Эксперимент

Все знают, что капитан Ханджи личность весьма эксцентричная и, безусловно, бесстрашная. С такой же смелостью, как при чуть ли не объятьях с титанами, женщина обращалась с капралом Риваем. Пожалуй, она единственная решалась на такое простецкое, даже небрежное с ним общение. И не мудрено, что пренебрегая субординацией, вежливостью, излишним уважением и церемониями, что бесконечно отдаляют людей друг от друга, она смогла стать для мужчины близким и родным человеком. С ней можно было спокойно ругаться, обмениваться исключительно в их понимании «дружеским» подтруниванием, а, частенько, и крепким словцом и затрещинами. Чистоплюй даже не заметил, как их специфичная дружба переросла в отношения другого порядка, притом не менее специфичные. Война войной, а жизнь все равно идет вперед: люди упрямо устремляют взгляд в будущее, надеются и… влюбляются. Вот и капрал, несмотря на свою чуть ли не круглосуточную бдительность, проглядел тот самый момент, когда оказался перед той самой «условной чертой». Нет, он бы конечно заметил и, наверняка, отошел бы на безопасное расстояние от нее, но Зоэ не оставила ему такой возможности, легко и непринужденно вытолкнув его за эту невидимую границу. Обратно дороги уже не было, и Риваю не оставалось ничего, кроме как просто принять тот факт, что он полюбил эту аномальную чудачку. И он принял это, хоть и дорого ему обходилась такая любовь. Женщина доставляла несчастному капралу много беспокойства: то в очередной раз так и норовила залезть в пасть свежепойманному титану; то запиралась на часы, а то и дни, в своем кабинете без еды, воды и сна; то просто выводила своими безумными выходками. Мало того, Ханджи, как оказалось, была безнадежным романтиком. Однажды женщина ворвалась в кабинет Ривая с настораживающе серьезным лицом, официозно отдала честь и, обращаясь по званию, попросила срочно проследовать за ней. Одно только это было сигналом готовиться к худшему. Капрал прекрасно чуял настроения женщины, и ее волнение не на шутку озаботило его. Не задавая лишних вопросов, мужчина последовал за разведчицей. Известие о том, что подопытные образцы сбежали и жрут солдат по чем зря; очередной взрыв в лаборатории; визит короля; да хоть прорыв стены и грядущий апокалипсис! Он ждал все, что угодно, но когда ученая подвела его к шатру, в котором новенького титана скрывали от солнечных лучей, большая часть его «оптимистичных» догадок улетучилась. Ривай с минуту смотрел на бестолково разглядывавшего новоприбывших трехметрового, кажется, Бане*. Решив, что с игрой в гляделки пора кончать, он, ожидая объяснений, обернулся к Ханджи и дрогнул. В метре от титана валялось некое подобие картонки, на которой красовался видавший виды и, кажется, целиком состоящий из вмятин, котелок, на крышке которого зазывно лежали две погнутых ложки – видимо, они с этим котелком многое пережили вместе. Следом за вульгарной посудой взгляд мужчины упал на не менее потрепанный временем алюминиевый стакан с какой-то сорной травой и пушистым желтком одуванчика**. К такому жизнь капрала явно не готовила. – Что это за херня? – отойдя от секундного шока, выдавил брюнет, не сводя глаз с непередаваемой словами композиции. – Как грубо! Между прочим, это я нам покушать сделала, – женщина глупо улыбнулась и плюхнулась на импровизированную сидушку, усевшись по-турецки, – Мы в последнее время были завалены работой и не могли уделять друг другу внимание, так что, я решила, раз пока что штиль, почему бы не воспользоваться этим? К тому же ты со своими отчетами там скоро совсем стухнешь – даже на завтрак сегодня не соизволил явиться! Видишь, какая из меня прекрасная жена выйдет! – Ханджи подняла крышку котелка, с гордостью демонстрируя содержимое, которым, наверное, даже скот побрезговал бы. – Да. Прекрасная. Если только найдется смертник, готовый взять тебя в жены, – оценив кулинарные изыски любимой, монотонно проговорил мужчина, на что Зоэ лишь