Kindchen

Взъерошив чёрные волосы ладонью, РИ бросил нервный взгляд на красивый подарочный пакетик, что сегодня утром дал ему Франция. Всучив ничего не понимающему РИ розовый пакет, приговаривая при этом, что ему точно понравится, а также ГИ с уверенностью в сто процентов оценит маленький сюрпризик, француз с ехидным хихиканьем упорхнул восвояси. Повезло ему, иначе если бы русский открыл подарок на месте, то сразу же отправил его в полёт, а именно в лицо Франца. Когда же Империя пришёл домой, то, нырнув в злополучный пакет, обнаружил там крайне смущающий и немного раздражительный подарочек. Безусловно, он был красив, и качество было отменным, но это не отменяло того факта, что было это очень откровенно и пошло. И да, РИ был смущён, хотя ни за что в жизни не признает этого. Тонкие чёрные капроновые чулки с ярко-красной кружевной оборочкой, трусики, которые даже на трусы похожи не были, лишь красные верёвочки и небольшой кусочек прозрачной ткани, широкий пояс был сплошь из чёрно-красного кружева, разных ремешков и завязочек. Завершал всё это чудо прозрачный тонкий лиф. Присев на идеально заправленную кровать, РИ взял в руки чулки и аккуратно провёл по тонкому капрону кончиками пальцев. Подняв взгляд на часы, что равномерно отбивали свой ритм, русский предположил, когда вернётся ГИ. Насчитав где-то два с половиной часа, он решил быстренько, просто ради интереса примерить наряд. Глубоко вздохнув, РИ сбрасывает с себя одежду и быстро, стараясь не порвать тонкий материал, натягивает на свою ногу один чулок, а затем и другой, решив, что смотреть в зеркало пока рано, он надевает тонкие трусики, надеясь не порвать их. Пояс плотно обхватывает талию, ремешки стягивают и плотно удерживают его на месте, красные ленты подтяжек не давали чулкам спадать, да и просто придавали более сексуальный и пошлый образ. Надев прозрачный бюстгальтер, завершив при этом свой образ, Империя подошёл к зеркалу. РИ не мог не признать, что на его тонких длинных ногах чулки смотрелись просто бесподобно. Кружевные трусики почти ничего не скрывали и были немного не по размеру, от чего член сильно натягивал ткань, пояс выгодно подчёркивал талию и контрастно выглядел на бледной коже. Подняв взгляд ещё выше, Русский поперхнулся воздухом — его соски были обтянуты кусочками прозрачной ткани, ничего не скрывая при этом, выглядело это настолько по блядски-возбуждающе, что РИ был бы не против трахнуть самого себя. Лицо русского с каждой секундой приобретало всё больший красный оттенок. Проведя ладонью по бедру, по коже РИ прошлись толпы мурашек. Другой рукой прикоснувшись к своему соску, он легонько ущипнул его и тут же зажал себе рот ладонью, дабы не выпустить наружу предательский стон. Сильней зажав сосок между пальцев, русский подцепил пальцами эластичную резинку подтяжек, оттянул её и тут же отпустил. По комнате прошёлся звук шлепка, и негромкий чувственный стон всё же вырвался из груди РИ. Представив удивлённо-возбуждённый взгляд Германии, Россия усмехнулся и надавил на полувозбудившийся член, ахнув от удовольствия, мужчина круговыми движениями начал его массировать. Сильно зажмурив глаза, он прикусил пухлую губу и опёрся рукой о зеркало. От наслаждения в ушах была будто вата, а перед глазами кружились звёзды и разноцветные круги. Ткань кружевных трусиков начала намокать, русский всё ближе и ближе подходил к разрядке, ноги сильно дрожали, а из груди вырывались хриплые и рваные стоны. Стоять уже было невозможно, воздуха не хватало. РИ оставалось совсем чуть-чуть до конца, как тут послышался щелчок в замочной скважине и скрип двери. Глаза расширились от ужаса, а мысли о скорой разрядке ушли на второй план. Из прихожей послышались неясное бормотание Германской Империи и стук рабочего портфеля, что был брошен на пол. Заметавшись по комнате, РИ пытался найти место куда можно было бы спрятаться. Бегая из стороны в сторону, русский успел посшибать несколько фотографий и задеть бедром угол тумбы. Подбежав к окну, он начал судорожно придумывать пути отступления, но выпрыгивать из окна двадцатого этажа, точно было не выходом. Шустро забежав за занавеску и притаившись там как вор, Империя даже задержал дыхание от напряжения.  — РИ, милый, ты где? — говорит ГИ, скидывая с плеч пиджак, и заглядывает на кухню в поисках своего парня. — Kindchen? Войдя в спальню, Германия надеялся найти там русского, но наткнулся лишь на разбросанную одежду и пустую комнату. Ещё раз обведя помещение взглядом, ГИ совершенно чётко и ясно обнаружил широкоплечую фигуру своего любовника за занавеской. Широко усмехнувшись, немец решил подыграть горе-прятальщику, громко шлёпая по ламинату, подошёл к двери и громко ей хлопнул, делая вид, что вышел из комнаты. Облокотившись о шкаф так, чтобы РИ его не заметил, ГИ стал ждать, когда тому надоест стоять там как дураку. Не прошло и минуты, как Российская Империя резко отодвинул светлую ткань занавески и шагнул вперёд, но запутавшись в прозрачном тюле, не удержался и с грохотом упал на пол. — Блядь! — РИ, ты в поря… — пока русский пытался распутаться из созданной им же ловушки, ГИ глотал свои слюни. Стоявший на четвереньках РИ, в ничего не скрывающем сексуальном женском белье, будоражил воображение и пускал его в полёт. Жадно разглядывая каждый кусочек брыкающегося тела, немец всё больше терял терпение. Медленно подойдя к русскому, ГИ резко дёрнул тюль на себя, тем самым освобождая мужчину из ловушки. — Спасибо, — благодарно вымолвил РИ, но тут же напрягся и распахнул от шока глаза. Только этого ему не хватало! Не очень хотелось, чтобы Германия видел его в таком виде. — Блядь. — голос России нервно подрагивает, да и всё его тело начинает дрожать, будто в лихорадке. Щёки наливаются румянцем, а пальцы с силой сжимают мягкий ворс ковра. — Какой прекрасный подарочек, mein Lieber! — восхищённо-возбуждённо проговорил ГИ, кладя горячую ладонь на поясницу в тонком кружеве. Мягко поглаживая красивый узор, он проходится взглядом по красивой подтянутой заднице. Кружевные трусики отлично сидят на молочных ягодицах, которые так и хочется укусить. От таких мыслей рот наполняется слюной, но ГИ быстро её заглатывает и ведёт взгляд дальше — по напряжённой спине и широким плечам. РИ был широкоплечим и высоким, весь его вид внушал страх и трепет, его статная фигура вызывала у немца возбуждение и трепет. Он хотел его всего, всегда и везде. Что бы не было на нём надето, Германии порой казалось, что будь русский одет в картофельный мешок, всё равно не потерял бы своей сексуальности, но сейчас, когда его стройные длинные ноги обтянуты тончайшим капроном, бёдра выгодно подчёркнуты кружевными трусиками, а спина обёрнута в блядский пояс, его хотелось до невозможности больше. — Убери руку, — повернув голову в сторону немца, сиплым голосом прошептал Российская Империя. Красные щёки, покусанная губа и возбуждённый взгляд — всё это переворачивало вверх дном внутренности ГИ, заставляя с рыком перевернуть и прижать желанное тело к ковру. — Ты просто прекрасен, Kindchen. Хочу взять тебя прямо на этом ковре — грубо, жёстко и по-звериному. — таким воодушевлённым, РИ видел ГИ не часто. И этот поистине звериный взгляд до дрожи возбуждал. Заставлял подчиниться, отдаться ему полностью без остатка, с головой окунуться в эти чувства и тонуть, тонуть. Притянув немца за шею к своему лицу, Россия затянул его в тягучий поцелуй. Страстно кусая и широко облизывая податливые губы, русский прижимался всем своим разгорячённым телом к такому же горячему телу Германии. Целует мокро и влажно, просовывает свой язык ему в рот и вылизывает всё до чего дотягивается. ГИ отвечает с таким же напором и с тихим стоном прижимает голову РИ ещё ближе. Отстраняется и целует русского в острый подбородок, спускается ниже, заставляя запрокинуть шею, дабы освободить себе больше пространства для манёвра. Мягко целует нежную шею и тут же кусает, слыша неожиданный чувственный стон России, проходится языком по кадыку и вбирает кожу в рот, оставляя на ней багровый след. РИ крепко обхватывает Германию за талию и трётся о него возбуждённым членом. Закусывает губу и постанывает от удовольствия. Хочется больше — больше прикосновений, больше поцелуев, больше всего. Резко взяв РИ на руки, немец переместился с ним на кровать и вжал его всем телом в мягкую постель. Сняв с себя ремень, он туго затянул руки русского над головой и надёжно привязал к спинке кровати. Посмотрев на творение рук своих, ГИ затаил дыхание — возбуждённый и расскрасневшийся РИ соблазнительно прикусил губу и томно смотрел из-под полуприкрытых глаз. Грудь в прозрачном лифчике высоко вздымалась от частого дыхания, а твёрдые горошины сосков призывно торчали. Кружевные трусики не скрывали чужого возбуждения, открывая вид на истекающий смазкой член и крупную розовую головку. Стройные ножки в чёрных чулках были призывно раздвинуты в стороны. Прошептав что-то по-немецки, ГИ ведёт по ноге пальцами и поддевает резинку подтяжек, тут же отпуская её, чувствует, как вздрагивает РИ всем телом и со свистом втягивает ртом воздух. Закидывая стройную ногу себе на плечо, немец прижимается влажными губами к острой коленке и мягкими короткими поцелуями поднимается выше. Аккуратно покусывает, зализывает и целует, оставляет как можно больше отметин и медленно поглаживает мягкие бёдра. — Б-б-боже, быстрей пожалуйста, — всхлип и стон вырываются из груди РИ. От удовольствия поджимаются пальцы, а член