Прерванная охота

      Лес затаил дыхание, не смея мешать охоте. Чёрные силуэты ветвей беззвучно покачивались в такт едва уловимому ветряному потоку. Ни птиц, ни ночных хищников, ни заблудших душ — только мягкие, как прикосновение пера, ноги овечки, вихрем рассекающие кучки ярко-рыжей листвы, да клацание зубов волка, проносящегося за ней вслед. Когда духи-близнецы начинали свой бег — всё живое вокруг замирало в жесте царственного уважения их делу. — Эта тишина меня утомляет! — ворчал Волк, пробираясь меж деревьев средоточием чистой злобы. — Я голоден и хочу поохотиться. — Терпение, — ласково прошептала Овечка в его косматое ухо. Плечи Волка напряглись, а тело припало к земле. Он прикрыл глаза, вдыхая только ему понятный калейдоскоп ароматов. — Я чувствую боль. кто-то истекает кровью! — сказал он, дрожа от возбуждения и капая вязкой слюной. — Ты, как всегда, спешишь, мой милый Волк… — Бежим же! Скорее!

***

      В глубине ночи Эйлин набрела на низкий, поросший травой курган, у основания которого стоял камень. Дальше был лишь лес, и она знала, какие опасности таит в себе эта вылазка, но странная смесь отчаяния и полнейшего отчуждения тянула её туда, в самое сердце, откуда проистекало всё: всякий вздох, всякая жизнь, само мироздание.       Луна предательски ярко и направленно освещала опушку. Вдалеке мерцал, то укрываясь от перламутрового диска в тенях хмурых облаков, то вновь открываясь её свету, величественный замок. По периметру, сразу за глубоким рвом, он был обставлен рядом дозорных башен, узкие площадки которых неусыпно патрулировали королевские арбалетчики. В скором времени её исчезновение обнаружится, если только эта ночь не сумеет ловко обкрутить вокруг пальца командира стражи.       Постояв так несколько минут, с расфокусированным любопытством разглядывая однотипный пейзаж, она развернулась по направлению к месту, которое называла домом на протяжении уже долгого времени.       Стебли лесной травы колыхнулись от внезапного дуновения. По шее пробежал холодок, заставив её обернуться. Она была не одна. Эйлин сразу же осознала, кто перед ней, и это знание было древнее всех живущих и почивших на этой земле. Наверху изогнутой старой арки, очерчивающей импровизированный вход в лес, сидела белоснежная Овечка, а подле — её верный спутник Волк. Их лица были прикрыты резными масками с прорезями, а глаза сияли, как небесный камень. — Я слышу, как бьётся сердце! — сказал Волк, чьи ноздри раздувались от предвкушения. — Я заберу его? — Быть может, — кивнула, слегка наклоняя голову, Овечка. — Я чувствую, что она нисколько не испугана. Говори, дитя. Скажи нам своё имя. — С-сначала вы, — произнесла с запинкой Эйлин, отступая. Она не поняла смысла слов Овечки, потому что ей казалось, словно страх, переплетённый с ужасом, — единственное, что наполняет сейчас её душу. Пытаясь сдержать крик, она начала медленно и неуклюже пятиться. Попытка к бегству была тут же пресечена Волком, материализовавшимся позади неё.       Он проговорил ей прямо в ухо: — У нас много имён.       Овечка жестом отозвала Волка назад, но это был не приказ. Мягко поглаживая рукоять лука, она произнесла: — Ты знаешь нас. — Вы… Киндред? Вы приходите за теми, чей срок подошёл к концу. Но разве…       Овечка жутковато расхохоталась, прикрывая рот ладонью. Весь её образ должен был внушать умиротворение и спокойствие, но по необъяснимым причинам создавал напряжение куда большее, чем прямая опасность, исходящая от Волка. — Нет, Эйлин, — девушка дёрнулась, услышав своё имя в устах мистического существа, — мы приходим на зов, который издаёт твое сердце. Это музыка, которую слышим только мы. — Я… не понимаю. Вы пришли, чтобы убить меня? Но я ничего не делала и ни о чём не просила!       Овечка, казалось, не слышала её слов. Она совершила кульбит в воздухе, подскочив при этом на невероятную высоту, и вытянулась по струнке, согнув одну ногу в колене. Волк же наворачивал вокруг неё круги, свесив набок розовый язык и не переставая скалиться. — Не могу понять, чего она хочет, милый Волк… Тебя тоже заполоняет её пустота? — Я знаю лишь, что мы зря проделали этот путь! Я жажду охотиться! — Всему своё время. И нам — также. Ничто не напрасно, если мы с тобой оказались в этом моменте. Мы зачем-то нужны ей, — на время разговора её взгляд был прикован к невидимой точке на другой стороне опушки, но затем она перевела свой пристальный взгляд на перепуганную девушку. — Подойди-ка, дитя.       Эйлин сама не заметила, как послушно сделала несколько уверенных шажков вперёд. Было ли это влиянием неведомой магии, или же волшебство заключалось в нежном тембре Овечки, но она подошла так близко, что могла при желании вдохнуть запах лоснящейся белой шёрстки. — Ты не просишь о смерти. Но в тебе нет жизни.       Овечка легонько толкнула её в области сердца. По груди разлилось тепло и утерянное давным-давно ощущение безусловного счастья. От неожиданности Эйлин издала стон, и по её щекам градом покатились слёзы. Беззвучно, как опадающая листва.       Киндред растворились в воздухе, чтобы через мгновение оказаться чуть поодаль. — Оно разбито, милый Волк. Ты понимаешь, что это значит? — Ни мёртвое, ни живое! — Ни мёртвое, ни живое.       Эйлин сидела на земле, обхватив руками колени. Она закрыла глаза, чтобы не видеть этих злосчастных масок, за которыми приходится тщетно угадывать выражения лиц. В голове звенело от боли, которая очень медленно отступала.       Овечка очертила на рыхлой земле круг наконечником стрелы. Линия начиналась и замыкалась ровно там, где сидела отрешённая девушка. Волк тем временем взмыл над её головой. Затем Киндред исполнили свой танец.       Эйлин не видела этого, но ощущала как одно из самых прекрасных переживаний в жизни. Она боролась с желанием открыть глаза, ей казалось, что это чарующее наваждение можно с лёгкостью спугнуть. Сквозь веки её ласкало мягкое изумрудно-золотистое сияние и мелодичные трели необыкновенных инструментов, звучавших то ли извне, то ли внутри неё самой.       Наконец, всё закончилось. — Бесцельное существование — непозволительная роскошь, дитя. Живи. Мы будем смотреть на тебя до того дня, пока не встретимся снова.       Эйлин встала и осмотрелась. Нарисованный круг исчез, будто его замело ветром. Краешком глаза она уловила какую-то тень, исчезающую в высоких кустах. Киндред завершили Охоту.