Моя любовь осталась в ХХ веке

Старший лейтенант Ибуки снимает защитную крышку на вершине черного обелиска, чтобы подключиться к его сети, и на миг улыбается. Дольше нельзя, так как времени в обрез. Ее команде компьютерных техников предстоит непростая, почти невыполнимая задача, но она не сомневается в успехе. Потому что семпай рядом, а в трудные минуты это всегда придавало ей мужество и решительность. Даже не взглянув в сторону худой фигуры на краю башни, она командует немедля приступать к взлому системы, на который у них есть не более 12 минут. На вершине башни беснует ветер и треплет полы белого халата. Глубоко засунув руки в его карманы, Рицуко Акаги стоит на краю, спиной к отряду и лицом к скрытой, неизбежной угрозе. Она не сомневается в успехе операции, потому что сомнения – это лишние затраты умственной энергии, а еще потому, что командой техников руководит старший лейтенант Ибуки. Рицуко всегда зовет ее по имени - Майя - и прекрасно знает, на что способна эта девочка, стоит только ее попросить. Быть ассистентом доктора Акаги было для Майи не только честью, но и прекрасной возможностью постоянно находиться рядом. Если что-то еще и могло сделать ее счастливее, чем есть, то это должно было быть не меньше, чем спасение человечества от третьего удара, а в этом Майя полностью полагалась на проект «Е», которым руководила семпай. Все что оставалось для нее самой – это выполнять свои задачи, какими бы сложными они ни были, и выполнять их идеально. Ведь только так она могла выразить свою любовь и уважение к доктору, быть полезной и нужной для нее. Для Майи она была не только начальницей, но идеалом. Идеальный образ снежной королевы – хладнокровная, сдержанная, с острыми чертами лица и таким же умом, генерирующим на ходу идеи за пределами современной науки. Никто бы не стал оспаривать факт, что Рицуко по праву занимает свой пост. Имея дело каждый день с опасностью и рисками, цена которым жизнь людей на всей планете, нужно обладать нервами из стали и сердцем изо льда. А также большой пепельницей, всегда переполненной окурками со следами красной помады на них. Майе нравится запах табачного дыма. Он означает, что семпай стоит рядом. Он густеет, если она наклоняется к экрану. Он кружит голову, и Майе хочется уткнуться носом в белый рукав халата, пока доктор Акаги опирается на ее стол. Но момент всегда неподходящий. Тревожные сигналы со всех мониторов, оперативные отчеты, анализ данных, цвет – синий! Пальцы доктора напряженно впиваются в ее плечо. Больше всего на свете Майя жалеет, что не умеет останавливать время. Время работает против них. Рицуко не помнит, когда на этой неделе последний раз нормально спала. Расчеты не успевали за сменой обстановки, даже суперкомпьютер не мог учесть столько переменных, чтобы выдать однозначный прогноз. Единственной константой в эти дни была только кружка всегда горячего кофе. И так как угрозы она не представляла, доктор решает не тратить ресурс на догадки, как священный сосуд снова и снова оказывался полным. Еще одна гонка позади. В командном центре тишина. Майя рада видеть доктора Акаги, задумчиво читающую отчет – он отражается в стеклах ее очков. Сама же она чувствует себя совершенно обессиленной. Когда нет времени на отдых – ты даже не успеваешь подумать об усталости. В мирные же часы она накрывает с головой. Майя замечает на своем столе кружку с ароматным напитком, над ней поднимается пар, след красной помады на краю. «Семпай так устала, что забыла свой кофе», - через мгновение она уже заботливо протягивает находку доктору. Белые стекла очков вновь становятся прозрачными, когда Рицуко поднимает свой взгляд, холодный и строгий. — Это для тебя, - произносит она, возвращаясь к чтению, и Майя заметно краснеет. Рицуко безразличны люди. Они не поддаются расчетам, их решения сложно предугадать. Их поведение невозможно объяснить. Все, что она испытывала от близкого общения с людьми – это разочарование и боль. С машинами проще. Они умнее, быстрее и честнее. А если и дают сбой, то Рицуко знает, как это исправить. С людьми все не так. Ей кажется нелепым, что Майя читает любовные романы – в этом мире совсем не осталось любви, он обречен. Они все обречены. Рука по обыкновению оперлась на стол рядом с ней, и это привычное движение вырвало Майю из мира грез. Подняв голову, она с ужасом понимает, что доктора интересуют не статус-отчеты на мониторе. С пристальным вниманием она смотрит прямо на нее. Чувствуя себя под этим взглядом провинившейся школьницей, Майя закрывает книгу и прячет ее под стол. - Семпай? – она надеется, что у начальницы какой-то срочный вопрос, и тогда она немедля ринется его решать, несмотря на перерыв. Но доктор молчит, тонкая линия губ обжигает красным. Родинка на левой щеке – словно точка в конце приговора холодных глаз. Майя не дышит. Она очарована ужасающей близостью строгих черт. Кажется, что проходит вечность, но вот уголки красной линии дрогнули и вся картина ушла в расфокус. Затем лицо отдалилось, исчезло, стерлось, длинные пальцы прощально скользнули по ее плечу. И только на губах остался отпечаток с горьким привкусом никотина. Настройка изолирующей опоры была закончена. Рицуко находила результат прекрасным, потому как система была совершенна в своей простоте и неприступности. Над обелиском славно потрудились множество людей, и теперь его задача – служить им. Вся команда техников уже давно была распущена и отправлена отдыхать. Вокруг царил хаос из множества проводов, которые змеились по всему полу, мигающих зеленым компьютеров и разбросанных бумаг. Рицуко выпустила струю сигаретного дыма вверх и закрыла глаза. «Пожалуй, это была отличная ночь», с наслаждением от успешно проделанной работы подумала она и опустила руку на голову Майи. Ассистентка спала, устроившись прямо на полу, поверх проводов, прижимая к груди планшет, как плюшевого медведя. «Совсем как ребенок. Но когда она вырастет… о, а она вырастет! Никто не сможет остановить ее на пути к цели». Рицуко встала, отсоединила свой ноутбук от сети опоры и уже собиралась закрыть технический отсек крышкой, но на минуту задумалась. Затем нашла в глубине кармана своего необъятного халата тюбик губной помады. «Обычно для этого нужно зеркало, но так даже лучше» Несколько лет спустя Старший лейтенант Ибуки снимает крышку на вершине черного обелиска и на миг улыбается. Этот цвет - она узнала бы его и среди сотни оттенков красного. С металлической серебристой панели прямо на нее смотрят изящно выведенные слова - «Я оставила это тебе».