Шестнадцать Затерянных

You're as cold as ice, You're willing to sacrifice our love. You never take advice, Someday you'll pay the price, I know. I've seen it before, It happens all the time. You're closing the door, You leave the world behind. You're digging for gold, Yet throwing away A fortune in feelings, But someday you'll pay. (Foreigner — Cold As Ice)

— Заканчивай играть в свои дурацкие игрушки и выходи помогать всем остальным ребятам, глупый дегенерат! Сегодня Люсиэль думал, что уж хотя бы здесь ему удастся поработать спокойно. Ну, просто… почему бы и нет? Уборку он по жизни на дух не переносил, в основном считая ту лишь бесполезной тратой драгоценного времени. Да и к чему заморачиваться, когда там, в старом мире, у него был действительно выделен отдельный человек под всё это дело? И в квартире приберётся, и поесть приготовит. В магазин, если надо, за пиццей сгоняет. А сам Севен за освободившееся время мог сделать что-нибудь по-настоящему важное — что-нибудь, связанное с его настоящей работой. Но здесь, и с нынешним «руководством» во главе, всё это не особенно действовало. Да, объяснять и пережёвывать всю суть истинной ситуации для каждого из них окажется бесполезно. На то есть аж две причины. Во-первых, как и сказала в своё время эта надоедливая Моника, в мире существуют вещи, о которых большинству лучше. Просто. Не знать. И, во-вторых, всё это занимает та-ак много лишнего времени. Потому как ещё ему оказалось попросту немножечко лень. Но людям вроде Тенко этого никогда не понять, ибо сама Чабашира вот уже минут десять как яростно долбится в эту несчастную дверь. Недавние события всем показали, что, потеряй эта дамочка вдруг над собой контроль, она станет эквивалентна неплохому тарану. Или шашке динамита, которая снесёт с петель, кто знает, даже бронированную дверь — дай только время. Короче, с ней шутки плохи. — Кто здесь играет?! — лениво протянул Люсиэль, копаясь в собственном ухе. Наконец, ему стало уже физически невыносимо её игнорировать. — Дамочка, я работаю. — А это тогда чего?! — похоже, что через замочную скважину она каким-то образом всё-таки разглядела стоящий на уже давно исполняющей сугубо декоративную функцию приборной панели работающий ноутбук. Севен лишь пожал плечами. Как здорово, что прямо сейчас выломать эту злосчастную дверь и войти сюда она не способна. Хотя уже давненько пытается: по ту сторону слышны всё повторяющиеся снова и снова удары. — Дай мне только минуту, — отчаянно пыхтит Тенко. — Сейчас я до тебя доберусь. И покажу придурку вроде тебя, как надо работать! «Похоже, что кое-кто воспринимает задание, данное Ольгой, уж слишком серьёзно! Мне нужно срочно хоть что-то придумать, дабы отвести от себя подозрения в плохом поведении». Люсиэль фыркает. Хорошо бы сбить со своего следа ненужную слежку и скрыться куда-то ещё. «Учитывая, что против меня сейчас Тенко, это будет… не особенно сложно». Тем более, когда ещё на утренней линейке его поставили драить «кабину капитана», как прозвала это место со всей его неработающей навигацией Ольга Дмитриевна, хакер поворчал-поворчал, но со своей частью работы он честно справился ещё в первые сорок минут. И комнатка сейчас почти что блестела. А это означает, что теперь предстояло заняться чем-то реально полезным. Во-первых, воспользоваться шансом и уже окончательно убедиться, что кабина управления кораблём, данная им, на самом деле ничем толком и не управляет. Она находится здесь только для красоты. Может, ещё для пущего реализма, кто знает. Ну, это было очевидно ещё в самом начале. Ну а ещё здесь можно (было), опять же, под видом общественной деятельности спокойненько поработать над по-настоящему важными делами, чем Севен до этого и занимался (пусть большинство уверенно думало, что он всего лишь играет в видеоигры). Да, можете его смело поздравить! Ему уже удалось получить доступ к парочке камер наблюдения, натыканных здесь и там и, в основном, скрытых от глаз большинства обывателей. Ненадолго, правда. Иначе Морти заметит чужое вторжение в систему, тогда всем несдобровать. Вот как только получится передать хоть на одну из них зацикленное изображение пустой наблюдаемой комнаты — тогда уже да, тогда уже можно и повеселиться. Но нужно ещё немножечко времени! Которого хакеру опять не дают. Всегда так. Всегда ему нужно куда-то спешить! Имелась и ещё парочка прелюбопытнейших фактов. К примеру, недавно, копаясь во «внутренней программной кухне» организаторов, Севен смог также разнюхать информацию и о наличии неких датчиков, кажется, внутри каждого из участников, которые умело определяли, живой сейчас объект или мёртвый! Они делали это, основываясь на наличии или же отсутствии показателей дыхания, биения сердца и… трёх наблюдателей в зоне прямой