Питер Пэн и Мойдодыр

Оказавшись на берегу, Питер спрятался за деревьями и немедленно стянул через голову расшитую кружевами сорочку, в которую его обрядил Крюк, ссылаясь на отсутствие другой подходящей одежды. Спать в ней ещё было терпимо, но, покажись Питер в столь нелепом виде любому обитателю острова, то не избежал бы хохота и обидных комментариев. Лучше уж голышом побегать, на манер индейцев, чем в этом вот безобразии. На корабле пришлось погостить несколько часов, пока тот не доплыл (то есть не дошёл, как всякий раз строго поправлял Питера Крюк), до берегов Нетландии. Выкупанного мальчишку обтёрли полотенцем, нарядили в белую сорочку до колен и заставили съесть целую тарелку супа. Питер ворчал, что гадские взрослые со своими странными представлениями о еде могут катиться в пекло, но слопал всё с завидным аппетитом и даже ложку облизал. Вкусно! Капитан Крюк, посмеиваясь в кулак, загнал сорванца в кровать и укрыл одеялом, а сам вышел из каюты на палубу, чтобы не мешать мальчишке как следует выспаться. Так Питер и проспал до самого берега, а потом, получив от пиратов несколько приятных подарков и свой волшебный браслет, под одобрительный свист и аплодисменты взлетел в небо и умчался на остров, чтобы спрятаться за деревьями и снять дурацкую смущающую сорочку. Подарки пиратов обрадовали паренька настолько, что он почти забыл про приключение с мочалкой. Кусок сахара Питер забросил в рот сразу, а вот с игрушечным деревянным корабликом и новым кинжалом пришлось повозиться, чтобы придумать как дотащить их до домика: без карманов-то, и при этом не выронить из рук. Выходом стала пресловутая сорочка — с завязанными рукавами она сыграла роль неплохого мешка. К домику-на-дереве Питер летел огибая поляну, где встретил Мойдодыра, по широкой дуге. Каково же было возмущение сорванца, когда он увидел умывальник чуть ли не у самого порога! Более того, Питер ошеломлённо завис в воздухе, наблюдая, как мальчишки с радостными визгами носятся под дождём из мыльных брызг и играют с пеной и пузырьками, пока один из них с совершенно довольным видом купается в раковине, а другой поторапливает, нетерпеливо подпрыгивая рядом. — Кошмар, — произнёс Питер, оглядывая творящееся вокруг. — Им что, всем… нравится? — Питер, давай к нам! — закричали мальчишки снизу, заметив предводителя, и Питер, вздрогнув, шустро залетел домой. Там за столиком сидела Вэнди и вышивала цветок, негромко при этом напевая. — Ох, Питер, представляешь, Мойдодыр сказал, что останется здесь погостить, и переместился прямо на нашу поляну, — радостно поделилась Вэнди. — Как хорошо, теперь можно купаться хоть каждый день! Мальчишки ужасно обрадовались. — Потому что дурни, — буркнул Питер Пэн, сгружая сорочку-мешок на постель. Похоже, перспектива ежедневного мытья не нравилась только ему. Вэнди строго погрозила мальчишке пальцем. — А ну не ругайся, они молодцы. И где твоя одежда, Питер? — Потерял, — буркнул в ответ мальчуган. Лететь на поиски вещей было откровенно лениво. Тогда Вэнди направилась к сундуку и достала те самые тряпки, от вида которых у сорванца сводило зубы и хотелось ругаться. — Я это не надену. — Но ты ведь не можешь всё время бегать голеньким, — Вэнди красноречиво посмотрела на неодетого мальчишку, завернувшегося в одеяло. — Это негигиенично. — Какие ты слова знаешь, аж тошнит, — фыркнул Питер, отворачиваясь. — Лучше сшей нормальные штаны, а не этот вот кружевной кошмар. Вэнди рядом недовольно сопела, но Питеру было плевать. А потом девочка достала из сундука ещё кое-что. — Ладно, как хочешь. Но тогда — вот, это подарок Мойдодыра, чтобы заставить тебя следить за чистотой и внешним видом. Питер вздрогнул, с тревогой уставившись на ту самую щётку, которой не так давно его отшлёпал и выкупал