Играй по-взрослому

— Чего ты хочешь? — Тебя. Это тот момент, когда мысли уходят на задний план, руки начинают дрожать, а мозг перестаёт соображать совершенно. Если бы у Антона спросили сейчас: сколько будет 3+6, он бы ответил: пиздец. Арсений, тот самый Арсений, в которого Антон влюблен уже столько лет, из-за которого не может спать, есть, просто существовать (а ещё много дрочит на него), лежит в нескольких сантиметрах, руку вытянуть не получится — места не хватит и выжидающе смотрит. Открыто так, не стесняясь. — Арс, если это очередная шутка, то прекращай, она зашла слишком далеко, — также, как и рука Попова. Он нежно гладил бедро парня, пробираясь все выше, выше… Младший шумно выдохнул, почувствовав, как его изнывающего члена коснулись. Брюнет сжал плоть через ткань боксеров и придвинулся ближе. — Я не сделаю ничего, пока ты сам меня не попросишь, — последние тормоза отказывают и Шастун почти скулит, когда руку от его паха убирают. — Пожалуйста, — он не узнает свой голос. — Что — пожалуйста? — издевается, провоцирует ещё сильнее. — Я хочу тебя, — парень прыгает в бездну, — сделай с этим что-нибудь. Пожалуйста. Арсений резко хватает Антона и усаживает на себя, впиваясь в такие манящие пухлые губы. Ох, он вспоминал этот вкус каждую свободную секунду. Говорят, получив что-то однажды, остановиться будет невозможно. Это именно тот случай. Парень, не ожидавший такой реакции, поначалу немного зажимается и не до конца соображает, но когда брюнет кусает его за губу, осознание начинает возвращаться и Шаст открывает рот шире, позволяя старшему проникнуть внутрь. Попов проталкивает язык глубже, управляя поцелуем, заставляя полностью поддаться. Он проходится по небу, сплетает свой язык с чужим и делает все так умело, что голова идёт кругом. Губы начинают неметь, а напор становится лишь сильнее. Мужчина прижимает парня ближе, и тот уже просто ложиться сверху. Антон чувствует, как в его бёдра упирается что-то твёрдое и горячее. Вариантов, что это такое, конечно, уйма, но Антон не будет их перечислять. Он усаживается удобнее и начинает тереться промежностью о пах Попова, вызывая приглушённые стоны. — Да, вот так, — брюнет сжимает ягодицы Антона настолько сильно, что завтра с утра можно будет лицезреть синие пятна, но никого это не заботит. Сейчас хорошо, сейчас так, как хотелось давно, сейчас правильно. Руки старшего подцепляют края футболки и начинают подниматься вверх. На секунду Антон останавливается, заглядывая Арсению в глаза. Что он чувствует? Страх? Переживания? Боязнь разочаровать? — Тош, все хорошо? Я уже все там видел, у тебя прекрасное тело, — этот шёпот грел душу, помогал расслабиться. Попов умеет расположить к себе, это именно тот человек, которому хочется доверить даже самые личные тайны. Наверное, именно поэтому Антон его полюбил. Арсений хороший, интересный, умный и очень уютный. Арсений достоин многого. — Ты уверен, что хочешь меня? — боится, Попов чувствует это. — Ты думаешь, что тебе в бёдра упирается пульт от телевизора? — смеётся брюнет и становится как-то легче. Антон заметно расслабляется, а в его глазах снова появляется огонёк, поэтому Арс не теряя времени переходит в наступление. — Я. Очень. Сильно. Тебя. Хочу. Я мечтаю оттрахать тебя так, чтобы искры из глаз летели, а ты умолял меня не останавливаться. Мой член реагирует каждый раз, когда ты нагибаешься, случайно стонешь или делаешь подобные вещи. Я до безумия одержим тобой, сейчас ты сидишь на мне верхом и правда думаешь, что я упущу шанс и оставлю тебя и себя со стояками? Я покажу тебе, что значит дорваться. Любить пять лет и наконец-то получить. Ты точно готов к