Алый рассвет

Предрассветное Ли Юэ восхитительно. Улочки ещё пусты, и лишь изредка утренний покой нарушают спешащие по делам рабочие порта. Именно в это прекрасное время рыжеволосый юноша вышел подышать прохладным воздухом, который ещё был влажным и невинно чистым. Тарталья хотел проветрить голову перед важным днем, сбежать из пучины мыслей, адски прожигающих его голову. Он уже давно прибыл сюда, но так и не привык к здешним людям, которые ежедневно шныряли по всей гавани. Ли Юэ славилось тем, что обладало удивительно богатым и удобным по расположению портом, одна за другой тут заключались сделки и контракты. Но не в миг, когда ночь переходила в утро. Тарталья называл это время «осколочным», потому что оно словно произошло в момент, когда провелась чёткая граница между солнцем и луной, а вместе с ними провелась и грань между спокойствием и фонтаном, бушующим внутри его головы. Однако сегодня какой-то человек увязался за ним следом. Сколько бы поворотов не сделал Чайльд, тот незнакомец сворачивал за ним. Очень скоро предвестнику надоела вся эта ситуация, действующая и на без того потрепанные нервы. Он остановился и развернулся лицом к своему преследователю, не веря в увиденное в следующий момент. Это был Чжун Ли. Все слова мгновенно вылетели из головы и Тарталья молчал, глядя прямо в янтарные глаза. — Доброе утро, Чайльд. Поприветствовал его мужчина, тем самым нарушая затягивающееся молчание. — Доброе утро. Не ожидал встретить вас в такое время, господин Чжун, — выпалил Тарталья. — Просто решил прогуляться, не берите в голову, — отмахнулся тот. — И часто вы так? — Не очень. В золотых глазах на мгновенье проблеснуло восходящее солнце, будто их обладатель на секунду вспомнил о чем-то приятном. — Не желаете продолжить прогулку вместе? — Предложил Чжун Ли. Тарталье ничего не оставалось, как согласиться на эту изрядно заманчивую инициативу. Хоть диалог и был закончен, молчание совсем не было гнетущим. Наоборот, оно было словно дополнением к этому совместному утру двух партнёров. Чайльд не заметил, как слегка ускорил шаг и оказался впереди. Он задумался о всей этой ситуации и предстоящим ему событиям. Мысли смешивались, комкались, словно бесполезный мусор. Они были излишни сейчас, стоило просто расслабиться и довериться ветру, мягко перебирающему рыжие волосы. Внезапно, он оступился и тело по инерции наклонилось, готовясь к падению. Тарталья закрыл глаза, ожидая грядущее падение, но его не случилось. Даже наоборот, его что-то задержало, и он распахнул глаза. В следующий миг по телу прошла дрожь, и он почувствовал, как поднимается температура его тела. Он увидел чьи-то руки, крепко державшие его за талию. Точнее, это были руки Чжун Ли. — Будьте аккуратны, Чайльд. Тарталья ничего не ответил. Но его сердце готово было взорваться от эмоций, которые так и лились через край бурным фонтаном. Что с ним? Что это за давящее, но приятное чувство в груди? Однако утро закончилось, они разминулись, и Тарталья остался наедине с волнующими его вопросами. «Это утро выдалось беспокойным.» На следующий день Чайльд обнаружил у себя под дверью записку, оставленную кем-то. Очевидно, что этим «кем-то» являлся весьма изысканный и деловой человек — бумага была аккуратно перевязана золотой бархатной лентой. Тарталья поднёс письмо к своему лицу, сию же секунду ощутив дуновение мускатного ореха. Пряный, но в то же время и сладковатый аромат мог принадлежать лишь одному его знакомому. Даже не вскрыв письмо, Тарталья сразу узнал своего отправителя. Господин Чжун Ли, не иначе. Неожиданно для себя, слабая улыбка скользнула по лицу юноши. Войдя в дом и присев на вырезанный из дерева стул, он долго перебирал в руках злосчастный клочок бумаги. И уже перед тем, как распечатать письмо, он замер. Чжун Ли ведь совсем не свойственна такая манера поведения — подсовывать письма под дверь. Это означало, что-либо случилось что-то серьёзное, либо Чжун Ли не мог передать письмо лично, попросив кого-то отнести его. Вздохнув, он извлёк записку из конверта. И, даже, был слегка удивлён. Красивым почерком было выведено всего три предложения, одним из которых являлась подпись: «Завтра на закате солнца. Ритуальное бюро. Чжун Ли.» Что ж, весьма в духе Властелина Камня. — Краткость — сестра таланта, верно, Чжун Ли? Спросил Чайльд, но пустота ответила ему лишь безмолвием. Голые стены, почти отсутствие мебели. Он до сих пор не обустроился, хоть и так давно переселился сюда. Каждый