Египетские страсти

— Всё, можешь паковать, завтра в шесть утра у нас вылет! — с порога заявил я, рассматривая взлохмаченного друга, зевающего в кулак. Двенадцать часов, а он ещё не встал? Непорядок! — Ты чем всю ночь занимался, Барсик? Друг поморщился на такое обращение и отступил, впуская меня в свою обитель. Да, отдельная квартира — предел моих мечтаний. Борьке повезло, его предки вздохнули с облегчением, когда старушка, по совместительству мать отца Снегуркина, в срочном порядке выскочила замуж, оставив квартиру единственному внуку. А мне приходится размещаться с предками и младшей сестрой в двухкомнатной квартире. И неважно, что за плечами двадцать один год жизни! «Ты ещё несообразительная личность с чеканутыми тараканами в голове, которые плодятся в геометрической прогрессии, — заявляла мать на мои просьбы о съёме отдельной квартиры. — Вот когда эти насекомые научатся готовить, стирать и приносить тебе тапочки — подумаю!» — Так, какой вылет? — До Снегуркина дошёл смысл моего заявления! Вовремя, я уж думал, придётся включать перезагрузку. Ласково оскаливаюсь и иду в сторону кухни, забираюсь в холодильник и достаю кусок сыра. М-м-м… Маасдам, обожаю эти дырочки! — Ты собираешься отвечать на заданный вопрос? — вкрадчивый голос за спиной заставляет подпрыгнуть от неожиданности и уронить честно уворованное. — Барсик, ты пробовал красться погромче? — выдохнул я, разворачиваясь и ногой запихивая сыр под холодильник. Авось, не засечёт! Друг понимающе хмыкнул, наклонился и поднял кусочек кончиками пальцев. А я что? Облизнулся и уставился на Борьку невинным взглядом. Кухня не моя? Холодильник не мой? Мало ли, кто у него тут мусорит! Может, мыши мутировали и в наглую таскают из соседней квартиры хавчик, чтобы в тишине и покое похрумкать им на досуге! Снегуркин внимательно посмотрел в мои глаза и сразу же отвернулся. Но я-то заметил, как резко потемнел его взгляд. Ещё одна странность. В институт мы поступили учиться вместе, подружек я менял как перчатки, ни одна не задерживалась рядом дольше, чем на неделю, а у него никого не было. На все мои вопросы получал лаконичный ответ: «Ищу идеал». А в чём он? Довольно часто замечал на себе его оценивающий взгляд, иногда даже какой-то жадный, словно перед мордой не евшей неделю собаки помахали сосиской. Я его идеал? Да нет, ерунда, в моём окружении, да и во всём институте никогда не замечал однополых отношений. Или парочки хорошо скрываются, или это просто из раздела фантастики. Хотя, не скрою, его интерес грел душу и заставлял всё чаще провоцировать, знакомя друга с новыми подружками. Да или нет? — Ленка подогнала горящую путёвку в Египет, пятизвёздочный отель, бесплатная выпивка, море, солнце, песок… и куча легкодоступных туристок! — пояснил я, усаживаясь за стол и стаскивая из вазочки печенье. — Ленка? — тихий вопрос Борьки прогнал по спине стадо мурашек под предводительством мушки… французской! — Ага, — прочавкал, старательно жуя. — Я тебя не успел ещё с ней познакомить, а теперь уже и ни к чему, мы расстались двадцать минут назад! Эта малышка решила, что на отдых мы полетим вместе. Наи-и-ивная… — Как ты мог оформить путёвку без моего загран… Стой, так ты за этим половину мая гундел у меня над ухом о необходимости получения этого документа? Мол, мы лохи, даже если не отдохнём, так хоть пусть в шкафу попылятся! — явно передразнил меня. — Ты спёр мой паспорт! — Ничего подобного, просто взял на сохранение и готов вернуть прямо сейчас. — Лезу в карман джинсов, доставая требуемое. — Держи. — А если ты на него кредит оформил? — прищурив глаза и забирая документ, спросил Снегуркин. — Ага, как же, ни одна сволочь не согласилась этого сделать! Им, видите ли, российский нужен! Патриоты долбаные! Короче, пошли в спальню и займёмся делом. — Э-э-э… — внезапно покраснел Барсик, его зелёные глаза полыхнули огнём и тут же закрылись. Может, показалось? — Так