Proposition

      Дорога до Вермонта из Нью-Йорка занимала примерно пять часов на машине. Оттуда до Бостона можно было добраться за три, если ехать достаточно быстро. Эти цифры Билл держал в уме, прежде чем покинуть Нью-Йорк, чтобы посетить съезд любителей поп-культуры. Если бы он действительно добрался до места назначения, это была бы первая конвенция, которую он посетил в качестве гостя, а не фаната.       Но он не доехал до нее, потому что решил сделать объезд через Дерри — город, в котором прошло его детство, — а группа людей в черных плащах — почему плохие парни всегда носят плащи? — напала на него, пока он парковался на окраине пустоши. Он кричал и размахивал всеми конечностями, когда они вытаскивали его с водительского сиденья машины, пытаясь ударить их кулаками и ногами, но это ему не помогло. Как только они поставили его на землю, то сразу связали руки и ноги толстыми веревками и потянули его вниз по склону холма, ведущего к канализации.       Зачем им понадобилось тащить его в канализацию, Билл понял только тогда, когда его проволокли через огромное помещение с возвышающимися кучами мусора. Он помнил это место и смутно помнил ужасные события, которые тут произошли.       — Может, нам стоит бросить этого здесь, — сказала одна из замотанных в плащ фигур. — Мы все равно никогда не видим, действительно ли оно их забирает.       — Разве то, что мы их больше не видим, не является достаточным доказательством? — спросила другая фигура в плаще.       — Они могли умереть во время падения, — произнесла первая фигура. — В смысле, похоже, что там внизу есть вода, но, может быть, они просто разбивают себе головы или что-то типа того.       — Там внизу лежала бы куча трупов, будь это правдой, — встрял новый голос. — Неплохая подушка.       В лихорадочно мечущихся мыслях Билла мелькнул оранжевый цвет. И он вспомнил глаза — ярко-оранжевые глаза с красными лимбальными кольцами. К ним прилагались слишком белые зубы, неровные и острые, как кусочки стекла. Воспоминание о них вызвало табун мерзких мурашек.       «Клоун, — подумал Билл. — Это был клоун».       Пеннивайз был жив.       — От-тпустите меня, — заикаясь, сказал Билл. Он считал, что уже избавился от этого дефекта, но, похоже, всех лет терапии было недостаточно. — Люди узнают, что я п-пропал! — продолжал он, теперь уже крича. — Я известный автор, вы, тупые ублюдки! Л-люди заметят, что меня нет!       — Неважно, кто ты, — сказал хрипловатый голос. — Никому не придет в голову искать здесь. Никто и никогда сюда не заглядывает.       — Моя м-машина снаружи. Они увидят...       — Как я и сказал, — перебил его голос, — никто не подумает искать здесь.       Свет фонаря прорезал темноту и упал на отверстие трубы. В отличие от других труб, которые видел Билл, эта шла прямо вниз.       Его опустили на край трубы и заставили взглянуть в черноту. Даже с факелом, освещавшим путь, невозможно было определить, насколько глубоко придется падать. Дрожь страха пробежала по позвоночнику Билла. Он не был уверен, что хочет пережить этот спуск. Он знал, что ждет его на дне трубы, и мысль о том, что он останется один и совершенно беззащитный, была гораздо хуже, чем возможность быстрой смерти.       — Подождите! — закричал Билл, не желая уступать своей судьбе. — П-подождите, вы не можете! Если Оно пр-роснется, то придет не т-только за мной! Оно придет за всеми в-вами! За в-вашими д-детьми!       — Мы давали ему пищу, поэтому оно и не трогало наших детей! — воскликнул еще один голос. Похоже, это был тот, самый первый, который засомневался. Но из-за эмоций было не очень понятно. — Если мы не будем кормить его, оно убьет их!       — Это не так… Оно спало! — Биллу удалось взглянуть через плечо на своих похитителей. В его широко распахнутых глазах читалась мольба. — Это ед-динственная п-причина, по которой они живы! Как т-только Оно пр-роснется, то с-снова начнет у-у-убивать!       — Не обращайте на него внимания, — сказал хрипловатый голос. И хотя Билл не мог различить под капюшоном ничего конкретного, он представил себе мужчину средних лет с суровыми чертами лица и вечно хмурым взглядом. Возможно, сейчас мужчина ухмылялся, радуясь беде Билла.       — Если Оно проснется, то опять н-начнет у-убивать, — умолял Билл. — П-пожалуйста, вы д-должны меня п-послушать...       Две пары рук подняли его на колени и сняли веревку, обвивавшую его лодыжки. Запястья остались связанными.       