этому? — тяжелая ладонь резко опускается на бедро, заставляя тихо взвизгнуть. — Готов, Арс, давно готов, — он почти не дышит. Брюнет хватает юношу за шею и притягивает ближе для очередного поцелуя. Футболка летит куда-то в сторону тумбочки, оставляя Шастуна в нижнем белье. Попов раздевается полностью, и у Антона глаза на лоб лезут. Нет, он, конечно, видел член коллеги через ткань боксеров и понимал, что размер того не маленький, но чтобы настолько. Стало немного страшно от представления, что это будет внутри него. Попов укладывает Антона на спину и мокрыми поцелуями обходит его тело. Он берет в рот аккуратный розовый сосок, заставляя парня выгнуться и тихо простонать. — Будь тише, ты же не хочешь, чтобы нас посетили зрители, — этот хищный взгляд, Антон готов кончить прямо сейчас. — Угхм, — он закрыл рот рукой, чтобы не дай Бог не застонать в голос. Это безумие, просто безумие. Сейчас казалось, что лучше быть не может, но когда Попов опускается ниже и, приспустив боксеры до колен, проводит языком по влажной от возбуждения головке, комната перед глазами расплывается и превращается в полупрозрачное пятно. Язык проходится от головки к основанию, обводя каждую венку, заставляя судорожно выдыхать. В один момент Арс берет член в руку и насаживается ртом сразу во всю длину. Протяжный стон разрезает тишину и, наверняка, он был слышен в соседних номерах, поэтому шатен сильнее прижимает ладонь ко рту и зажмуривает глаза, молясь всем Богам, чтобы не простонать снова. Нащупав свободную руку парня, мужчина кладёт ее себе на макушку, позволяя командовать и управлять головой так, как нравится. Будь проклят Антон за то, что посмотрел на Арсения. Похотливый взгляд полуприкрытых глаз, губы посасывающие головку, мокрый от слюны подбородок. Он не сможет это забыть никогда. Шастун начинает двигать рукой, одновременно подмахивая бёдрами навстречу. Попов сосет умело, не давится, не задевает плоть зубами. Почти с каждым толчком он утыкается носом в лобок, а когда член оказывается особенно глубоко, тихо стонет, пуская вибрацию по возбужденному органу, отчего Антон готов потерять сознание. Юношу начинает потряхивать, чувствуется приближение оргазма, поэтому брюнет последний раз проводит языком по всей длине и отстраняется. Антон жалобно скулит и уже тянет руку, чтобы помочь себе, но его резко перехватывают. Арс зажимает член у основания и дует на головку, отчего парень почти плачет. — Так не честно. — Мы только начали, поэтому терпи. — Он хрипло усмехается, смотря на недовольного парня. Собственный член стоит колом, но нужно помнить о том, что младший пока не растянут. Арсений выливает себе на пальцы обильное количество смазки и немного согревает ее, прежде чем подставить указательный палец ко входу. — А-Арс, может не надо? Это будет больно? — жалобно, чуть ли не пищит. — Как это так — не надо? , — усмехается Попов, — ну уж нет, Антошка, начал играть — играй по-взрослому, — он аккуратно проталкивает первый палец и слышит недовольное шипение. Арсений не спешит, он двигает рукой осторожно и медленно. Конечно, от представления того, что он собирается сделать дальше сносит крышу, но младшего нужно хорошо подготовить, чтобы не навредить. Когда уже три пальца движутся внутри, Антон и сам начинает насаживаться на них, требуя большего. Брюнет берет презерватив и собирается раскатать по члену, но рука Антона перехватывает его и откидывает в сторону. — Я хочу полностью тебя чувствовать, пожалуйста, — и как ему отказать? Попов растирает по члену смазку и тянется за поцелуем, нависая сверху. Антон стонет в губы, когда горячая головка погружается внутрь. Парень не сказал