Коллекция звенящей пошлости

      Тома, управляющий комиссии Ясиро, часто привлекает внимание жителей Инадзумы, когда выбирается в город по делам. Хотя ты, являясь его подмастерьем и подругой детства, никогда не понимала повышенного интереса жителей к этому на первый взгляд не самому примечательному парню. Может, это оттого, что он чаще гуляет про пригороду вместе с тобой, норовя погладить каждое животное в округе, или потому что он слишком энергичен и дерзок в ведении дел от лица таких сдержанных Аяки и Аято, однако для тебя же он всегда был милым и покладистым, не только в обычной жизни, но и в личной.       Пусть когда этот мондштатец объявился в комиссии, он обогнал тебя и в итоге стал твоим «начальником», в постели же тебе удавалось держать его в узде.       Так и в этот раз, он позвал тебя отужинать с ним и Аякой в чайном доме. Ты отложила всю бумажную волокиту, что свалилась на комиссию после объявление в Инадзуме путешественницы, и на закате направилась в «Коморэ». Уже на подходе, тебя чуть было не остановила Кодзуэ. — Ох, это вы… прошу прощения. Сейчас столько работы, у меня уже голова кругом пошла, — девушка открыла перед тобой дверь в чайный дом. — Ничего страшного. Благо, сейчас всё более-менее стабилизируется. Но после окончания войны чую, дел нам выше крыши достанется. — вздыхаешь ты, заходя внутрь. В одной из комнат тебя уже ждали Тома с Аякой, не начиная трапезу. — Ой-ой, а вот и наша гостья! Ты сегодня опаздываешь! — хихикает Тома, поглядывая на настенные часы. — Словно бы я опаздываю не из-за задержавшейся поставки, чьи перепутанные документы ты сегодня мне подсунул, — фыркаешь ты, садясь на подушку за стол, прямо напротив него. — Мне кажется, что пора бы уже сменить поставщика отоги. Сколько раз они уже нас подводили? Когда нам кровь из носу нужна была сотня брёвен, они что сделали? Потеряли их! Ну как можно потерять так много дерева?! У меня складывается ощущение, что в ассоциации торговцев сидят одни шарлатаны, чьи ошибки потом приходится расхлёбывать мне, — вздыхаешь ты, принимаясь за мисо-суп в особом приготовлении Томы. — Эй, я сегодня весь день бегал по городу, и успел приготовить всем ужин! — шутливо дует губы Тома. — Я поговорю об этом с Аято. Действительно, это не дело, — взглядом извиняется Аяка, аккуратно отхлёбывая супа. — А насчёт ассоциации торговцев согласен. Их «здоровая» конкуренция скоро точно образует монополию, и они задерут и так высокие цены до небес. Одна надежда, что после отмены указа Сакоку и конца войны налоги на содержание армии снизятся, а купцы наконец-то смогут выходить в море и торговать с другими странами, и выбора будет больше... — Тома за обе щеки уминает собственноручно приготовленный суп. — Как минимум, пока с другими делами всё стабильно. Комиссия хорошо старается, чтобы держаться на плаву. Хотя меня немного беспокоит произошедшее в клане Куздё: я слышала, что Люмин вместе со своей компаньонкой раскрыли предательство в клане. Наверно, сейчас у них дела совсем плохи, может, изменится глава клана, и на комиссию Тэнрё это тоже повлияет. — мнётся Аяка, попутно заваривая для друзей чай. — А мне кажется, Сара стала бы отличной главой клана. Она так предана Сёгуну, что у меня язык не поворачивается сказать, что есть кто-то вернее неё. — пожимаешь плечами ты, оперев руку о голову и посматривая на Тому, размышляя, что же ты сделаешь с ним сегодня вечером.       