Especial (Особенно)

—Чонгуки! — Нет. — Ну Гу-уки-и! — Нет. — Чон~ — ухмыльнулся Тэхён, сверху вниз глядя на резко замершего парня. Чонгук медленно поднял взгляд, опуская руки с зажатым в них геймпадом. Про этот его маленький кинк не знает практически никто. Кроме, собственно, бойфренда Чонгука. Остальные обращаются по имени, иногда с этим раздражающим "-ним" на конце, а хëны порой сокращают до "Гуки". Будто он всë ещё ребëнок, честное слово. Да, порой возникает желание побыть милым, да и поддерживать статус обаятельного макне нужно, но черт. Когда в нем видят взрослого, зрелого и действительно эффектного мужчину... В общем, да. — Солнце, ты ведь доиграешься... — М-да? — Тэхён чуть склоняется к сидящему на полу у дивана парню, опираясь локтем на колено, и кладет подбородок на руку, — Но ты так категоричен, что мне остаëтся? — Тэ, — выдыхает Чонгук, поворачиваясь к дивану корпусом. Широкие шорты на его бедрах опасно натягиваются, выставляя напоказ все рельефы, но Ким пытается не смотреть. Честно, — Тебе даже нельзя будет выложить это в Тик-ток, для чего ты хочешь это снять? — Разве я не могу сделать это для себя? Чтобы пересматривать одинокими ночами и... — Дрочить? — с усмешкой перебивает мятноволосый, закидывая руку на ноги Тэхёна справа от себя. Покрытые татуировками бицепсы не скрывает белая широкая майка, пальцы принимаются на автомате оглаживать коленную чашечку. — Ну хоть бы и дрочить, — хитрая ухмылка расползается на красивом лице, а вот Чонгук улыбаться перестаëт. Этот хëн... — О нет... — слышится вздох со стороны коридора, ведущего в комнаты. Парни синхронно оборачиваются к вышагивающему в сторону кухни Юнги, — Я просто хотел перекусить, не застав ваших извечных брачных игрищ, но судьба опять повернулась ко мне задницей. Как только ещё аппетит не пропал... — На такое тоже вырабатывается иммунитет, слава всем богам, — уже с кухни отвечает Сокджин, который наверняка не слышал их диалог, но услышал уже подошедшего рэпера. Младшие ничего не стали говорить, ибо голодный и невыспавшийся (о чем свидетельствуют опухшее лицо и лохматые волосы) Юнги даст пиздов даже макне и любимому тонсену из Тэгу. Этот хëн милашка лишь когда поспит до вечера. — Ну так что, Чон-и? — переключается на предыдущую волну Тэхён, возвращая хитрую моську. Чонгук вздыхает, не без проскочившего в глазах азарта, и поднимается на ноги, чтобы затем опереться руками о спинку дивана по обе стороны от выпрямившегося Кима. Склонив лицо ближе к чужому (на самом деле очень родному), он понижает голос. — За всë нужно платить, Тэ-Тэ. Чем хочешь расплатиться ты? Ким выдыхает носом, его веки с невозможно длинными ресницами вздрагивают и смотрят немного ниже Чоновых глаз, на губы, как и бровь, не лишенные пирсинга. — Ну, — он возвращает потемневший взгляд вверх, — Я даже не знаю. Что я могу предложить миллионеру, у которого есть черная карта, собственный участок на Луне и сотни тысяч разбитых сердец на счету? — Как узко Вы мыслите, Тэхëн-а... — тянет Чонгук, наклоняясь ближе. Глаза в глаза, кончики носов нежно соприкасаются, а голос сам по себе падает до шепота, — Может, мне нужно что-то нематериальное и не такое огромное? Может, чьë-то конкретное сердце. Только совсем не разбитое... — Фу, ребят, опять! Не в общей же гостиной! — вскрикивает Чимин, быстрым шагом направляясь к кухне. Видимо, уже время обеда. Младшие зачем-то встали раньше всех и уже успели поесть во второй раз, когда остальные только-только подтягивались к столу. Чонгук разочарованно опускает голову, так и не меняя положения, отчего Тэхён может видеть его шейные позвонки и ямку между лопатками. — Идëм, детка, — выдыхает Чон, выпрямляясь и подхватывая парня на руки. Тот по инерции хватается за плечи и уже даже не возмущается – если ему не позволили даже танцевать на концерте, то ноги и в таких мелочах лучше не тревожить, Гук уверен. Хотя, дайте ему волю – будет носить Кима, как принцессу, на руках хоть всю оставшуюся