видимости. Если по всем пунктам «да» — то бинго, вот вам и новое дело! В курсе ли об этом была наша Леди Всезнайка? И можно ли из этого извлечь какую-нибудь пользу на практике? Пока непонятно. Но… сколь бы неприятной (на его скромный взгляд) и пробирающей до мурашек Моника ни была, она ведь кое в чём всё-таки оказалась права. Им надо думать, как выбраться из этого места. Недавно умерли ещё целых два человека. И, хотя сам случай первой из этих смертей, как выяснилось, мог бы смело занять первый приз в «Топ-10 самых нелепых оказий», у Севена теперь не стало его близкого друга. Которых за свою жизнь он и так заимел не особенно много, чтобы ими разбрасываться. Значит, нужно спешить. К сожалению, не все здесь настолько понимали его настроение. По ту сторону вновь послышался голос разгневанной Тенко: — Ты зачем бездельничаешь, нахал?! Открывай уже чёртову дверь! И хватит закрываться там, извращенец! Севен прислонился с другой стороны и горько вздохнул, собирая в кулак остатки всех своих актёрских умений: — Я бы и рад, только дверь вдруг сама заперлась. Хотелось бы выйти, да не могу, дорогуша, — хотя собеседница не смогла бы увидеть его сейчас, он демонстративно поднял раскрытые руки. — Рассказывай мне сказки ещё! Похоже, что она не особо-то и поверила. Самое забавное — заверения хакера не были абсолютной ложью. Как недавно и по чистой случайности им же и выяснилось (после того, как Миу вместе с Электроником зачем-то починили ими же уничтоженный замок обратно, вот делать нечего, сами, что ли, решили здесь уединяться?!), дверь действительно могла запираться изнутри. А открывалась она ключиком, который ими же в самой комнате и был оставлен. Естественно, Тенко об этом даже не догадывалась. А Севен, который уже успел изучить помещение, давненько прикарманил ценную находку себе. Люсиэль лениво зевнул, потягиваясь: — Да об этом давно каждый знает! Ты где была, милочка, когда вожатая всем говорила?! — Я… я… да я не-, — явно заволновалась несчастная Тенко. Уже не настолько уверенная в собственной правоте. «Если уж врёшь, то самое главное — делай это уверенно! И до конца». Люсиэль с трудом убрал улыбку из своего голоса: — Ключ лежал где-то в столовой, кажется. Если не веришь, то сама сходи и проверь. С той стороны очень долго молчали. Чабашира явно о чём-то задумалась. — Хорошо, — донеслось до его ушей в явных попытках спрятать растерянность. — Я проверю. Но не потому, что поверила тебе, а только потому, что не сомневаюсь в словах нашей Оли! И знаю, что она врать не станет. «Ну, она-то, может, и да…» — Как отнять конфетку. — Что?! Люсиэль едва держал рвущийся наружу хохот. Неужели НАСТОЛЬКО просто?! — Я говорю, открой же меня поскорее, мой смелый рыцарь! И выпусти из ужасного плена зловещей комнаты! — К чёрту тебя… За дверью послышались удаляющиеся шаги рассерженной айкидоки. Проблема, наконец, решена! Севен любовно погладил ключ, достанный им из кармана. Ключик от этой комнаты. Теперь пускай Тенко ищет его, сколько захочется. Попозже нужно будет обязательно подложить находку туда, словно недоглядела. Насвистывая забавный мотивчик, вертящийся в голове, Люсиэль с ноутбуком в охапку покинул злосчастную комнату. Не так-то легко его, Бога-Хакера, Короля Коварных Манипуляций, прижать к стенке! Не доросли ещё. Теперь бы поскорее поменять дислокацию на что-то менее очевидное. К примеру, отчего бы не навестить старину Джехи? Она вот как раз приболела, и пропускает всё «веселье» с уборкой…

***

— Н-найти себе отдельный обогреватель, д-да?.. — чуть слышно пробормотала Юри под нос после того, как она лично и ещё парочка человек зашли на склад в поисках самого необходимого… и обнаружили там целое НИ-ЧЕ-ГО. Ничего полезного, собственно. Девушка подавила грустный смешок. Всё это происходило сразу после внезапных откровений от Зена. Похоже, их единственную возможность выжить в тепле и безопасности уже кто-то заботливо прибрал к рукам. Остатки хоть сколь бы то ни было «боевого» настроя тихони вмиг улетучились. Теперь нужно будет самой искать, у кого испросить места под солнцем, во всех существующих смыслах. Самостоятельно набираться смелости. Ждать отказа в пользу более приятной кандидатуры, как оно обычно бывает, и… и вот это вот всё. И не она будет выбирать наименее смущающих сожителей — кого-то, кто не вызывает у неё сплошное чувство неловкости или мурашек по коже — выбирать теперь придётся её. Кому-то. Но, даже ставя вопрос так, будет ли для Юри комфортно с тем, кто останется? Не почувствует ли она себя вечной помехой, как это частенько бывало вне Клуба? Не станет ли лишней? А если вдруг ей выпадет жребий пойти к той же Миу, поскольку более приятных кандидатур не останется? «О, боже мой, только не это…» Тут Юри тяжко вздохнула, позволив себе чуть