображенную на ней в длинном одеянии девушку с пронизывающим взглядом, насыщенным мудростью и внутренней силой. — Ответы на все вопросы ищи не вовне, а в сокровищнице своей души. Только ты можешь развеять ту неизвестность, что окружает тебя. — Фэйрчайлд аккуратно вернула карту на место, чувствуя, как сердце ускоряет ритм, а слова гадалки отдаются в сознании эхом. Стоило ли всецело верить тому, что говорила Доротея? Потому что именно ответы нужны были ей прямо сейчас, но искать их в собственной голове? Это было невозможно, ведь она как раз таки ничего не знала. — Голос внутри и сны должны помочь тебе понять свои глубинные тайны, — как бы отвечая на не озвученный вопрос девушки, произнесла Доротея. Она придвинула к ней вторую карту и Клэри нахмурилась, так как та была перевернута, из-за чего пришлось поднять ее и повернуть к себе. — Перевернутые Влюбленные — ближайшее будущее, — Доротея потерла руки и с интересом наклонила голову, готовясь выдать много неоднозначной информации. — Может значить разное. В перевернутом виде карта влюбленных указывает на тяжелые препятствия в любви, неприятности, испытания. Или она намекает на отсутствие этих чувств в отношениях, невозможность полностью отдаться и довериться близкому человеку, мучительные сомнения, большие переживания и внутренний конфликт, который мешает вашим отношениям развиваться. Клэри вскинулась. Знакомая проговорила все быстро, почти что протараторила, как будто знала заранее, что это карта выпадет и именно этим обернется гадание. Фэйрчайлд неосознанно покачала головой — ничего из перечисленного в ее жизни не было, и быть не могло. Только не с Саймоном, с ним не могло быть сомнений и переживаний. — Если учитывать, что это про ближайшее будущее, то карта может предрекать судьбоносную встречу с кем-то. Но ты прекрасно знаешь, Клэри. Предупрежден — значит вооружен. Просто не влюбись, если не хочешь страданий, — Доротея усмехнулась, потянув карту на себя, но Клэри прижала пальцами ее угол к столу, прожигая гадалку взглядом. Женщина прекрасно понимала, что ничего из сказанного не принесло девушке удовольствия, а наоборот — разозлило настолько, что у нее аж вена на лбу вздулась. — Клэри, не хмурься, а то мимические морщины появятся раньше, чем целлюлит. Я всего лишь толкую тебе карты. Не нравится возможность встретиться с кем-то новым, считай, что карта говорит тебе о скорых проблемах с возлюбленным. Будь готова к ним заранее, и тогда ничто не омрачит твое чудесные отношения, — брюнетка с силой дернула карту, вырывая ее из хватки девушки, и непринужденно перешла к последней. — Повешенный — далекое будущее, — глухо произнесла она, и Клэри перевела взгляд на изображенного на третьей карте человека, подвешенного вверх ногами, над головой которого был изображен нимб. — Тебя ждут перемены, переходный период, испытания, неожиданное изменение обстоятельств… Твой личный выбор — страдать ли ради великой цели? Ты — жертва, пешка в чужой игре, в которой должна принять жестокое, болезненное решение. Фэйрчайлд неуверенно подняла голову, встречаясь с нечитаемым взглядом Доротеи. Девушка сглотнула. Это было слишком. В глазах гадалки промелькнула надежда, но прежде чем Клэри успела как-то среагировать, женщина уже подскочила и начала собирать свои атрибуты. — Что ты… — Ты же собиралась куда-то идти? Мы закончили, я больше не держу тебя, — несмотря на резкость движений, свои вещи Доротея складывала аккуратно. — До выступления Саймона еще есть время. Ты ведь не догова… — Клэри, — грубо прервала ее гадалка. — Поверь, твой дом — сейчас самое последнее место, где ты должна быть. Девушка еле сдержалась от того, чтобы сказать что-нибудь резкое в ответ. Пока гадалка продолжала складывать свои вещи, она подошла к зеркалу, оглядела себя, убедилась в том, что выглядит неплохо и, подхватив