Паника охватила Билла и вытеснила из его сознания все рациональные мысли, превратив его мольбы в непонятные крики, а борьбу — в беспомощное брыкание. Он не успел освободиться от их хватки, как его перетянули через устье трубы и бросили внутрь.       По мере спуска его плечи касались стенок, цепляя на рубашку грязь и копоть, пока труба резко не оборвалась. То, на что он упал, не было ни кучей тел, ни твердой землей — он упал в воду на глубину около трех футов. Консистенция ее была отвратительной, слизистой и грязной, и, поднявшись на колени, он понял, что сидит среди осколков костей и гниющих сухожилий. Когда-то, возможно, к этим сухожилиям крепились мышцы, но не сейчас.       В туннеле не было ни малейшего намека на свет. Билл поднялся на ноги, дрожа как лист, и начал пробираться в случайном направлении. Он вытянул бы перед собой руки, чтобы нащупать выход, но веревка не позволяла ему сделать даже этого.       Почему-то, несмотря на небольшое количество отходов, доходящих до этого места, запах здесь, внизу, был гораздо хуже, чем тот, с которым он столкнулся наверху. Его ноги хрустели по мягким, вздутым вещам, и иногда то, что скрывалось под водой, источало такой гнилостный запах, что Биллу становилось не по себе. Он надеялся, что не подхватил — как там Эдди это называл? Стафилококковую инфекцию? Несмотря на то, что Эдди столько раз рассказывал об этом, Билл не знал, что такое стафилококк.       Он вел локтем по стене, отчаянно надеясь, что движение по окружности туннелей приведет его к безопасности. Должны же эти туннели куда-то вести, верно? Конечно, труба, через которую он пришел, не могла быть единственным выходом. В конце концов, вода должна откуда-то поступать, и Биллу просто необходимо было найти источник. Может, если ему повезет, он попадет в септик, и его выбросит обратно в болота. Он сможет добежать до своей машины, сесть в нее, уехать и забыть, что это вообще произошло. При условии, что люди, похитившие его, не решили избавиться от машины.       В трубах стояла тишина, не считая звука падающих капель. Билл внимательно прислушивался к окружающей обстановке, ожидая всплеска незваного гостя и шипения расходящейся воды. Он знал, что рано или поздно это произойдет. Клоун должен был знать, что он здесь. Возможно, он мог учуять его, почувствовать его страх. Он был в поту на его коже и адреналине в его венах, и Пеннивайз притянулся бы к нему, как мотылек к огню.       Его продвижение резко остановилось, когда он врезался в стену.       — Давно не виделись, Б-б-билли.       Ох, блядь. Это была не стена.       Билл попятился назад; в шее бешено затрепетал пульс.       — Не хочешь поздороваться? — спросил Пеннивайз, и низкое, гортанное звучание его голоса заставило Билла задуматься. Пеннивайз был слаб, как и тогда, когда в детстве Билл с друзьями загнали его в спячку. Он до сих пор не оправился от той встречи, несмотря на то, что прошло несколько лет.       Хотелось бы верить, что ослабленное состояние Пеннивайза даст Биллу достаточно преимуществ, чтобы победить его в одиночку, но Билл не питал подобных иллюзий. В темноте, без оружия, он не сомневался, что проиграет в драке.       Билл бросился в сторону и понесся по туннелю так быстро, как только позволяли ноги. Однако на этот раз он действительно врезался в стену, и удар был достаточно сильным, чтобы он беспомощно ухнул в воду.       Пеннивайз разразился громким мерзким смехом.       — Что думаешь о местном культе? — спросил он, подходя ближе. Билл не успел встать, как Пеннивайз обхватил рукой воротник его рубашки и притянул к себе за шиворот. — Я сформировал его вскоре после того, как ты нарушил мой распорядок дня, — он прошелся когтистым пальцем по веревке, связывающей запястья Билла. — О, и они даже завернули тебя для меня.       — Ты слаб, — сказал Билл, пытаясь набраться храбрости. — Мы сильно р-ранили тебя в прошлый раз. Ты еще не оп-правился.       — Я отдохнул. У меня достаточно сил, чтобы справиться с тобой, — из голоса Пеннивайза исчезло всякое веселье.       — Ты уверен в этом? — несмотря на то, что он был пойман, связан, и хватка Пеннивайза начала становилась некомфортно жесткой, голос Билла звучал все громче и сильнее. — Если ты не м-мог победить меня, когда я б-был маленьким д-д-двенадцатилетним ребенком, почему я должен в-верить, что ты сможешь победить меня сейчас? — он ударил его локтем изо всех сил и был вознагражден задыхающимся скулящим хрипом. За ним последовало яростное рычание. — Я у-убью тебя б-быстрее, чем ты убьешь меня!       — Ты, — сказал Пеннивайз. Одно слово, короткое и быстрое, но оно несло в себе невероятное количество ненависти и негодования. Пеннивайза начало трясти от гнева.       — Что «ты»?       Пеннивайз вздохнул. Билл слышал, как его дыхание свистит в стиснутых зубах.       — Ты грубый мальчик.       — Я не мальчик, — ответил Билл. — Мне двадцать три.       — Мальчик, — прошипел Пеннивайз. Схватив Билла за грудки, он впечатал его в ближайшую стену. Грязь, скопившаяся на поверхности кирпичей, потекла по шее Билла. — Я здесь уже очень, очень давно, и знаешь ли ты, чему я научился?       — Ничему?       Пеннивайз резко поднял руку и с силой прижал ладонь к его горлу, как бы намекая, что именно будет, если Билл решит опять заговорить.       — Люди ненавидят быть грязными, — сказал Пеннивайз.       Темнота отступила, когда два светящихся оранжевых глаза вспыхнули, осветив брови, нос и губы чудовища. Пеннивайз выглядел не так, как Билл его помнил. По крайней мере, не совсем. Как будто кто-то разбил керамическую маску и попытался склеить все кусочки обратно, используя лицо Пеннивайза как основу, но при этом пропустил существенные фрагменты. Он мог видеть корчащиеся усики, черные за белым, а через дыры в челюсти отлично просматривались заостренные зубы. Остальные части тела тоже казались не совсем... целыми, и Билл втайне порадовался, что не мог сейчас опустить голову и посмотреть ниже.       Билл дернулся от удивления, когда Пеннивайз просунул большой палец под первую пуговицу его клетчатой рубашки и оторвал ее. С глухим плюхом пуговица упала в воду.       — А еще люди неплохо учатся через боль, — сказал Пеннивайз, оторвав вторую пуговицу.       Билл нервно сглотнул.       — Я тебя не боюсь. Если я н-не боюсь...       — Ты думаешь, это значит, что я не могу причинить тебе боль? — прощебетал Пеннивайз. — Думаешь, я не смогу оторвать твои конечности, если захочу?       Еще одна пуговица. Билл поднял ногу, собираясь пнуть Пеннивайза в живот, но добился лишь того, что она оказалась зажата между их телами, когда Пеннивайз придвинулся еще ближе.       — Что случилось, Б-б-билли? — Пеннивайз потянул воротник его рубашки в стороны, обнажив бледную кожу. Билл рефлекторно дернулся, прикрыв ладонями грудь. Пеннивайз скинул их, освободив пространство для своего острого когтя. — Скажешь еще что-нибудь умное?       — Мне очень н-н-нравилось бить тебя по лицу т-той цепью, когда я был ребенком.       Пеннивайз сморщил нос. Тонкое острие когтя скользнуло по груди Билла, прочертив на коже тонкую красную линию. Достигнув бьющегося сердца, коготь погрузился глубже. Боль была не настолько сильной, чтобы закричать, но достаточной, чтобы заставить Билла стонать и извиваться.       — Ты знаешь, кто я такой, дружочек?       — З-з-засранец, — прошипел Билл.       Следующий разрез был более глубоким.       — Бог.       Билл не смог удержаться от того, чтобы не фыркнуть, и в ответ Пеннивайз нанес еще более глубокий порез, вызвав жалобное хныканье. Если Пеннивайз будет давить сильнее, то наверняка заденет кость.       — По вашему определению, а не моему. У меня нет желания быть богом для людей, но это именно то, — глаза Пеннивайза сверкнули, — кем меня считают. Разве это не смешно? — На самом деле это было не так, но Билл не успел ничего сказать, как Пеннивайз продолжил: — Но кое в чем они правы. Я очень стар, очень мудр и очень силен. — Кровь густыми каплями потекла по рёбрам. — И я вечен. Я всегда был здесь, и всегда буду.       — К-кто же ты на самом деле? — спросил Билл. Он не ждал ответа, но и не был уверен, что хочет его получить.       Детский разум мог видеть Пеннивайза и принимать то, что он часть их жизни, не задумываясь, почему и как он вообще существует. Но Билл больше не был ребенком. В нем больше не было той наивности, благодаря которой он был способен принять существование Пеннивайза так же легко, как он принял Санта-Клауса или Зубную Фею. Сейчас монстр был более реальным, чем когда-либо в детстве. И это привело к ужасающему пониманию: люди были не одиноки на земле; монстры были реальны, и некоторые из этих монстров имели комплекс бога и жаждали человеческой плоти. Когда Билл думал об этом, то чувствовал себя маленьким, ничтожным и очень испуганным.       — Я покажу тебе, — Пеннивайз проследил пальцем линии, сделанные когтем, углубляя их, раздвигая края. — Однажды, мой маленький дружок, я покажу тебе все, и это все станет твоим навсегда.       