***
Это всё было похоже на глупую и страшную реальность. В детстве детей учат, что добро всегда победит зло, прилетит волшебник на голубом вертолете, принц прискачет на белом коне — да кто угодно — и всё решится по велению волшебства, все плохие люди будут наказаны, а всем хорошим воздастся по заслугам за их страдания. Но это была ложь. Макс это знал всегда и сегодня в очередной раз разочаровался в устоях, навязываемых подрастающему поколению каждый раз. Пожалуй, детство каждого заканчивается в тот момент, когда ему приходится столкнуться с этой жестокой и разрушающей правдой. Реальностью, от которой ни скрыться, ни убежать. Остаётся только принять как факт свершившегося, чего-то неизбежного и непоправимого. Впервые Макс столкнулся с этим, когда его родители развелись. Потом, когда отца не стало. И теперь, вот, снова… Сколько ещё жизнь будет бить его, доказывая, что нельзя верить во что-либо хорошее? Что везде одно и то же — беспросветная тьма? Он смотрел и не верил, что это всё происходит на самом деле. Кажется, что она рядом — стоит поднять руку и прикоснуться. И когда Макс делает это, чувствуя, как дрожат пальцы, его настигает разочарование. Буквально в следующую же секунду, стоит ощутить холод камня, а глазам, открывшись, увидеть высеченные у него самого внутри буквы. Которые не сотрутся со временем. Господи, как же мало времени им было отведено… Тане Богдановой было всего лишь двадцать пять. Она была молода, умна, красива. Она была, чёрт подери, лучшей из всех, кого встречал Макс в своей жизни. Той, ради которой он бы пошёл даже против своего родного брата. Он это уже давно понял. Окончательно — тогда, при взрыве. Ещё не зная, что скоро в белом свадебном платье увидит. Похоронном.Таял, таял лёд на твоих ресницах Таял, таял, я думал, мне это снится След на мокром асфальте, в порванном белом платье Таяла, таяла, таяла ты вдали
Со дня её смерти он словно бы плыл по течению. Плыл и не знал, не видел, куда его уносит. Не собирался грести, спасаясь от шторма. Буря — значит, буря… И если Макс хотел показать всё своё горе наружу, то не мог. Андрей горевал по Тане, считая, что у них всё ещё был бы шанс построить семью, но на самом деле у них его уже не было. И Макс не мог сказать ему правду, разбить эту последнюю надежду, пускай и она никогда не свершится. Он хотел, чтобы у Андрея осталось что-то хорошее в памяти о ней. Потому что сам Макс уже переполнен всем этим, но ему не становится легче… И если у Андрея осталась неперечёркнутая надежда, то у Макса — не прослушанное голосовое сообщение, до которого он добирается после похорон, оставшись у могилы в одиночестве. — Макс, я понимаю, что это всё полный идиотизм и последствия наркоза, но после того, как я очнулась я… Хотела видеть тебя, а не Андрея. Я подумала, что… Короче, приезжай поскорее, ладно? Теперь этот голос — это всё, что у него осталось. По словам врачей, Таня отправила ему это сообщение за несколько минут до своей смерти. Но он был на задании и не успел прослушать вовремя. Он бы не успел приехать… Макс смотрит на фотографию. Таня улыбается ему. Руки чешутся снова включить голосовое, чтобы по кругу слышать одно и то же, но Киреев сдерживает себя. Это не поможет. Своими иллюзиями он вгонит себя в гроб следом за ней. Смысл? «Богданова Татьяна Викторовна». И рядом даты: семнадцатое марта тысяча девятьсот девяносто пятого — двадцать шестое октября две тысячи двадцатого. — Знаешь, я больше зиму люблю, — признаётся. И тихий женский смешок слышит. — Почему именно её? Все так сетуют, грязь, снег, непогода, метель, — перечисляет. — Ну вот потому и люблю. Что она мало кому нравится. Она бровь изгибает, понимающе кивая. — А я весну, — всё же отвечает и, заметив его заинтересованный взгляд, добавляет, — Весной происходит всё самое лучшее. Я, например, родилась… — они синхронно смеются и Максу кажется, что в этом моменте есть что-то большее, чем просто досуг двух коллег. Макс глаза закрывает. И снова слышит её голос.Не ищи меня в глазах посторонних, Я не хочу бежать по односторонней