слышно высказаться: — Ведь мы же поубиваем друг друга. — Кого это у нас кто убьёт?! — прежде, чем тихоня, вздрогнув, опознала источник голоса, кто-то крепко схватил её за руку. Ладошка оказалась небольшой, невероятно тёплой (по сравнению с её, Юри, окоченевшими руками уж точно) и… с первого же мгновения невероятно знакомой. Саёри строго взглянула на неё. — Отставить здесь со мной всё это уныние! Я тоже оказалась без тёплого зимнего гнёздышка. Мы будем искать новый дом вместе. — Не думаю, что- — Первым делом обследуем обиталища тех, кого с нами на складе не было! Так вырастет шанс нашего с тобой успеха, — подруга даже не слушала зарождающиеся возражения. Невольно Юри заметила: Саёри говорила сейчас, прямо как детектив. Возможно, не самый великий — скорее, кто-нибудь из детской книжки с рассказами-загадками по типу «Кто же украл конфеты?» — но всё-таки она пользовалась своей головой. Такого за ней прежде не замечалось. Тогда ещё, во времена былой славы Литературного Клуба, когда за всех всё и почти всегда решала лишь Моника. — М-м-м… — Тихоня не успела даже ответить, когда её уже настойчиво потащили в сторону чужих комнат. Делать то, чего она опасалась чуть ли не больше всего на свете: общаться с людьми. Первой остановкой оказалась комната Люсиэля. И Юри ни капельки не удивилась, что первый заветный обогреватель был уже у него. Возможно, даже спрятан заранее — ведь, как показывал её собственный опыт столкновения с этим человеком на поле брани (ещё аж со Второго Дела), он часто думает на пару ходов вперёд. И в целом хитрее, чем кажется: мог подготовиться. К великому разочарованию для Саёри и лёгкому (внезапно!) чувству радости самой Юри, здесь места уже не осталось: они набрали трёх человек. Что ж, тем даже лучше. Всё-таки он странноватый и часто создаёт впечатление, будто знает о тебе больше, чем говорит, этот Севен… Иметь под своим боком кого-либо подобного, непрестанно наблюдающего (и, вероятнее всего, едко комментирующего) чуть ли не каждое твоё действие, девушке не сильно хотелось. А впрочем, кто сказал ей, что с оставшимися кандидатурами всё будет намного лучше?.. Потому как следующей оказалась Ирума. Которая тут же отошла от своего обогревателя и мрачно взглянула на несчастную Юри, закрывая собой ценный трофей: — Чудачку с ножом на порог не пущу, как хотите, — хмуро проговорила она. Позади показался вдруг Сыроежкин. Весёлый, как и обычно, Электроник решил похвастаться всем своей обновкой: — Народ, вы только гляньте, что мне Миу нашла! Оно называется этим забавным японским словом — как там? А! — ки-гу-ру-ми! В нём очень тепло и уютно. У нас там и ещё есть. Советую! Надевайте. Парнишка стоял перед ними в костюме свиньи. — Э-э-эм, — здесь уже порядком покрасневшая Саёри взяла вдруг ситуацию в свои руки. — Мы всё же, наверное, дальше пойдём! Весело оставаться! ~ И вытолкала растерявшуюся спутницу прочь из прохода. — С-спасибо, — почти прошептала Юри, едва дверь за ними закрылась. — Я тоже не хочу вступать в эти их странные игрища, — чуть слышно обронила Саёри. Заметив, что за нею теперь пристально наблюдают, добавила фирменную улыбочку и детские полутона. — У нас ведь наверняка остался ещё целый один милый вариантик, э-хе-хе-хе-хе… Тихоня зябко поёжилась и кивнула. Последним, судя по всему, оказался Рантаро. … … … Прикрывшись покрывалом, Амами растянулся у себя на кровати, расслабленно потягивая через трубочку какой-то разноцветный коктейль. В углу комнаты шумно мурчал знакомый обогреватель, а из колонок доносилась мерная тропическая музыка. — И-и как это понимать?! — впервые за долгое время Юри не смогла сдержать праведный гнев. Ей стало довольно обидно, что человек, которому она… ну, после недавнего можно сказать, что почти доверяла, нагло воспользовался столь необходимыми им благами цивилизации в одну харю, даже ничего не сказав! Девушка воинственно упёрла руки в боки, надувшись и ожидая от него объяснений. Рантаро с лёгкой ухмылкой приподнял солнечные очки, глядя на неё, словно на ещё одну младшую сестрёнку, и самодовольно пояснил: — Ну, я же не просто так стал Абсолютным Выжившим? Порою нужно уметь вертеться, а не щёлкать клювом по сторонам! — Амами решил вылезти из кровати, подняв покрывало и непроизвольно красуясь своим обнажённым торсом. — А вы чего-то хотели, девочки? Прошу меня простить, я здесь принимаю солнечные ванные без, эм-м, солнца. Полезно для кожи! — Ничего, н-ничего, нет-нет, ничего… — Юри уже проворно спешила к выходу, но оказалась схвачена за шкирку знакомой (и куда более сильной, чем она думала!) рукой. Вторую же Саёри в победном указующем жесте подняла вверх и громко провозгласила: — Я всё решила! Теперь мы будем жить здесь! Все трое! — … — И да, возражения с обеих сторон не принимаются.