свое зеленое пальто с комода, которое она туда положила, когда соседка позвонила в дверь, обернулась, чтобы увидеть Доротею уже вставшую позади нее. — Не обижайся, я еще успею поговорить с тобой об этом. Клэри сомневалась в этом, но решила никак не комментировать происходящее, уже привыкнув к выходкам гадалки. — Дот, — с женщиной она была знакома давно, поэтому не боялась оставить ту у себя дома. — Когда пойдешь — захлопни дверь. — У их квартир был общий тамбур, поэтому воры к ним пробраться не должны были, если учитывать, что дверь в тамбур они всегда закрывали. Клэри надела пальто, огляделась вокруг в поисках своей сумочки, сняла ту с вешалки и подошла к входной двери, когда Доротея окликнула ее. — Кларисса. Полная версия имени эхом прозвучала в ушах, и девушка неосознанно накрыла их ладонями, пытаясь избавиться от противного повторения этого слова. Шокировано уставившись на Доротею, она поняла, что та либо не заметила, либо полностью проигнорировала произошедшее. Странное эхо утихло, и Клэри быстро опустила руки, тут же убеждаясь, что коридор был погружен в гробовую тишину. Но полная версия имени прозвучала очень четко в ушах, и Фэйрчайлд ненавидела ее больше всего на свете, когда-то мечтав о том, чтобы больше никогда ее не слышать. — Клэри, — произнесла Доротея, и девушка тяжело вздохнула, переводя на нее недовольный взгляд. — Ночь длилась слишком долго. Вместо звезд должен прийти рассвет. Шрам на левом плече заныл, и Клэри рыкнула, решив игнорировать и его, и неугомонную соседку, чьи загадки уже начали раздражать. Она громко хлопнула дверью, надеясь, что выступление Саймона хоть как-то поднимет ей настроение в этот день.***
— Я не ожидал, что у вас такая огромная сцена, да и здесь столько людей, что просто… Вау, в общем, мы очень рады, что вы нас пригласили, — пролепетал парень, продолжая оглядываться вокруг, так как перед выступлением он был слишком обеспокоен возможностью ошибиться. Клуб «Пандемониум» можно было официально считать лучшим местом, в котором он и Морин выступали. Здесь были не только приятные люди, не посмеявшиеся с их глупого названия, и, очевидно, оценившие исполненные ими три песни, но и отличное оборудование. Саймон даже и не решался думать, сколько денег было вложено в обстановку вокруг него. Девушка тихо хмыкнула, но он успел расслышать ее, пока не началось выступление следующих музыкантов. Льюис то и дело посматривал на арт-директора клуба, что была той, кто пригласил их выступить, а после отворачивался и направлял свое внимание на выступающих. После выступления Морин поспешно попрощалась с ним, говоря, что ей еще нужно доделать проект, а он так и остался стоять рядом со сценой. По правде, Саймон просто хотел поблагодарить — он в сотый раз бросил взгляд на бейджик, висевший у девушки под ключицей — Изабель, и дождаться Клэри, что сказала по телефону перед началом выступления, что она уже в зале, и сейчас пыталась пробраться к нему через кучу людей. Льюис снова посмотрел на девушку и в очередной раз отвернулся, потому что со стороны его действия можно было посчитать разглядыванием. Он не хотел, просто… Существуют такие люди, чья красота буквально выбивает дух из тебя, ты готов выставить их изображения в картинной галерее, потому что бог, очевидно, очень хорошо постарался при их создании, так что да… Он просто рассматривал Изабель, так как она была отталкивающе красива — как алая роза с шипами, или как цвета ночного неба аконит, способный убить при употреблении любой его части и… Да, ему надо меньше слушать Морин, увлекающуюся ботаникой. Не то, чтобы ему казалось, что Изабель представляла собой опасность, но по одному брошенному взгляду на нее можно было понять, что она из тех, кого трудно добиться, сложно заполучить и невозможно забыть. Он огляделся, вернув свои мысли к