Дневники Семьи Малфой. Скорпиус

К августу наша жизнь стала приходить в какое-то подобие порядка. Мортимер стал меньше плакать, родители стали спокойнее и не такими изнуренными, как были в первые месяцы после рождения брата. Мама начала выходить из дома на процедуры, предусмотренные для недавно родивших женщин. А в сентябре я впервые пошел в школу. Целую неделю до первого сентября я пребывал в эйфории. Я знал, что для меня откроется новый мир. Наверное, я заведу друзей. К этому меня активно подталкивали оба родителя, расписывая как здорово проводить время с друзьями. Я сразу же решил, что стану лучшим учеником. Это было важно для меня. Мне всегда говорили, что я очень умен, и я намеревался продемонстрировать это не только маме, папе и их друзьям. Я хотел показать это учителям и соученикам. Хотя моя мама, почему-то предостерегала меня от того, что бы я указывал на ошибки других, если таковые замечу. Она говорила, что перед тем, как поправить кого-то из лучших побуждений, стоит все-таки сначала предложить помощь в учебе. Да и вообще, стоит заниматься исключительно собой и своими делами. Отец соглашался с ней, указывая на то, что советы по учебе вообще-то должны продаваться за деньги. Бесплатно можно помогать разве что друзьям, да и то не в ущерб себе. Еще одна причина, по которой я хотел быть лучшим учеником, крылась в моих родителях. Они в свои школьные годы были первыми - об этом мне дядя Невилл сказал, - и я не хотел быть хуже их. За две недели до первого сентября, мы с отцом ходили покупать все необходимое для учебы к школе. Я всегда любил книжные магазины, их атмосфера просто завораживала меня. Иногда мне хотелось купить все книги, лежавшие на полках. И тот день не был исключением, когда я самозабвенно бродил между стеллажей и смотрел на новые книги. Я не знаю, сколько провел бы там времени, но отец оторвал меня от этого занятия, пояснив, что нужно посмотреть учебники, тетради и «по мелочи». Мы быстро купили все необходимое, после чего я потянул его к тем полкам, книги на которых вызывали во мне наибольший интерес. К тому времени, как я подошел к стеллажу второй раз, там уже стоял какой-то человек. Я принялся рассматривать книги, не обратив на него никакого внимания. И когда отец второй раз подошел, дабы вытащить меня из блаженного созерцания книг, тот человек оглянулся и сначала бросил на нас изумленный взгляд, а затем – враждебный. Изменения на его лице произошли так быстро, что это не могло не озадачить меня. Но отец, видимо, поглощенный хлопотами, этого не заметил. В итоге помимо учебников, мы прихватили из магазина еще несколько книг, которые я выбрал. После чего вернулись домой. Вернувшись, я похвастался маме, сколько всего мы принесли. А она сияла и говорила с восторгом, что процесс сборов в школу несет в себе особенную прелесть. Отец пожимал плечами и хмурился, что означало, что он с ней не совсем согласен. Я стал отсчитывать дни до начала моей школьной жизни, отмечая их в календаре. *** И вот он настал, мой первый школьный день. Яркое солнце, бойко вторгшееся в мою комнату через окно, не закрытое шторами, приветствовало меня, нагло скользя по стенам, полу и мебели в моей спальне. В то утро, я не смог поесть, так как сильно волновался и переживал, осознавая, что моя прежняя жизнь закончена. После завтрака, на котором я ничего не съел, невзирая на все уговоры родителей; я снова поднялся к себе, что бы переодеться. Я надел белую рубашку и черные брюки. Попытался завязать галстук, как учил меня отец за несколько дней до этого, но у меня ничего не вышло. Я мучился уже несколько минут с этим куском материи, как в мою комнату вошел отец. Он улыбнулся, взглянув на меня. - Давай-ка помогу, - сказал папа, забирая из моих рук галстук и осторожно завязывая его у меня на шее. – Надо будет посвятить больше времени этой науке, - добавил он, мастерски орудуя раздражающим предметом туалета. - А, кажется, что это просто, - недовольно буркнул я, испытывая раздражение из-за бесчисленных попыток овладеть искусством завязывания галстука. - Это