***
Тишину разрывает трель телефона. Нехотя мужская рука тянется к нему, когда уже с пятой попытки абонент пытается выйти на связь. На экране мелькает «Андрей», прежде чем Макс всё-таки берёт трубку. — Алло, — произносит. — Ты где? — в ответ ему доносится обеспокоенно. Старший брат явно взял пример с младшего, не став растрачиваться на приветствия, — Почему не на работе? Максу только вздохнуть остаётся. — Алло! — абонент на том конце провода, кажется, скоро взорвётся на части, — Я с кем говорю, а? — У меня сегодня выходной, — бросает Макс, слыша уже восклицания возражений, — За свой счёт! — и сбрасывает. Нечего его звонками своими донимать. Неужели неясно, что ему и так несладко? Полночи ворочался, но толком и не смог уснуть.Не буди меня, если нет тебя рядом Не держи меня, если больше не надо Не проси меня о том, что не сбудется, Знаешь, всё позабудется, с-ка разлучница
Но не проходит и пяти минут, как его телефон уже от сообщений разрываться начинает. Наяривают ему там так, словно пожар или всемирная катастрофа массового поражения грянет. Макс поначалу реагировать отказывается, но когда телефон пиликает уже в сорок третий раз (!) он всё-таки пересиливает себя. Хотя идея бросить гаджет о стену, чтобы тот разбился на мелкие кусочки, как и он сам, кажется такой привлекательной. Холод до костей пронизывает. Отопление ещё не дали, завтра — первый ноябрьский день, и Киреев в душе не понимает, какой идиот полюбит осень с её сыростями и проливными дождями, хлещущими третий день подряд, к слову. Москва слезам не верит, а его слёз ещё никто из товарищей не видел. Может, они вообще сочли, что он с собой что-то сделал? «Макс, выйди на связь. Пожалуйста» — гласит первое сообщение, пришедшее в их общий чат от Мити ещё вчера вечером. Они с Колей почему-то решили дружно оказывать ему психологическую онлайн-помощь, не поинтересовавшись, конечно же, что сам «пострадавший» думает об этой их затее. «Макс, от того, что ты сидишь взаперти, тебе легче не станет»; «Пожалуйста, позвони или напиши уже хоть что-нибудь»; «Хочешь, чтобы мы к тебе в гости запросились посреди бела дня?»; «Окей, мы щас идём к Андрюхе и напрямую ему говорим, что едем к тебе! Так больше продолжаться не может»; «Макс, хватит издеваться, мы скоро уже скорую и бригаду патруля по твоему адресу отправим такими темпами»; «Киреев, у тебя есть друзья, но нет совести!» Над последним Макс даже слегка смеётся. Не искренне и не облегчённо, но уже хоть что-то. Со дня похорон на его лице не то, что улыбка, а даже подобие её не проскакивало. Может, во снах, где он забыться мог только на пару часов, и то — каждый такой досуг заканчивался неизменным осознанием, что её нет и уже не будет рядом.Не лечи меня, если я безнадежен И не спасай меня — это вряд ли возможно Сколько было попыток остановить эту пытку? Я не хотел далеко, но не случилось близко
Видимо, заметив, что он вышел в онлайн, Коля попытку связаться предпринимает. Наталкиваясь на жестокое «отклонить». И гудки, потому что абонент не желает выходить на связь, словно есть дела куда важнее. Ни единой минуты. Абонент действительно занят — он не хочет принимать никакие соболезнования и ободрения. Оставьте их при себе. Абонент разбит и раздавлен по ушедшей внезапно весне…