день он возвращается сюда, и с каждым днем это место все ненавистнее ему. Он надеется, что скоро настанет тот день, когда он больше не вернется сюда, где злобная тишина душит, а стены сдавливают грудь до такой степени, что по ночам он просыпается с хрипом и как можно скорее пытается открыть окно, жадно вдыхая воздух ночного Ли Юэ. «Минута, другая… Время идёт, а в этом месте оно словно остановилось на моменте, когда я только попал сюда, надолго отрёкшийся от собственной семьи». Тарталья любил рассвет больше, чем закат. Время, когда небосвод окрашивается в алый цвет, напоминало ему о том, о чем он так мечтал забыть. Яркое небо напоминало ему одно из древних преданий, однажды случайно прочитанное в книжном магазинчике «Ваньвэнь», которое юноша никак не мог выбросить из своей головы. Выучив его почти наизусть, он прокручивал события из того рассказа по ночам, когда просыпался от очередного кошмара. История гласила о двух братьях — Рассвете и Закате, родившихся из мольбы людей страны, где всегда царила безмятежность, приводящая к застою. Они желали создать себе тех, кто бы смог ответить за их будущие преступления. И так, небеса исполнили их волю, даровав им двух предводителей. Первым явился Рассвет. Юноша был буквально сопоставим с солнцем: вьющиеся златовласые кудри, глаза, так отчётливо напоминающие капли золотистой застывшей смолы. Характерная любовь и обаяние стали дарованы этому мальчику. Следующим перед людьми предстал Закат, также имевший не менее яркую внешность. Он стал обладателем ярко-красных длинных волос, изящно стекающие по его широким, надежным плечам и спине. Цвет глаз же он разделил с собственным братом, отдав Рассвету всю яркость, оставив себе мутные, поблекшие от этого деяния, глаза. Та же смола, только чёрная и застывшая, казалось бы, на века, почти не пропускала солнечного света. Таким образом, он стал разлучен со своим братом, что так напоминал солнце, к которому Закат никогда бы не посмел прикоснуться. Возвращаясь в реальность, Тарталья тряхнул головой. Юноша даже не знал, зачем его позвали в ритуальное бюро, а он тут думает про какие-то сказки. Однако, ему казалось, что янтарные глаза Чжун Ли напоминали бы глаза персонажа из того предания. Но действительно ли Властелин камня внутри настолько же жесток, как и Рассвет из книги? Стоит перестать думать об этих абсурдных вещах. Они совершенно разные. По крайней мере, Тарталье так кажется на данный момент. А что будет потом… Это будет потом. В очередной раз убедившись в отсутствии своего инстинкта самосохранения, он продолжил путь уже с другим настроением. До пункта назначения оставалось совсем немного, когда Чайльд вдруг ощутил ноющую боль в животе. Наверное, он не чувствовал подобного лет с четырнадцати. Противное волнение, нарастающее с каждым шагом, заставляло рыжеволосого юношу терять уверенность в успехе этого дня. Он узнал его еще издалека. Высокий, имеющий шикарную осанку, он стоял около моста, заведя руки за спину. Моракс, будто оправдывая свое одно из многочисленных прозвищ, излучал атмосферу благополучия и статности. Однако, стоило ему открыть рот с его, казалось бы, уже выученной фразой «я забыл сегодня кошелёк дома», как вся картина зажиточности разлеталась на осколки. «Настоящий аферист», — усмехнувшись про себя, Чайльд решительно направился к нему. — Господин Чжун, надеюсь, недолго ждете? Привлекая к себе внимание, Тарталья слегка тронул за плечо, стоящего к нему спиной, Чжун Ли. Тот среагировал, но как-то замедленно, с присущей ему спокойностью. Но все же, глаза его стали устремлены на северянина, когда он только начал поворачиваться. Что это значило, Тарталья так и не понял. — Чайльд, вы видите этот закат? — Да, но… — Так вот. Это означает, что вы пришли вовремя. Время, когда заходит солнце, для каждого разное. «Как всегда мудр и рассудителен». Тарталью влекли серьёзность и знания Чжун Ли, а Чжун Ли, в свою очередь, влекли неординарность и свой взгляд Тартальи на этот мир в таком юном возрасте. — Зачем вы позвали меня? Откуда-то вдруг поднялся ветер, мягко перебирая рыжие волосы человека, желающего узнать ответ на вопрос, волнующий его уже сутки. — Мне понравилась наша с вами утренняя прогулка в тот день. Не изволите уделить мне ещё немного времени? Тарталья не поверил в услышанное. Вся эта ситуация звучала абсурдно, неужели так трудно было договориться с ним в одну из встреч? — Простите, я не ослышался? Вы могли пригласить меня и без того письма. — Мне показалось, что так будет официальнее. И, прошу заметить, эта прогулка будет особенной. — Что вы подразумеваете под этим? — Пойдёмте и вы сами все увидите. Юноша, обескураженный тем, что только что услышал, мог лишь одобрительно кивнуть. