Расскажи о том, что видел ночью

Лайя

      Лео все еще стоял рядом, вглядываясь в окно. Он медленно перевел взгляд на меня. Изумруды недобро сверкали, озаряя меня презрением и кипящей яростью где-то близко. Казалось, нужно готовиться к этой волне и отступить, послушать его. Но почему я должна это делать? Какой ему спрос с того, послушаю ли я его?       Да, я прекрасно понимала, что нравлюсь ему. Только больше, нежели другом или братом он для меня не был. Семьи Нолан и Бернелл имели неплохую связь. Нам даже пророчили прекрасное будущее вместе, то есть Лайя и Лео — прекрасный союз.       Я так не думала. Почему-то, чем старше становилась, тем образ будущего спутника становился четче и ярче в сознании. Это неплохо, но достаточно волнующе, понимая, что мой друг — не тот, кого хочет душа. А душа хотела глубинных океанов, где мы могли бы плавать, объединив разные течения, воды. Нам с Ноланом плохо вместе, когда дело доходит до разговоров о любви. Он не поддерживает мои принципы и желания. Внешность симпатичного парня становится всего-то плоским образом на бумаге. Наброском, к которому рука художника не прикоснулась бы никогда более, ведь попросту неинтересно продолжать. Его забота на каждом шаге превращалась в контроль на высшем уровне.       Когда-то я обещала ему подумать о возможностях нашего союза. Подумала и моим ответом было «нет». Долго приходилось ему объяснять почему. Несколько раз мы ссорились, а он приходил к дверям моей квартиры с извинениями. Я же смотрела на дверь и четким голосом повторяла: «Не вынуждай меня. Любовь не может родиться из ниоткуда. Я вольная и свободная девушка. Заставить меня полюбить и смириться, значит посадить в клетку на золотую цепь, дабы не улетела. Не делай ошибок, Лео, и ступай домой».       После этого мы долгое время не виделись. Наши родители недоумевали, почему каждый раз во время общих собраний не было кого-то из нас двоих. Малышки Кэти и Милли дружили и мешать их доброму чувству мы, конечно же, не стали. Разве это станет правильным решением? Думаю, другим не стоит лезть к кому-то в души, не разобравшись со своими. Вот и мы не стали, приводили их для совместных прогулок, проводили вместе время с этими двумя непоседами, но оставались далекими знакомыми, давними друзьями.       Пока нас вновь не свела работа. Мы проводили много времени вместе, решая необходимые вопросы, пересекались в будние дни на обедах и время от времени я встречала его у порога родительского дома. Моя мама любила его как сына, но мое решение приняла безотказно.       — Я бы ему не доверял, — молвил парень, усаживаясь на подоконник. — Слишком уж подозрительно выглядит и слащаво еще. Такой скользкий тип. Мерзость, а не Локид.       — Оставь свое мнение при себе, Лео. Каким бы он ни был: ни я, ни ты не вправе так высказываться о человеке. Прекрасно понимаю, что тебе не удавалось раньше делить меня еще с кем-то, но прошу не ятри душу своей ревностью. Мы уже обсудили этот вопрос давным-давно и разошлись каждый в своем направлении.       — Это ты так решила, — обиженно фыркнул мужчина, сметая ладонью мешающие кисти. — Я подобное не смог констатировать. Ты это сделала за нас двоих! — недовольный, упрямый и прямо-таки истерический тон. Он схватил меня за ладони, прижимая их к своему сердцу.       — Я все сказала, Нолан! — четкая линия очертила границы, когда я вырвала свои руки из крепкого захвата.       — Хорошо, я тебя понял. Но неужели, ты готова упасть в объятия к первому встречному? — мужчина осклабился, оставляя хищное выражение лица такое непривычное для него. Веяло ехидством.       — На что ты намекаешь? — недоуменно вопросила, устало прикрывая глаза. Мне поскорее хотелось избавиться от навязчивых мыслей и разговора.       — Ласточка… — начал было Лео, но я остановила его, открывая дверь мастерской и указывая на выход.       — Не называй меня так.       Мужчина прошел мимо меня, заглядывая в карие глаза. Он пытался что-то найти в нем, но все складывалось до безумия плохо. По отношению к нему оставалась пустота. Никакого тепла, лишь мелькающие воспоминания из детства.       — Я бросаюсь к тебе, а ты от меня. Ты падаешь вслед этому Ноэ душой и телом, наверняка, — Лео произнес его имя так, будто сплюнул его сквозь зубы. — А вот от меня бежишь. Неужели незнакомец лучше согреет тебя, чем хорошо знакомый человек?       — Постарайся плеваться ядом в сторонку и порадоваться, даже если все именно так и складывается. Пойми, я не хотела задевать тебя своим отказом, но понимаю, что нелегко избавиться от чувств, — грустно улыбнулась, прикоснувшись вновь к дверной ручке. — Переживи этот момент, прошу, оглянись вокруг и тогда ты увидишь свое настоящее счастье.       