бы, что это больно, как-никак Арсений очень постарался и хорошо его растянул, просто немного неприятно. Член входит полностью и мужчина не шевелится, давая привыкнуть к размеру. Спустя некоторое время он начинает двигаться и после нескольких толчков попадает по простате. Шастуна гнёт дугой, он кусает старшего почти до крови и закатывает глаза. Арс начинает ускоряться и входить под тем же углом, каждый раз врезаясь в комок нервов. — Да, Боже, а-ах! — Антон скулит сквозь зубы, плотно закрывая рот ладонью. — Тебе нравится, Антон? Нравится? — темп все быстрее и быстрее, спинка кровати бьется о стену, но никому нет до этого дела. Арсений буквально втрахивает шатена в кровать, толкаясь грубо и резко. — Очень, очень нравится, — еле слышно стонет младший и тянет чужую руку к своей шее. — Даже так? — заинтересованный взгляд пронзает насквозь, а горячая кисть ложится на шею, немного сдавливая. — Да, А-Арс, да-а, — контролировать себя получается хуже и хуже, но от этого интерес лишь подогревается. Мужчина резко выходит и переворачивается на спину. Ничего не понимающий Антон смотрит на довольного Попова и только собирается спросить, как его опережают. — Хочу тебя сверху, — он улыбается так, что по телу пробегает табун мурашек, — попрыгай на мне. Антон краснеет, перекидывает ногу через Попова и аккуратно насаживается на член. Когда он опускается до конца, приходит осознание, что в этой позе член упирается в простату и долго продержаться не получится. Шатен начинает подмахивать бёдрами, упираясь в грудь брюнета и сжимая его соски. Каждый толчок выбивает из груди весь воздух, но парень плотно сжимает челюсти и рвано дышит через нос. Когда одна рука мужчины ложиться на шею, а вторая начинает быстро надрачивать, юноша ускоряет темп и скачет активнее. Ноги начинают болеть, но удовольствие слишком сильно накрывает с головой, поэтому он не останавливается. Когда рука сильнее сжимает шею, Антон делает последние два толчка и обильно кончает, простонав во весь голос, а через несколько секунд чувствует, как член внутри пульсирует и по стенкам растекается тёплая жидкость. Шаст без сил заваливается на мужчину сверху и пытается отдышаться, пока старший нежно поглаживает выпирающие косточки позвоночника и целует в макушку. — Я, кажется, люблю тебя, Тох, — шепчет Попов, — больше всех на свете люблю, — юноша приподнимается на руках и заглядывает в глаза брюнету. Уголки глаз начинает предательски щипать, а на лице появляется глупая улыбка. — И я тебя люблю, Арсений. Очень сильно, — он тянется за поцелуем. Уже не таким страстным и горячим, а спокойным, чувственным. Им некуда торопиться, сейчас парни пойдут примут душ, потом лягут спать в обнимку, а завтра… А завтра будет новый день, новые истории, новые концерты. Только завтра — будет лучше, потому что они наконец-то могут не скрывать чувств, не прятать взгляды, не страдать ночами от одиночества. Теперь все по-другому и ребятам нужно будет к этому привыкнуть. У них получится, обязательно получится. Ведь, говорят, что к хорошему привыкаешь быстро.

***

— А хорошая была идея Антону виагру подсыпать, — Серёжа улыбнулся мыслям и посмотрел на Диму. — Согласен, иначе они бы так и ходили, как два дурачка. Слепому было видно, а им нет, — усмехнулся Дима и дал пять Матвиенко. — Блять, только проблема одна. — Какая? — Позов в непонимании выгнул бровь. — Эти звуки из комнаты будут преследовать меня до конца жизни, — обреченно и очень драматично взвыл Серёжа. — Иди давай, я курить хочу, — открыто смеётся друг, подталкивая мужчину к балкону. Хорошо все то, что хорошо кончается, даже если приходится применить маленькую хитрость.