только кажется, - улыбнулся он. – Когда у меня в детстве это не получалось, я хотел разнести что-нибудь. - И как, разнес? -Да, пару раз, - усмехнулся отец. - Как же ты научился? - Много тренировался. Если много трудиться над чем-то, у тебя это получится, даже если таланта нет совсем. Я вздохнул. - Не люблю галстуки! - Он нужен только в первый день, а так, у вас в школе нет формы и обязательного ношения галстука. Если не хочешь – не носи. Он странно посмотрел на меня, со смесью воодушевления и какого-то сожаления в глазах. - Вот ты уже идешь в школу, сын. Совсем стал большим, - сказал он и быстро обнял меня. - Ты как будто этого не хочешь, – сорвалось у меня. Он печально улыбнулся. - Просто ты очень быстро вырос. А мне кажется, что буквально вчера ты только родился на свет. - Ты странный, - сказал я. - Да, так и есть, - не стал он спорить. - Почему родители не хотят, что бы их дети выросли? - Ну, не то чтобы не хотят, - уклончиво ответил отец. – Просто…- он помедлил, подбирая слова, но так ничего и не добавил. - Что «просто»? – не отставал я от него. - Я не знаю, как тебе это объяснить. - Да ладно! Ты знаешь все на свете, а почему не хочешь, чтобы я вырос - объяснить не можешь? - Да нет у меня желания, что бы ты навсегда остался маленьким! – рассмеялся папа. - Тогда почему ты такой грустный? – не унимался я. - Я не грустный, - возразил он. – Все хорошо. А сам ты как, волнуешься? - Да, - признался я. - Все будет хорошо. Это хорошая школа, и там будет много детей твоего возраста. Все будет отлично. - Наверное, - ответил я, ощутив некое успокоение от его слов. - Ну что, идем вниз? - Да, идем. Мы спустились вниз. Мама стояла в гостиной. Она крепко обняла меня. - Так хочется пойти с вами сегодня! Но нельзя оставить Морти и Кассию одних. Мы с папой очень гордимся тобой, - воодушевленно сказала она, обняв меня. Однако я уловил в ее глазах тот же печальный блеск, что и у отца. Я не стал спрашивать ее сразу, решив, что могу потом расспросить. - Нам пора, - напомнил папа, и мама тут же еще раз порывисто обняла меня и поцеловала в щеку. В школу мы переместились с помощью нашего камина. Когда мы оказались в вестибюле учебного заведения, то я увидел, что это просторное светлое помещение с кучей взрослых и детей. Затем, мы прошли в класс, расселись по партам. Когда я сел за выбранную мной парту, то заметил за соседним столом мальчика. Он робко улыбнулся мне. Я улыбнулся в ответ и представился. Он тоже назвал свое имя. Его звали Томас Кессиди. Наш вводный урок начался с того, что учительница представилась, поздравив нас с началом нашей школьной жизни. А затем мы кратко рассказали о себе. Этот урок был единственным в тот день и после него все разошлись по домам. В последующие дни, мы с Томом также сидели за соседними партами и почти сразу подружились. А еще через пару недель я завел дружбу с магглорожденным парнем по имени Дэниэл ван дер Варт. И мы трое стали друзьями. *** С тех пор, как я пошел в школу, мой распорядок дня изменился. Я вставал утром в восемь часов, завтракал, брал свою школьную сумку и вместе с отцом мы перемещались через камин в здание школы. В девять начинались занятия. Возвращался я в двенадцать, иногда позже. Обедал вместе с семьей, затем усаживался делать домашнее задание. Потом мы пили чай с пирогом. После этого, мы с мамой или отцом шли гулять на улицу. Затем у нас был второй обед, или ранний ужин – каждый из родителей называл эту трапезу по-разному. Вечером я занимался музыкой, играл с родными в какие-нибудь игры или читал. В восемь часов вечера у нас был ужин. В девять-десять часов вечера я укладывался спать. В те дни, когда мне нужно было посещать музыкальную школу, прогулка откладывалась на вечер. Надо заметить, что свое желание стать лучшим учеником в школе, я осуществил. Я всегда тщательно подходил к выполнению домашнего задания. И чтобы произвести на учителей еще больше впечатления, я делал больше, чем они задавали нам. Моя отлично выполненная домашняя работа вызывала их восхищение и одобрение, а я чувствовал себя очень