жизнь. Тэхëн лишь улыбается, устраиваясь поудобнее, и кладëт голову на сильное плечо. Если любимому кролю от этого легче, то пусть носит. Главное, чтобы сам не перенапрягся. — Мне придëтся брать кредит, — говорит он в плавный изгиб ключиц, едва касаясь их губами, — Потому что свою любовь я уже отдал. Сверху усмехаются, заставляя пушистую челку Тэхена колыхаться. — Чужая мне не нужна, так что кредит тут не поможет. Они поднимаются к общей на двоих комнате, дверь в которую оставлена приоткрытой после их сумасшедшей борьбы за единственный несломанный геймпад. Их тогда рассудил разбуженный Намджун и сунул приставку в руки Тэхëна, как пострадавшего, и приказал играть по очереди. — Можешь просто отдать мне себя заново, — Гук опускает парня на большую трехспальную кровать, — И отдавать каждый раз, когда думаешь, что любишь меня. Чтобы я знал, что это всë ещё так. — В таком случае мне придется делать это всю жизнь. Они сначала сталкиваются улыбками, самыми искренними, и только потом губами, иногда всë же улыбаясь в поцелуй. Они – вселенные друг друга. Они – огонь и вода, которые тушат и распаляют друг друга изо дня в день. Пока хоть в одном есть искра – в другом она не угаснет. Потому что, как сказал один великий, чьи фразы разбирают на цитаты, они – один и тот же человек, но с разными лицами. Боль в мышцах пока не ощущается, и Тэхён обхватывает ногами талию своего парня, притягивая ближе. Тот без усилий поддаëтся и теперь почти лежит на Киме, опираясь руками о кровать под ним. Целовать губы с кольцом в них, хоть и экзотично, но очень приятно, если вы спросите Тэхëна. Металл ласково холодит разгоряченную кожу гладкой поверхностью и разбавляет ощущения. Можно покусывать нижнюю губу Чона, а потом своими зацепить пирсинг, аккуратно посасывая. Чонгук в такие моменты хмурит брови и рвано выдыхает, резко возбуждаясь и перехватывая контроль. Он углубляет поцелуй, пропуская язык и оглаживая им Тэхëнов. Киму всегда было интересно, несколько горячо в такие моменты острая челюсть его парня выглядит со стороны. Он однажды записал на видео их поцелуй, который, кстати, перерос в кое-что похлеще, и о камере тогда все благополучно забыли. Только потом, при просмотре всего это действа, Ким подумал, что если они как айдолы прогорят, можно будет продать это на порнхаб и прожить на вырученные деньги до глубокой старости. А сейчас лучше бы этому видео не попасть в руки арми. Никогда. Чонгук переходит с губ на скулу, а затем и к чувствительной области за ухом, горячо выдыхая на влажную кожу, из-за чего Ким покрывается мурашками. Они так хорошо знают эрогенные зоны друг друга, но за столько лет близость им ни капли не наскучила – и, похоже, никогда не наскучит. Перемещая руки ниже, на широкую и твёрдую грудную клетку, Тэхён надавливает ладонями на твёрдые соски. Кажется, недавно он видел, как арми в интернете кричали, что помрут от перевозбуждения, если Чон Чонгук проколет ещё и соски. Было бы и впрямь неплохо, но, не по наслышке зная об их чувствительности, Ким в этом сомневается. Скорее уж он проколет свои. Может, сделать Чону такой подарок на следующий день рождения? Чонгук переходит ниже, на ключицы, и вот тут он позволяет себе разгуляться – оставляет засосы, где только может, заставляя Тэхëна забыть и о сосках, и обо всëм на свете, выгибая спину. Ким зарывается тонкими длинными пальцами в мятного цвета шевелюру, растрëпывает пряди и оглаживает большими пальцами виски. Невольно притягивает ногами торс Чонгука ещё ближе. Разгорячëнный и увлекшийся, Чон ненадолго отрывается от вкусной карамельной кожи, удовлетворëнно оглядывая проделанную работу, а затем тянется к полам чужой широкой футболки, медленно собирая её на чужой талии, груди, задевая розовые бусины сосков, а потом стягивая с кучерявой черной макушки. Не то что бы Чонгук жалуется, он даже рад, что Тэхён всегда носит что-то объемное и большое, скрывая свои плавные изгибы и милейший животик. Он не плоский