Змейкины обидки

В сомнительном клубе тусовочного района Гонконга шумно и душно, не продохнуть, а каждый лишний вдох грозит забить лёгкие смогом некачественного курева. Алтан такое любит, ему вся эта шумиха по душе, прям как котику высокоградусная сметанка – лакай себе и мурлыкай под нос, пока грубые басы бьют ритмом в уши. Вадим прощает ему подобные шалости уже автоматом, пусть лучше гуляет, чем злится и избивает грушу в зале, тем более что достаточно часто тренировочным инвентарём становятся драконьи бока и нет, ему совсем не жалко, лишь бы змейкин отдыхал, но синяки потом расцветают адские и противно зудят на фоне. Вадим не привык тратить время на такие мелочи и отвлекаться, даже если его работа, в данный момент, предпочитает чинно надираться кислотного вида коктейлем и всем царским видом его игнорировать. Ах точно, мы же обиделись. Алтан шипел и морозился всю последнюю неделю, как они приехали в Гонконг и старался максимально не касаться, предельно ясно намекая, что присутствие Вадима рядом оскорбляет его чуть более, чем очень и держит он его под боком чисто ради безопасности. Дракон с ним не спорил, усмехался только себе под нос и кривил в ухмылке губы, заинтересованно наблюдая за личным представлением. Змейкин злился пиздец как умильно, сжимал пальцы в кулаки, опалял уничтожающим взглядом и строил презрительные мины, ну прелесть же, любо дорого смотреть. Из неприятного, конечно, было то, что всю эту красоту нельзя было привычно облапать. Словно они откатились к самому началу своих странных отношений, а по красивому телу Дагбаева Дракон скучал. По изящному изгибу талии, сильным рельефным мышцам и невозможно длинным ногам, которые так охуенно было закидывать на собственные плечи и в исступлении целовать, вколачиваясь в жаркое узкое нутро. Алтана абсолютно непрофессионально хотелось, но пока что, получить можно было только жгучую пощёчину по лицу и очередное недовольное рычание. Вадим терпел. Работа у него такая – ждать и цепко следить за тем, как Алтан лижется с очередной красивой девчонкой и совсем ненавязчиво косится в сторону наёмника, проверяя, смотрит или нет. Естественно смотрит. Вадим не может не смотреть, а ещё спокойно ухмыляться и салютовать бокалом за здравое самочувствие любимого начальства. Пусть лучше весь клуб оближет, чем запрётся в комнате в знак тотальной обиды. В одну из давних ссор Дагбаев забаррикадировался у себя и не впускал никого, предпочитая работать в спальне, и вот тогда Вадим почти завыл, благо, цветочек оттаял быстро и на своей же кровати Дракона объездил до стёртых коленей. Вадим цокает мечтательно в бокал и цедит очередную безалкогольную бурду. Девчонка лапает Алтана за бедро и тянет его за ремень со вполне понятным намёком, но судя по скривившемуся лицу, получает грубый отказ. Надо же, какая неожиданность. Вадим честно старается не улыбаться, словно он действительно не понимает, почему Алтан отшивается уже 20-й раз и почему именно к нему его вашество подходит с очаровательно-злым выражением лица, матерь божья, об эти скулы можно алмазы точить. – Поехали. Мне надо на воздух, натанцевался, – Алтан говорит сухо и скупо, даже не удосужившись посмотреть и отворачивается так резко, что одна из чёрных кос бьёт Вадима по лицу. Схватить бы его за плетёное великолепие и вылюбить, но драть начальство против воли – моветон, поэтому Вадим послушно встаёт и идёт следом, привычно расталкивая локтями толпу. Алтан останавливается только возле машины, блаженно вдыхая свежий вечерний воздух и неожиданно просится на переднее сиденье, даже не ждёт, пока дверь откроют. Вадим, в общем-то, не против. Может, змейкин блевать собрался или просто потянуло в лобовое посмотреть, мало ли что у него в дурной голове происходит. – Пристегнись, золотце. Твоя драгоценная шкурка дороже всего на свете, – Вадим фыркает насмешливо, но