***

— А здесь у тебя что? Взаправду подался в оккультизм? Я думал, это всё были шутки из нашей бесе-… — Книга по медицине! На латыни . Не трогай! — неожиданно вспылил Люсиэль, резко всплеснув руками и выдернув из цепких лап Зена его неожиданную находку. — Тебя разве родители не учили в далёком детстве: «НЕЛЬЗЯ БРАТЬ ЧУЖОЕ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ»?! Старый позолоченный фолиант с громким стуком вернулся на прикроватную тумбочку, аккурат рядом с работающим ноутбуком (учитывая, что попадал сюда Севен, скорее всего, без последнего, на складе у Морти найти можно практически всё). Хакер устало потёр переносицу. Затем, тяжело выдохнув, но уже на тон спокойнее, заговорил: — Пойми, приятель, просто… я понятия не имею, откуда этот наш Морти смог достать такое сокровище, но… она дико старая. И невероятно ценная. Просто пылилась в библиотеке! А мне очень не хочется, чтобы она пострадала. Актёр почесал голову и призадумался: — Я даже не представлял, что ты таким вот прям’ всерьёз увлекаешься. — И очень-очень зря, мой дружочек, ведь этот ум, — Люсиэль демонстративно постучал себя по лбу, — впитывает всю новую предоставленную ему информацию, словно чёртова губка. Я раньше кучу времени проводил на всяких познавательных интернет-форумах, одно только название которых обычному обывателю сломает мозг в нескольких местах! И медицина отнюдь не является слабой моей стороной. Но вот конкретно здесь, — Севен обвёл помещение широким жестом. — Интернета у нас явный недостаток. Хоть с VPN, хоть с прокси, хоть с моими молитвами… а знания-то надо откуда-то получать. — Забавно. Мне долгое время казалось, что ты просто любитель строить из себя кого-то важного и дико умного, — включилась в беседу Моника, с превеликим интересом изучая своё новое обиталище. — То есть, умеешь заткнуть за пояс, если понадобится, но в основном просто любишь трепаться, поднимать себе цену и привлекать к своей персоне неслыханное внимание. — Все так считают, — хакер пожал плечами. — На то и расчёт, дамы и господа, на то и расчёт. А может, я такой и есть, милочка? В ответ девушка лишь скупо хмыкнула. Да, очень долго Севен ей казался лишь аляповатым позёром со своими придурковатыми тараканами в голове. Умным? Достаточно, но всё-таки больше хитрым. Полезным? Да не то слово, но пользу эту надо бы ещё с него получить. Слишком уж он был осторожен и недоверчив. Однако уже одна найденная Зеном в его комнате книга говорила о кругозоре и увлечениях этого человека собирательством информации красноречивее тысячи слов. Он даже не пытался кичиться этим, хотя подобного от знакомого всем Люсиэля-то как раз ожидаешь. Наоборот, мгновенно поспешил спрятать своё драгоценное сокровище подальше от чужих глаз и рук, разве что замОк на то не повесив! — И буду крайне признателен, если ТЫ не станешь здесь ничего трогать ТОЖЕ, — теперь прицельный взгляд его сузившихся золотистых глаз оказался направлен прямо на Монику. — Располагайся. «…но не чувствуй себя, как дома», — словно бы говорил этот сердитый тон. Всего на мгновение девушка позволила себе коварную полуулыбку в ответ, когда быстро кивнула. Ведь наконец-то у неё всё-таки получилось! Наверное, стоит сказать Морти отдельное спасибо за предоставленные… обстоятельства, которые позволят ей буквально прописаться на постоянное место жительства в одной комнате с человеком, крайне полезным для многих её далеко идущих замыслов. Очень, очень далеко. Да этот мелкий недо-организатор пока сам толком не представляет, какую же медвежью услугу сам себе услужил. Более того, теперь Моника сможет законно жить в комнате, попасть в которую для ознакомления с местными ценностями даже на пару минут, учитывая характер и отношение к ней местного обитателя, было за гранью возможного всего пару дней назад. Но не сейчас: теперь-то он едва ли сможет ей что-то сказать или сделать, точно не напрямую! Ведь, нравится Севену или нет, но девушка явилась сюда не сама по себе! Нет, она была с Зеном. Она была его «+1»! И вот ведь везение: практика показывала, что актёр оказался самым близким из оставшихся другом для горе-хакера. Конечно же, их отношения отнюдь не всегда можно было назвать идеальными, они часто спорили между собой и даже ссорились, но главное экс-президент за своё время обитания на корабле уже успела заметить. Из всех оставшихся на борту живыми именно