Чернильный бархат

— Чэнь Фэйюй! — в голосе режиссера слышалось отчаяние. — Ну, что ты, как деревянный истукан? Ты же спасаешь любимого от смерти, ты на грани! Дрожишь от ужаса за близкого человека, держишь его, как самую большую драгоценность в мире! Какого хрена я вижу не обезумевшего от страха влюбленного парня, а спасателя МЧС? Фэйюй устало сел на пол локации, выложенный камнями, и выдохнул. Ши Гуанмин ошибался — руки у него, все же, дрожали. От едва сдерживаемого нервного напряжения, которое скрутило болезненными тисками. Час он таскал Юньси из маленького бассейна, изображавшего озеро, на фальшивый берег, где пытался сделать массаж сердца, но до искусственного дыхания дело так и не дошло. Режиссер был уже вне себя, не понимая, что творится с хорошим актером. Фэйюй чувствовал себя таким же бутафорским, как декорации, и хотя старался изо всех, получалось чуть больше, чем ноль. Богатое на эмоции утро совершенно выбило Фэйюя из равновесия, ему казалось, что каждый на площадке оценивающе смотрит на то, как он ведет себя с партнером, а потом шушукается за спиной. И необходимость постоянно держать мокрого с головы до ног и сумасшедше красивого Юньси ничуть не помогала обрести душевное спокойствие. Тот стойко переносил дубль за дублем, лишь прихлебывая обжигающе горячий чай время от времени. Судя по ледяным рукам, Юньси ужасно мерз в холодной воде, и то, что Фэйюй был в этом виноват, сводило с ума окончательно. Они ни слова не сказали друг другу с начала съемок проклятой сцены, но Фэйюй то и дело ловил внимательный взгляд Юньси. Конечно, он видел молодого парня насквозь, и Фэйюй с тоской думал, что не успел он оправдаться за утреннее, как накосячил снова. Запутавшись между страхом за репутацию, неверием в свои силы и нежеланием обидеть Юньси, Фэйюй выдохся. Он отрешенно глядел перед собой, и Ши Гуанмин махнул рукой: — Перерыв! — крикнул он. — Фэйюй, поешь чего-нибудь и сходи в туалет. Кажется, я начинаю понимать, в чем проблема. На подобные грубые шуточки режиссера никто не обращал внимания, а Фэйюю они всегда казались забавными, но сейчас он не отреагировал. С тоской думая, что, возможно, пора позвонить своему агенту и признаться, что он не годится для актерской работы, Фэйюй упустил момент, когда Юньси сел рядом. — Пей, — услышал он усталый голос и вздрогнул, увидев тонкую бледную руку, что протягивала ему бумажный стакан с чаем. Фэйюй сглотнул и мотнул головой. — Не хочу, — тихо сказал он, а Юньси рядом застонал. — Чэнь Фэйюй! Ты решил добить меня сегодня? С ложечки тебя покормить, что ли? — Извини, — потерянно выдавил Фэйюй. — Ты устал и мерзнешь, а я туплю, как последний осел… Наверное, мне не место на съемочной площадке. Он вздрогнул от того, с какой силой Юньси сжал его руку. Его пальцы были холодными, но почему-то обжигали. — Посмотри на меня, — велел он, и Фэйюй поднял покрасневшие глаза. Взгляд Юньси, внимательный и встревоженный, пригвоздил его к месту. — Ты, наверное, думаешь обо мне… — обреченно начал он, и замолк, когда Юньси стиснул его руку крепче. — Ничего я не думаю, — процедил он. — И никто не думает. Ты — прекрасный актер, и не вздумай говорить больше той чуши, которую я только что услышал. Забудь обо всем, Фэйюй, хватит думать! Сейчас не время и не место решать глобальные вопросы мировоззрения. Вспомни, что чувствовал, когда впервые прочел сценарий. Ты рассказывал мне тогда, как тебя тронули переживания Цзимина, его боль и желание быть рядом с Сунлинем. Они никуда не делись, Цзимин и Сунлинь. Они — внутри нас, мы с тобой создали их на экране. И им тоже нужно жить! Пройти свою историю до конца. Скажи, разве я не прав? Фэйюй ошеломленно глядел перед собой. Своей тирадой Юньси будто окунул его в ледяную отрезвляющую воду, и до него медленно доходило, до какой истерики он себя довел, что даже начал сомневаться в собственном призвании! Хотя с детства хотел быть актером. Фэйюй перевел взгляд на Юньси и утонул в черных прекрасных глазах, тревога в которых стала чуть