Мойдодыр. — Вэнди, не будь дурой, ты со мной не справишься, — ухмыльнулся Питер. — Да я сейчас сам тебя поймаю, задеру платье и отхожу этой самой щёткой. — Ах так! — Вэнди обиженно топнула ногой. — Ну, сам напросился! Она подбросила щётку в воздух, и та ожила, закружив вокруг испуганно застывшего проказника. Питер попятился, уткнувшись в стену, и плотнее завернулся в одеяло, но тут начало твориться совсем уж невообразимое. Одеяло зашевелилось, переползло на верхнюю часть тела и замоталось сильнее, так что руки оказались плотно прижатыми к бокам. Почувствовав, что ноги и попу больше ничего не скрывает, Питер забарахтался, но тщетно: одеяло держало на совесть. Тогда сорванец уселся, прижав коленки к животу, но простыня под ним резко выдернулась, заставив мальчишку потерять равновесие и шлёпнуться на бок. На голую попку мгновенно прилетел звонкий шлепок, и Питер дёрнулся, укатываясь от щётки. Барахтаясь и дрыгая ногами, сорванец случайно перевернулся на живот и внезапно понял, что дальше катиться не может: простыня взлетела, свернулась жгутом и притянула спелёнутого одеялом мальчишку к кровати. — Эй! Перестань! — Питер изо всех сил пинал воздух, но добился лишь того, что ожила и подушка. Сорванец оказался приподнят, и через секунду лежать стало мягче, зато голая попа выпятилась совершенно бесстыдно, а вертеться теперь получалось гораздо хуже. — Вэнди, сделай что-нибудь! По попке зашлёпала щётка, а Питер не мог ни увернуться, ни уползти, ни даже прикрыться ладошками. После прошлой порки прошло совсем немного времени, но нашлёпывал Мойдодыр со знанием дела: больно, горячо и без последствий, кроме покраснения и остаточных ощущений. Возможно, он владел особой воспитательной магией, чтобы его подопечные получали от шлепков только обидный болезненный урок: без вреда для здоровья и даже без синяков на воспитуемом месте. Вроде бы совсем недавно брыкался под кусачей щёткой Мойдодыра — и вот опять. И снова на порку смотрит Вэнди. Питер мотал головой, возмущался и пинался, но по попке всякий раз попадало горячим и крепким шлепком. — Ай! Ой! Больно! — кричал озорник, молотя по кровати голыми ногами. — Вэнди, Вэнди, прости! Останови её! — Уже забыл, как грубил и угрожал, Питер? — нахмурилась девочка. — Сейчас твоя попка хорошенько получит волшебного шлёпанья, потом ты выстираешь и развесишь своё постельное бельё, а потом причешесься и наденешь приличную одежду. — Не-ет! — по попке снова и снова прихлопывали, разжигая на несчастных половинках настоящий пожар. — Я не хочу слушаться! Не буду стирать! — Будешь-будешь, мне уже надоело делать всё одной, — Вэнди скрестила руки на груди, наблюдая за строгим отшлёпом. — Я вам и стираю, и готовлю, и шью, и сказки читаю, и даже убираюсь в домике! Понимаю, что вы с мальчишками предпочтёте жить в грязи, чем возьмёте в руки веник, но теперь у меня есть волшебная щётка, и мы наконец разделим обязанности. Думаешь, мне не хочется весь день только и делать, что играть, а Питер? Питер, тем временем, мечтал лишь об одном: чтобы щётка перестала плясать по его булочкам. Он брыкался совершенно дико, поджимал ягодицы, сводил и разводил ноги, но ничего не помогало защитить от шлёпанья бедную голую попку. — Ну Вэнди! Убери её! — прохныкал Питер Пэн, когда ягодицы уже вовсю пылали, и по цвету наверняка сравнялись с помидорками. — Могу отозвать щётку, если пообещаешь выполнить всё, что я сказала. Обещать и тем более делать мальчишка не желал. Но и терпеть отшлёп становилось всё сложнее. — Ладно! Уй-юй-юй! — пискнул Питер, задумав удрать как только получит свободу. Но Вэнди его тону не поверила. Видимо, хорошо знала привычки ленивого мальчишки. — Не «ладно», Питер. Ты ведь сразу же улетишь, правильно? Давай так, перестань дёргать ногами, я сниму и