чужому выступлению, как вдруг заметил что-то светлое. И был бы безумно рад, если бы это оказалось не то, что он думал. Спрятаться за очками, которые он давно заменил линзами, не получилось бы, поэтому он просто попытался встать спиной к толпе, чтобы человек его не заметил, но, конечно же, нет, эта белобрысая швабра… — Льюис! Давно не виделись, — Джейс встал рядом с Изабель, что-то прошептав ей на ухо, и сверкнул своей улыбкой, видимо, выдавливая из себя дружелюбие. — Какими судьбами? — Я был бы рад, если бы это давно продлилось как можно дольше, — пробормотал Саймон, выпрямляясь и вставая с другой стороны от девушки, что до сих пор была поглощена чем-то в своем телефоне, абсолютно не обращая внимания на него, но одарив блондина милой улыбкой. Ну конечно. — У моей группы здесь только что было выступление. Саймон не хотел признавать, но смотря на парня и девушку, он мог абсолютно точно сказать, что они были на одной волне: оба знали, чего стоят, и могли себя хорошо подать. Что Эрондейл, что эта красивая брюнетка выглядели так, будто знали, что весь мир принадлежит им. Если о загадочной Изабель Льюис еще мог заблуждаться, то c Джейсом он, к сожалению, был хорошо знаком. Ему довелось посещать занятия музыкой вместе с ним, и не то, чтобы Эрондейл был плохим человеком. Просто он не был хорошим. Джейс был убежден в собственной идеальности и неповторимости. Саймон играл на гитаре, но ради интереса он походил на занятия по фортепиано, что и омрачились присутствием Джейса. Льюис был уверен в том, что в младших классах Эрондейл был из тех парней, кто выражал свое преимущество, макая не понравившихся ему пацанов лицом в унитаз, и только тот факт, что они оба оканчивали школу, смог спасти Саймона от такой судьбы. Он, по всей видимости, вымораживал Джейса на клеточном уровне. Эрондейл фыркал каждый раз, когда он открывал рот, и считал его игру откровенно отвратительной. Такт, терпение и вежливость. Этого и еще много недоставало блондину. Повезло, что Льюис не был злопамятным, но противно белоснежная улыбочка, брошенная Джейсом, дала понять, что вряд ли многое изменилось за три года. — «Тяжелая Рок-панда», ну, конечно. Стоило догадаться, что такое мог придумать только ты, — усмехнулся Эрондейл, попивая напиток из своего бокала. Изабель тихо фыркнула, и Саймон насупился. — Что ты здесь делаешь? — грубо бросил он в ответ, игнорируя то, как глупо прозвучал вопрос. — Я часто здесь бываю, — пожал плечами блондин, и Льюис закатил глаза. «Пандемониум» начал терять для него привлекательность. Изабель сдвинула брови и, наконец, подняла голову, обводя взглядом сначала одного парня, а потом другого. — Вы знакомы? — медленно протянула она, уже смотря ему в глаза. Саймон на секунду подвис, ощутив нотки клюквы, что были запахом ее духов, дошедшим до него после ее перебрасывания волос с плеч назад. Пока он раздумывал, что сказать, Джейс опередил его. — Ходили на занятия по музыке вместе. Девушка понятливо хмыкнула и пододвинулась к Льюису ближе, заставляя его неловко отступить назад. Она сделала вид, что не заметила этого, и положила свою ладонь на чужое плечо. — Рада, что хоть кто-то последовал своей мечте, а не пошел на поводу у родителей, — ухмыльнулась брюнетка, и Саймон озадаченно сморщил лоб, пытаясь понять, о чем она. Но заметив Джейса, рыкнувшего на девушку, и услышав ее смех, он понял, что к чему. — Спасибо, — буркнул Эрондейл, и Изабель повернулась к нему, продолжая улыбаться. — Тебя иногда надо ставить на место. Думаешь слишком много о себе, — она утешающе погладила его по спине, но тот скинул ее руку. Льюис, наконец, вспомнил. Джейс, что, как бы ни было прискорбно это признавать, играл лучше всех в их группе, забросил музыку сразу после школы. Саймону не было известно, почему, но сейчас интерес к этому вопросу неожиданно