Чернильный бархат

Будильник, в кои-то веки, не вызвал у Фэйюя раздражения. Он отключил его и сладко потянулся, улыбаясь своим мыслям. Через час он снова увидит Юньси… Чувствуя себя выспавшимся и отдохнувшим, он подмигнул собственному взъерошенному отражению в зеркале и отправился в душ. А выйдя, радостно обнаружил сюрприз в телефоне. «Доброе утро», — написал Юньси. Кусая улыбающиеся губы, Фэйюй быстро набрал в ответ: «Доброе утро! Как спалось?» «Хорошо. А тебе? Прости, что вчера не отвечал — был занят, а потом просто вырубился» Фэйюй чуть нахмурился. Занят? Очень хотелось знать, чем, но он решил, что пока не время устраивать допрос. «Отлично, выспался, — написал он. — Вчера навестил Тан Лу, ей лучше, но сегодня она точно не появится на площадке. Что, интересно, будем снимать?» Ответ пришел не сразу, Фэйюй успел одеться и уже собрался выходить, когда телефон снова тренькнул. «Либо доснимать вчерашнюю сцену, либо что-то новое. Ты помнишь, что я тебе вчера говорил?». Фэйюй закатил глаза, закрывая дверь в номер. Только добравшись до машины, он написал: «Помню. Не волнуйся, я не заставлю тебя краснеть». Юньси ответил почти сразу: «Я не против, если заставишь. Только наедине». Фэйюй снова расплылся в улыбке, а в животе немедленно потеплело. «Договорились, гэ», — отправил он, чувствуя, будто за спиной вырастают крылья. Этот человек крутил им, как хотел, но Фэйюй, похоже, был тому только рад. Дорога пролетела в один миг, и, выбравшись из машины, Фэйюй ощутил внезапное волнение. Он весь дрожал от предвкушения, с сияющей улыбкой отвечая на приветствия стаффа и других актеров, но глазами искал только его. И, наконец, нашел. Юньси стоял возле режиссера, а тот что-то возбужденно говорил ему, размахивая руками. Фэйюй, как под гипнозом, направился к ним, разом перестав видеть и слышать всех остальных. Юньси был одет в светлую рубашку с длинным рукавом, поверх белой футболки, и бежевые штаны. Когда он надевал светлые тона, то становился таким нежным и изящным, что у Фэйюя сердце замирало, а сегодня эффект усилился многократно. Ведь накануне он целовал и ласкал этого невозможного парня… Едва он приблизился, Ши Гуанмин переключился на него: — Чэнь Фэйюй! Наконец-то ты пришел! Мы с Юньси тут спорим уже полчаса, помоги-ка нам. Он считает, что нужно переснять вчерашнюю сцену, ведь концовка-то не записалась — на последних кадрах ты наклоняешься к нему, а потом все обрывается. А вот я думаю попробовать оставить так! И знаешь, почему? Потому что это, блин, будет бомба! Не знаю, чего там тебе такого наговорил гэгэ в перерыве, но ты дико воодушевлен в той сцене! Глаза горят, дыхание сбилось. И, черт возьми, обрыв концовки будет потрясным намеком! Типа — додумайте сами, дорогие фанаты. Ну, огонь же? Ши Гуанмин со своим молодежным сленгом сам горел, как костер, пока рассказывал Фэйюю свои мысли. Тот слегка растерялся от его напора и пытался придумать, что сказать, когда Юньси подал голос: — Цензура не пропустит такую концовку. Если сцену завернут, как мы будем переснимать ее снова? — Юньси, не будь таким скучным, — простонал Гуанмин, закатывая маленькие глазки. Отчаянно потеющий на утреннем солнце, невысокий и полноватый, он был ниже ростом их обоих, и смотрелся довольно забавно. Фэйюй, которого в это чудесное утро радовало все, мягко улыбнулся: — Ло-лаоши прав. Но, по правде говоря, я не думаю, что ему будет полезно еще полдня провести в холодной воде. Может, пока оставить так, а переснять позже? Фэйюй знал, о чем говорил — едва ли он сможет держать себя в руках после того, что было вчера. Лучше пусть все немного утихомирится. Юньси метнул на него быстрый взгляд, но промолчал, а режиссер захлопал в ладоши: — Вот! Вот! Отличная идея! Фэйюй, а ты ведь прав — у твоего гэгэ и так вчера спину прихватило, зачем же добавлять? Все, значит, решено — сегодня снимаем сцену в магазине. Идите, поешьте пока, а потом грим. Ши Гуанмин довольно удалился, а Юньси тут же повернулся к Фэйюю. На его лице застыло нечитаемое