Зена этот замкнутый одиночка сильнее других уважает, к его словам волей-неволей прислушивается, хотя бы как-то. Его мнение ценит. Ведь это — последний друг, оставшийся с его прошлой жизни. Они многое прошли вместе. И многое надеются ещё пройти. Станет ли Моника дёргать за эту ниточку во имя достижения своих, местами не очень-то светлых и чистых, целей? Определённо да. И пусть только попробует выставить её за дверь, на холод. Да, пусть попробует. — К-хм, кажется… — девушка задумалась, припоминая. Её глаза хищно сузились. — У тебя ведь здесь где-то остался тот самый яд со Второго Дела? — А зачем он тебе? — хмуро отозвался Люсиэль, копаясь между делом в ящиках своего стола, видимо, пряча богатство получше. — У тебя и своего должно быть вполне достаточно. — Просто к тому, что за ним нужен бы глаз да глаз. И незачем быть таким грубым! — Ребята, вы чего, ссоритесь?.. — вдруг встал между ними Зен, явно расстроенный. — Ты чего ей сказал?! — Я? — Люсиэль усмехнулся. — Ой, да у нас ведь с ней лучший союз на планете! Правда же, милая? Давай обнимемся! — Конечно же, дорогой! — Моника улыбнулась в ответ ещё приторнее, но всё же чуть отстранилась. — В другой раз. Актёр лишь пожал плечами, а после взволнованно взглянул на возлюбленную: — Моника. Если тебе некомфортно будет с нами, парнями, ты только скажи! Я это к тому, что- — Некомфортно? Кому, мне? — она улыбнулась, ласково потрепав собеседника по волосам. — Я больше беспокоюсь за вас, мальчики. Когда утром стану делать гимнастику с элементами йоги… Менять свой распорядок дня Моника действительно не планировала, даже ради сожителей. А начиналось каждое её утро с неизменного комплекса упражнений, исправно тонизирующих работу внутренних органов и, главным образом, сердца. Как говорится, в здоровом теле — здоровый дух! Это уже дело принципа. Она делала эти треклятые упражнения ещё задолго до попадания на дурацкую убийственную игру, не откажется от них сейчас и уж подавно будет делать и далее. Если, конечно, хочет выбраться победительницей с этого чёртова корабля. А она хочет. — Когда будете делать свою гимнастику, прошу вас, не сломайте мне кровать, — вяло протянул Люсиэль, уже садясь за ноутбук и натягивая наушники. — Там ножка передняя ходуном ходит, я её только вчера починил. Сама же Моника, между тем, теперь с огромнейшим интересом разглядывала содержимое вещевого шкафа, принадлежащего Севену. Она собиралась сложить туда весь свой нехитрый скарб, что умещался лишь в одном небольшом чемодане — всё-таки переезжала девушка не за тридевять земель, так что взяла с собой лишь самое необходимое, чтобы по нескольку раз в день не бегать. Однако и тут не обошлось без сюрпризов: — Клянусь, здесь разных дамских нарядов больше, чем в моём гардеробе. Дома, — экс-президент невольно присвистнула. Похоже, хозяина этой комнаты всерьёз затянуло в его столь обожаемый… косплей. — А косметики сколько! Я даже не знала о существовании таких брендов. — Миссис Вандервуд обожает свои визиты в бомонд. Ничего там не трогай! — … — Ребята, ребята! — вмешался вдруг Зен, давно уже ощущавший лёгкое напряжение, царящее в воздухе. Он приобнял за плечи обоих своих близких людей и улыбнулся. — Давайте-ка лучше все вместе расслабимся, как мы раньше с тобой делали, а, Севен?! Посмотрим какое-нибудь кинишко… — Ну ладно, ну ладно, — приподняв раскрытые ладони в знак мира, Люсиэль выдохнул, видно, решив подыграть. — Только отпусти меня, великан. Как раз нашёл недавно у Морти один фильмец, который вышел совсем недавно. Занятное переосмысление старой истории, которую, думаю, вы все тоже знаете! — И про что мы будем смотреть? — негромко спросила Моника, попутно щекоча ухо Зена своим горячим дыханием. — Давайте все дружно назовём его имя, ребята! Мы с вами будем глядеть историю про Пин-, — Севен замолчал в ожидании. — «-но-»..? — довольно неуверенно попытался актёр. — че-та! — Э-э-э-э?! — А что не так? — расстроился Люсиэль. — Чел, даже не знаю, — Зен вдруг насупился. — Мне нравилась идея глянуть нечто не настолько серьёзное и историческое. Вот вроде того трешового ужастика про акул-убийц. Думаю, сейчас самое то. Ну, ты помнишь. — Это когда ты сказал, что такие отчаянно бездарные название и синопсис мог выдумать только я, а я вдруг на спор взял, и тем же вечером принёс тебе диск со всеми четырьмя частями?! — Мальчишки, вы про «Акулий Торнадо»?