Отужинав с Аякой, она осталась в чайном доме, а вы с Томой направились обратно в именье Камисато. — Я сегодня приготовил для нас кое-что новое… — заговорщически тянет Тома, сложив руки за головой. — И что же твоя душенька хочет от меня на этот раз? — ты щуришься, поглядывая на внезапно повеселевшего Тому. — Хм… может, сверху будешь ты? Сядешь мне на лицо? — Тома благоговейно улыбается. — Если бы ты хоть раз сказал это серьёзно, то не успел бы членораздельно произнести слово «лицо», — вздыхаешь ты, едва сдерживая улыбку. — Эй, я серьёзно! Ты так ни разу этого и не сделала, но сейчас-то я готов подчиниться тебе, — Тома наклоняется к тебе, обжигая щёку горячим дыханием, попутно открывая перед тобой дверь своей комнаты.       Ты первой проходишь вглубь и плюхаешься на кровать. Постель всегда идеально заправлена и всегда пахнет какими-то цветочками. Но приятно, до одури приятно пахнет Томой и его нежным, даже родным одеколоном.       Он роется в шкафу, доставая оттуда ничто иное, как… ошейник с поводком и верёвки. — Ты это у генерала-овчарки украл? — хихикаешь ты, поглядывая на розовый мех ошейника. Хотя ложью будет сказать, что тебя это не завело. Лишь от одной мысли о том, чтобы поставить Тому на колени, ещё и на поводке…внутри всё переворачивалось. — Ну… не совсем. Так что, заставишь меня умолять, госпожа? — в два прыжка он оказывается рядом с тобой, исподлобья смотря, садится на одно колено. Ты, недолго думая, подхватываешь принесённый Томой ошейник, заботливо надевая ему на шею, перед тем огладив прохладными руками открытые участки кожи.       Лишь от одних касаний Тома плавится, начиная вздыхать. Когда застёжки, спрятанные в розовом меху, смыкаются где-то на затылке, а цепь натягивается, Тома поднимается с колена, по свойски кладя руки тебе на талию, уже пытаясь потянуться на поцелуем. — Куда это ты, м? Сегодня ты в моей власти, пёсик. — ухмыляешься ты, парируя его лицо и медленно опускаясь на кровать, натягивая цепь поводка. Тома хмыкает, нависая над тобой.       Ты снимаешь его украшение с головы, откладывая в сторону. Он начинает медленно очерчивать поцелуями контуры твоей шеи, ключиц и ниже…кажется, перед вашим приходом кто-то специально побрызгал всё вокруг одеколоном Томы, чтобы точно утопиться в близости.       Как-то жарко. Может, Инадзуму настигает глобальное потепление, а может тебя так разморил чужой глаз Бога. Своего ты не имела, но энергии пиро от Томы с головой хватало на двоих. Он же медленно начал пробираться под пояс коротенького кимоно, которое было надето специально для удобства снятия. Цепь позвякивает, иногда холодя кожу, но на контрасте с горячими руками Томы становится даже приятно.       Наматывая цепочку на кулак, ты поднимаешься из полулежачего положения, отклеивая Тому от себя. Он томно дышит, улыбаясь. — Что-то тут жарковато, не находишь? — хмыкаешь ты, медленно освобождая стоящего на коленях парня от его курточки и прочих ненужных элементов одежды, оставляя лишь нижнее бельё и повязку на ноге, мило обтягивающую его бедро. — Да уж, я весь горю! — хихикает Тома, развязывая пояс твоего кимоно, когда ты ослабляешь цепь. Он делает всё так проворно, что ты не успеваешь и глазом моргнуть, как остаешься в белье. Тома на мгновение застывает, взглядом очерчивая фигуру.       Ты поднимаешься с кровати, смотря на Тому сверху вниз. Он, кажется, даже не моргает, чтобы не упустить ни одной рюши на кружевном бра. У тебя где-то внизу живота завязывется предвкушающий узел удовольствия, посему ты решаешь больше не ждать. Осторожно беря Тому за подбородок, склоняешься к нему. — Что ты там говорил сегодня днём, пёсик? — шепчешь ты прямо в губы Томе. — Сядьте мне на лицо, госпожа, пожа-а-а-луйста, — выдыхает Тома, скрестив руки за спиной. Ты суёшь большой палец ему в рот, остальными придерживая подбородок. Он умоляюще хмурит брови. — Так и быть, если сделаешь свою работу хорошо, я, может, вознагражу тебя. — Ты снова натягиваешь цепь, укладывая Тому на кровать.       