уберу браслет. Хорошо? Спорить, когда так больно нашлёпываемой попе, Питер больше не рисковал, поэтому согласился. Где носило Динь-Динь он не знал, но когда она вернётся, можно будет выпросить у феи волшебной пыльцы. — Забирай этот феячев браслет, — протянул он к девочке ногу. — И я правда постираю и оденусь, только хватит меня наказывать! Повинуясь взгляду Вэнди, щётка отлетела в сторону, но продолжала угрожающе висеть в воздухе, изрядно напрягая. Питер позволил стянуть с себя волшебный браслет, поёрзал коленками по матрасу и поджал полыхающие ягодицы. Одеяло почему-то не разворачивалось, и из получившегося кокона по-прежнему с одной стороны торчала лохматая голова, а с другой — елозящие ноги и голая покрасневшая попа. — Почему оно не развязывается? — настороженно уточнил Питер. Одеяло удерживало его на месте и встать паренёк по-прежнему не мог. — Для начала смажу твою попу кремом, — улыбнулась Вэнди, присаживаясь рядом на кровать. — И ещё тебя нужно расчесать, совсем лохматый стал. — Стой! — Питер покраснел и попытался откатиться, но держали его крепко. — Не надо ничем намазывать, само пройдёт! Но Вэнди, не слушая возражений, уже нежно втирала в пострадавшее место крем от ушибов. Причины возражать у Питера были — во-первых, стыдно, когда девчонка трогает попу, а во-вторых — от этого крема места ушибов всегда горели огнём. Каково будет только что отшлёпанной попке, Питер Пэн боялся даже представить. — Ничего страшного, это полезно, — улыбалась Вэнди, щедро обмазывая розовую попу со всех сторон, включая нежную полосочку между половинок. — Краснота, может быть, подержится чуть дольше, зато урок усвоится лучше и мне не придётся опять тебя шлёпать совсем скоро, Питер. Крем должен был войти в силу через пару минут, а пока Питер чувствовал только нарастающее тепло и жгучее смущение от действий девчонки. Ткнув напоследок пальчиком в совсем уж чувствительную точку, чтобы промазать и там, Вэнди ушла мыть руки. — Тьфу, лучше б я сразу постирал эти дурацкие тряпки, — буркнул Питер, с замиранием сердца ожидая, когда тепло перерастёт в нестерпимое жжение. — Вот же чистюля. Вскоре вернулась Вэнди, вооружилась густым гребнем и принялась тщательно расчёсывать непослушные всклокоченные кудри. Питер шипел и пытался отдёрнуть голову, но после нескольких крепких шлепков по попе угомонился и позволил себя причесать. Стянув мальчишке волосы на затылке серебряной ленточкой, Вэнди полюбовалась проделанной работой и разрешила, наконец, одеялу развернуться, выпустив Питера. Мальчуган немедленно схватился за отшлёпанные половинки, принявшись их растирать. — Раз тебе так нравится бегать голышом, то сначала стирка, а потом — одеваться, — скомандовала Вэнди. — Посверкай красненькой попой, чтобы другие мальчишки видели, что с ними будет за непослушание. — Когда я просил тебя стать нашей мамой, то хотел сказок, а не воспитания, — пробурчал Питер, собирая вновь присмиревшее постельное бельё в охапку. — Ещё скажи, что будешь заставлять есть суп и ложиться спать вовремя. Рядом летала щётка, готовая в любой момент надавать по попке, поэтому убегать Питер пока не рисковал. А Вэнди шутку не оценила, всерьёз задумавшись над предложением. — Знаешь, отличная идея. Спасибо, Питер, — улыбнулась девочка. — А ещё я давно собираюсь научить вас всех читать и писать, поэтому по утрам будем играть в школу. Питер замер, ошеломлённо глядя на Вэнди. Похоже, предлагать девчонке стать мамой потерянных мальчишек было не лучшей из его идей.       