меньше. Юньси снова толкнул ему в руку чай и повторил тоном, не терпящим возражений: — Пей! Фэйюй послушно принял стакан и поднес к губам. Горячий, чуточку терпкий чай приятно согрел желудок, и дрожь отступила. Юньси не сводил с него глаз, пока Фэйюй не допил до конца, после чего забрал у него стакан и повернулся обратно. И вдруг взял обеими узкими ладонями лицо Фэйюя, наклонившись ближе. Парень замер, забыв, как дышать, но в действиях Юньси не было и намека на желание. — Фэйюй, — тихо, но твердо позвал Юньси, пристально глядя ему в глаза. — Успокойся. Слышишь меня? Просто успокойся. Ничего не случилось, все хорошо. Ты мне веришь? Фэйюй смотрел на него, и его вдруг начало отпускать. Неужели… неужели все дело было в Юньси? И только он мог привести его в чувство? Похоже, что так. — Хватит думать, — повторил Юньси, нахмурившись. — Ты все знаешь и умеешь. Давай сделаем это, ладно? Просто отыграем сцену, а потом все закончится. Осталось совсем немного. Фэйюй, помедлив, кивнул. Горячий чай, заботливые руки и уверенный тон Юньси спасли его от гибели, и ему вдруг стало плевать, что все видят, как старший касается его сейчас. Какая, в самом деле, разница? Они тут не для того, чтобы заботиться о мнении окружающих, у них работа. И пусть думают, что хотят, главное, чтобы все у них получилось. Выражение лица наблюдавшего за ним Юньси стало менее напряженным, а взгляд потеплел. — Вот так, — чуть улыбнулся он. — Хороший мальчик. Самый лучший. У Фэйюя пересохло в горле от этих слов, а за спиной словно выросли крылья. Юньси считает его лучшим! Конечно, он все сможет! Ведь тот никогда не ошибается. Даже когда Юньси отошел в сторону глотнуть своего чая, Фэйюй еще чувствовал на щеках его руки, а в голове звучал мягкий, но настойчивый голос. Перерыв подходил к концу, и он вскочил на ноги, больше не чувствуя усталости. — Вижу, тебе полегчало, — усмехнулся Ши Гуанмин, возвращаясь в свое кресло. — Взбодрил тебя гэгэ? Прежде Фэйюй лишь отшутился бы на подобное заявление, но сейчас в упор взглянул на режиссера и кивнул: — Да, все так. Гуанмин чуть приподнял брови и усмехнулся, а затем дал отмашку занять свои места. Прежде, чем в очередной раз улечься в холодную воду, Юньси бросил на Фэйюя быстрый взгляд и едва заметно улыбнулся ему. — Начали! На сей раз, все прошло, как по маслу. Фэйюй чувствовал своего персонажа, его Цзимин больше не был замороженной статуей. Он переживал за любимого Сунлиня, звал его с надрывом в голосе, дрожал, вытаскивая бесчувственное тело из воды. На миг, один лишь миг Фэйюй представил себе, что Юньси, и вправду, оказался на месте своего героя, и его обожгло такой болью, что он едва не задохнулся. Он не знал, как и почему это пришло, но принял с полной открытостью. Откинув полы мокрого пальто, Фэйюй принялся имитировать массаж сердца. Он не помнил точно, когда должен начать вдыхать воздух в рот «Сунлиня», но режиссер молчал, и Фэйюй вдруг почувствовал, что не может больше ни минуты на смотреть на бледного безжизненного Юньси. — Очнись же, наконец! — отчаянно выпалил он, его голос сорвался. Этой реплики не было в сценарии, но Ши Гуанмин не остановил съемку. Спустя пару секунд он скомандовал: — Дыхание, сейчас! Задыхаясь сам, Фэйюй прикоснулся пальцами к губам Юньси, размыкая их. И вдруг внутри него что-то оборвалось. Весь мир поблек и сузился до прекрасного лица и мягких губах под его рукой. — Дыхание!.. — услышал он, как сквозь пелену, и на одних инстинктах склонился к лицу Юньси. Едва ощутив его нежные губы под своими, Фэйюй судорожно выдохнул в них, так, что у самого мушки заплясали перед глазами. А потом услышал окрик режиссера: — Стоп! Юньси под ним немедленно открыл глаза и уставился на Фэйюя таким взглядом, что сердце у того забилось до боли. Подчиняясь движению ладоней, толкнувших его, Фэйюй машинально выпрямился. А потом едва не упал назад, потому что Ло Юньси обхватил его обеими руками за шею. Но тот всего лишь оперся, чтобы сесть самому. Можно было сделать это иначе, но Фэйюй видел