и не выпуклый, такой, на котором можно с комфортом спать годами, а то и столетиями. Хотя, это ведь Гук забыл о заднице... — Чон-и, — хрипло выдыхает Ким, одним этим снося крышу, — Сними тоже. Когда Чонгука просят таким голосом – голосом Ким Тэхëна – он не смеет ослушаться. Откидывая майку в сторону, он уже голой грудью прижимается к чужой, вновь припадая к губам. И пусть он сцеловал вишнëвый блеск для губ уже через десять минут после того, как тот был нанесëн, кажется, сладкий привкус есть до сих пор Тэхëн оглаживает литые мышцы на спине Чона, тихо постанывая ему в рот от такого нужного сейчас трения снизу. Эти звуки заставляют Гука ускорить процесс и оторвать руки от кровати. Он подкладывает подушку Тэхëну под поясницу, по пути оглаживая изгибы тонкой талии и подтягивая парня выше. Широкие Кимовы шорты летят следом за футболкой, хоть для этого и приходится ненадолго расцепиться. По пути Чонгук достает бутылëк смазки и ленту презервативов из прикроватной тумбочки и возвращается на своë законное место между ног парня. Неожиданно они слышат хлопок закрываемой двери и спешные шаги. Сказанное высоким голосом Пака "Святые небеса..." напоминает им, что, оказывается, двери нужно закрывать. — Кажется, мы сломали Чимину психику. Опять, — усмехается Тэхëн, которого Чонгук успокаивающе поглаживает по тазовым косточкам. — Он, похоже, забыл, как кое-кто, не будем указывать пальцем, в далëком 2016 сломал психику не одному, а сразу двум тонсенам, так неосторожно устроив себе выходной в соседней от нас комнате. Только вот мы, в отличие от той девушки, которая ушла от него под утро, забыть это не могли ещё очень долго, — Чон принялся за свои шорты, оставаясь лишь в одном элементе одежды, как и Ким. Но в скором времени они должны были это исправить. — А ещё он вчера съел последние пельмени, — надул губы Тэхëн, складывая руки на груди, — Я, конечно, счастлив, что он больше не сидит на диетах, но пельмени... — Такое не прощается, — выдыхает Чон, прижимаясь к надутым губам. Его руки ползут вниз по телу Кима, останавливаясь на бедрах. Затем он плавно скользит к упругим ягодицам, с наслаждением обхватывая их двумя ладонями. Тэхëн сразу переключается на эти ощущения и забывает думать о других, когда вот прямо здесь его трогает его парень. — Мхм Чон-и, — тянет он шепотом, в перерывах между поцелуями, когда руки Чонгука пробираются под боксеры и оглаживают его голую кожу. В этот момент Тэхëн вспоминает, с чего всё началось, и выпрямляется, легонько отталкивая парня от себя. — Не двигайся, — своим опасно низким голосом говорит он, заставляя Чонгука отодвинуться и сесть задницей на пятки. Встав перед кроватью на колени, Тэхëн начинает дорожку поцелуев от сильной шеи по стальной груди и ярко выраженным мышцам пресса до полоски трусов с надписью Calvin Klein. Уже много лет Гук не изменяет своим вкусам, вот только последние семь из них он носит оригиналы. Подняв глаза, Тэхëн натыкается на пристальный взгляд парня с явно расширенными дикими зрачками. Не прерывая зрительный контакт, Ким ухмыляется и накрывает выпирающую головку губами. Там, где выступило маленкое пятнышко предэякулята, оказываются его губы. Член Чонгука дëргается, а сам он резко набирает воздух в лëгкие. Это заставляет Тэхëна улыбнуться и продолжить покрывать поцелуями-бабочками всю длину сквозь тонкую ткань. Еле слышные звуки причмокивания возбуждают его едва ли не сильнее Чона. Медленно поднимаясь обратно, он оглаживает налитые яйца и наклоняет голову вбок, чтобы пухлыми губками обхватить ствол по бокам и продолжить движения вниз-вверх. — Если хочешь снять их, придëтся это заслужить, — шепчет Ким, снова мягко обхватывая головку. Влажное пятно становится чуть больше. Тэхëн ощущает терпкий привкус сквозь ткань. — Что... — Чону приходится прочистить в раз пересохшее горло, — Что я должен сделать? И эта хитрая улыбка не должна предвещать ничего хорошего... — Пообещать мне не использовать руки. Совсем. Твой