зажегся в груди. — Ты что, даже ни разу не выступал с тех времен? — спросил он. На деле это действительно звучало странно, ведь Эрондейл был великолепным музыкантом, которому пророчили отличное будущее, и тот факт, что парень просто так бросил это занятие, не укладывался в голове. Джейс, видимо, посчитал его вопрос издевкой, брошенной в свою сторону. — Ой, а много ли ты раз выступил? Дай подумаю: один? — Да пошел ты. Я даже не удивлен, что тебя никуда не звали. С твоим характером любое выступление будет провальным, так как ты просто опоздаешь на него, считая, что все должны под тебя подстраиваться. — Льюис, ты меня даже не знаешь. — К сожалению, я тебя знаю слишком хорошо. Ты типичный придурок с выражением лица «я круче всех». Крашеный чел, который думает, что земля круглая только для того, чтобы крутиться вокруг него. — Льюис. — Что? — Тут вроде ты в линзах, а не я. Я не крашеный. — Джейс показал на свои волосы, и Саймон повторно закатил глаза. — Спасибо, что выцепил из того, что я сказал, именно это. — А что, мне стоять, слушать твою тираду и кивать головой? Ты хочешь услышать, что я плохой, а ты хороший? Тебе напомнить, что у меня получалось нормально играть на фортепьяно, а у тебя нет? — Отвали, примитивный, я был одним из лучших в группе. — Потому что ты состоял в группе новичков. Мои уши каждый раз заворачивались в трубочку, когда я слышал, как ты играешь. — Парни, брейк, — вклинилась между ними Изабель, до этого с интересом наблюдавшая за нарастающей перепалкой. Несмотря на то, что ей, очевидно, не улыбалась перспектива продолжать слушать ссору между ними, она одобрительно улыбалась Саймону, и он понял, что с Джейсом редко кто говорил наравне. Эрондейл хмыкнул и отошел в сторону, направив свое внимание на выступление музыкантов, только что вышедших на сцену. Изабель сделала несколько заметок на листе бумаги, и снова повернулась к Саймону, испытующе оглядывая его и останавливая свой взгляд на браслете, выглядывающем из рукава его коричневой рубашки. — Красивый, — брюнетка потянулась к украшению, и парень неосознанно позволил ей прикоснуться к нему, мужественно делая вид, что не вздрогнул, когда женские пальцы ненароком задели его кожу. Льюис на секунду захотел, чтобы браслет зажегся странным светом как вчера, чтобы продемонстрировать Изабель завораживающий вид мигающего камня, но тут же отмел эту мысль: эта особенность украшения, впервые проявившаяся вчера, напоминала обо всем, что приключилось с ним и Клэри ночью, а он не хотел это вспоминать. Они договорились не обсуждать это до тех пор, пока не узнают что-то новое. — Саймон, — парень посмотрел в сторону, замечая подходящую к ним Фэйрчайлд, выбравшуюся из толпы, стоящей вокруг сцены. — Прости, что так долго, я столкнулась с Маей у бара. Вы такие молодцы, великолепно выступили, — она приблизилась к нему и нежно чмокнула в щеку, быстро отстраняясь с мягкой улыбкой на лице. Клэри не заметила стоящих рядом Джейса и Изабель, и Саймон так же направил все свое внимание на возлюбленную, поздно припоминая, что рядом стояли другие люди. — Великолепно — это слишком громкое слово, но спасибо. — Выступление было действительно хорошим, — наконец, обозначила свое присутствие Изабель. Брюнетка показала очередным музыкантам куда идти, и посмотрела на парочку. Фэйрчайлд только сейчас обернулась и нахмурила брови. В сознании мелькнула мысль, что она могла быть знакома с этой девушкой — алую помаду на губах и волнистые темные локоны Клэри уже где-то видела, но в итоге отмахнулась от этого. Она повернулась к Саймону и прошептала на ухо, что принесет ему выпить, после чего направилась к барной стойке. — Что бы ты ответил, если бы я предложила когда-нибудь выступить у нас еще раз? — Поинтересовалась Изабель, и Льюис с изумлением взглянул на нее. Джейс, до этого