Оставив его лежать, неспешно снимаешь низ от белья, виляя бёдрами, наблюдаешь за изнемогающим от желания Томой. Ещё мгновение и ты таки садишься ему на лицо, и он тут же хватается за твои ноги, начиная работать языком. Делает это, он, признаться, невероятно. Безусловно, приходится зарываться в копну и без того растрёпанных волос чтобы установить темп, но это не отменяет его отточенных движений. Ты ёрзаешь на его языке, пока до ушей доносятся сладостные постанывания Томы и разного рода мокрые звуки. Мышцы непроизвольно сокращаются под напором ласк, заставляя выгнуться, точно кошка.       Кажется, словно бы Тома вовсе играется с твоими эмоциями, и на самом деле всем управляет он. То начнёт водить по половым губам, оттягивая удовольствие, то сконцентрируется на клиторе, заставляя тебя закусывать губу в поисках того, за что можно было бы взяться.             Расставив руки по обе стороны от его головы, ты смотришь в аккурат на Тому, тяжело дыша. Его горящие глаза заставляют язычки пламени в животе плясать ещё сильнее, приближая желанный момент наслаждения.       Ещё мгновение и на твоём лице сменяется дюжина эмоций, Тома сжимает твои бёдра, и где-то внутри вызрывается сотня самых лучших фейрверков Ёимии. Ты хватаешься за волосы Томы, а с губ срывается громкий стон. Слезая с Томы, ты садишься рядом. — Ну что, госпоже понравилось? — утирая с губ остатки пылкого оргазма, Тома приподнимается на локтях. — Хороший мальчик, — ты хлопаешь Тому по голове. Только ушек ему и не хватает. — Раз уж ты хорошо поработал, то сам тоже сможешь получить удовольствие, — ты шагающими пальцами спускаешься от шеи к соскам, играясь то с одним, то с другим, сжимая и легонько скручивая.       Дыхание Томы сбивается раз за разом, он прогибается в спине, точно мартовский кот. — Ну же, не тяни-и-и, — его интонация постепнно становится умоляющей.       Да. Хочется заставить его умолять, хныкать и просить. Потому ты едва касаешься рукой причинного места, наблюдая за реакцией Томы. Он приоткрывет рот не то в стоне, не то в попытке что-то сказать. Однако вздохи перекрываются поцелуем, но ты не убираешь руку от его паха. Тома хватается ладонями за твои щёки, мимолётно останавливаясь для томных вдохов. — Пожалуйста, госпожа, воспользуйтесь хорошим мальчиком, умоляю-ю-ю, — слова утопают в протяжном стоне, когда ты пробираешься под резинку белья. — Раз ты просишь, я не могу тебе отказать. — улыбаешься ты, поднимаясь из сидячего положения, дабы-таки вознаградить Тому за старания, одной рукой придерживая цепь.       Тома успевает щёлкнуть застёжкой твоего бра, и оно благополучно падает с плеч, открывая обзор на грудь. Ты не обращаешь на то внимания, пристраиваясь на Томе. Он закусывает губу, едва касаясь твоих сосков, когда ты начинаешь двигать бёдрами, наращивая темп, но не выпуская из рук цепь.       Тома уже не постанывает, а откровенно стонет, ни в чём себя не сдерживая. Хватается то за талию, то за грудь или бёдра, будто не зная, куда деть руки. Но глаза неизменно на твоём лице, заворожённые, словно околдованные. Грудь его снова неровно вздымается, а ты ловишь каждый его стон, запрокинув голову.       Томе не нужно много времени, и это даже хорошо. — Давай…кончим…вместе, — едва выдавливает из себя Тома, а сразу после снова стонет, уже на пике. Ты и сама близко ко второму оргазму, двигаясь быстрее и быстрее. Внутри всё уже горит, близкое к тому, чтобы угаснуть.       Ещё несколько мгновений, и из глаз готовы посыпаться звёзды, а голову застилает пелена удовольствия, смешиваясь со стонами Томы. Изнутри вырывается вздох, ты кладёшь руки на грудь парня, пытаясь отдышаться, слезая с него. Тома кончает лишь через мгновение, благо, хоть не в тебя. — Понравилось, госпожа? — Тома кладет руку на лоб, откидываясь на подушку. — Кажется, не только мне. — поднимаешь брови ты, когда из соседней комнаты Аяки слышится чей-то женский стон.