Биллу просто не хватало воображения, чтобы представить, что именно приготовил для него Пеннивайз. Но того, как он произнес эти слова, нехарактерно мягкие, полные обещаний, было достаточно, чтобы наполнить Билла искренним ужасом.       Пеннивайз наклонился настолько близко, что Билл почувствовал запах гнили из его глотки. Он высунул язык из зубастой пасти и провел им по кровавым порезам на груди Билла, отчего тот крупно задрожал. Язык был холодным и склизким, и Билла затошнило от мысли, что эта отвратительная слюна просочится в его тело через порезы.       Пеннивайз вылизывал его раны до тех пор, пока они не перестали кровоточить. Затем провел языком по шее Билла, по бледной коже его горла. А потом он добрался до его рта и проник языком между губ, дав почувствовать Биллу медный вкус его собственной крови.       — Ты понимаешь, о чем я говорю, Билли? — спросил Пеннивайз. Он поймал когтистыми пальцами его подбородок и жестко зафиксировал. Билл увидел алое пятно на его челюсти. — Ответь мне.       — Ты хочешь убить меня… — начал Билл, но Пеннивайз зарычал, перебив его.       — Нет, это было бы слишком милосердно. Ты будешь вечен, как я. И я буду потакать тебе, баловать и развлекать, — он с силой прижал ладонь к порезам на груди Билла, отчего тот невольно поморщился. — Пока твой разум не станет тонким и ветхим, как старое одеяло, и даже тогда я буду продолжать, потому что я не из тех существ, которые устают от удовлетворения своих желаний.       Билл вздрогнул.       — Ты понимаешь, о чем я говорю? — повторил Пеннивайз, чуть встряхнув Билла. — Теперь ты понимаешь?       — Д-да, — заикаясь, проговорил Билл. Храбрость его иссякла. — Да, я п-понял! Господи Иисусе.       — Страшно, да? Я чувствую на тебе этот запах, — Пеннивайз прижался носом к его щеке и глубоко вдохнул. — О, но выход есть. Хочешь, я расскажу тебе, дружочек?       — Что? — Билл очень старался, чтобы его голос не звучал так умоляюще.       — Победи меня, — сказал Пеннивайз и разжал хватку. Билл рухнул в воду. — Победи меня сейчас, пока у тебя есть такая возможность, — продолжил он. — Ты можешь спускаться сюда столько раз, сколько захочешь. Я даже попрошу своих славных помощников оставить тебя в покое.       Это было настолько странное предложение, что Биллу потребовалась целая минута, чтобы его осмыслить. Когда он наконец понял, то покачал головой.       — Я н-не ид-диот. Я н-не с-собираюсь пытаться победить т-тебя в одиночку.       Пеннивайз усмехнулся.       — Нет? Ты бы избавил своих друзей от боли и горя, и я знаю, что тебе нравится играть в героя.       Он был прав, как бы Билл ни хотел это отрицать.       — Почему ты позволишь мне попробовать?       — Потому что, дружочек, — голос Пеннивайза стал похож на низкий гул, — каждый раз, когда ты проигрываешь, я забираю у тебя чуть больше. Все те маленькие вещи, о которых так заботятся люди. Их гордость, безопасность, чистота... Люди ненавидят быть грязными, и я загрязню каждую частичку тебя. И тогда, и только тогда, я покажу тебе Все.       У Билла все внутри перевернулось от его слов. Было так много ужасных способов лишиться всего этого.       — Т-ты мог бы л-легко взять меня прямо сейчас, — тихо сказал Билл. Ему очень не хотелось это признавать.       — Мне нравится играть с едой, и с тобой будет так весело.       Пеннивайз отступил в темноту туннелей, аккуратно рассекая воду.       — Выбирай, дружок: предать своих друзей или потакать мне в моих играх. В любом случае, конец будет одинаковым.       А потом Билл остался совсем один.       Ему удалось найти выход после нескольких часов отчаянных поисков. На руках и коленях он выполз через устье трубы, упав в неглубокую яму полную мусора и дурно пахнущей воды. Как только его глаза привыкли к свету, он посмотрел вниз на свою грудь, чтобы внимательнее разглядеть воспаленные следы.       На его бледной коже резко выделялся ряд символов. По одному только виду Билл мог сказать, что они были нечеловеческого происхождения. Он провел по ним пальцами, и резкая боль, вспыхнувшая при легком прикосновении, отразилась в сознании леденящим душу пониманием: собственность.       Его машина стояла там, где он ее оставил. Достав из чемодана комплект чистой одежды и переодевшись, Билл сел на водительское сиденье и положил руки на руль, обдумывая варианты... Он решил бороться с ним. Он сразится с Пеннивайзом несколько раз, чтобы посмотреть, сможет ли он избавить своих друзей от мучений, которые тот обещал. Что бы Пеннивайз ни забрал у него — если он в принципе мог это сделать, — жертва будет стоить того, если Билл избавит своих друзей хоть от капли боли.