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, окутывая мраком горы и озера прекрасного Ли Юэ. Место, куда они забрели, рассуждая обо всем на свете, почти не было освещено. И, когда Тарталья это заметил, было уже поздно — они почти пришли туда, куда Чжун Ли изначально хотел его привести. — Господин Чжун, вы уверены, что мы идём в нужное место? — Абсолютно. Чайльду стало не по себе от того, как ярко блеснули янтарные глаза Властелина Камня в этой почти кромешной тьме. — Доверьтесь мне, прошу. Эти слова прозвучали так искренне, что у Тартальи по коже прошли мурашки. Или от осознания того, что ему, возможно, предстоит. За следующим склоном наконец появился свет и более-менее оживленная местность. Парочка домов на входе, ускользающая куда-то вверх тропинка, украшенная обыкновенным фонарями. Деревня Цинцэ? Наконец, идя по дорожке, неряшливо вымощенной камнями, Тарталья не выдержал и спросил:  — Что мы здесь делаем?  — Чайльд… Начал Чжун Ли и остановился, развернувшись лицом к юноше с растрепанными рыжими локонами. Было заметно, как тот колебался перед тем, как продолжить. Совсем несвойственное поведение для такого безмятежного человека. — Осталось ещё немного, вам понравится, обещаю. Отвечая, Чжун Ли не смотрел Тарталье в глаза. Его взгляд был устремлен куда-то дальше, куда-то в горизонт, где очередная скала встречалась с синим небом, по-особенному звёздным этой ночью. Спустя некоторое время Чжун Ли остановился перед одним из домов на другом конце деревни. Он сделал пригласительный жест, пропустил Тарталью, а после зашёл сам. «Мне послышалось, или замок действительно щёлкнул?» — мысль птицей встрепенулась в голове. Чайльд мотнул головой, гоня прочь эти догадки. Властелин Камня серьёзная и ответственная личность, неспособная на какие-то ужасные поступки. Во всяком случае, Тарталья так думал. По щелчку пальцев Чжун Ли зажёг свет и провел гостя в библиотеку, учтиво кивнул на кресло, а сам встал у высокой книжной полки. Чайльд огляделся: место, куда он попал, казалось весьма уютным. Множество стеллажей и полок всяких форм и видов, куча книг, от древних научных писаний до наивных романов современного издания. Приглушенный свет делал обстановку ещё таинственнее и привлекательнее, а удобные кресла с лежащими на них пледами вселяли уверенность того, что хозяин этого дома до ужаса гостеприимен. — Какую литературу предпочитаете вы, Чайльд? — Спросил мужчина с янтарными глазами, которые так и светились в этом золотом полумраке комнаты. Растерявшись, Тарталья на короткое время умолк. Дело было в том, что он читал абсолютное все, не выделяя особенного для себя жанра. — Ах, я вижу, как вы растеряны. Тогда, может есть произведение, которое вам наиболее запомнилось? Чжун Ли решил помочь ему, продолжив вопрос, пока Тарталья не ответил ему что-то бессмысленное в роде «мне нравится все». — Предание «Алый рассвет». Первым, что пришло на ум, стало произведение, которое спасало его в бессонные ночи. Размышлять о нем можно было до бесконечности, каждый раз обнаруживая для себя что-то новое. — О… — Задумчиво протянул Чжун Ли. — Интересный выбор. — Вы знаете о нем? — Разумеется. Описанный там конфликт хорошо описывает проблемы того времени. — Я ожидал, что господин Чжун скажет что-то подобное. Может, вы ещё были знакомы с первоисточником? Чжун Ли грустно усмехнулся, а затем помрачнел, отводя взгляд в окно, словно ушёл в какие-то воспоминания, которые с давних пор желал забыть. — Как вы думаете, Рассвет действительно был антагонистом? — Тарталья почувствовал, как изменилось настроение Властелина Камня, поэтому поспешил увести разговор в другое русло. — Каждый из братьев был прав по-своему, — как-то безразлично бросил Чжун Ли. — То есть, вы оправдываете бессмысленные убийства, на которые Рассвет побудил других во имя «истинного пути»? — Я не говорил так. Он преследовал свои цели, и ради могущества ступил на тернистый путь. Но это не значит, что он был испорченным с самого своего рождения. — Вы так считаете? — Определённо. Замолчав, Чжун Ли посмотрел куда-то в пол и продолжил: — Я понимаю его чувства. Они необъяснимы, но иногда мы обязаны перейти ту грань, дабы очистить мир от