внимательно слушавший выступление, тут же фыркнул. — Отвали, — Саймон бросил на блондина хмурый взгляд, и тот поднял руки в примирительном жесте. — Я ничего не сказал, — произнес Эрондейл в свою защиту. — Я даже считаю, что это круто. По крайней мере, для тебя. — Знаешь, что, примитивный… — Примитивный? — недоумевающе спросил Джейс, и Саймон уже был готов выплеснуть на парня все свое негодование, когда ощутил прикосновение к плечу и обернулся, принимая стакан с алкоголем из рук вновь подошедшей к нему Клэри. — Саймон так называет тех, кто ничего не смыслит в фантастике, — пояснила она, приобняв парня и, оглядев того, с кем он разговаривал. Блондин собирался сказать что-то еще, но остановился на полуслове, обводя девушку взглядом. Он выглядел обескураженным, внимательно осматривая ее, будто желая отвернуться, но будучи не в силах это сделать. Клэри краем уха расслышала, как Саймон неловко представляет их друг другу, но никак не отреагировала, лишь про себя несколько раз повторив чужое имя. Джейс. Из-за света его глаза на секунду блеснули янтарем. Девушка прикусила губу — этот взгляд она определенно видела раньше. Не могла не, потому что он казался ей до боли знакомым. Было что-то, что заставляло смотреть на парня, не имея ни малейшего понятия о том, что она пыталась разглядеть в его лице. Саймон шепнул ей на ухо, что пойдет поздороваться с Маей, но Клэри ничего не ответила. — Мы виделись раньше? — тихо поинтересовалась она, но музыка и расстояние в несколько метров между ними не позволили Джейсу расслышать вопрос. Клэри прочитала по его губам «Что?», и тут же покачала головой, отворачиваясь. Он, очевидно, тоже потерял к ней интерес и подошел к брюнетке, спрашивая у нее что-то. Фэйрчайлд не понимала, что на нее нашло, поэтому попыталась выбросить странные мысли из головы. Это был просто красивый парень, она не должна так эмоционально реагировать на незнакомца. Клэри снова посмотрела на него, провела взглядом от чужого подбородка к шее, плечу, зацепилась за тату, выглядывающее из-под рукава черной футболки, и пораженно разжала пальцы, выпуская из них бокал. Стекло моментально разбилось на осколки, привлекая внимание некоторых людей, находившихся рядом. Джейс с Изабель так же удивились произошедшему: девушка быстро сделала жест рукой, подзывая официанта, а парень проследил то, куда падал чужой взгляд, и полностью развернулся к Клэри, тем самым скрывая свою татуировку из виду. Он аккуратно накрыл рисунок на своей коже рукой, и Фэйрчайлд почувствовала, как страх сжал ее горло, лишая воздуха. Саймон вернулся, сразу же замечая состояние девушки, и притянул ее к себе, что-то говоря, но Клэри не слышала его. Она пробормотала, что ей нужно выйти на воздух и попросила не идти за ней, тут же скользнув в толпу, не замечая что-либо вокруг, лишь двигаясь к входу, желая оказаться на улице.***
— Дорогая, я ни черта не слышу, — повышая голос, возмутился Магнус, продвигаясь к выходу из «Пандемониума». Он бы с удовольствием не брал трубку, если бы не знал, что подруга никогда не звонит по пустякам, тем более, если она осведомлена о том, что он находится в клубе и может не услышать звонок. Прошло уже полтора часа после их с Тессой прихода сюда, и помещение полностью заполнилось людьми, поэтому мужчине пришлось крепко прижать телефон к уху и неловко отодвигать посетителей, протискиваясь к началу танцпола между ними. — Магнус, это серьезно! Рагнор пропал, — женщина подавленно всхлипнула в трубку, и Бейн пораженно застыл, почти добравшись до выхода. Он смог преодолеть толпу, и сейчас рядом была лишь пара человек, что выбрали самые близкие к гардеробу столики. Магнус огляделся, проверяя, подслушивает ли его кто-нибудь, и сильнее вцепился в телефон. — Кат, где ты? С чего ты взяла… — Я в его квартире, — Катарина смогла взять себя в