* * *

      Его первая попытка провалилась. Билл купил пистолет, собираясь прямо как в детстве выстрелить Пеннивайзу в голову. Но тот успел выбить оружие, прежде чем Билл нажал на курок. Пистолет упал в воду и затерялся среди фрагментов трупов. Билл даже не пытался его достать, понимая, что это было бы пустой тратой времени.       Он успел нанести лишь несколько ударов по голове Пеннивайза, прежде чем тот с силой толкнул его к стене пещеры, впечатав щекой в грязь. Билл безуспешно схватился за его запястье.       А потом от почувствовал его прохладное дыхание на своей коже, его губы у своего уха.       — Гордость, — прошептал Пеннивайз и плавно разорвал когтями его одежду, превратив её в лохмотья.       Билл стоял на коленях в воде, ужасно, болезненно уязвимый и пристыженный, низко склонив голову, пока Пеннивайз вел руками по его шее и спине, добираясь до основания позвоночника. От шершавости его кожи Биллу казалось, что у него мерзнут кости. Этот холод останется с ним надолго.       — Смирение полезно для души, — похихикивая, сказал Пеннивайз.       Хорошенько помучив Билла, Пеннивайз отпустил его, позволив сбежать с горсткой того, что осталось от рубашки. Прогулка до гостиничного номера вышла очень долгой.

* * *

      Вторая попытка прошла несколько лучше. На этот раз Билл нанес три сильных удара палкой, прежде чем оказался безоружен. Он был уже на полпути к выходу, когда Пеннивайз успел схватить его сзади за рубашку и бросить на землю. Он еще продолжал карабкаться, когда Пеннивайз устроился сверху. Билл чувствовал, как его кожа буквально дрожит от гнева.       — Безопасность, — зарычал Пеннивайз, и вдруг превратился в Джорджи. Его потрепанный желтый дождевик, забрызганный кровью, весь смялся под его маленьким, одноруким телом. Его голубые глаза, такого же оттенка, как и у самого Билла, блестели в свете совсем близкого спасительного выхода.       — Почему ты отпустил меня на улицу, Билл? — спросил Джорджи. Его голос был мягким, дрожащим и до боли знакомым. Этот звук напряг сознание Билла, тонкие связи с рациональностью затрещали под тяжестью нового ужаса. — Ты послал меня туда, а теперь я мертв, и это все твоя вина. Зачем ты послал меня туда? Почему ты не пошел со мной, Билли?       — Я н-не знаю! — заскулил Билл. — Я н-н-н-е з-знал, что это с-с-случится!       — Это твоя вина! — закричал Джорджи. — Это твоя вина! Это твоя вина! Это твоя вина!       Билл вернулся в свой гостиничный номер совершенно разбитым, скрутился калачиком под одеялом на кровати и рыдал до тех пор, пока не провалился в сон.