выражение, но Фэйюй заговорил первым, пытаясь сдержать эмоции: — Так, значит, тебе, все же, было плохо? Почему не сказал? Юньси потянул его за локоть, подталкивая идти в сторону вагончика с буфетом, и его прикосновение будто обожгло Фэйюя. — Не драматизируй, — попросил он, идя рядом и слегка задевая руку Фэйюя своей. — Заныла поясница вечером, реакция на переохлаждение. Бывает, пройдет через пару дней. — А где ты был вчера? — неожиданно для себя выдал Фэйюй, и Юньси метнул на него взгляд из-под длинных ресниц. — Съемки рекламы, — ответил он. — Ты забыл? У нас обоих контракты на время, пока снимается дорама. Спонсоры — у меня сок, у тебя печенье. Фэйюй, сообразив, кивнул. Действительно, на прошлой неделе Юньси говорил об этом, а сам Фэйюй отстрелялся с печеньками еще в начале съемок сериала. Он не запомнил, потому что тогда его не слишком волновало, чем занят Юньси вечером. Главное, чтоб подальше от него. Сейчас Фэйюю хотелось хлопнуть себя по лбу за такие глупые мысли. — Вспомнил, — ответил он, украдкой поглядывая на Юньси. Тот шел рядом, спокойно, опустив взгляд, словно вчера между ними ничего не произошло. Это слегка задело Фэйюя, и он снова принялся допытываться: — А почему ты хотел переснять сцену? Понравилось трястись от холода? Или, может, что-то другое? На последних словах Фэйюй невольно улыбнулся, а Юньси, порозовев, поднял, наконец, взгляд. — Ты ведь не видел отснятый материал? — чуть прищурившись, вопросил он, и Фэйюй покачал головой. Он неминуемо залипал на Юньси, как только встречался с ним взглядом, и тот, похоже, заметил. Чуть улыбнувшись, он едва заметно коснулся кончиками пальцев руки Фэйюя, отчего тот дернулся всем телом. — Посмотри, — мурлыкнул Юньси. — Не пожалеешь. По-моему, только дебил не догадается, о чем ты думаешь в тот момент. Явно не о спасении чуть не утопившегося человека. — О… — только и смог выдохнуть Фэйюй. — Об этом я не подумал. Но, все равно, останусь при своем мнении — тебе пока не стоит снова охлаждаться. Да и я, знаешь, вряд ли буду реагировать иначе. Юньси тихо рассмеялся, отчего его глаза заискрились, и Фэйюй, совершенно очарованный, уставился на него. С каждой секундой, что он смотрел на Юньси, в его груди росло огромное и прекрасное чувство, и искренне не понимал, как мог так долго прятать его в себе. Взгляд Фэйюя остановился на его губах, и он сглотнул. Невыносимо хотелось прижать Юньси к себе и целовать до умопомрачения… Тот чуть приостановился, глядя на Фэйюя своими прекрасными черными глазами, а потом явно сделал над собой усилие и подтолкнул его вперед: — Пошли, диди, надо поесть. Ты нам нужен полным сил. — Нам? — обронил Фэйюй. Юньси снова улыбнулся. — Мне, — тихо сказал он. Фэйюй расплылся в дурацкой счастливой улыбке. Завтрак пролетел как один миг — они с Юньси болтали и дурачились, то и дело заходясь смехом, а когда обменивались незаметными прикосновениями и пылкими взглядами, Фэйюй едва мог усидеть на месте. Кажется, кто-то подходил поздороваться — они почти не заметили. Когда пришло время гримироваться, Фэйюй с трудом заставил себя оторваться от Юньси. Не хотелось выпускать его из вида даже на несколько минут. Юньси, похоже, лучше держал себя в руках, но одарил Фэйюя таким выразительным взглядом, что у того колени задрожали от желания. «Так, спокойно», — одернул он сам себя. Если он второй день подряд «порадует» Чуньшен зрелищем своего стояка, она точно не смолчит. Стоило ему подумать об этом, как гримерша появилась в поле его зрения, и Фэйюй невольно хихикнул. Та окинула его хмурым взглядом. — Я тоже рада тебя видеть. О, смотрю, ты последовал моему совету и выспался? Отлично, сэкономим патчи. — Конечно, последовал, — улыбнулся Фэйюй, послушно подставляя ей лицо. — Как же я мог не послушать мою Чуньшен? Гример, размазывая основу под тональник, подозрительно сощурилась. — Чего это ты такой счастливый? В «танки», что ли, вчера выиграл? — Ага! — подтвердил Фэйюй, расплываясь от уха до уха. — Взял главный приз! Он невольно взглянул