скверны. Даже если это будет стоить нам человечности. — Вы бы пожертвовали мной, если ситуация того потребовала? — Неожиданно для себя, почти шёпотом, спросил Тарталья. Но мужчина, стоящий напротив, все равно расслышал его голос. — Чайльд, мне не хочется отвечать на этот вопрос. — Но все же, скажите. — Вы хорошо ознакомлены с историей Архонтов? — Вполне, но мне бы хотелось услышать её из ваших уст. — Когда-нибудь… Я расскажу вам. Но не сейчас, нет. Повисло молчание, и будто зимний ветер окутал комнату. Мороз пробирался под рубашку, оставляя за собой холодные следы. Чжун Ли первым нарушил тишину: — Вы никогда не думали о том, что иногда люди не те, за кого себя выдают? — Что вы имеете в виду? В следующий миг раздался щелчок пальцев и зажглись какие-то благовония, источающие странный сладковатый аромат. Через какие-то минуты Тарталья почувствовал, как к щекам приливает кровь, а уши горели, словно их натерли красным перцем. — Господин Чжун, вы не чувствуете этот запах? — О чем вы, Чайльд? — Этот сладко-пряный аромат… Я неважно себя чувствую. — Возможно, вы об этих благовониях? — Властелин Камня указал на одну из подставок, стоящую почти вплотную к нему. Однако, мужчина выглядел непринуждённо, будто не ощущая того же жара, что и рыжеволосый юноша. — Это подарок от моего очень давнего друга… Раритет, сделанный из сандалового дерева и жасмина. Я специально выбрал их для вас, моего дражайшего гостя. –Спокойно произнес Чжун Ли. Это сочетание… Неужели афродизиак? Тарталья ещё более вспыхнул, залившись краской. Он мгновенно все понял. — Я действительно не знал, что он так подействует на вас. Прошу меня простить, я сейчас потушу их, — без капли волнения в голосе он двинулся с места, но не к источнику аромата, а к Тарталье, который был готов расплавиться на том кресле, куда сел по собственной воле. По собственной воле он угодил в сети этого расчетливого Архонта. Тарталья все знал. Знал, что Чжун Ли выбрал эти благовония не случайно. — Г-господин Чжун… Они в другой стороне… Тарталья чувствовал, как разум затуманивается, и пытался противостоять этому, пытаясь что-то сказать. Но голос дрожал, не позволяя прямо сказать желаемое. — Тсс, тише… — Чжун Ли прошептал ему где-то над ухом. — Я ведь обещал, что тебе понравится. Начинается время десерта. Внезапно свет перед глазами Чайльда померк, словно его закрыли чёрной тряпкой. По спине пробежал холодный пот. Юноша лишился возможности следить за происходящим, и это пугало его. — Ч-что вы сделали? — Дрожащим голосом, делая быстрые вдохи и выдохи, спросил Тарталья. Ему явно стало перехватывать дыхание от того препарата, да и не только дыхание. Всё желание, нарастающее с каждой минутой, было локализовано где-то внизу живота. Из-за того, что глаза ему чем-то завязали, он стал более чувствителен к каждому прикосновению. — Чайльд… Я так давно ждал этого момента, — Чжун Ли запустил свою руку в растрепанные рыжие волосы. Он перебирал прядь за прядью, все больше взлохмачивая локоны, схожие с цветом заходящего солнца. Было заметно, что этот процесс доставляет удовольствие виновнику. Но Тарталья этого не видел, он был сосредоточен на ощущениях, которые сейчас были необычайно приятными. Внезапно, юноша почувствовал, как холодные пальцы пробежали по его шее, скользнув вниз под пиджак. От прикосновения таких холодных рук Чайльд вздрогнул и закусил губу, ожидая продолжения. — Вижу, ты тоже предвкушал этого с давних пор… Шепнул Чжун Ли, и в следующий миг Тарталья почувствовал чье-то тёплое дыхание на своей шее, напрягшись — сейчас что-то произойдёт. И да, наконец, кожи коснулось что-то тёплое, проведя короткую линию. «Язык» — мелькнуло в затуманенном сознании. По ощущениям, он был слегка длиннее обычного, от осознания чего ощущения становились глубже. Каждый раз, когда обладатель янтарных глаз проводил языком по его шее, время от времени задерживаясь на одном месте, оставляя багровые следы, Тарталья постанывал, вздрагивая всем телом. Щелкнула застежка и пиджак сразу же улетел куда-то вглубь комнаты, оголяя красивый торс рыжеволосого юноши. Тарталья затаил дыхание, сосредотачивая все ощущения в центре груди, предвкушая последующие действия ведущего партнёра. Но их не последовало, вместо чего он услышал шелест чужих одежд. Вероятно, это Чжун Ли снял свой фрак и прочую одежду. Чайльд не мог сказать точно, ведь до сих пор был лишён возможности видеть своего обольстителя. — Развяжи мне глаза, прошу, — простонал