член будет полностью в моей власти. — Блять, Тэ, — стонет Гук, откидывая голову назад, — До каких пор? — Пока я не разрешу, — неопределëнно улыбается Ким и принимает молчание за согласие, подцепляя пальцами резинку трусов, — А сейчас избавься от этого. Всë так же послушно (и это очень возбуждает, черт) выполняя просьбу Тэхёна, Чон встаëт на ноги, снимая последний элемент одежды. Не сдерживая лëгкого выдоха от долгожданной свободы, мятноволосый переводит ожидающий взгляд на своего парня. А Тэхён смотрит. Как мощные, невероятно сильные бëдра, которыми только людей душить, переходят в аппетитную, но твëрдую задницу, которую с такого ракурса немного видно. И на член тоже смотрит. Идеально длинный, в меру толстый, с ползущими от основания к головке венами, и качающийся в опасной близости от его лица. Во рту невольно скапливается слюна. Ким надавливает на напряжëнные бёдра, без слов предлагая сесть на самый край кровати. Член опасно качается, но вопреки силе притяжения железно стоит. Довольно хмыкнув на Гука, убравшего руки за спину, Тэхён наклоняется к головке. С неё уже выступает маленькая прозрачная кáпель, и он аккуратно, словно котëнок, её слизывает, глядя прямо в глаза парню. Чонгук следит за его действиями неотрывно, как хищник за жертвой, вот только хозяин ситуации сейчас Ким. И хищнику ничего не остаётся, кроме как следить из своей клетки, как жертва крутится вокруг него. Не убирая язык, Тэхён самым кончиком обводит головку по кругу, задевая уретру. Член дергается, а Чонгук рвано выдыхает, напрягая мышцы пресса. Не прекращая своих действий, Ким накрывает орган губами и чуть посасывает его. — Ч-что же ты творишь, малыш,— сквозь зубы вопрошает Чон, а Тэхён не проявляет ни капли милосердия. Продолжая с характерными хлюпающими звуками посасывать член, он спускается ниже по стволу, всë ещё глядя прямо в глаза своему парню. — Когда ты закончишь, — выдыхает Чон, бешено глядя в ответ, — Я всю душу из тебя вытрахаю. Собственный член Кима на это дëргается, но он игнорирует всë, кроме Чонгука, в этот момент. Обильно смачив слюной язык, Тэхëн проводит от яиц до самого кончика, под конец забирая в рот головку. Убирает одну руку с чужих бëдер, чтобы помогать себе направлять орган. Отпуская чувствительный кончик из жаркого плена рта, он тихонько дует в самую уретру, а затем снова, причмокивая, берëт в рот, обводя головку внутри языком. Чонгук запрокидывает голову и низко стонет. — Я всë это из тебя вытрахаю, детка. Будешь извиваться и всхлипывать даже после того, как кончишь. От осознания того, что эти угрозы парень может запросто воплотить в жизнь, Тэхëн даже сбивается с ритма, но затем принимается облизывать с двойным усердием. Сцеловывая с головки предэякулят, он снова вбирает, с каждым разом всë глубже и глубже. До тех пор, пока не преодолевает рвотный рефлекс и не заглатывает целиком. Когда головка касается задней стенки горла, пресс Чонгука слишком сильно напрягается, а бедра вздрагивают. Помогая себе рукой и оглаживая яйца, Тэхëн начинает плавно двигать головой вперëд-назад, иногда меняя прицел и толкая член за щëку. А у Чонгука звезды перед глазами и плотно сжатое покрывало в руках. Он еле сдерживается, чтобы не дëргаться в горячий и мокрый рот с таким пронырливым язычком, что обкончаться можно. — Тэ... — выдыхает он, открывая зажмуренные глаза и встречая невинный, но чертовски порочный Тэхëнов вид, — Если не прекратишь, то потом я недолго продержусь. — А кто сказал, — Ким выпускает член изо рта, но с каждым шевелением губ касается покрасневшей головки, — Что я не собираюсь заставить тебя кончить сейчас? И, глухо целуя в самый кончик, снова оглаживает уртеру целиком, заставляя Чона дëрнуться навстречу, благо, не сильно. Поднимая осуждающий взгляд на парня, Тэхëн продолжает невесомо касаться головки, сцеловывая всë новые и новые прозрачные капли. Его губы выглядят так пошло и горячо, когда находятся в миллиметрах от члена... — Ахх, детка, — выдыхает