больно пульсирует, прося разрядки. — Ну же, я больше не могу! — Тссс, не шуми, Kindchen. ГИ резко берёт головку члена в рот, от чего у России темнеет в глазах, а рот открывается в немом крике. Глубже вбирая член в рот, Германия активно работает языком, проводя по стволу, чувствуя каждую венку. Терпкий вкус смазки оседает на языке, и он сильнее насаживается ртом на член, подводя любовника к разрядке. Подходя к концу, РИ равно толкается навстречу ГИ, но неожиданно всё прекращается, и русский недовольно вздыхает. — Так быстро кончить я тебе не дам, солнышко. Давай кое-что попробуем, — с ехидным хихиканьем и без права на отказ, проговорил немец. Он протягивает руку к рядом стоящей тумбе, и достаёт что-то из ящика. — Смотри что у меня есть. Тебе точно понравится, — с улыбкой проговорил Германская Империя, помотав металлическим кольцом прямо перед глазами русского. Увидев эту безобидную на вид вещичку, РИ тяжело сглотнул. Ему это очень не нравилось. От слова совсем. Но отступать было поздно, ведь если этот взлохмаченный немец чего-то хочет, то отделаться от него будет не просто, если совсем невозможно. Прикосновение холодного металла к разгорячённой головке, заставило член дёрнуться от возбуждения, а РИ тихо выдохнуть. Почувствовав прикосновение холодных пальцев к нежной коже головки, русский вздрогнул всем телом. ГИ прикоснулся к твёрдой бусинке соска кончиком языка, а после полностью взял её в рот вместе с тканью. Прикусив упругую горошинку, немец грубо обхватил член ладонью и начал равно надрачивать, слушая частые стоны любовника. — Б-быстрее, да-а, да-а вот так, а! — громко вскрикивая, просил РИ. — Я, я с-сейчас, а, ко-ончу! — Нет, милый. Сейчас ты точно не кончишь. — видя вопросительный взгляд русского, мужчина усмехнулся. — Колечко не позволит, золотце. — были бы руки русского сейчас свободны, он бы с радостью вмазал бы по этому невинному личику, стирая эту невинную улыбочку, но это может быть только в его мечтах. — Ну что приступим к главному! Крышка флакончика щёлкнула, и ГИ выдавил смазку себе на пальцы. Прикоснувшись к плотно сжатому колечку мышц, немец ввёл один палец. Эластичные стенки плотно сжимают инородный предмет и Германия двигает им, растягивая лежащего под ним мужчину. Россия громко стонет, как можно шире раздвигая ноги, прося большего. Когда один палец двигается свободно, ГИ бережно добавляет ещё один, а затем и другой, проталкивая их до основания, трахая Империю ещё глубже, задевая простату. От этого прикосновения РИ выгибается в спине до хруста в позвонках и громких криков удовольствия. Невозможность кончить ещё больше подливала масла в огонь, член болел и пульсировал, хотелось поскорее снять это чёртово кольцо. — Глубже! Давай ещё глубже! — Ты просто представить себе не можешь, как охуенно выглядишь. — погладив костяшками пальцев щеку русского, проговорил немец. Дрожащими руками расстегнув пуговицу, а затем и ширинку классических брюк, ГИ приспустил их вместе с боксерами. Смазав член и сорвав с дрожащего РИ трусики, он подставил головку члена к сжимающейся дырочке и одним слитным движением толкнулся наполовину. Внутри России было жарко и влажно, эластичные стенки плотно сжимали член, это сводило с ума и заставляло двигаться глубже, до основания, выбивая из РИ хриплые стоны. Выйдя почти до конца, немец грубо толкнулся обратно, задев простату. Бешенно толкаясь в поддатливое тело, ГИ мокро целует РИ и с силой сжимает его бёдра, утром точно останутся синяки. Но это будет утром, а сейчас лишь бешеные ритмичные толчки, смазанные поцелуи и смешанный запах чужих тел. Громкие стоны РИ смешались с глухим рычанием ГИ, а также пошлыми шлепками кожи о кожу. Перед глазами всё плывёт, дыхание учащается, и немец чувствует скорую разрядку. Он тянется к члену России и снимает металлическое кольцо, слыша облегчённый выдох. Толчки становятся равными и глубокими, эластичные стенки интенсивно сжимаются, и РИ кончает со звонким стоном себе на живот. ГИ приходит к разрядке через несколько толчков и долго кончает внутрь русского, оставляя на его шее развязный яркий засос. — Г-германия, — с закрытыми глазами шепчет РИ, пока сперма вытекает по сочным бёдрам прямо на простынь. ГИ тянется к завязанным рукам и стягивает ремень, целуя при этом затёкшие запястья. Россия притягивает немца за шею и нежно целует в столь желанные губы. Обхватив Германию ногами, РИ потёрся попкой о его член. — Ещё один заход? — с хитрой улыбкой проговорил русский. — Как я могу отказать тебе в такой просьбе, солнышко? — и немец одним толчком полностью вошёл в растраханную дырочку, медленно раскачиваясь, при каждом толчке задевая простату РИ, пока тот похотливо облизывает губы. — Ну так трахни меня наконец.