Прежде, чем Вэнди удовлетворилась результатом, и отстиранное бельё повисло на верёвках, Питеру пришлось изрядно потрудиться. Стирал мальчишка на улице, возле отпускающего одобрительные замечания Мойдодыра. Щётка по-прежнему летала следом за сорванцом, норовя за любой неосторожный рывок наподдать по попке, поэтому приходилось стараться, чтобы у неё не возникало для этого причин. — Правильно, Питер, молодец, — хвалил оживший умывальник, пока мальчуган усердно драил простыню об стиральную доску. — Чистота — залог здоровья. А знаешь, что происходит с дурными мальчишками, которые заболевают по своей глупости и упрямству? К ним в гости приходит доктор Айболит. Питер Пэн насторожился. Сказку про доброго доктора ему уже читали. — Но он же — этот… — задумался сорванец, вспоминая мудрёное слово. — Ветер… Верете… Вере-тере-нар! Он животных лечит. Вэнди читала, я помню. — Айболит лечит магией, Питер, — Мойдодыр похлопал подошедшего за чистой водой паренька полотенцем по плечу. — Он может лечить кого угодно, но для озорников у него припасены самые неприятные способы лечения, чтобы заодно приподать хороший урок. Питер недовольно сморщился: лечиться мальчишка любил ещё меньше, чем мыться и работать. Он любил только игры и развлечения — чем опаснее и захватывающее, тем лучше. Наконец со стиркой было покончено и Вэнди повела мальчишку одеваться. Причём одеть решила сама, чтобы он ничего «случайно» не порвал. Так как девочка была ниже ростом, Питеру пришлось по её просьбе наклоняться и поворачиваться в разные стороны. Одежда мальчишке не понравилась абсолютно вся. Узкая тесная майка облегала грудь и спину, в вышитой и украшенной кружевами рубашечке Питер чувствовал себя разряженным павлином, плюс ещё и лента-бант, повязанная девчонкой на шею, добавила мальчишке повод для возмущения. — Ты же понимаешь, что всё порвётся в хлам? — скептически спросил Питер, послушно продевая ноги в кружевные плавки. Вэнди натянула их выше, чем предпочёл бы мальчишка, и ткань врезалась в попу, вызвав ощутимый дискомфорт. — Пока походи нарядным, ладно? — девочка поднесла Питеру приготовленные заранее короткие шорты. — Потом сошью тебе повседневную одежду, а в этом будешь ходить только на уроки. — Уроки? — протянул Питер, брезгливо морщась. — Каждое утро, — Вэнди строго погрозила пальчиком. — И не вздумай прогуливать, а то опять отшлёпаю по голой попке. М-да уж, мало ему было просто строгой Вэнди, теперь у Питера появилась строгая Вэнди с-волшебной-щёткой, которая щедро раздавала шлепки. Питер вздохнул, придумывая, как бы поломать дурацкую щётку и прогнать Мойдодыра из ЕГО Нетландии. С жёстким суровым капитаном пиратов мальчишка ещё был готов мириться, да и привык, но Крюк не надоедал своим присутствием ежедневно, да ещё и наказывал только за серьёзные шалости, когда сорванец совсем уж откровенно нарывался. Что касается умывальника, то Питеру доходчиво объяснили, что теперь придётся подходить к нему самостоятельно и очень часто: дважды в день чистить зубы и умываться, каждый раз перед едой мыть руки, минимум через день полноценно купаться, натирая тело щётками, а также мыть голову. Разумеется, против такого произвола Питер возражал. Однако, что Вэнди, что Мойдодыр были непреклонны: они собирались купать мальчишку волшебными методами каждый раз, когда он выпачкается и не придёт помыться сам. — Всё равно ты не будешь торчать в Нетландии вечно, — бурчал Питер Пэн, наблюдая за словно бы уснувшим, не двигающимся Мойдодыром. — Я же не один на свете не люблю купаться. — Ты прав. Но не забывай, что я волшебный, и могу находиться одновременно в нескольких местах, — захохотал очнувшийся Мойдодыр, и Питер аж подпрыгнул от неожиданности. — Я научу тебя соблюдать чистоту, как и обещал, а потом — посмотрим, как будешь себя вести. — Блин, — уныло пробормотал Питер, поправляя красивую, но жутко неудобную рубашку. — Ну почему всем меня хочется повоспитывать?.. Мне и в рванье нормально было. Задолбали. Питер сердился и недовольно сопел, понимая, что встрял надолго.