сразу? — А чего тянуть? Раньше начнём — быстрее кончим. А потом ко мне съездим. Я это, тоже ещё не собрался… Кончики ушей друга приняли малиновую окраску, он переступил с ноги на ногу и тяжело вздохнул. — Тим, ты специально меня провоцируешь? — тихо спросил он. — Ты о чём? — перестав есть, спросил я. — Не хочешь мне помогать, так и скажи. Сам справлюсь или подцеплю очередную дурочку — возможно, помирюсь на несколько часов с Юлькой. — Либо ты идиот по жизни, либо в твоей голове гуляет ветер! Причём по злачным местам — других в ней просто не водится, — прошипел Снегуркин и вышел из кухни. Странный какой-то! Быстренько схрумкав ещё две печеньки, подорвался и поплёлся в спальню друга, на ходу стаскивая с себя кроссовки. Чёрт, снова забыл разуться! Борька достал из-под дивана чемодан и аккуратно складывал в него рубашки. — А это зачем? — удивился я. — Мне хватит пары трусов, плавок и зубной щётки. Если повезёт, даже подарки предкам привезу… по полотенцу! — Ты как хочешь, а мне не помешают и другие вещи, — парировал друг, заполняя нутро чемодана шортами, футболками и чем-то белым. — Бриться ты не собираешься? — Ну, некоторые женщины любят лёгкую небритость, — хмыкнул я, присаживаясь на краешек кровати. — Я не люблю… — Что, прости? — подаюсь вперёд, думая, что ослышался. — Проехали, сделай мне кофе, я сам справлюсь со своими вещами, — сказал друг, поворачиваясь ко мне спиной и наклоняясь к нижней полке шкафа. Неосознанно сглотнул, наконец-то рассмотрев, что Борька в одних боксёрах, а его задница ничего так… для парня! И что за мысли лезут в мою голову? Тряхнул головой и откинулся на спину, рассматривая белый потолок. — А завтра дождик будет, — произношу, улыбаясь. — С чего ты это взял? — голос друга звучит совсем рядом. — У тебя на люстре бабочка паутину на голову наматывает… — Тим, ты идиот? Это моль… И оба заржали. *** Пока проходили регистрацию, пока Барсик оттаскивал меня от Дьюти Фри, пока отнимал двухлитровую бутылку с ромом, заменяя её литровой, время подошло к посадке. Протолкался вперёд очереди, сделав вид, что стою здесь со второго пришествия, и, не обращая внимания на возмущение толпы, протянул билеты милой девушке с очень злым выражением лица. Видимо, сегодня не её день… Подъехали на автобусе к самолёту и поднялись в кабину. — Тим, какие у нас места? — спросил Борька, пытаясь заглянуть в корешок билета у меня в руках. — Иди за мной, мой верный конь! — засмеялся я, чем немного испугал стюардессу в проходе. Проталкиваюсь вперёд, шустро работая локтями под возмущённое шипение друга, вот уже середина самолёта, уже почти хвост, а вот и места… — Молодые люди, вы заняли наши кресла. Поднимаю голову от подставки для стаканов, которую усиленно проверял на прочность путём надавливания обеими руками, и удивляюсь: — Они наши! Вы что, их купили? Борька застонал и прикрыл ладонью глаза. — Вообще-то да! — пожилая женщина с ребёнком ехидно смотрит в свой билет. Ну, и я решил туда заглянуть… — Подумаешь, перепутал! — ворчал я, подгоняемый тычками Снегуркина в поясницу. Наши места были в самом начале самолёта. — Граждане, расступитесь, мы самолётом ошиблись! — Надо же, — посочувствовала типичная блондинка в коротеньком сарафане. — Бедные… — Ещё какие, — согласно киваю, улыбаясь ей всеми тридцатью двумя зубами. Хотя зубы же не могут улыбаться? Или могут? — Садились на самолёт до Америки, а нас в Египет хотят отвезти… или отлетать. Кстати, мой дядя — Абрамович, вам знакомо это имя? — Оу! — глаза девушки предвкушающе заблестели. Но сильный удар под рёбра заставил быстренько свернуть дискуссию и занять своё кресло. — Тш-ш, ты чего дерёшься? — обиженно надулся, поворачиваясь к кипящему злобой Борьке. — Придурок, Абрамович не имя! — Отчество? На это друг заскрежетал зубами и с лязгом пристегнул ремень. Смешной, обожаю его доводить… Весь полёт продрожал, вцепившись