Чонгук, когда Ким снова вбирает почти всю длину. Его длинные пальцы так хорошо обхватывают оставшуюся часть ствола, что мятноволосый начинает терять выдержку. Ему жарко, узко, мокро и так восхитительно сейчас. Но Тэхëн, будто назло, действует слишком медленно. Член дëргается прямо у него во рту, и это возбуждает не на шутку. Ощутив, что мышцы парня напряглись особенно сильно, Ким выпускает член и, черт бы его побрал, начинает сначала. Тихонько дует на влажный от собственной слюны кончик, глядя из-под ресниц, потом чмокает в чувствительную серединку, посасывает её, постепенно добавляя язык, обхватывает всю головку, облизывает еë всю, и только после этого насаживается вновь. Чонгук сегодня, кажется, и вправду обкончается. — Тэ-Тэ, малыш... — до стыдного рано говорит он, из последних сил сдерживая себя, — Я скоро. А тот как будто смилостивился, начал вбирать максимально глубоко и ускорился. Руками упираясь в бедренные мышцы и мягко их поглаживая, Ким практически упирается носом в пах, каждый раз возвращая взгляд вверх. Какой же он горячий, блять. — Сейчас, — выше, чем обычно, выдыхает Чон, а Тэхён выпускать член изо рта и не собирается. Пресс Гука конвульсивно дергается, ноги резко раздвигаются, и тёплые струи ударяют по задней стенке горла. И будто мало того, Ким сразу сглатывает, привнося дополнительную стимуляцию, и сам тихо мычит. Освобождает рот Тэхён только когда выжимает из своего парня последние капли. Но чертов член, блять, тут же встаёт, свисая лишь до уровня его подбородка. — Детка, ты так хорошо постарался, — Чон тяжело дышит, но это всё ещё очень далеко от понятия "загнанно", по нему прям видно, что стóит ожидать второй заход, — Могу я теперь использовать руки? — Можешь, Чон-и — голос Тэхëна хриплый, низкий и чертовски возбуждающий. И у "Чон-и" слетают тормоза, он хватает Кима за талию и, насколько может в своём состоянии, бережно кладëт на спину перед собой. Берëт лежащую рядом смазку и обильно смачивает свои пальцы, разогревая жидкость в ладонях, чтобы затем наклониться и, прижавшись к Киму, легко коснуться колечка мышц, оглаживая его по окружности. Тэхëн под ним вздрагивает от небольшого контраста температур и зажмуривает глаза, когда в него плавно входит один палец. Сначала на одну, две фаланги, потом до конца. Чонгук не забывает покрывать его грудь поцелуями, чтобы отвлечь от дискомфорта. — Малыш, — хрипло произносит Чон, не отрываясь от своего занятия, — Берегись. И переворачивает его на живот, чуть надавливая на поясницу. Округлая задница восхитительно оттопыривается, предоставляя на себя лучший обзор, а Тэхëн утыкается лицом в подушку, рвано выдыхая, когда Чонгук снова входит одним пальцем. Нежно целуя Кима между лопаток, Чонгук опускается ниже вдоль позвоночника, не упуская ни одной маленькой родинки. Тэхëн под ним, такой ласковый и чувствительный, извивается и вздрагивает, когда палец достигает скопления нервов. Сам начинает насаживаться на руку. Чон плавно вводит второй палец, тут же встречая простату. Тэхëн дергается и почти беззвучно скулит, сильнее выгибая спину. Ему так жарко, единственная полоска ткани уже так осточертела, что он сквозь полустоны говорит "Чон, сними, хнмф", и тот повинуется. Мучительно медленно скатывая боксеры в тонкую верëвочку, он прослеживает, как оголяются половинки и манящее отверстие между ними. Так же прослеживает путь ткани по невозможно длинным стройным ногам, а потом откидывает её куда подальше. Возвращая руку, он протискивает третий палец, второй рукой оглаживая живот Тэхёна, ведëт рукой всë ниже и ниже, пока не касается головки изнывающего члена. Собирая капли предэякулята, он короткими касаниями проводит по стволу, заставляя невольно толкаться в руку. — Тише, Тэ-Тэ, — шепчет он в Кимову спину, касаясь её губами, а после легко прикусывая кожу. Тэхëн в ответ хныкает и, кажется, собирается начать просить, зная, как Чон на это отреагирует. Поэтому Гук упирается узловатыми пальцами