Тарталья. — Если я так поступлю, то ощущения будут менее яркими. Ты уверен, что хочешь именно этого? Чайльд умолк, когда его поставили перед выбором. Он пристыженно помотал головой, тем самым отвечая на поставленный вопрос. — Хороший мальчик… — Произнес Чжун Ли и его рука легла на грудную клетку юноши, заставив того вздрогнуть. Предвестник почувствовал, как что-то нависло над ним и коснулось его горла. По ощущениям, этим являлись волосы, мягкие, словно шёлк. Это значило, что сейчас лицо Бога контрактов было очень близко к его торсу. От этой мысли по телу Тарталья прошла сладкая дрожь, принуждая того смутиться ещё больше. Следующим, что испытал Чайльд, стала жгучая боль в области сосков. Давление, которое оказывали на них чьи-то сильные пальцы, было нестерпимым. Нестерпимым до удовольствия. Не сдержав волны накатившего наслаждения, Тарталья издал сдавленный стон. Он выставил одну руку вперёд, сжав плечо Чжун Ли, как бы пытаясь отстраниться от него, а другой прикрывал свой рот, дабы не испустить ещё более пошлые звуки. — Я хочу слышать тебя… Приказной, глубокий тон голоса Властелина Камня заставил проснуться всех бабочек в животе Чайльда. Сильная рука в чёрной перчатке легла на дрожащую руку юноши, которой он понапрасну пытался сдержать собственные всхлипы, и убрала её от его рта. — Вот так… Чжун Ли усмехнулся и приблизился лицом к грудной клетке предвестника. Он поводил большим пальцем по окружности соска, провоцируя юношу на очередной стон, а затем вплотную склонился, зажав меж зубов невинно розовую плоть. Короткий и громкий стон сорвался с губ юноши и он, словно в поисках спасательного круга, пальцами вцепился в чёрные, как смоль, волосы. Чайльд то отпускал, то вновь сжимал шелковые пряди, когда Чжун Ли кусал его соски и бледную кожу вокруг них, оставляя алые следы. Закончив помечать свою территорию, Властелин Камня довольно оглядел тело собственного творения — укусы багровели почти на каждом участке перламутровой кожи. Тарталья услышал, как вжикнула ширинка на чужих штанах и насторожился. Полная темнота, в которую он попал из-за завязанных глаз, не позволяла контролировать ситуацию. Оставалось лишь положиться на партнера, который, словно тигр, замер в кустах, выжидая момента, когда добыча расслабится. Но юноша совсем не был расслаблен, наоборот, он настороженно вслушивался в окружающую его обстановку, но слышал лишь свое прерывистое дыхание. Вдруг Чайльд почувствовал, как кто-то аккуратно берет его за руку, меняя позиции. Теперь предвестник стоял на коленях, ничего не видя перед собой. Однако большая рука Чжун Ли по-прежнему держала бледную изящную руку Тартальи, настойчиво направляя в нужное место. Внезапно щеки Чайльда коснулось что-то тёплое и гладкое. Юноша встрепенулся от понимания, что сейчас было рядом с ним. — Чайльд… Будь любезен… — Чжун Ли взял Тарталью за подбородок и приблизился к его лицу. — Отсоси мне. От этих слов по телу Тартальи будто электрический разряд. Всё ещё чувствуя тёплое дыхание, и то, как близко были их лица, он подался вперёд, напрашиваясь на поцелуй. — Пожалуйста… Поцелуй… — Простонал юноша с глазами, как ясное небо, которое сейчас затянуло чёрная пелена ткани. Через секунду тёплые губы Чайльда накрыли чужие губы, которые были прохладными, несмотря на ужасающий жар в этом помещении, доверху набитом книгами. Вначале Властелин Камня не был напорист, позволяя юноше привыкнуть к ощущениям, делая частые перерывы, во время которых Тарталья сбивчиво переводил дыхание, но все равно почти сразу же тянулся за новым поцелуем. Чжун Ли, удовлетворенный таким поведением, больше не сдерживался, разрешая себе по-хозяйски исследовать языком рот своего подопечного. Чайльд чувствовал, как беспрестанно сплетаются их языки, что застилало его разум ещё больше, заполняя блаженством все мысли. Не было ни уголка в его голове, до куда бы ни дошло это бесконечное тепло, которое дарил ему этот Архонт. Нехотя, Чжун Ли отстранился от Тартальи, погладив того по голове. Смахнув пальцем нитку слюны, образовавшуюся от их сплетения, он направил руку Чайльда на свой пах, указывая на следующий шаг. Осторожно взяв в руки, оценивая габариты предстоящего, рыжеволосый юноша почувствовал, насколько возбужден сейчас его партнёр. Пройдясь языком по разгоряченной плоти, он провел им вокруг головки и вобрал в себя немного длины. Двигаясь постепенно, он попытался взять глубже, но с непривычки закашлялся. — Тише, не