руки, тяжело вздохнув по той стороне линии. Она всегда была самой бесстрастной в их компании, и Бейн нахмурился, до сих пор не понимая, что могло довезти ее до слез — он отчетливо слышал ее неловкое шмыганье носом и прерывистое дыхание. — Здесь все его вещи, чемодан в кладовке. Он никуда не уезжал, Магнус. Когда я пришла, Виридис уже топталась у входа и попыталась залезть на меня — он даже не засунул ее в вольер, когда уходил. — Постой, если она свободно гуляла по квартире, то, значит, он вышел ненадолго, иначе бы он ее не оставил. — Магнус был удивлен, потому что его друг никогда не отличался безрассудностью, и никаким образом не мог оставить свою домашнюю обезьянку одну дома надолго — если уж он и уезжал путешествовать, то всегда просил их общего друга Рафаэля проведывать ее два раза в день. — Я, черт подери, знаю это, Бейн! — взорвалась женщина, и ее волнение моментально передалось ему. — Я звонила ему, писала, Рафаэль сказал, что в последний раз они общались неделю назад. Он… он будто испарился, что если это из-за- Кто-то врезался в его спину и из-за неожиданности столкновения схватился за пиджак. Телефон выпал из рук, и Магнус быстро обернулся, разозленный такой неосмотрительностью незнакомого человека — вокруг них было не так много людей, куда надо смотреть, чтобы не обойти, а врезаться прямо в него? — Про-простите, — рыжеволосая девушка аккуратно отпустила его пиджак. Она была не в порядке, и Бейн это видел: незнакомка дрожала, тяжело дышала и смотрела куда угодно, только не в его глаза. Магнус напрягся, когда девушка, наконец, посмотрела на него, и в ее взгляде промелькнуло узнавание, сопровождающееся страхом и удивлением. Бейн сам не понимал, почему до сих пор не ответил ей как-либо на извинение, продолжая всматриваться в женские черты. У него была плохая память на лица, да и за свою жизнь он повидал много людей, поэтому узнать ее не мог, хотя где-то в сознании промелькнула мысль о том, что что-то такое происходило прежде. Почему он сейчас испытывал дежавю, хотя раньше никогда не был в этом клубе и уж тем более не встречал эту девушку, было сложно понять. Ее взгляд буквально прожигал его прическу, а потом снова вернулся к глазам, но на этот раз он был наполнен разочарованием и неверием. Девушка отвернулась и исчезла. Магнус вздрогнул, и какофония звуков в один момент обрушилась на него — парочка у столика что-то громко обсуждала, а транс-музыка била по ушам, отдаваясь вибрацией от стен. Бейн тряхнул головой и повернулся, замечая ее краем глаз, — незнакомка вышла из клуба. Она не исчезла, а лишь ушла, но он это не понял, каким-то образом будучи завороженным их столкновением. Но почему? Ведь сначала оно вызвало раздражение, а уже после сменилось непонятными эмоциями и пугающим дежавю, — вот оно. Он так зацепился за свое сознание, пытаясь вспомнить, когда в него врезались раньше или где он мог увидеть ее, что даже не заметил, как время замедлилось. Смотря в глаза незнакомки, Магнус будто находился под толщей воды, не замечая ничего вокруг. А когда она отошла от него и поспешила к выходу, он вынырнул из того состояния, и атмосфера клуба накрыла его, выбивая из колеи. — Магнус? — Тесса появилась прямо перед носом, и он неосознанно отшатнулся от нее. Подруга нахмурилась и наклонилась на пол за его телефоном, сразу прижимая к своему уху и вслушиваясь в женскую речь по той линии звонка. — Катарина? Что ты кричишь? Бейн накрыл лоб ладонью. Сейчас было не время разбираться в играх собственного разума, в его жизни и так хватало загадок, к которым требовалось найти ответ. Он внимательно всмотрелся в Грей, чье выражение лица менялось с каждой секундой по мере прослушивания рассказа Катарины, наполняясь разными эмоциями. Магнус знал, что главным, что сейчас сковало сердца их троих, было одно и то же. Страх.