прямо в простату, поглаживая её, а другой рукой оттягивает уретру, обводя по кругу сверхчувствительное место на члене. Тэхëн вскрикивает, до ужаса прогибает спину и громко стонет прямо в подушку, но она всë равно не заглушает жалобное "Чон-и". С этого момента Чонгук всë. У него вновь стоит железобетонно, эрегированный член совсем недалеко от манящей задницы, а рука буквально в ней. Пока сам малыш жалобно скулит, и черт... — Чон-и! — он отрывает лицо от подушки и поворачивается к своему парню, — Пож-пожалуйста... — "Пожалуйста" что, детка? Скажи это, — шепчет он, наблюдая, как Тэхён до белых костяшек сжимает в руках подушку. — Чон, пожалуйста, трахни меня, — выстанывает он, непрерывно глядя в глаза, — Вытрахай из меня всë, что обещал, возьми меня так, что ахнм... Чонгук просто не смог дослушать его, неожиданно резко уткнулся подушечками пальцев в простату, чтобы затем вытащить их и наконец-то приставить ко входу свой напряженный член. Его даже не нужно направлять – стоит колом, лишь половинки раздвинь. Что Гук и делает, с наслаждением обхватывая упругие ягодицы и направляя бедра немного вперëд. Головка так сладко упирается в колечко мышц, что уже от этого хочется стонать. Когда она чуть проталкивается вперëд, Тэхëн выгибается и хныкает тихое, но для Чона такое громкое "Глубже...", что башню мгновенно сносит. Одним плавным толчком входя до конца, Гук даёт им обоим немного времени отдышаться, сцеловывает редкие слëзы с любимых глаз, а потом просто начинает двигаться. — Чон-и, — только и может полушептать в перерывах между медленными, но глубокими толчками Тэхëн, — Чон-и, Чон-и. Поясница Кима выгнута, по обнажённой шее струится пот, а, обычно низкий и глубокий, голос становится всë выше и выше. По комнате расходятся звуки ритмичных ударов бёдер о бëдра, легкое пошатывание кровати и тихие сладкие постанывания. Если Чонгук закроет глаза и прислушается ко всем этим звукам, то рискует кончить раньше времени. Неожиданно Тэхëн выпрямляется и икрами замедляет толчки Чона. Без слов понимая, что от него хотят, Чонгук плавно выходит и помогает своему парню перевернуться на спину. Появляется непреодолимое желание исцеловать и облизать его всего, поэтому, медленно наполнив Кима вновь, он берëт ещë более медленный и проникновенный темп, чтобы беспрепятственно покрывать любимые ключицы поцелуями и слегка прикусывать кадык. Тэхëн сейчас под ним такой чувствительный и свой, что даже не хочется отказывать себе в желаниях – Чон переходит на напряжëнные соски, один обхватывая губами, а другой зажимая между пальцев. Ким всхлипывает и стонет громче, вздрагивая грудной клеткой не только от каждого толчка, но и от дополнительной стимуляции. Его член теперь самой головкой проезжается по чужому стальному прессу, размазывая естественную смазку по нему, и получает трение от толчков Чона. Сам парень перемещает рот на другой сосок, сначала касаясь металлом пирсинга, а затем мягкими губами, катая бусину по языку. Кто кого собрался ублажать – вопрос открытый. — Мхм, Чон-и, — в итоге не выдерживает Тэхëн, заглядывая в любимые глаза, которые так преданно смотрят снизу вверх, — Ты обещал вытрахать из меня всю дурь, помнишь? Чтобы я извивался и стонал даже после того, как кончуаааххмннн- Не давая договорить, Чонгук выпрямляется, берëт парня за талию и начинает резкими толчками вколачиваться в его тело. Кима выгибает, он запрокидывает голову и далеко не в немых стонах раскрывает рот. Чон берëт его так глубоко, что звëзды перед глазами начинают сыпаться. — Ну как, малыш? — сквозь одышку и частые шлепки спрашивает Гук, глядя в упор на своего парня. То, как в одно мгновение его член почти полностью снаружи, лишь головка не вышла из жаркого плена, а потом он по самые яйца внутри, так блядски глубоко внутри... Слетают все тормоза, — Достаточно хорошо я тебя трахаю? Хочешь глубже? И Чонгук, чтоб его, наклоняется ближе, так, что Тэхëнов сочащийся член снова зажат между их телами, правую