рассмеялась. – Садись давай! – явно веселящаяся женщина похлопала рукой подле себя и, ничуть не смутившись мрачного взгляда, прибавила, – Чисто тут, титаном клянусь! Заунывно заурчавшая за спиной мужчины тварь стала последней каплей. Разочарованный и раздраженный Ривай, проклиная мирозданье, направился к выходу, но шустрая Ханджи успела его перехватить. Хотя, это, конечно, мало чем могло помочь, ведь капрал хоть и меньших габаритов, но, без сомнений, сильнее женщины, а потому мог спокойно уйти, оставив неудавшуюся Марту Стюарт наедине с ее питомцем. И он ушел бы. Но остался, не в силах противиться схватившимся за рукав его форменной куртки перебинтованными пальцам и слезно-просящим остаться глазам. Что бы кто ни говорил, а капрал не был черствым и бесчувственным человеком. Он умел ценить как человеческую жизнь, так и прилагаемые людьми усилия. И потому, Ривай просто не мог уйти, понимая, что Зоэ, несмотря на занятость и дикую увлеченность, забросила, – почти забросила, – своих титанов, чтобы побыть с ним. И, конечно, он не мог не отметить то, что равнодушная к быту Ханджи, всегда питающаяся в столовой или сухпайками, не жалея пальцев, сготовила ему это нечто. И потому, сто раз жалея о том, что вообще связался с этой чудачкой, и собрав всю свою мужскую волю в кулак, Ривай остался и сел на злосчастную сидушку, скрестив руки на груди и буравя хмурым взглядом вновь воодушевившуюся женщину. Он даже пообещал себе мысленно, что какой бы отравой не собралась почивать его любимая, он съест все с невозмутимым видом, пробурчит ей одобрительное «Скажу Ирвину, чтоб скинул тебя со стены к твоим титанам, если человечество лишится своего самого сильного солдата» и одарит ласковым щелбаном. Довольно, почти победно, улыбающаяся Ханджи тут же подсела к брюнету. – Это тоже для того, чтобы есть? – не то в шутку, не то серьезно спросил мужчина с могильным выражением лица, кивнув в сторону стакана с сорняками. – Господи, нет конечно, балда! Это для красоты, – резко выдала разведчица нравоучительным тоном и тяжело вздохнула, – Совсем нет в тебе духа романтики… На такое замечание Ривай промолчал. Да что, собственно, он мог ответить женщине, которая устроила ему романтический ужин, – простите, ланч,– в шатре у титана? К трапезе Ханджи приступать не спешила, выразительно глядя на предмет своей ушибленной любви, ожидая когда тот уже отведает то, что она готовила специально для него. – На, – женщина буквально сунула в руку Ривая более-менее прилично выглядящий столовый прибор; себе же она оставила самую покореженную ложку – не будет же Его Чистоплюйное Высочество есть таким убожеством! – Тарелки где? – задал мужчина вполне резонный вопрос, после которого наступило секундное неловкое молчание. – Ты со мной целовался? Целовался. Так что, из одной кастрюльки поесть – твой перечищенный рот не отвалится, – сказала как отрезала Зоэ. Что ж, путей к отступлению не осталось. Поняв, что от угощения никак не отвертеться, мужчина успокаивал себя мыслью, что проглотит все не жуя и не распробовая, но сделать это не представлялось возможным. Повторяя про себя обещание, данное самому себе какие-то минуты назад, Ривай зачерпнул ложкой непознаваемую субстанцию и, скрепя сердце, хотел было отправить ее в рот, но застыл, мрачно зыркнув на таращившегося на парочку титана. – Не стесняйся. Бане просто очень любознательный и потому не может не интересоваться, что это мы тут делаем, – пояснила, как обычное дело, исследовательница и мечтательно сплела руки в замок у груди, – Мне даже кажется временами, что он что-то вроде девианта. Видишь же, глаза умные, – почти с восхищеньем протараторила она, указывая рукой на две огромные черные бусины, в которых угадывался не ум, а лишь обусловленный инстинкт и бездумная жажда. – Дура. Он просто хочет нами поживится, – прокомментировал капрал, за что получил в свою сторону недовольный взгляд. – Конечно хочет, он же титан. Ты просто не