торопись… — Прошептал Чжун Ли ласковым голосом и погладил молодого человека по щеке, который уже откашлялся и был готов покорять новые вершины. Аккуратно прощупывая темноту, Чайльд нашел и решительно обхватил член, принявшись двигать и вращать рукой вверх-вниз, старательно стимулируя и без того возбуждённый орган. Заправив прядь рыжих растрепанных волос за ухо, он начал все сначала. Оттянув крайнюю плоть, юноша поприветствовал лёгким поцелуем головку, обвел её языком и взял в рот. Постепенно опуская голову, он позволял члену проникать все глубже в рот. Достигнув мягкого нёба, Тарталья расслабил горло, и, приготовившись, осторожно сглотнул, принимая в глотку всю длину до конца. Повторяя данный процесс, спустя время Чайльд услышал, как сверху раздался протяжный выдох, и почувствовал, как на его голову легла сильная рука. Ухватившись за рыжие волосы, Чжун Ли удерживал голову юноши на одном месте, прижимая почти вплотную к себе, но, выдохнув, разжал руки, издав сдержанный стон. Чайльд закашлял, из-за жидкости, внезапно поступившей в горло. Он отстранился от Чжун Ли и принялся вытирать уголки губ пальцами, попутно слизывая с них остатки. — Ты возбуждаешь меня, даже ничего не говоря, — полушепотом произнес Чжун Ли, но Чайльд смог уловить нотки смущения в его голосе. — О чем ты говоришь? — До наивности приторно спросил Тарталья, вскинув голову и устремил свой взгляд туда, где, предположительно, находился Моракс. — Кажется, пришло время удовлетворить и тебя, — проигнорировав вопрос, Чжун Ли усмехнулся и поднялся с кресла, и, мягко взяв Чайльда за руку, поднял того с колен. — Что ты… — Начал было Тарталья, но осекся на полуслове, ощутив, как ноги отрываются от земли. — …задумал… Пламена горящих благовоний колыхнулись, когда Чжун Ли вдруг, словно принца, бережно взял Тарталью на руки. Юноша не подавал виду, но было заметно, как он заволновался. Ещё бы — мало того, что глаза завязаны, так ещё и обездвижили, заботливо приподняв над землей. Бог контрактов ласково поцеловал предвестника в лоб и направился к выходу из библиотеки. Чайльд почувствовал, как изменился воздух вокруг него. Исчез тот сладковатый привкус, сменившись на простой и терпкий аромат, окутывающий прохладой. Ладан. Бесспорно, Чжун Ли прекрасно подходил этот аромат, навевающий что-то божественное и благородное. Однако сейчас здесь свершится что-то далёкое от благородства. Что-то, что многие назовут аморальным. «Даже Боги грешны. Этот мир давно перестал быть светлым местом, где все начиналось как в сказке. Мы сами разрушили его. Так почему бы нам вместе не утонуть в этом омуте?» Тарталья очнулся от своих мыслей, когда его бросили на кровать. Место вдруг перестало казаться волшебным, а атмосфера приятной, располагающей к сексу. Все вокруг опротивело, даже собственные стоны, которые каждый раз срывались с губ, когда этот чёртов Архонт дотрагивался до него. Юноша стиснул зубы и резко выставил руку вперёд, отталкивая Чжун Ли. От неожиданности мужчина отпрянул, недоуменно смотря на Тарталью. — Пусти… — Прошипел предвестник сквозь зубы. — Развяжи мне глаза. — Чайльд, что ты. — Заговорил Моракс с широко открытыми глазами. — Отпусти! — Тарталья попытался выкрикнуть это, но осипший голос почти не слушался его. Униженный, Чайльд опустил голову в раздумьях о том, что данная ситуация, данный позор станут несмываемым клеймом на его израненном теле. Воспоминания хаотично заполняли голову, от чего становилось дурно. Те события в библиотеке… Это был не он сам, нет. Что-то заставило его действовать так, и это что-то сейчас было прямо перед ним — Чжун Ли. Коварный Архонт, расставивший сети, в которые неизбежно попадёшь. — Даже если ты хочешь остановиться… — Начал Чжун Ли. — Да, хочу, — не дослушав, ответил рыжеволосый юноша. — …Я не сделаю этого. Чайльд, мы уже зашли слишком далеко, так почему бы не завершить начатое? — Но что тогда мешает нам остановить происходящее? — О, Чайльд… — Разочарованно вздохнул Чжун Ли. — Ты и есть причина, по которой все сейчас происходит. Секунду помедлив, обдумывая сказанное, Тарталья приготовился выдать очередную колкость, но остановился, почувствовав, как что-то легло на него. — Прошу тебя, Чайльд… — Прошептал Чжун Ли, склонив голову на грудь юноши. — Побудь моим хотя бы на эту ночь. Я обещаю, если ты не захочешь больше видеть меня, я исчезну из твоей жизни. — Низкий голос умолк, последние слова дались особенно трудно. Было заметно, какую борьбу вёл