ногу парня закидывает себе на плечо, наслаждаясь шикарной его растяжкой. А Ким, в этот момент мутным взглядом смотрящий на Чона, в таком удовольствии закатывает глаза, его ресницы дрожат, а губы не смыкаются вообще, и всë это заставляет реально вытрахивать из него душу. — Чон-и, Чон, Чон, Чон... — только и выстанывает он между жаркими вдохами, сильнее прижимая загнутую ногу к себе, лишь бы глубже, хотя глубже уже просто некуда. Член идеально проезжается везде, где нужно, четко утыкается прямо в комочек нервов. Перемещая руки с узкой талии Тэхëна на его бëдра, Гук принимается буквально натягивать парня на себя, на всю свою длину. Кровать бешено билась бы о стену, если бы не была предусмотрено отодвинута, а стекла, кажется, готовы задрожать от того, на какие высокие ноты переходит Ким, принимая парня в себя. Тэхëн перестаёт сжимать подушку под головой, перемещая руки на широкую грудь своего парня, чуть упираясь в мышцы и натирая твëрдые чувствительные соски. Чон на это буквально рычит, словно дикий лев, и прижимается ближе, не оставляя между ними расстояния. Изнывающий член Кима получает жëсткое трение, а сам парень обхватывает спину Гука, с каждым резким толчком ухоженными ногтями оставляя алые полосы вдоль лопаток. — Чон-и, я... Ах, я сейчас... — договаривать и не нужно, Гук сам всë по вздрагивающему парню понимает. Лишь одну руку между телами протискивает и принимается ладонью водить прямо по гиперчувствительной красной головке, которая уже через несколько секунд выпускает тугие белые струи. Зная, что Тэхëн сейчас вскрикнет, Чон затыкает хныкающего парня глубоким поцелуем. Темп приходится замедлить, но это не беда – после оргазма Ким продолжит стонать от трахающего прямо по простате члена, так что и сам Гук недалеко от разрядки. Нежно перехватывая закинутую на спину невозможно длинную ногу под задницей, Чон принимает удобный ритм, отрываясь от чужих губ, другой рукой стирая дорожки слëз с любимого лица. Сперма продолжает уже тонкой струйкой стекать с члена, поэтому понятно состояние Тэхëна – он излил всë, что было, из-за сверхстимуляции. Довольно постанывая, Чонгук снова расходится не на шутку, почти до конца выходит и резко полностью наполняет дырочку, хлюпая смазкой внутри. Сладкий вид Кима, эти звуки, туго сжимающие член стенки – всë это очень быстро доводит до собственного оргазма. Второй раз ощущается ещë более мощно, чем первый, конвульсивно дëргается таз, когда Чон быстро выходит, чтобы кончить на расслабленный живот Тэхëна. Даже не приходится помогать себе руками – семя выплëскивается само и сразу. Падая на парня перед собой, Чон опирается руками по обе стороны от него, чтобы не придавть своим весом, и губами утыкается во влажную шею. — Я так люблю тебя, Чонгук-и, — выдыхает Ким, устало перебирая пряди на голове своего парня. — Я тоже очень люблю тебя, Тэ-Тэ, — шепотом отвечает Гук, восстанавливая сбитое дыхание. — Это значит, что ты согласен? — в хриплом голосе слышится такое хитрое самодовольство, что парень даже поднимает голову, чтобы заглянуть в глаза этому продуманному засранцу. Чон уже даже забыл о том видео, с которого всë началось — Согласен на что? — быть умным – это вовремя прикинуться тупым, Гук убеждëн. — Так, — вздыхает Тэхëн в самые губы, — Это значит, что нужен ещë раунд? Чонгук вздыхает в ответ, отстраняясь, чтобы заглянуть в любимые глаза. — Что за черт? Малыш, ты прекрасно знаешь, что я сплю с тобой не ради того, чтобы что-то выпросить. И наоборот тоже. Я просто чертовски люблю тебя, и эй, почему ты так улыбаешься? — Да, я прекрасно знаю, не переживай, — Тэхëн за шею притягивает Чона ближе, — Просто отчитай меня, папочка~ — Бляяяять, — чуть ли не рычит Гук, вгрызаясь в сладкие пухлые губы. Он-то думал, почему парень не использовал это обращение ни разу за прошедшие двадцать минут. Видимо, его малыш жаждал продолжения. У стены. Хватая Тэхëна под ягодицы, Чон поднимается с кровати и всë-таки рычит в поцелуй.