понимаешь..! Ай, да что с тобой говорить, – махнула рукой ученая, спустя небольшую паузу добавив, – Все равно он тут намертво приколочен, так что расслабься и ешь. Как бы ни пытался мужчина оттянуть время, но так или иначе, избежать страшной участи он не мог. Ривай отправил в рот содержимое своей ложки и в который раз в напряжении замер пораженный – уж что-что, а удивлять Ханджи умела. Однако, страхи были напрасны, и мужчина почти расслабился. На вкус это оказалось значительно лучше, чем на вид. Даже, можно сказать, вкусно. Успокоенный тем, что вероятность отравления в разы снизилась, хоть и не исчезла совсем, Ривай неспешно продолжал есть, пока Ханджи пялилась на него, растянувшись в неопределенной улыбке, и машинально уплетала свое «лакомство». В какой-то момент две ложки столкнулись друг с другом, что не могло не вызвать у любительницы подурачиться желания устроить маленький бой. Она толкалась, давила к самому дну чужую ложку своей, тепло улыбаясь с задором и растекающейся где-то внутри самых зрачков лаской. Брюнет безынициативно делал вид что обороняется, но, в конце концов прижал «соперника» к самой земле. То есть, к донышку котелка. Иной, глядя на все это со стороны, нервно сглотнул бы при виде лица мрачнее тучи, но Зоэ прекрасно видела, чувствовала, как в глубинах черноты глаз мужчины плещутся скрытые теплота и едва ощутимый задор. Когда котелок наконец опустел, а Ханджи резко встала с места, Ривай уже начал морально готовить себя к очередному сюрпризу. – Эх! Побили баклуши, пора и честь знать, – сладко потягиваясь, объявила вдруг женщина, – Меня еще ждут исследования, а тебя – твои отчеты. После этих слов, мужчина мог вздохнуть с облегчением. И вздохнул. Но, почему-то с легкой толикой разочарования. – Эй, – окликнул свою аномальную избранницу капрал, когда та собралась уже выходить из шатра. – Что такое? – сквозь очки на него уставилась пара вопрошающих глаз. – Спасибо, – сказал почему-то вместо заготовленной фразы Ривай и тут же спешно добавил, – Только никогда больше ничего не готовь. – Хорошо, – улыбнулась разведчица, отодвинула толстую ткань брезента и ушла. Ривай хорошо помнил этот случай с ланчем. Тогда он даже подумал, что в Ханджи и правда есть что-то по-женски милое. Как же жестоко он ошибался! Ночной инцидент, когда после отбоя в личную комнату капрала забралась Зоэ, позволил ему убедиться, что в этой чокнутой абсолютно ничего нет от нормальной женщины. Да и от нормального человека тоже ни грамма. Капрал Ривай – сильнейший из солдат и командир Отряда Специального Назначения по совместительству. Воистину, внушающий страх и трепет своим подчиненным, он всегда проявлял себя стойким бойцом и человеком тяжелым… Тяжелым и, безусловно, бесстрашным. Бесчисленное количество раз он буквально вылетал из пасти самой смерти, умудряясь, совершив красивый пируэт, выдрать этой самой смерти приличный шмат мяса. Бесконечно презирая своего безмозглого врага, он никогда не испытывал перед ним страх. Даже когда находился один в окружении с двумя последними лезвиями. Теперь же, видя безумно ухмыляющуюся рожу разрумянившейся Ханджи, капрал познал, что есть страх, причем во всей его красе. Глядя на обнаженную, затянутую в ремни, Зоэ со страпоном мужчина уж и не знал – краснеть ему или бледнеть. – Что… Что это, блять, значит?! – на всегда спокойно-хмуром лице капрала красовалось непередаваемое выражение. – Экс-пе-ри-мент, – растягивая каждый слог и расплывшись в безумной улыбке, томно проговорила женщина дрожащим от предвкушения голосом. Ривай проклял тот самый день, час, минуту и секунду, когда зачем-то связался с Ханджи. ____________________________________________________________________________ * – из истории о шотландском клане людоедов. ** – на языке цветов одуванчик означает: "Не грусти", "Я рад, что сейчас мы вместе", "Я хочу остановить это мгновение"; обозначает счастье, верность, преданность, улыбку, радость жизни.