***

— А м-может, эм-м, всё же не н-надо? Чабашира переводила свой неуверенный взгляд с одного на другую. — Надо, Тенко, надо! — Сыроежкин протянул было к девушке руку, но тут же вновь отдёрнул её назад, словно вдруг испугался обжечься (всё-таки НЕКОТОРЫЕ уроки жизни он начал усваивать), когда понял, чем дело может закончиться. — Если останешься совсем одна, да в холодной комнате, то ты можешь замёрзнуть! А там и заболеть недолго… — То есть, вместо этого ты хочешь предложить остаться проводить мои ночи в одной комнате с ТОБОЙ, извращенец?! Да я лучше насмерть околею! Похоже, несмотря на его недавние и даже возымевшие некоторый успех попытки подружиться во время последнего расследования, айкидока по-прежнему оставалась верной себе… большую часть времени. — А я тебе говорила, умник, — шепнула ему на ухо стоящая рядом Миу. — Что забирать этого крикливого ребёнка к нам — та ещё идея. У нас не чёртов приют для бездомных животных! — Но все, кто мог, сейчас взяли себе по два сожителя! — Электроник яро всплеснул руками. — В комнатах без отопления очень холодно… для большинства. А нас только двое. И место мы точно найдём! — Ага. В моём блядском жилище, — обиженно буркнула Ирума, сложив руки на груди. Двое очень долго спорили об этом накануне. Да и сейчас Сыроежкин единолично, под гордым наблюдением Миу («У тебя точно ничего не получится!»), пытался убедить непреклонную Тенко уже целых двадцать минут. Ей-богу, столпились, как дураки, посреди коридора, и орут на весь корабль… — По мне, так пусть хоть на хуй идёт. Она впервые решила высказать своё и без того очевидное мнение прямо в глаза поводу всех проблем. Но всё-таки, что за человек этот Электроник! Кивает, улыбается, словно всё понимает… а потом опять сделает по-своему. И будет приводить в её скромное жилище всяких потрёпанных шалашовок. Да даже не у неё за спиной! Постыдился бы. — Что за злая реакция?! Тенко просто не хочет оказаться облапанной во всех местах этим грязным и хищным мужланом! — Искренне обиделась Чабашира. — Разве что-то не так? — Этим? Мужланом? Ты это… серьёзно, блин?! — Под удивлёнными взглядами сразу двоих Миу едва не рухнула на пол со смеху. Когда она смогла кое-как вернуть контроль над собой, отсмеявшись, Ирума проговорила: — Большую часть времени советую воспринимать его как докучливую младшую сестрёнку, если на то пошло. — Это хорошо. Я ведь… когда-то хотела одну… — Ну вот. А теперь у тебя будет. И даже с членом! — Эм-м… — Кхм-кхм! Девочки, а ничего, что я как бы всё слышу?! Ирума нагло улыбнулась ему: — Хоть бы «спасибо» мне сказал! Я ж помогаю. Надоело мне смотреть на твои страдания. — И, опять, повернувшись к Тенко. — А ещё он задолжал тебе что-то там с той синеволосой певичкой, если мне память не изменяет… — Точно! Как могла я забыть про Великолепную Мику?! — Чабашира раздосадованно шлёпнула себя по голове. — Теперь-то он не отвертится! Ты будешь слушать у меня все альбомы, — её указующий перст оказался уверенно направлен в сторону обалдевшего Сыроежкина. — Теперь ты от Тенко так просто не отвертишься! Пойдём скорее! — Но… ты же ведь… всего с минуту назад и дел со мной иметь не хотела? — ошарашенно произнёс бедолага. Впрочем, его тут же проигнорировали, нагло схватили за руку и, прямо на глазах у заметно подохреневшей Миу, повели куда-то прочь. Ну, сволота, ну даёт. Ирума, впрочем, тоже не растерялась, гордо выкрикнув в спину: — А спать ты сможешь у меня в ногах! — Громкий смешок. — Ну, или на полу.