пальцами в руку Снегуркина. — Мы разобьёмся, мы погибнем, мы не долетим! — Тим, заткнись, на нас уже оборачиваются, — шипел Борька, пытаясь отцепить от страдалицы мою конечность. Ага, сейчас прям! У меня тут жизнь висит на волоске, а он свою культяпку пожалел! — Как это «оборачиваются»? Мы впереди сидим! — Нет, мы сидим в жопе! — зарычал Снегуркин и резко выдернул руку. — Сиди и наслаждайся облаками, иначе я за себя не отвечаю. — И что ты сделаешь? — заинтересованно протянул я, резко передумав умирать и заглядывая в глаза друга… очень злого друга! — Трахну тебя! — на весь самолёт. — Ой… Оставшиеся пять часов полёта я молчал, переваривая услышанное и прикидывая перспективы. *** Сидим в туристическом автобусе в аэропорту и ждём припозднившихся идиотов, потерявших сотовый телефон. Они что, обратно полетят, чтобы его найти? — Борь, мне жарко… Барсик, хочу мороженое! Дружище, отключи кондиционер, я замёрз! — Тим, если ты сейчас же не замолчишь… — Трахнешь? — Как же мне нравится начало нашего совместного отдыха… Он так смешно прикалывается. — Засуну в чемодан и отправлю домой бандеролью, а сам трахну всех одиноких туристок и буду весь год тебе расписывать подробности! Почему-то эти слова мне жутко не понравились. Через двадцать минут мы были в отеле и получали ключи от номера и карточки на полотенца. *** — Это что такое? — шипел Снегуркин, выронив ручную кладь и озираясь вокруг. У меня тоже челюсть отвисла. Мало того, что нас поселили у самой дороги на втором этаже, так ещё и в ванной не было ванны! Телевизор оказался сломанным, а транспорт с улицы раздражал слух. Глухое рычание и удар кулаком о стену. Поворачиваюсь к Борьке и пугаюсь: глаза налиты кровью, дыхание затруднено, из носа валит пар… — Э-э-э… Барсик, — хрип друга. — Боря, сходи, проветрись… Он и пошёл… на ресепшен… Через двадцать минут мы наслаждались видом на море из нашей комнаты на первом этаже! А Барсик умеет быть убедительным… *** Через три дня отдыха. Сидим, обедаем. Вернее, я флиртую с симпатичной брюнеткой, а Борька злобно гипнотизирует тарелку, тыкая вилкой в макаронину. Питание отвратительное, всё острое, и каждый день одно и то же. Утром выбор между яичницей, глазуньей и яйцами всмятку, в обед — плов с кальмарами, салат из дыни, яблок и апельсинов; салат из дыни и апельсинов; просто салат из дыни! Меня уже тошнит от макарон и булочек — единственное, что здесь можно жрать! Брюнетка встаёт, кокетливо поправляет платок на бёдрах и идёт к выходу из общественной столовой. Дёргаюсь, чтобы поспешить за ней, но падаю обратно на стул, откинутый рукой Борьки. — Ты чего? — не понял. — Сиди и ешь! — сквозь зубы роняет он. Через десять минут возвращается удивлённая девушка и застывает в дверях. Внимательно за ней наблюдаю. Брюнетка делает шаг вперёд и резко заваливается в руки стоящего рядом официанта. Вскакиваю, чтобы прийти на помощь. — Это с ней из-за жары? — по-русски лепечет перепуганный араб, обмахивая девушку салфеткой. — От голода, — буркнул Снегуркин и продолжил гонять по тарелке макаронину. *** — Борь, смотри, какие красивые рыбки, полосатые, — тыкаю пальцем в воду, стоя у края понтона. — А вон поплыла с очками; как думаешь, у неё испортилось зрение от того, что много читает? — Нет, от того, что много болтает! — Рыбка? — поворачиваюсь к другу и замираю. Тот не смотрит в мою сторону, а смотрит на какого-то парня в чёрных плавках! Узких чёрных плавках! Да он почти голый… — Эй, Барсик, ты чего? — непонимающе перевожу взгляд с одного на другого. Но друг меня либо не слышит, либо не желает слышать. С разбегу ныряет в воду, поднимая кучу брызг. Через секунду пробегает нудист в чёрном белье и ныряет следом. А затем они плывут рядом, о чём-то тихо переговариваясь и смеясь… Хмурюсь, кулаки непроизвольно сжимаются, а сердце играет траурный марш… чёрным плавкам! Спускаюсь по лестнице в воду и аккуратно гребу