смотрит вполне серьёзно, натыкаясь на цепкий взгляд алых глаз в ответ. Пиздец. Как в капкан попал, не сбежать и не спрятаться. – Так пристегни. Это же твоя работа, – Алтан откидывается на спинку кресла демонстративно расслабленно и смотрит, засранец, почти не моргая; препарирует одним только взглядом. Дракон тянет руку быстрее, чем думает. Он вляпался, черти, как же сильно он в этого мальчишку вляпался. Приходится наклониться вперёд корпусом, чтобы дотянуться до гладкого ремня, почти вжаться носом Алтану в щёку, вдохнуть жадно его запах и всё, где-то на этом моменте перемыкает, потому что Дагбаев едва заметно тянется навстречу, сбивчиво выдыхая приоткрытым ртом. Вспышка, искра, взрыв гормонов, безумие. Вадим дёргает его за ворот пижонской рубашки и целует, блядство, наконец-то целует, мокро и грубо, как давно хотелось, вылизывая податливый рот и голодно перехватывая тихие стоны. Алтан впивается пальцами в плечи, царапает ноготками загривок и кусается, жмётся, целует в ответ, как ненормальный, задыхаясь от чувств и ярких эмоций. Возбуждение стягивает мышцы вязким узлом, Вадим упирается правой рукой в подголовник, а левой гладит Алтана по колену, скользит выше к паху и давит ладонью на молнию джинсов. Мальчишку хочется сожрать, чтобы больше не выёбывался, но получается только почти ласково трогать и рычать в ответ на каждый скулящий стон. – Домой или заднее сиденье? – Дракон спрашивает бездумно и мажет поцелуем по гладкой щеке, прикусывает Алтану ухо и сжимает пальцы на члене прям через штаны, добиваясь требовательного «здесь и сейчас!». Повторять не требуется. Вадим почти выдирает молнию на его штанах с корнем, пуговица не улетает чудом, но похрен, потом разберутся, пальцы забираются под резинку трусов и касаются, наконец, плоти, привычно сжимаясь кольцом вокруг шёлковой кожи. Алтан дёргает бёдрами на рефлексе и откинув голову назад, бьётся затылком о мягкий подголовник, и тянет протяжное: «Блять...». Вадим с ним согласен, полностью и без пререканий, ластится под судорожную хватку в волосах и рычит сбивчиво в обнажённую шею. Как же он скучал. Как же ему не хватало всего: звуков, запаха, нетерпеливой дрожи в бёдрах, судорожного дыхания на двоих и обоюдного раскалённого желания. Собственный член упирается в джинсы так сильно, что это уже больно, но Дракон не может отвлечься, только впиваться зубами в тонкую кожу Алтана под челюстью и быстрее двигать рукой, накрывая ладонью влажную от предэякулята головку и надавливая большим пальцем на уздечку. Алтана ведёт и размазывает, он раздвигает шире ноги и тянет наёмника за светлые пряди волос, скулит, давится воздухом и двигается, резко и дёргано, в эгоистичном желании догнаться до разрядки, ему хорошо, так хорошо и правильно, от прикосновений, от жалящих укусов и того, что это Вадим, нависает сверху и вжимается губами в висок. Алтана кроет ощущениями, ему выламывает кости и выкручивает мышцы, оргазм облизывает органы тяжёлой волной и прежде, чем кончить, Дагбаев дёргает Дракона на себя, чтобы ещё ближе, кожа к коже и стонами в губы. Вадим размазывает по члену вязкую сперму, не глядя выглаживая узоры вспухших вен и очень старательно дышит через раз, пытаясь успокоиться. Хочется позорно кончить уже в штаны, чтобы сбросить голод острого первого напряжения, но Алтан не отпускает, только смотрит мутно в глаза и гладит пальцами по щекам, впиваясь коготками во впалые скулы. – Я тебя убью, обязательно убью за то, что ты не помог мне с Разумовским, но сейчас поехали домой. Решать твою деликатную проблему и отрабатывать извинения, – Дагбаев улыбается красиво и хищно, с обещанием сладких мук, и Вадим не может не оскалиться ему в ответ. Сытая собственническая влюблённость приятно греет за грудной клеткой. Хрупкое перемирие отдает тёплым мурчанием в солнечное, ну а с остальным они как-нибудь разберутся.