в сторону, где сидел в своем кресле Юньси. Всего секунда, но Чуньшен заметила. Вздохнув и покачав головой, она принялась за дело. — Ты бы умерил свой пыл, — посоветовала она, некоторое время спустя. — Знаешь, сколько тут народу с камерами? Фэйюй второй раз за сутки обомлел. Да что ж такое-то! Все, что ли, тут видят его насквозь? Даже Чуньшен, которую, как он думал, ничего, кроме кисточек и помад, не интересует. Тем не менее, он не стал спорить с ней, просто промолчав. Градус настроения слегка упал — что же, им с Юньси вечно придется прятаться от всех? Чертовы предрассудки! И еще правила агентства. Бред какой-то… Впрочем, небольшой спад радостного возбуждения пошел ему на пользу. Следующая сцена обещала быть сложной — героям предстоял тяжелый разговор. Его Цзимин должен был убеждать Сунлиня, что чувства того к невесте давно исчезли, и он держится только за привычку. Конечно, подтекст выгоды героя был очевиден, ведь он хотел заполучить Сунлиня себе. Но ни одного слова напрямую — сценаристы постарались обойти все острые углы. Фэйюй внезапно сообразил, что и не подумал в свое время заглянуть в роман, по которому снималась дорама. Сценарий, местами, очень не соответствовал оригиналу, а тот, как он слышал, изобиловал откровенными сценами. Отчего-то Фэйюю немедленно захотелось их прочесть. Когда они с Юньси переоделись и появились в павильоне, сердце Фэйюя снова пустилось вскачь. Одетый в костюм, с уложенными волосами, Юньси был просто неотразим. Фэйюй расплылся в неудержимой улыбке, разом позабыв предостережение Чуньшен, и шепнул Юньси, когда они заняли свои позиции на площадке: — Гэгэ потрясающе выглядит! Кажется, я начинаю понимать Цзимина. Юньси быстро взглянул на него. — Тем лучше. Для роли полезно. Фэйюй скорчил ему рожицу, и старший, не сдержавшись, прыснул. — Так, парни, шутки в сторону! — раздался голос режиссера через усилитель. — Начинаем через три, два, один… Мотор! Юньси мгновенно преобразился. Его лицо приняло скорбное потерянное выражение, глаза забегали по сторонам, словно пытаясь избежать взгляда «Цзимина». — Фэйюй, реплика! Чэнь Фэйюй набрал в грудь воздуха и сам словно стал другим человеком. Их персонажи обменялись приветственными фразами, потом разговор плавно перешел в другое русло. Ши Гуанмин не давал команду «стоп» — видимо, все шло хорошо. И Фэйюй с неожиданной для самого себя пылкостью заговорил: — Сунлинь! Сколько можно бегать от самого себя? Ты не любишь эту женщину! Чего ты хочешь добиться в итоге? Жить как все, жить правильно? А как же ты сам? Знаешь, о чем ты будешь думать на смертном одре? Наверное, радоваться, что жил так, как ждали от тебя окружающие. И что никогда не делал того, что хотел! Так, Сунлинь? От напора Фэйюя-Цзимина персонаж Юньси совсем потерялся. — Ты… слишком давишь, — выдохнул он, цепляясь тонкими длинными пальцами за стойку. — Я сам должен решить, как поступить. Я, а не ты! Отчаяние, прозвучавшее в голосе, ничуть не смягчило «Цзимина», а заставило его холодно усмехнуться. — То-то и оно, что ты никогда не решал сам, позволяя делать это за себя. Только так ли был хорош твой путь, если ты чуть не закончил его на дне озера? Юньси-Сунлинь вздрогнул всем телом. Это было так явно, что сам Фэйюй невольно застыл, глядя на него. — Это была случайность… — Разве? — «Цзимин» шагнул вперед, почти прижимая «Сунлиня» к стене. — Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что счастлив сейчас. Что внутри все не болит, заставляя тебя делать такое! Ты готов, скорее, умереть, чем разочаровать окружающих? Только им плевать на тебя, Сунлинь. Всем плевать, кроме меня. Фэйюй выпалил это и лишь потом сообразил, что не должен был теснить Юньси — его персонаж должен стоять на месте и давить исключительно словами. Но, похоже, предохранители не сработали, на сей раз, у самого Фэйюя. «Сунлинь» взглянул на него совершенно потерянными глазами, после чего резко оттолкнул и выбежал прочь. — Стоп! — крикнул режиссер, и с Фэйюя разом сошло странное оцепенение. Он