в противоположную от них сторону. Вот сволочь! Обменял меня на этого старика! Да ему лет двадцать пять, если уже не двадцать шесть… Плыву, не слыша свистка за спиной. Вдруг на горизонте показался плавник. — Акула, — заорал я, резко уходя под воду. Какая-то толстая женщина, бултыхавшаяся рядом со мной, завизжала и схватилась за мою голову под водой. Дёргаюсь, пытаясь выплыть и глотнуть хоть немного воздуха. Но это нереально… Из последних сил толкаю невменяемую и всплываю, открыв рот и жадно дыша. Солёная вода забила лёгкие и жгла горло. Увидев в метре от себя плавник, загребаю в сторону от вопящей толстухи. И ничего я не трушу — может, просто внимание отвлекаю… от себя! Чувствую, как меня обхватывают сильные руки. Брыкаюсь, снова глотая солёную воду. — Тим, тихо, успокойся, это просто дети балуются, — шёпот Борьки на ухо пробирает до костей. Тело плавится. От пережитого ужаса мутнеет в глазах. *** — Ты куда это собрался? — с подозрением кошусь на друга, застёгивающего ремень на белых брюках. В расстёгнутой рубашке его грудь, отливающая бронзовым загаром, притягивает взгляд. — Посижу в кафе с Федькой, — тихий ответ. Он ещё и туалетной водой обрызгался! Р-р-р… — А я? — У тебя же сегодня свидание с этой… Леной? — Барсик хмыкает и идёт к двери. — Катей, — шиплю, хватая его за руку. — Это тот, в плавках? Друг непонимающе смотрит на меня. — М-м-м… а ты кого-то видел на пляже без плавок? — ехидно спрашивает он. А у меня от злости в зобу дыханье спёрло. Кто спёр, не знаю, но ответить придётся другу… липовому! — Стоять! — Стою. — Лежать! — Прости, что? — у Борьки глаза на лоб полезли. Лестничку им не подставить?.. — Ты никуда не пойдёшь, — гораздо тише произношу, делая вдох-выдох, стараясь успокоиться. — С чего это? — Потому, что я так хочу! — а что я ему скажу? Что ревную до чёртиков? Я что, ревную?! Снегуркин резко выдёргивает руку и смотрит на меня со злобой. — А ты не принаглел, мальчик? — цедит сквозь зубы. — Что-о-о?! «Мальчик»?! Что, трахаться захотелось? Я не даю, так хоть кому-нибудь присунуть? Или ты у нас девочка? — не знаю, зачем я это говорю, но слова сами слетают с губ, не успев дойти до мозга. Меня разворачивают на сто восемьдесят градусов и впечатывают в твёрдую грудь спиной. Стою ни жив ни мёртв. Запах друга щекочет ноздри, все чувства обострены… На мне лишь шорты, которые друг (?) резко спускает вниз вместе с плавками. Член съёживается, ожидая большие неприятности! А попа уже их даже чувствует… — Борь?.. — Заткнись! Меня кидают на кровать и накрывают горячим телом. Дёргаюсь, стараясь лечь удобнее, но меня снова неправильно понимают. — Ты сам виноват, ты сам напросился, говорил — не провоцируй, — безумный шёпот кружит голову. За спиной вжикает молния. Обе руки удерживают над головой, которая носом ткнулась в подушку; слышу, как брюки падают на пол, и пытаюсь обернуться. На мгновение мне это удаётся. То, что увидел в глазах друга, заставляет член болезненно напрячься. Сумасшествие, жадность, голод и… вина? — Прости, но ты сам виноват… Шею обдаёт горячим дыханием, поцелуй в лопатку, укус, снова поцелуй. Шиплю сквозь зубы, дёргаясь. Но получается лишь оттопырить попу и вжаться в каменный член Борьки. Тот стонет и начинает об меня тереться… Что?! Лежу, молчу. Меня всего обцеловали, потрогали, взлохматили волосы и… потёрлись членом между ягодиц! Спустя минуту почувствовал горячую сперму, выплёскивающуюся мне на поясницу. Друг упал рядом, тяжело дыша и прикрыв глаза. Молчим. Минута, две, три… — Борь, а что мне с этим делать? — переворачиваюсь на бок, лицом к нему. Тот медленно открывает глаза и шальным взглядом смотрит в указанном направлении. А там та-ак стоит… Недоверие, осознание, неуверенная улыбка, радость… — Я помогу, — хрипло говорит он, склоняя голову к моему паху. Блаженно жмурюсь, отдаваясь на волю новым ощущениям. А нечего всяким там на моё зариться!