счастливым. И я, как и планировал, стал не только лучшим в классе, но и в вообще среди всех первоклассников нашей школы. В нашей школе было три первых класса по четырнадцать учеников в каждом. У нас действовала бальная система на все три класса. И в вестибюле школы был магический измеритель первенства. Среди нашего потока первым всегда был я, солидно оторвавшись от всех остальных. После первых двух месяцев учебы, я так вошел во вкус побед на учебном поприще, что стал пренебрегать занятиями музыкой. Однако, поскольку, у меня были большие способности к ней, я не особенно сдал в успеваемости. Было бы ошибкой предполагать, что я только учился и учился. Ко мне в гости иногда приходили друзья: Том и Дэн. Они наведывались ко мне вдвоем или по отдельности. Мои родители были очень рады, что я так быстро нашел друзей. Два моих друга были разными. Дэн был живым, подвижным балагуром, большим любителем пошутить. Том был более спокойным и даже несколько молчаливым. Он, как и я, был из волшебной семьи, которая проживала в большой квартире, в доме с лифтером и консьержем. Дэн же был магглорожденным и жил в маггловской части Верхнего Вест-сайда, в большом шикарном доме с прислугой. Иногда он рассказывал нам об обычаях американских магглов, и мы с Томом удивлялись. *** Как-то раз в ноябре, я, в мирном и благодушном настроении, сидел один в библиотеке и читал книгу. Это был великолепный теплый и солнечный день, в воздухе пахло пожухлой листвой и пылью. На ближайшем ко мне столе стояла ваза, с неизвестными мне тогда, оранжевыми цветами, которые так хорошо сочетались с красками осени. Теплый ласковый ветер проникал в открытое окно, сообщая мне свои тайны, будто уговаривая выйти на улицу и пообщаться с ним. Завороженный его шепотом, я поднялся, отложив книгу. Распахнув окно пошире, я подставил свое лицо ветру. Он будто понял меня, поприветствовав новым манящим потоком, отдающим запахом пыли и едва уловимым ароматом дыма. Я смотрел на улицу, где прямо напротив окна библиотеки рос клен, покрытый прекрасной желто-бардовой листвой. Яркое осеннее солнце, лаская его, делало крону будто светящейся, а ветер колыхал листву, заставляя крону разговаривать с ним. Я смотрел на все это и думал, что никогда не видел ничего прекраснее. Захотелось оказаться внутри этой кроны, что бы эти прекрасные листья танцевали вокруг меня, а теплый ветер рассказывал мне свои истории. Я вытянул руку, будто желая потрогать то, до чего нельзя было дотронуться. Закрыл глаза, слушая ветер, и внезапно ощутил легкое нежное прикосновение. Я открыл глаза через несколько секунд и замер. По библиотеке стройными рядами кружили желтые и бардовые листья. Я сделал рукой неопределенный жест, и часть их проследовала к ней. Я понял руку вверх, и поток устремился под потолок; сделал вращательное движение рукой, и листья последовали за ней. «Ха!» - изумился я, и из моего рта вырвался мощный поток воздуха, который отбросил кружащиеся в воронке листья к дальней стене. Я смотрел на все это с открытым ртом. В тот момент я подумал, что, возможно, это пробуждение магии. И оно было другим. Мирным. Когда магия пришла ко мне в первый раз - это было пугающим. Сейчас же, я будто встретился с красотой и понял, что она может общаться со мной. Я стоял посреди библиотеки и просто наслаждался моментом, не в силах оторвать свой взор от увиденного. Затем все закончилось. Листья просто упали на пол. А мне стало грустно. То, что произошло, было так чудесно, что я был не в силах это передать. Будто и вправду соприкасаешься с чем-то волшебным. Но не тем волшебством, что является технологией и его можно объяснить. Не тем волшебством, которое постигают волшебники, стараясь овладеть и поставить себе на службу. Это было магией совершенно другого порядка. Неизведанным, неуловимым и прекрасным. Я не рассказал родителям, что случилось. Это было слишком личным. Но они, скорее всего, и так все поняли, когда увидели гору листьев на полу библиотеки. Они не сказали мне ни слова в упрек, не задали неудобных вопросов, лишь загадочно улыбнулись.