в темных повлажневших глазах Юньси, что по-другому он просто не смог. Глядя друг на друга, они замерли на месте, и Фэйюй с трудом заставил себя повернуть голову к восторженно вопившему режиссеру: — Отлично, Фэйюй, просто блестяще! Наконец-то я вижу тебя настоящего! И эта импровизация «вставай уже» вписывается идеально! — Чуть переведя дух, Ши Гуанмин с улыбкой закончил: — Эпизод с дыханием продолжим сейчас в следующем дубле — не торопись, выдыхай помедленнее. «Сунлинь» никуда не убежит. Послышались смешки, но Фэйюй был словно в коконе из ваты. Едва режиссер замолк, как он немедленно перевел взгляд на Юньси. И вздрогнул от того, насколько поплывшими были сейчас его красивые глаза. Наверное, как и у самого Фэйюя. — Приготовились! — крикнул режиссер, и Юньси улегся обратно, опустив веки. Фэйюй оперся обеими руками на землю, склонившись над ним, и ждал следующей команды с неистово колотящимся сердцем. — Начали! Повторяя движения минутной давности, Фэйюй, задыхаясь, разомкнул губы Юньси пальцами. По телу бежал ток, руки дрожали. — Дыхание! И Фэйюй стремительно наклонился, прижавшись к невыносимо желанным губам, а потом, зажмурившись, медленно выдохнул в них. — Еще раз! Отстранившись на миг, Фэйюй сделал глубокий вдох и склонился снова. Его колотило от невозможности сделать что-то большее, перед глазами все плыло, когда он сливал их дыхание в единое целое. Кожа Юньси пылала под его пальцами, но сам он оставался неподвижен. И это сводило Фэйюя с ума… — Еще! Крик режиссера казался Фэйюю самым прекрасным, что он когда-либо слышал, ведь это означало продлить мучительно сладкие мгновения. Но на сей раз все изменилось. Потому что, когда он коснулся Юньси, тот едва заметно скользнул языком по его губам. Тело прошил острый разряд тока, и Фэйюй невольно выдохнул, пытаясь удержать равновесие на трясущихся руках. Небеса, только не отстраняться… Но он должен был. Выпрямившись отчаянным рывком, Фэйюй безумным взглядом уставился в лицо Юньси, под плотным гримом которого проступал пылающий румянец. И Фэйюй в этот миг осознал, что он должен сделать. — И-и-и… в последний раз! Понимая, что, скорее всего, это всё сейчас станет последним для Фэйюя, он наклонился к Юньси. И в тот момент, когда прижался к его губам настоящим поцелуем, скользнув языком внутрь, раздался громкий хлопок, а все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Фэйюй не заметил этого. Он жадно, точно на грани жизни и смерти, впился в рот Юньси, растеряв все мысли, чувствуя только мокрые сладкие губы и горячий язык, который сплелся с ним с неистовой страстью. Тонкие, но сильные руки сжали его плечи, и Фэйюй стиснул Юньси в объятиях, безумно и ненасытно целуя его. В висках стучал пульс, тело жаждало обладать, а сердце замирало от счастья. Того самого, от которого Фэйюй так долго бегал. Он не знал, сколько прошло времени — секунды, минуты, часы. Фэйюй не чувствовал и не слышал ничего, кроме влажных звуков поцелуев, хрупкого тела, дрожащего в его руках. И очнулся лишь, когда Юньси резко отстранился и с силой толкнул его от себя. Задыхаясь, Фэйюй оперся на руку, едва не завалившись на бок. Перед глазами все плыло, и он зажмурился, когда в глаза ударил яркий луч света. — Ребята, вы как? — раздался встревоженный голос Ши Гуанмина. — Похоже, электроустановку выбило от перегруза. Ладно, фонарики есть. Вот же черт! Надеюсь, концовка успела записаться. И какого демона не сработали предохранители? Фэйюй, пытаясь отдышаться, нашел взглядом Юньси. Тот подобрался, чуть отодвинувшись в сторону, и сидел, опустив голову на скрещенные поперек острых коленей руки. Неравномерно вздымающиеся плечи выдавали его рваное дыхание, но со стороны это было почти незаметно. Просто Фэйюй знал, что произошло только что. Голова снова поплыла, и он, протянув руку, взял Юньси за пальцы. Тело охватило жаром, а тот сильно вздрогнул и поднял глаза. Когда их взгляды встретились, Фэйюй четко осознал невероятную прежде вещь. Без Юньси он не может. И никогда его не отпустит.