***

Весь вечер сегодня выдался каким-то шумным и очень уж беспокойным для жителей несчастного корабля. Особенно — со всеми этими внезапными переездами всех ко всем. Морозный, пронизывающий до костей ветер нещадно задувал в лицо, забрасывая прямо в глаза противные, колючие хлопья снега. К ночи сделалось ещё холоднее. Уютный капюшон здесь вовсе не помогал так, как ей бы того хотелось. Саёри лишь зябко морщилась. Вооружившись только любимыми плейлистами и одиночеством, девушка отрешённо глядела на далёкие и многочисленные созвездия. Ну… звёзды как звёзды. Хотя, в холодное время года они, почему-то, красивее, да. Голова совсем опустела и это её устраивало. Сейчас вот совсем не хотелось думать и уж, тем более, искать ответов. Пускай лучше этим на суде занимаются. Пока что нет смысла ломать надо всем этим голову, тем более, не с её скудным складом ума. В ней отчего-то всё крепла уверенность: когда придёт время, ответы сами найдутся. И тут уже станет хорошим вопросом, что всё-таки лучше — знание или блаженное неведение. Саёри больше нравился второй вариант. Девушке пришлось оторваться от самого любимого момента в песне, когда некто, стоящий поблизости, легонько ткнул её в бок: — Что слушаешь? Это оказалась Моника. Саёри всегда, ещё с ранних времён Литературного Клуба, до глубины души поражало, как именно их столь обожаемому бессменному Президенту всё время удаётся оставаться столь уверенной, столь спокойной. Да даже, если мир рушится! Вот как пить дать, Моника всё равно будет прекрасно знать, что делать. И у неё на всё всегда готов некий план. Во всяком случае, такое ощущение она о себе создавала, эта прекрасная леди. Саёри и сама бы хотела такой стать. Хоть немножко. Всегда. Только в голове не хватает извилин, а также харизмы, да и красоты маловато… Вот и сейчас, даже вопреки пронизывающему холоду, Моника стояла рядом и понимающе улыбалась. На её руках были милые (будто бы?) вязаные варежки с летающими рождественскими оленями. В одной был бокал красного дорогого вина. Моника потягивала этот не очень уместный напиток лениво и как-то чуть триумфально, словно уже угадала исход. Словно уже знала, что она победит и здесь. Как всегда. Даже снежная буря, даже сама судьба не станет помехой. — А? — Саёри всё-таки сумела вновь вернуть себе свои витающие где-то в облаках мысли и вспомнила заданный вопрос. — Да так. Песенка, — она доверчиво улыбнулась, протягивая подруге один из наушников. — Про обнимашки. Хочешь — тоже послушай. Моника без лишних комментариев приняла предложение. И ей не стоило большого труда это узнать: действительно. Играла песня «Hugz» группы Placebo. — Вот, вот! Сейчас любимая часть начинается. Слушай, слушай! Моника странно покосилась на разговорчивую подругу, слегка приоткрыв рот. — И да, пока ты не спросила: я знаю, о чём там поётся. — … Они постояли ещё чуть-чуть. Помолчали. Послушали. — Не спится? — наконец, чуть отстранённо поинтересовалась Саёри, забирая наушник. Моника ответила ей с тенью лёгкой улыбки: — Мальчишки сказали мне, что им нужно переодеться. Попросили ненадолго покинуть комнату. Зен, — прости меня, Господи, — она возвела глаза к небесам, — Думает, что я ослепну от красоты его «великолепного тела». Хотя, что я там ещё такого не видела? А потом Люсиэль добавил, что он тоже так думает, и что от слепой меня проблем им будет гораздо меньше, «так что вперёд! Оставайся!». Пф-ф. Девушка сложила на груди руки, немножко обиженная. — М-м-м… понятненько тогда, — Саёри задумалась, прикрываясь от усиливающегося снегопада. — А у нас Юри хочет побыть одна. Рантаро заявил мне, что прочитал это по её глазам, а ещё — что он уважает личные границы. Поэтому взял меня с собой в гости к Миу. Они там обсуждали какие-то странные бизнес-стратегии, пока Тенко вместе с Электроником в шашки играли . На щелбаны. Но мне, — Саёри лишь коротко пожала плечами, — не интересно ни то, ни другое. И вот — э-хе-хе-хем-м — я здесь! — Насколько бы опасной, загадочной и «не от мира сего» барышней она ни хотела б казаться, она у нас просто клуша, — Моника игриво хихикнула, видимо, вспоминая о чём-то своём, хорошенько забытом. — Я давно вижу насквозь суть этой миленькой домашней наседки, которой только и хочется, что лелеять и опекать своё дорогое дитя. Я про нашу Юри, если ты меня не понимаешь. — … — Теперь, когда одного ребёнка у неё уже отобрали, она всецело переключается на другого, оставшегося