Чжун Ли внутри себя, чтобы не насильно присвоить, не подавить ту личность в предвестнике, в которую он однажды влюбился. Отчего-то эти тривиальные слова мурашками пробежали по коже Тартальи. Хоть он и не мог видеть лица, он все равно почувствовал неподдельную искренность, которую вложили в сказанную только что фразу. Чжун Ли был прав — останавливаться, зайдя так далеко, было бы краем нелепости. Следы прошлых прикосновений жгли плоть, а воспоминания сильнее прожигали совесть. Да, возможно, в этой жизни больше не будет шанса отмыться от нынешнего позора. Но на такие случаи всегда есть запасная, не так ли? От этой мысли у Тартальи с губ сорвался смешок. Уже не сдерживаясь, юноша залился почти истеричным смехом, ставя своего партнёра рядом в неловкое положение. — Ну что ж, давай попробуем, — с вызовом в голосе сказал Чайльд. — Удиви меня, или… Заставь остаться с тобой. Чжун Ли ласково провел рукой по растрепанным рыжим волосам и немного улыбнулся. Он не понимал такой резкой перемены настроения в своём солнце, но был рад представившейся возможности. Теперь он должен не ошибиться, не сделать больно и не стать тем, кого Тарталья возненавидит после этой ночи. Склонившись над лицом предвестника, Властелин Камня мягко накрыл его губы своими. Он не торопился, позволяя Чайльду привыкнуть и самому задать темп. Но тот, на удивление, был настойчив. Юноша стремился сплетать языки как можно интенсивнее и чаще, делал короткие перерывы, и вообще вёл себя так, словно соперничал со своим партнёром. Несомненно, такое поведение возбуждало Чжун Ли ещё больше, но соответствовало ли оно тому, кто с десяток минут назад заставлял все прекратить? Чайльд словно ураган — никогда не знаешь, откуда появится и куда пойдёт дальше. Но Чжун Ли точно был уверен в одном — куда бы не последовал Тарталья, он последует за ним. Из нещадных мыслей вырвала не менее нещадная рука Чайльда, которую тот запустил в чёрные волосы. Она настойчиво прижимала голову Чжун Ли к голове её обладателя, не прекращая страстный поцелуй. Даже когда воздуха стало не хватать, Чайльд не отступал, а лишь крепче начинал сжимать шелковые пряди, не желая сдаваться до последнего. Всё же, вся ночь ещё впереди, и не стоит так усердствовать в одних лишь поцелуях. Поэтому, неохотно, но Чжун Ли отстранился от Тартальи и положил свою руку ему на сердце. Бьётся. Не так быстро, как у самого Властелина Камня, нет. Но он будет считать это гарантом искренности происходящего, пусть и не совсем правдоподобным. Улыбнувшись собственной нелепости, он начал спускать руку ниже, остановившись внизу живота юноши. Вид сверху крайне привлекателен. Хотя не так. Вид сверху на Тарталью крайне привлекателен. Эта бледная кожа, на которой хоть уже и поблекли, но были видны алые следы, которыми Чжун Ли украсил Чайльда ещё совсем недавно. Мораксу хотелось поцеловать каждый шрам, находившийся на юном теле. Да, они были почти на каждом участке перламутрового шелка, но от этого хотелось свершить все ещё больше. Почему-то Чжун Ли казалось, что после исполнения своего желания Чайльд ещё долго будет ворчать на него, однако это будет не так важно. Только бы Тарталья захотел остаться с ним, только бы не покинул его навсегда.В лучах лунного света Тарталья казался особенно очаровательным и ещё больше напоминал героя какой-нибудь картины. Если бы только Чжун Ли мог запечатлеть этот момент в своей памяти, пронести сквозь века представившийся вид. Но Властелин Камня как никто другой знал, что ничего вечного не бывает. От этого данный момент становился лишь ценнее, напоминая о том, что нужно дорожить каждым прожитым днем. Пару движений, и вот уже Чайльд лежит полностью раздетым, с завязанными глазами, выглядя до ужаса беззащитным. Редкое зрелище, здесь не поспоришь. Чжун Ли слышал, как безостановочно вертелись мысли в голове Тартальи, и вряд ли они отличались какой-либо тактичностью. Юноша свёл ноги в попытке прикрыться, но данное движение немедленно пресекли. Янтарные глаза по-хозяйски блеснули, и мужчина одной рукой стал придерживать одну из ног, а на другую положил руку на внутреннюю сторону бедра, отведя ее в сторону. Чайльд закусил губу, и, кажется, вспыхнул. Властелин Камня наклонился и губами дотронулся до колена предвестника. Тот вздрогнул, ожидая дальнейших действий, а дорожка из поцелуев в то время спускалась все ниже, иногда прерываясь и задерживаясь на некоторых местах. Наконец, эти развратные деяния прекратились