История правит миром.

      Тарталья частенько чувствовал себя немало измотанным после пар и работы, что совсем не удивительно. Каждый будет испытывать усталость после столь насыщенного времяпрепровождения. Правда, единственное, чем отличается сегодняшний рутинный день от других таких же — сейчас Аякс заходит в нужный подъезд аж в час ночи, параллельно думая, могут ли соседи-идиоты по квартире уже спать. Да, он по нужде начальства опять задержался на работе до упора. Из принципа парень сворачивает в сторону лестницы, полностью игнорируя лифт даже несмотря на боль в ногах, минует все ступеньки через одну, нарочно напрягая приятно побаливающие бёдра. Первый этаж остаётся позади, второй, третий. Тарталью клонит в сон, будто чугунная голова пуста от мыслей, а пятый этаж, по его рассеянным расчётам, уже достигнут. Хочется как можно скорее уже попасть в свою родную кровать и просто уснуть, словно младенец, прям так, в одежде. И вот, наконец, она, нужная дверь в конце лестничной клетки. Аякс без задней мысли хватается за её ручку, даже и не думая доставать ключи, ведь парни никогда не закрывались для удобства.       Как только перед Тартальей легко отворилась привычная дверь, сонный юноша, бесшумно зевая, привычно сделал пару шагов внутрь прихожей, практически не смотря по сторонам ровно до того момента, как до ушей не донеслось громкое, напряжённое собачье рычанье. Брови Аякса медленно сходятся к переносице, а губы приоткрываются в немом вопросе. Нет, живущие с ним Кейа и Венти конечно отбитые на голову, но, чтобы притащить домой собаку, не сказав Тарталье даже полуслова… Это заставило Аякса начать вертеть головой по сторонам, после чего его небесного цвета глаза раскрылись так широко, как это только возможно, а сам парень, кажется, тут же переборол всё своё желание спать разом. Вокруг него была почти такая же прихожая, как и обычно, только без вечного хаоса и… их вещей? Мебель стояла как-то по-другому, исчезла обувь, куртки, рюкзаки, различные бессмысленные вещи, ни разу не затронутые, но крайне нужные. По спине прошёл холодок. Какого чёрта произошло и как это вообще могло случиться всего лишь за какие-то жалкие полдня? Что за странные учебники на полках коридора, откуда? Собачий лай, доносящийся из закрытой, ближней комнаты, что принадлежала Аяксу, не утихал, после чего из этой же комнаты по квартире разнёсся негромкий, до жути мелодичный и бархатный, низкий голос, который очень смутно показался парню не только ужасно завораживающим, но и чем-то смутно знакомым.       — Аждаха, что случилось?       Всё ещё не совсем здраво соображая и пребывая в обоснованном культурном шоке, Тарталья не раздумывая пошёл на звук прямо в обуви, открывая дверь с такой силой, что совершенно не ясно, как она и вовсе не слетела с петель. И только Аякс собрался прокричать со всей силы очень уж интересующий юношу вопрос: «Что тут нахрен происходит?», как глаза его точь-в-точь встретились с испуганными янтарными глазками напротив.       Перед Тартальей предстал во всей своей красе очень уж миловидный юноша в коротком тёмно-коричневом атласном халате, просто идеально смотрящемся на, видимо, оголённом теле парня. Его длинные, тёмные волосы нежно струились по спине, спадая и с плеча, пока чуть более светлые концы этих самых прядей растворялись в контрастных белых простынях. Поза темновласого также была весьма интересной, парень сидел на коленях посреди огромной двуспальной кровати, полностью наклонившись вперёд, к грозного вида, тёмному шпицу в забавно воинственной позе, так, что на весу оставалось лишь одно его до ужаса соблазнительное место, часть которого весьма интригующе приоткрылась из-под халата. Взору постыдно застывшего Аякса любезно предстала полностью оголённая часть просто обалденной попки, да такой, что позавидовала бы любая девушка. Тарталья чувствует, что сон и усталость окончательно будто рукой сносит, и столь эффективно, что ему неосознанно приходится шумно сглотнуть вязкую слюну. Полгода без секса — это вам не шутки, хотя, в оправдание Аякса, увидев такое заинтересовался бы даже самый натуральный натурал. Незнакомец отмер первым. С чистым испугом на буквально идеальном лице тот резко выпрямился, полностью садясь на свою привлекательную точку, всё ещё едва ли прикрытую тёмной тканью, скорее машинально хватая в руки всё также с усердием лающего на чужака шпица, неосознанно пытаясь то ли защитить, то ли успокоить собаку. Густые ресницы часто хлопают в недоумении, а голова парня наклоняется к плечу, отчего тёмная чёлка спадает на глаза, мешаясь. Шестерёнки в голове Тартальи медленно, но верно начинают вращаться. Пора бы.       — Ой… а… это не квартира 74?.. — Аякс и сам не узнал свой голос, настолько он был хриплым и даже подрагивающим.       — Это 69-я. — тихо, но на удивление ровно ответил парень на кровати, что напрямую противоречило его чуть подрагивающим плечам и перепуганному виду. И тут Тарталья осознал своё крайне глупое положение во всей красе.       — Ууупс, не та квартираа — громко и нервно протянул Аякс, в шоке разворачиваясь на пятках и как можно быстрее начиная бежать в сторону двери, с шумом хлопая ей за собой и останавливаясь уже только на своём, реально пятом этаже, дабы выдохнуть. Похоже, невнимательный после сложного дня мозг Тартальи перепутал четвёртый этаж с пятым, а квартира бедного парня, к которому в час ночи ворвался чуть ли не с ноги какой-то мутный тип, была как назло одинаковой планировки с их. Как можно было так облажаться, ну, как? Нереальная тупость. В голове бегущая строка: «я должен извиниться», а от всё ещё глухо слышимого с этажа ниже лая собаки аж слегка передёргивает. Аякс клянётся себе наконец купить цифры номера квартиры на дверь, заходя в точно нужную квартиру.       — Бро, у тебя есть три секунды, чтоб проснуться, а то в ход пойдёт тяжёлая артиллерия! — посмеиваясь, парень ударил Аякса локтём в бок, что заставило рыжеволосого экстренно проснуться и поднять голову со стола. «Тяжёлая артиллерия» из уст Кэйи — это действительно звучит страшно и ещё какой повод быстро вырваться из оков сна. От идиотов можно ожидать максимально идиотского возмездия, этот урок был усвоен юношей ещё в самом начале первого курса.       — Чего тебе надобно? — пробубнил чуть ли не воскресший Тарталья, заторможенно моргая, с вопросом уставившись на друга, заставляя Альбериха вновь засмеяться. Так и хочется спросить у этого чертяги, как он нафиг засыпает под часа четыре утра и просыпается таким бодрым. И ответ энергетики не принимается, Аякс пробовал, там нет ничего святого.       — Спи, завтра ёлка. У нас вторую пару заменили на историю. Как раз увидишь хоть того секси препода, только не вздумай яица свои подкатывать, он уже почти мой — подмигивая, усмехнулся синеволосый. Да, Тарталья замечательно помнит о каком-то там красивенном историке из рассказов всё тех же Кэйи и Вена, что ещё и спорили на суефа актив этот бедный преподаватель или пассив, сразу отметая то, что парень и вовсе может оказаться натуралом. Но, вместо проявления интереса, Аякс лишь снова утыкается носом в стол, мыча что-то агрессивно неразборчивое. Это провал. Отступление бесполезно, бежать уже некуда. А он ведь так спокойно спал, ожидая самый обычный вышмат, который ведёт привычная старая карга, одним своим внешним видом помогая выучить значение числа Пи (ну ей реально будто бы было все 314 лет), а тут держите вам, история. Вообще, сейчас все пары и уже маячащая на берегу сессия по истории пугали Тарталью просто нереально. И сложилось всё как никогда просто — прошлым преподом по истории был пожилой мужчина с огоньком в глазах и просто гигантской дачей, которую ему край надо было покрасить. Аякс тогда сразу всё смекнул. Красить эту чёртову дачу, да ещё и в одиночку было отнюдь непросто, но всё же куда легче, чем запомнить «культурные и религиозные представления первобытного человека», так что, работа была проделана и вознаграждена возможностью парня более вообще не ходить на скучнейшие лекции ненавистного ещё со времён школы предмета. А если учесть, что Тарталья ещё и каждый год помогал эту самую дачу утеплять — можно вообще легко понять, откуда ноги растут у всех его на 4 закрытых сессий и зачётов совершенно без знаний. Вроде бы, вот он, идеальный для всех симбиоз, идиллия. Но пару недель назад историк как назло неожиданно сменился на того самого молоденького «секси препода». Судя по рассказам, строгого и беспощадного к людям без знаний, коим и являлся Тарталья. И совершая ещё большую ошибку, Аякс естественно не ходил ни на одну пару и с этим преподавателем просто из-за… страха? Именно. Что ж, спидран по истории звучит пугающе, пора с этим смириться.       — О, о, о, как тебе? — Кэйа снова ткнул локтём нервно вспоминающего даты Первой Мировой Тарталью. Дверь аудитории распахивается, а в ней мигом показывается высокая, стройная фигура, за спиной которой в глаза тут же бросился аккуратный хвост из длинных каштановых волос. Уже на этом моменте Аякса начало заметно перетряхивать. Эти волосы. Тёмные, шелковистые, такие, какие невероятно хочется потрогать, расчесать, пропустить сквозь пальцы, где, где же он видел их раньше? А потом взгляд Тартальи медленно перешёл на лицо и фигуру. И тут уже рот парня медленно приоткрывается в тотальном шоке, а руки хватаются за плечи натянувшего типично флиртующую улыбку друга, когда Аякс одним движением сгибается пополам и нелепо прячется за спиной Кэйи от пронзительного взгляда всё тех же, знатно впечатавшихся в сознание, янтарных глаз, внимательно осматривающих аудиторию на предмет изменений. Взгляд вошедшего организованный и крайне серьёзный, что совсем не соответствует тому, какими эти глазки случайно узрел Аякс сегодняшней ночью. Спина уверенно прямая, а из одежды на теле просторная молочная рубашка, открывающая заманчиво выпуклые ключицы, да невероятно обтягивающие брюки с высокой талией. И вот, знаете, есть люди, на которых будь они хоть полуголыми — никто и глазом не поведёт, а есть такие, как этот парень. На нём неприлично сексуально смотрится даже обычный деловой стиль, и чёрт с ней, с сексуальностью, это выглядит просто-напросто столь эстетично, что ненароком в голове Тартальи возникает и образ того тёмно-коричневого халата, еле прикрывающего очень уж вкусные места. Господи, Боже, никогда Тарталья ещё не чувствовал настолько ядерной смеси страха, удивления и восхищения сразу. Кэйа пытается выпутаться из мёртвой хватки товарища и поворачивается к парню, вопросительно приподнимая бровь.       — Только не говори мне, что это наш историк. Нет, бро, ну нет — выдыхает плаксиво рыжеволосый, садясь прямо и пытаясь ненароком прикрыть лицо руками, когда пронзительный взгляд доходит и до их ряда. Он точно запомнил Тарталью. Просто без вариантов. Аякс бы и сам запомнил лицо такого знатного идиота.       — Скажи, краш? — шепчет задорно синеволосый, краем глаза жадно наблюдая за тем, как преподаватель легко опирается о стол спиной, когда взгляд Аякса цепляется более за учебник в руках историка. Тот самый, который он ночью мимолётно заметил в прихожей. Капец. Кем нужно быть, чтобы иметь такое везение? — Точно подстать роли сына богатенького ректора. Ты чего такой, эй?       Вот он, свет в конце туннеля. Приплыли. Это он сейчас серьёзно? Сын ректора? Того самого влиятельного дядьки с верхов? Не успел Тарталья хоть как-то среагировать на неожиданно выкинутую информацию, как почувствовал на себе чуть ли не серьёзно выедающий насквозь взгляд. О, да. Уже через мгновение голубые глаза смотрели точно в глаза преподавателя. Снова. И к непомерному ужасу Аякса, второй слегка сощурился, явно находя юношу знакомым. Как же хочется спрятаться куда подальше именно сейчас, да хоть бы под землю провалиться, Господи, Тарталья на всё согласен. Секунда и голова темноволосого слегка наклоняется вбок, а прищур сменяется лёгким удивлением. Всё, надежда Тартальи на светлое будущее и склероз этого парня окончательно потеряна. Можно ли ему уже готовить сочинение для родственничков на тему: «Почему же меня отчислили» и «Почему отчислять могут так легко»?       — Думаю, мы можем начать. — всё же непоколебимо раздался по всей аудитории тот же низкий голос, приятно обволакивая в себе. Аяксу действительно кажется, что этим самым голосом можно легко ввести в транс и стаю опаснейших змей, но если про змей ещё неизвестно, то Тарталья уже точно добровольно попался под этот гипноз. И весь рой жужжащих от паники мыслей на удивление в миг притих, будто подчиняясь мягкому спокойствию чужого голоса. Тарталья весь начал неосознанно успокаиваться, обещая себе честно-честно как-нибудь разобраться со сложившейся ситуацией чуть позже, чуть ли не обмякая на своём месте. А это только самое начало лекции. Какие-то отдельные фразы или хотя бы просто цель сказанного совсем не задерживались в голове, будто и говорил преподаватель вовсе не на понятном Аяксу языке. Единственное, что парень мог, так это погрузиться в утягивающие своей глубиной, низкие нотки, но ровно до того момента, как в голове резко не всплыла ночная картинка очень уж интересного места. Того, что сейчас так туго обтянуто этими мешающимися брюками, а поверхность под ними ведь такая гладкая, упругая, идеальная, бери и трогай хоть сейчас…       — Бро, я пропал.       Так проходит и ещё час. Кэйа под боком что-то интенсивно рассказывает, иногда прерываясь на строение глазок непоколебимому историку, а Аякс просто хочет утонуть с головой в этом янтаре, сверкающем в глазах парня. Интересно, почему он вообще взялся именно за историю и как только можно в здравом уме настолько досконально выучивать весь этот ужас, да ещё и так, чтоб рассказывать целых полтора часа почти совсем не затрагивая учебник? Вот уж точно живой пример независимости от денег отца. Восхищение Тартальи к этому юноше вновь только возросло в геометрической прогрессии, но теперь уже не только из-за внешности. Интересно, а он сам ещё учится? Выглядит слишком уж молодо для человека, окончившего все пять курсов… педа?       — Чукча, я скоро буду на полном серьёзе брать с тебя деньги за работу твоим профессиональным будильником. — перед лицом Аякса замахала ладонь в чёрной перчатке без пальцев. А вот и не правда. Тарталья уже платит ему за роль «Профессионального будильника» как минимум вечно полным холодильником еды, так что эти два недоразумения, зовущие себя его друзьями и соседями будут обязаны разбудить Аякса хоть из гроба.       — Думаю, на сегодня всё. Если у кого-нибудь есть вопросы — я всё ещё здесь, спасибо за внимание. — донеслось до парней не менее серьёзное окончание лекции, после которого на лице тёмноволосого всё же показалась лёгкая улыбка. Это заставило Тарталью наконец отмереть, одним из первых соскочив со своего места. Аякс намерен всё же извиниться, не считая возможным более тянуть с этим, как минимум из-за того, что будет крайне впечатляюще на последнем-то курсе завалить сессию только по вине собственной тупости, хотя, кого он обманывает, в понятие этой самой собственной тупости входит и полное не учение хоть какого-либо материала. Можно идеально вызубрить даже идиотский вышмат, Тарталья уверен, если он соберёт все свои мозги в кучу, то сможет зазубрить в конце концов совершенно любой предмет, но не историю, это же невыносимо! Как можно вообще запихнуть в черепную коробку столько годов и событий, а они ведь все идут ещё и в свой век, вытекают одно из другого, а эти войны, восстания, ужас! Или же Аякса подстёгивает извиниться что-то ещё…       Парень на ходу к столу преподавателя запускает ладонь в свои натуральные рыжие волосы, легко взлохмачивая их, дабы немного собрать мысли в голове, заранее сформулировать текст объяснений. Этот жест, быть честным, ненароком привлекает к себе немало женского внимания, но, к сожалению, сейчас Тарталье немного не до этого. Совсем чуть-чуть. Ведь вот он, историк во всей своей красе, ведёт оживлённое обсуждение чего-то с главной зубрилой всей группы и искренне, чисто улыбается. И вот он, Аякс, который видя эту картину случайно ловит себя на мысли о готовности выучить историю всеми возможными и невозможными способами только ради того, чтобы лицезреть чужие растянутые в улыбке губы как можно чаще.       — Дорый день, ты… вы можешь… те… выйти со мной, пожалуйста, на пару минуток? — слегка замялся юноша, пытаясь не смотреть в чужие глаза, словно нашкодивший ребёнок, что смотрится наверняка очень забавно, учитывая то, что этот «ребёнок» был заметно выше и шире в плечах милого преподавателя, чьё имя Тарталья до сих пор не знал.       — Ты Аякс, полагаю? С удовольствием. — кивнул, пытаясь скрыть всевозможные эмоции, историк, беря в на удивление эстетичную, как для мужской, ладонь свой учебник. Тарталье оставалось лишь болванчиком кивнуть, пытаясь как можно более усмиряюще смотреть на корчащего непонимающие лица друга сзади аудитории, сверля того максимально серьёзным взглядом. За этим увлекательным занятием парень чуть не пропустил момент, когда преподаватель начал спокойно удаляться в сторону двери, так что пришлось сравняться с историком с помощью лёгкого бега. Как только оба преодолели аудиторию, выйдя в характерно шумный коридор, Аякс решил тут же выдать весь заранее заготовленный в голове текст прям тут, не давая им даже немного отйти от дверей. Если он не решится сейчас — не скажет и потом.       — Я очень-очень сильно хочу извиниться перед вами за то, что произошло вчера, ну, то есть, сегодня, ночью. Я просто немного устал и думал, что иду на пятый этаж, но это был четвёртый и та же самая квартира и… я правда ничего вообще не видел и… — начал чуть ли не на одном дыхании Тарталья, уверенно смотря точно в глаза парню напротив, заменяя на ходу некоторые заученные заранее слова и формулировки на то, что просто первое придёт в голову. Историк честно пытался до последнего сохранять хладнокровие, но всё же решил прервать рыжеволосого уже слегка по-доброму посмеиваясь.       — Не переживай так из-за этого, Аякс. Со всеми случается, да и я не особо умный, дверь не закрыл. — от скромного смеха и так довольно суженные глаза темноволосого, аккуратно подведённые косметикой, сощурились ещё больше, делая юношу просто невероятно милым и привлекательным, пока каштановые пряди аккуратной чёлки красиво дополняли каждое движение мимики.       — Должно быть, я сильно напугал вашу собаку. — на парах облегчения выдал Тарталья первое, что только пришло в голову, чувствуя себя чересчур открытым перед этим парнем, будто у него в миг просто отняли способность хоть что-либо утаить.       — Аждаха у меня тот ещё защитник. — от упоминания собаки на лице преподавателя впервые расцвела улыбка, пускай и немножко, но уже оголяющая белоснежные зубки. Аякс чувствует невероятную правильность своих действий.       — Я обязательно должен извиниться и перед ним. Не подскажете, какое лакомство лучше подошло бы для переговоров? — как-то само собой вырвалось это ещё до того, как Тарталья и сам смог осознать, что ляпнул. Он только что прямым текстом напрашивался домой к своему преподавателю. К сыну ректора. К очень привлекательному сыну ректора. А самое страшное, что он действительно хотел бы… вот же чёрт… его же сейчас пошлют на все четыре стороны? Так ведь?       — Думаю, ты мог бы зайти с этой целью… сегодня вечером? В восемь? Нужно же мне где-то обсудить с тобой твои пропуски и информацию, любезно передоставленную о тебе прошлым историком. — о, да, он всё ещё искренне улыбался, пугая Аякса в шутку, конечно, приглашать студента в собственную квартиру не входило в его планы, но… эти голубые глаза такие красивые, правда?       — Серьёзно?! — слишком уж громко выкрикнул Аякс, с прискорбием ожидая худшего исхода. И даже неизвестно, что сейчас преобладает в голубоглазом: шок от раскрытия всех его тёмных карт, стыд за неуважение к чужому явно любимому предмету, неистовая радость от самого приглашения или… что-то ещё, чему парень не может дать пояснения? От крика Тартальи почти все люди, находящиеся рядом в коридоре обернулись на парней, но сейчас наплевать на это вообще. — Простите, извините, правда, но я не всё ещё знаю твоего имени…       — Чжун Ли. Думаю, ты ещё успеешь запомнить, Аякс. — и опять эта ужасно красивая улыбка.       — Как красиво… И я приду сегодня! Обязательно.       Кэйа будет очень сильно обижаться, но если это вся цена за вечер в компании столь замечательного парня, который может ещё и помочь с нелюбимым когда-то предметом — Аякс готов отдать эту плату не думая и секунды. Ах, да, а ещё суефа правду говорит, в отличие от чуйки Венти. Пассив всё-таки. Но об этом, пожалуй, уже потом…