Не удержалась и подмигнула ему. Сколько бы он не говорил плохого — все это маска, дабы не показаться задетым за живое. У всех когда-то приходит такой момент, когда ее нужно надевать. Кто-то делает подобные манипуляции каждый день, а кто-то лишь по случаю. Возможно, это и не было любовью, только лишь глубоким чувством привязанности и навязывания. Сколько говорили об этом наши родители. Еще больше он мог придумать, ведь мы не говорили о подобных чувствах долгое время, молчали и разводили руками. Мое хорошее отношение к своей персоне, Лео мог запросто принимать за что-то большее, не задавая вопросов и принимать это как должное.       Лев запутался в себе, но у него все сложится. Почему-то в этом я уверена. Даже капли сомнения не существовало, когда я думала о его счастливом будущем и его семье. Он всегда мечтал о двух сыновьях. Надеюсь, Она ему их подарит, как и миги радости.       — Пожалуй, мне нужно отдохнуть, Лайя, — примирительно произнес Нолан, улыбнувшись. Он привычно пожал плечами. — Прости за этот разговор. Мне сложно держать себя в руках. Мысли путаются, тянет к тебе… Винсент обещал мне отпуск.       — Уезжаешь?       — Да, на месяц в Италию. Солнце, море, невероятные люди. Итальянцы всегда привлекали своей простотой и эмоциональностью. Возможно, там мне станет проще жить и разобраться в себе. — Мужчина обвел меня глазами, пытаясь запомнить каждый очерк внешности и махнул рукой, уходя в главный зал. — До встречи в будущем.       — Хорошей дороги, — и дверь захлопнулась.       Тяжелый разговор выдался с раннего утра, но это не помешало мне встретить Ноэ в самом прекрасном расположении духа и командовать постановкой кадра. Натурщик смело выполнял все мои приказы, хотя от себя я не ожидала такой твердости действий. Могла ли оттолкнуть мужчину от себя? — да запросто, но мне хотелось надеяться, что он сделает это в последнюю очередь.       Я смотрела на полураздетого мужчину и не могла понять, чего мне все-таки не хватает. Вроде бы, свет падал в нужном направлении, поза довольно раскрепощенная и передает настроение лирического героя, но…       Этим самым но оказались поцелуи на коже Ноэ. Их можно нарисовать прямо на картине, но бес попутал, и я двинулась к помаде, которая легла ровным слоем на губы. Я оставила свои метки на его коже.       Он сидел напротив и не мог стереть улыбку с губ. Мы так близко друг к другу. Стоило мне только коснуться губами его шеи несколько минут назад, как искры пробежали по всему телу, ударяя от макушки к пяткам, пронизывая всю меня этими чувствами. Мужчина становился центром Вселенной, какой бы она ни была. Это те моменты, которые мне непременно хотелось пережить. Секунды растягивались сладкой патокой, оставляя примечательные точки. По ним можно рисовать дорожку, где я хотела прикосновений и взаимодействий с Ноэ.       — Я же могу с тобой разговаривать? — Локид хохотнул и в тот же миг собрался, изображая нужное настроение.       — Конечно, не запрещать же тебе, — ухмыльнулась, глядя на полотно, где вырисовывался эскиз и нужные мне фигуры.       Ноэ долгое время молчал, не произнося ни слова. Он смотрел в нужном направлении, подставляя лицо освещению, скрывая от наблюдателя большую часть своего вида.       — Зачем ты это сделала? Я отчасти художник и прекрасно понимаю, что эту мелочь можно дорисовать прямо на холсте, — Локид вздохнул, но в этом его вздохе не было сожаления, грусти или того факта, словно я надоела ему своими выходками.       — Хотела, чтобы ты вспомнил…       — И у тебя это получилось, моя дорогая, но здесь загвоздка, — мужчина провел языком по нижней пересохшей губе. Ноэ без стеснения продолжил. — Мне и вспоминать не нужно ибо все, что связано с тобой заложилось крепким фундаментом. Именно это заставляло двигаться каждый день и просыпаться с надеждой найти тебя.       Слышать и знать подобное — верх доверия. Но что могу сказать я? Прости, я не хотела порой о тебе вспоминать, ведь мне было тяжело. Или же говорить о том, как больно было прикасаться кончиком кисти к холсту и на нем сами по себе изображались его изогнутые в ухмылке губы, хитрый взгляд, который пробирал до костей. Он жил надеждой, а я страхом. Он оставался светом, я тянулась к тьме, оставаясь в тени своей боли.       Я была не одна, даже если мне так казалось. У нас особая связь. Она находится куда выше, чем взаимоотношения двух влюбленных. Мы чувствовали друг друга каждым участком кожи, учитывая моменты во снах. Эти сложности уже позади. Сейчас я не могла нарадоваться его присутствием.       — Можешь сменить позицию, сделаем перерыв, — огласила я, хлопнув в ладоши несколько раз.       Локид сел в кресле, разминая спину, а затем поднялся. Он несколько раз наклонился в разные стороны и медленным шагом ступил вперед. Шаг и время застыло, словно пылинки в мастерской. Еще один шаг и он останавливается прямо передо мной, ловя каждый мой взгляд. Его рука потянулась к краскам, смешанных на палитре. Большой его палец прошел по дощечке, набирая цвет ближе к винному.       — Солнышко, ты запачкалась, — будничным тоном заявил господин Локид и хотел было провести пальцем с краской по моему лицу, но я отстранилась, отступая назад.       Затем и вовсе бросилась наутек, сверкая пятками. Пришлось прятаться за мольбертом с холстом, прикрывая свою бедную позицию.       — Это ты только что констатировал факт или предугадывал события будущего? — я не могла удержаться от хихиканья и позволила себе отпустить ситуацию.       Остаться без оружия я не могла, как и в укрытии, потому что ситуация усугублялась. Башня, спасавшая меня ранее начала заваливаться, а позиция становилась невыгодной. Под руку попалась широкая кисть и тюбик с почти закончившейся краской. Что ж, все стало еще хуже, когда я начала убегать в другой конец моей обитель. Таким образом открывая Ноэ пути ко мне.       — Все выглядело на так плохо, пока ты не поняла мой замысел.       Локид пожал плечами, положив свободную руку в карман. Он подступал ко мне все ближе. Угроза стать холстом для Ноэ была довольно большой и граничила с потерей хорошего платья. Но она казалась такой мизерной и небольшой для нас.       — Не подходи, я буду защищаться! — кисточка храбро взмыла вверх, сделав несколько пируэтов и оказалась направлена на нашего с ней общего «недруга». Столько слов сотрясали воздух, но ты, Ноэ, стал единственным, кому я готова сдаться.       — Мисс Бернелл, советую вам запастись терпением ибо я лучший в своем роде, — мужчина хохотнул вмиг оказавшись со мной.       Борьба оказалась ожесточенной и шла не на жизнь, а на смерть. Особенно, если учесть, что меня все же поймали с криками и визгами, но помимо этого был смех: искренний, чистый, заливистый. Мы обрисовали лица друг друга красками, а руки остались измазаны орудием для рисования. Все же, нам море по колено, когда стоим рука об руку.       Его пальцы скользнули по моей щеке, убирая прядь у лица за ухо. Они же коснулись подбородка и заставили посмотреть наверх, прямо в глаза своей несбыточной ранее мечте. Ноэ склонился надо мной, укрывая от всего мира. Уткнувшись своим лбом о мой, он притянул меня ближе к себе, поглаживая талию, касаясь приоткрытых платьем лопаток. Искры рассыпались по сторонам от нас. Сейчас не было ничего: ни работы, ни плохого настроения, ни картин, а были лишь мы.       Где-то здесь я обвила его шею руками. Где-то на заднем фоне рухнул бокал и разбился на мелкие кусочки, оставляя в упоминание о себе лишь звоном. Или мне показалось и сейчас разбивались друг о друга две души, искомые во мраке родной океан? Возможно… но когда его губы коснулись моих — я почувствовала, словно улетаю далеко отсюда. Нежные прикосновения вскружили голову. Стоять на своих двух становилось тяжелее, а еще и удерживать равновесие. Движения не становились пошлыми, они лишь углубляли наш поцелуй трепетными, невесомыми касаниями. Они становились решительными, с примесью страсти. Все, что происходило сейчас казалось таким знакомым и близким…       Внизу живота ощутимый жар становился не просто угольком, а лесным пожаром. Все эмоции связались в тугой узел, но при этом я могла расслабиться и отчетливо слышать сбитое дыхание мужчины. Бороться с непреодолимым желанием не стала, а продолжила поглаживания участки шеи, его плеч, которые частично скрывались под предметом одежды. Пальцы запутались в золотых кудрях, взлохмачивая их самым несуразным образом.       Рука Ноэ надавила на поясницу, оглаживая бедра, позволяя чувствовать всеми крупицами кожи то, чего мы вместе так долго хотели. Замерла я лишь после того, как услышала стон из его уст.       Локид отстранился, но также продолжал обнимать, гладить по волосам, целовать краешки и контур губ, а еще оставлять поцелуи по всему лицу. Мужчина давал возможность отдышаться и послушать, почувствовать под ладонями, как быстро бьется его сердце, какой стремительный оно выбрало темп. Хотя мое, похоже, делало схожие кульбиты в такт его.       Мы не могли с собой ничего поделать. Все также стояли посредине мастерской, обговаривая некоторые моменты из нашей жизни. Меня утащили к креслу. Поначалу уселся Ноэ, затем притянул меня, усаживая к себе на колени.       Моя голова покоилась на его плече, широкая ладонь переплела наши пальцы в замок. Как-то идея о том, чтобы смыть краску, нам не пришла, поэтому мы смирно наслаждались компанией друг друга, поглаживая запястья.       — Я целую ночь не спала, — тайком призналась, улыбнувшись.       — Отчего же, принцесса? — на меня воззрился океан и темная ночь.       — Всего-то думала об одном очаровательном мужчине, который появился так внезапно в моей жизни, но он стал безумно родным.       Спокойствие. Уют. Умиротворение. Именно так я могла описать свое внутреннее состояние. Чутье подсказывало, что все складывается именно так, как должно быть.       Нас унесло в омут забвения, поскольку мир, который окружал, мы благополучно игнорировали, наслаждаясь трепетом двух душ и тел.