почти у самого члена Тартальи, вгоняя юношу в ещё бóльшую краску и заставляя возбудиться до кончиков пальцев. Чжун Ли аккуратно перевернул Чайльда, поставив того на четвереньки. Тот что-то невнятно и смущённо пробурчал, зарываясь лицом в подушку. Прохлада ткани не могла успокоить волнующееся сердце, готовое вырваться из груди, и юноша лишь посильнее сжал простыни. Через секунду он почувствовал, как чужая рука легла на его ягодицы. Ладонь в чёрной перчатке прошла снизу-вверх, остановившись у копчика, словно думая, куда последовать дальше. И все же решив, скользнула меж ягодиц, замерев около входа. Тарталья вздрогнул всем телом и напрягся, начав уводить бедра в сторону, дабы закончить постыдное действие. Но в тот же миг ладонь Чжун Ли замахнулась и ударила по одной из мягких половинок, оставляя алый след руки. Чайльд ахнул, впиваясь пальцами в край подушки, словно она являлась сейчас тем, что связывало его с реальностью. Юноша понял, что вырываться бессмысленно, что он сам дал согласие на эту изначально сомнительную авантюру. Чужие ловкие пальцы в чёрной ткани скользнули внутрь, заставляя неприятное чувство пройтись по ногам. Место, которое только что затронули, жгло и ныло. Хотелось поскорее вытащить эти пальцы, упасть на кровать, которая уже перестала быть холодной, нагревшись от жара двух тел, а не прогибаться все больше, угождая взору Архонта, чьи глаза сейчас горели ярче золота, на что Тарталья сейчас был не прочь поспорить. Чайльд хоть и был готов расплавиться от смущения, не отрицал сам себе, что данный азарт возбуждал его. Собственные сладкие и прерывистые стоны уже не казались чем-то противным, а он сам начал в нетерпении двигать бёдрами, погрузившись с головой в объятия ночной похоти. — Вижу, ты уже готов. — Низкий голос Чжун Ли, которым он прошептал эту смущающую фразу, мурашками прошёлся по телу Тартальи. Проделав ещё пару толчков, длинные пальцы вышли из Чайльда, оставив того сгорать от сладкого томления в груди. Юноша повернул голову в сторону Чжун Ли, хоть и не мог видеть его лица. Своим действием он как бы задавал вопрос: «что дальше?». Вдруг он ощутил, как тёплые руки легли на его талию. И это тепло скорее было обжигающим, нежели согревающим, оно оставляло незримые ожоги на бледной коже, которая местами и так была покрыта багровыми следами. В следующий миг Чжун Ли резким движением вошёл в него, потянув юношу на себя. Волна накатившей боли электрическим разрядом пролилась по всему телу. Тарталья прогнулся и застонал, в мучениях сжимая простынь, попавшуюся под руку. Он чувствовал, будто сейчас все внутри взорвется от незнакомых ощущений. Постепенно боль перетекала в наслаждение, а затем вновь волной накатывала, заставляя изредка проливать слезы, которые мгновенно впитывались в чёрную повязку, до сих пор находившуюся у него на лице. Внезапно Чайльд почувствовал, как одна рука, державшая его за талию, отпустила его и слегка потянула за волосы. Наконец, лента спала и тьма выпустила рыжеволосого юношу из своих лап, позволяя увидеть того, кто сейчас был рядом с ним. Не медля ни секунды, Чжун Ли взял в руки подбородок Тартальи, разворачивая его лицо к себе, на котором только что выступили сверкающие слезы, сравнимые с утренней росой. — Ты стал моей драгоценностью, — малообдуманные, но, кажется, искренне слова вырвались из уст Чжун Ли, раздавшись прямо над ухом Чайльда, заставив того вздрогнуть. Уже поздно что-либо думать и делать выводы. Поздно бежать, поздно пытаться забыть. Ему одновременно и радостно, и страшно от услышанного сейчас. Всё же, ему ещё предстоит выбраться из лабиринта чувств, в который он угодил. Пока нитей, ведущих к выходу, не предвидится, но ничто не мешает Чжун Ли стать тем, кто проложит дорогу, распутав бесконечный шёлковый клубок. Чайльд открыл глаза, глядя в потолок. Солнечный свет обжигал, пробиваясь сквозь плотную ткань занавесок. Всё тело постанывало после прошлой ночи. Он повернул голову, увидев прямо перед собой лицо Чжун Ли, мирно спящего, не подозревавшего ни о чем. Внезапно юноша с рыжими взлохмаченными волосами ощутил прилив неизвестной нежности, исходящей, казалось, из самого сердца. Он горестно усмехнулся, погладив по щеке своего «похитителя». — Утро… Пора уходить. Он поднялся с кровати и посмотрел в окно. Тарталья больше не сомневался. Образ того предания наложился на их совместную историю с Чжун Ли. Вот только Рассветом в этом бесконечном повествовании… Стал сам Тарталья.