и прежде не особо ею любимого, правильно? — Девушка снова приложилась к бокалу с вином. — Простая математика отношений. Вот что я думаю. — По-моему, ты говоришь что-то лишнее, Моника, — сухо отозвалась Саёри. Подумала о чём-то, чуть отвернувшись. — И всё-таки я не совсем такая, как Нацуки, — она облокотилась на перила и уставилась вдаль. — Когда-нибудь до неё дойдёт. — М? — Десять минут. — Что? — Моника подумала, будто ослышалась. Уж больно внезапным оказался сей переход. Но слишком уж сложная, даже несвойственная прежде гамма эмоций на лице собеседницы быстро разубедила её в слуховых галлюцинациях. — Ты хочешь уйти через десять минут, или что? Не извиняйся. Я бы ушла раньше, и тебе долго тут стоять не советую. Здесь ведь всё-таки довольно холодно, да и ветер крепчает. Иногда обвинять Саёри в отсутствии элементарной логики для Моники было тем же, что обвинять рыбу в умении дышать только лишь под водой. И всё-таки эта глуповатая девушка умела быть по-своему очаровательной, даже когда ошибается. Не всегда. Раньше просто бесила. Но вот в последнее время… — Десять минут, — ответила вновь Саёри. И от того, каким тоном это было сказано, внутри у собеседницы вдруг что-то дрогнуло. — Вот сколько я должна была ещё пробыть с Ольгой в тот вечер. Всего-то. Какая-то мелочь, да? И самое забавное, она предлагала мне… предлагала ещё немножечко посидеть вместе! Если мне страшно или вроде того. Мы обе этого очень хотели. Но нет! О чём это вы?! Мне нужно было строить из себя самостоятельного ребёнка… Саёри надломленно хохотнула: — Какие-то глупые десять минут, и Рёма бы не успел со своим дурацким планом! У него б просто времени не хватило для этого. И тогда наша Оля была бы сейчас жива. — Не успел бы он, успел бы кто-то ещё. Не обязательно к Ольге. И не обязательно вчера, — отстранённо заметила Моника, будто поясняя ребёнку самые простые истины. — Возможно, сегодня или даже завтра. — Она отхлебнула ещё вина, протянула бокал. — Ты хочешь? — Нет, — Саёри мотнула головой. — Ты пытаешься сказать, что всех мне всё равно никогда не спасти, правильно? Так я уже знаю это. Одна я ничего не смогу. Моника лениво приподняла бровь: — Вот как? — Пускай Миу наблюдает за Электроником, как и обычно! Наверное, они вдвоём сумеют присмотреть ещё и за Тенко, если вдруг что случится. Думаю, ты тоже защитишь своих ребят, ведь они тебе дороги… в-вроде как. И тогда мне остаётся приглядывать лишь за теми, кто важен мне, правда? Никаких исключений. Я более не повторю своей недавней ошибки и буду с ними столько, сколько понадобится. Потребуется — буду всегда. Хоть каждую минуту! И сделаю их жизнь со мной максимально комфортной! Уж это я смогу. Обязательно. — Хороший настрой. А что насчёт твоих совсем недавних приступов самобичевания вместе с привычными желаниями отгородиться от мира и перестать бороться? Я много была об этом… наслышана, — Моника на мгновение отвернулась, скрывая свой горький смешок. — И мальчик тот- — Всё это уже не имеет значения, — Саёри не стала дослушивать, потерянно глядя на тёмную водную гладь далеко впереди. Устало выдохнула. — Трусливое бегство от жизни? Не здесь. Не сейчас. В нашей нынешней ситуации от этого никому точно лучше не станет. Я просто награжу ребят ещё одним делом. И если вдруг во время выяснения обстоятельств моей гибели хоть что-то пойдёт не так… они укажут не на того виноватого. Что тогда станет? Погибнут все? Я этого не хочу. — Я думала, что ты начнёшь говорить мне какой-нибудь слащавый бред про счастливые чувства, любовь самых близких и про нежелание всех огорчить, — задумчиво выдала собеседница, нечаянно обдав Саёри сладковатым ароматом вина. — Ну, знаешь, как обычно. — Послушай, пожалуйста, Моника. — Что? Какое-то время девушки помолчали, а после Саёри, массируя виски и прикрывая свои усталые веки, медленно заговорила: — Если ты видишь человека насквозь, не надо лезть к нему в душу, нагло вытаскивая всё увиденное на поверхность. Они… люди этого не любят. А тебе нравится. Всё время нравилось. — Потерпи ещё немного. Я знаю, ты в меня веришь. Старшая сестрёнка тебя точно не подведёт, хи-хи-хи, — пьяно захихикала девушка, стараясь перевести тему. — Ч-чего это ты? — Саёри вдруг насторожилась. Конечно же, они не были сёстрами. А Моника лишь нежно потрепала ту по макушке и направилась прочь. Но прежде, чем покинуть палубу, она обронила: — Я знаю, как нам всем убраться отсюда.