чуть обалдело повернулся и встретил не менее пораженный взгляд Юньси. — Фэйюй! — позвал Ши Гуанмин, и тот невольно обернулся. — Честно говоря, несколько не по плану… Но мне нравится! Столько страсти и эмоций! Черт, ты второй день меня поражаешь! Даже переснимать не будем, это отличный дубль. Давайте, пять минут перерыв и следующую сцену, с бабушкой. Фэйюй кивнул и отошел в сторону, присев на стул. В голове слегка шумело, он не мог понять, что на него нашло. Похоже, с самоконтролем есть определенные проблемы. Рядом, подтащив стул, опустился Юньси, но Фэйюй боялся поднять на него взгляд. После такого хорошего утра он опять все испортил… Ведь тот его предупреждал. — Фэйюй, — позвал старший, но тот упрямо смотрел перед собой. — Ты ведь знаешь, о чем я думаю? — Знаю, — глухо отозвался он. — Прости, просто… Так бесит этот Сунлинь! — внезапно выдал Фэйюй. — Вместо того, чтобы честно разобраться в себе, просто ноет и пытается покончить с собой. Рядом послышался смешок, и Фэйюй взглянул на Юньси. Тот грустно улыбался. — А ты сам всегда честно разбираешься в себе? Вопрос был в точку. Фэйюй прекрасно понимал, что он вел себя не лучше. Игнорировал очевидные чувства из страха того, насколько они необычны и, казалось, неприемлемы. Ему вдруг стало очень стыдно за то, что он только что сказал. — Не всегда. Но… Кончать с собой — последнее дело. — В сериале этот момент размыт, — напомнил Юньси. — Сунлинь мог просто упасть в воду, оступившись на скользких камнях. — А в романе он пошел топиться! — возразил Фэйюй, и Юньси снова усмехнулся: — Ты читал, что ли? — Нет, просто слышал, — угрюмо отозвался Фэйюй. Но следующие слова Юньси разом заставили его встрепенуться: — Так прочти — там есть много интересных сцен. Может, лучше поймешь своего героя. Фэйюй встретил его прищуренный взгляд и ответил на улыбку. — Веришь, я думал о том же перед съемками, — признался он. Юньси чуть закусил губу, и Фэйюй опять уплыл в заоблачные дали. Но настрой сбили две гримерши, подскочившие к ним — что-то они и так задержались. Оба парня повернулись, давая работницам поправить макияж, и разговор оборвался. — Соберись, — тихо посоветовал Юньси, когда его губы оставили в покое — Фэйюй почти ненавидел его гримершу в тот момент, когда она прикасалась к ним. — Поменьше импровизаций. — Иногда они бывают очень удачными, Ло-лаоши, — ухмыльнулся Фэйюй, не сдержавшись, и Чуньшен больно дернула за прядь волос, заставив замолчать — она как раз подправляла помаду. Юньси рядом хохотнул. — Не спорю, — почти проворковал он. — Но всему свое время и место. Они встретились взглядами всего на миг, но Фэйюй достаточно прочел в этих потрясающих глазах. И ради одобрения Юньси готов был наступить на горло даже собственному желанию. Ведь потом его усилия вознаградят… Когда бесконечный съемочный день подошел к концу, Фэйюй был вымотан как физически, так и морально. Сложные сцены, постоянное влечение к Юньси и невозможность хоть как-то выразить это, казалось, высосали все силы. Он едва волочил ноги, когда пришел в свою гримерку и хлопнулся на стул. Чуньшен, слава Небесам, отмыла его еще в павильоне, и сейчас он мог побыть один. Впрочем, он очень рассчитывал увидеться с Юньси вечером. Договориться о чем-либо во время съемок было невозможно, но в глазах Юньси он видел то же мучительное влечение, что сжигало его весь день, и не сомневался, что тот даст добро на встречу. Хотелось пойти к нему немедленно, но Фэйюй прислушался к голосу разума и решил обойтись сообщением. «Встретимся вечером?», — отправил он. Надо было переодеться, но не было сил даже пошевелиться, и Фэйюй просто гипнотизировал экран, надеясь, что гэгэ опять спешно не умотал на какую-нибудь важную съемку. Похоже, что нет — через минуту пришел ответ: «Встретимся, конечно. Скоро узнаешь, почему». Фэйюй приподнял брови. О чем это Юньси говорит? Звучало довольно странно. Но главное, что встреча будет, а там уж дело покажет. Почувствовав новый прилив энергии, Фэйюй принялся переодеваться.