* * *

      Третья попытка оказалась самой успешной: нож глубоко вонзился в левый глаз Пеннивайза. Среди звериного рычания раздались хрипы, и желание Билла сражаться вспыхнуло с новой силой.       Он цеплялся за эту маленькую победу до тех пор, пока Пеннивайз не прижал его к стене, прошептав в губы:       — Чистота.       Язык Пеннивайза ворвался в его рот, когти впились в бедра, притягивая их тела ближе друг к другу, а нога проскользнула между дрожащих коленей. В брюках Билла стало тесно еще до того, как Пеннивайз начал давить.       Ощущение победы мгновенно улетучилось, сменившись отвращением. Не к тому, что Пеннивайз делал с ним, а к самому себе за то, что он хотел этого.       — Тебе должно быть противно, — пробормотал Пеннивайз, прижимаясь ногой к его возбуждению. Биллу пришлось сдержать стон. — Что за человек будет хотеть подобного?       Видимо, такой человек, как Билл.       По возвращении в номер он сразу же пошел в душ и стоял под ледяными струями до тех пор, пока член совсем не обмяк.

* * *

      Круг повторился.       — Гордость, — сказал Пеннивайз, заставив Билла опуститься перед ним на колени и прижав его пылающее лицо к своему бедру. Сквозь клоунский наряд Билл чувствовал холод его кожи.       — Подчинение тебе идет, — Пеннивайз довольно урчал, ведя пальцами по жестким курчавым волосам Билла. Во время этой «встречи» он потерял значительную часть лица, отчего по обоим краям челюсти виднелись заостренные зубы. Зрелище было не из приятных. Тревожным и зловещим, если точнее. Билл, больше не в силах смотреть на него, отвел взгляд.       Пеннивайз опустил руку на его шею и приласкал волоски у основания. В его присутствии они всегда вставали дыбом.       — Сколько еще раз ты будешь пытаться, м?       — Столько, сколько потребуется, — ответил Билл, не задумываясь.       Пеннивайз оскалился.       — Ну что ж, выходит, ты задержишься в Дерри.       Только через неделю после этого Билл начал изучать цены на жилье.

* * *

      — Безопасность.       Из пулевого отверстия в ноге вытекали черные струйки, когда Пеннивайз навис над ним и обхватил его голову обеими руками, заставляя посмотреть в лицо отца. Зажмуриться он ему не дал, зажав веки большими пальцами.       — Ты был прав, Билл, — сказал Зак Денбро. — Ты всегда был прав. Мы любили тебя только тогда, когда Джорджи был рядом. Когда его не стало, нам больше не нужно было притворяться, — он почти по-доброму улыбнулся. Билл не мог вспомнить, когда он в последний раз видел такое выражение на лице своего отца. — Мы всегда винили тебя за то, что ты позволил своему брату выйти на улицу, Билл. Всегда.       У Билла кровь застыла в жилах. Он не закричал, как раньше, но рыдал так сильно, что почти чувствовал, как маленькие кусочки его самого, которые Пеннивайз грозился извлечь, начинают смещаться.       Прошло несколько долгих, несчастных дней, прежде чем он нашел в себе мужество вернуться.

* * *

      — Чистота.       Билл стоял на коленях среди останков мертвецов, прижавшись спиной к груди Пеннивайза, и то и дело вздрагивал от его учащенных вздохов. Обвив ладонью член Билла, Пеннивайз размеренно поглаживал его. Казалось, он наслаждался их близостью не меньше — если не больше, — чем сам Билл.       — Ты больной, дружок, — прорычал Пеннивайз Биллу на ухо. Его перчатка была уже влажной от предэякулята. — Больной и грязный.       — Ну же, — пробормотал Билл, почти потерявшись в желании. Он ненавидел себя чуть меньше, когда переставал думать. — Дрочи нормально, засранец.       — Попроси как следует.       Талантливые пальцы Пеннивайза подразнили чувствительную головку.       — Пожалуйста, — выдохнул Билл, толкнувшись в ласкающую руку.       Вернувшись домой, он не просто принял душ. Он стоял под струями холодной воды и, уделяя особое внимание гениталиям, надраивал себя мочалкой до тех пор, пока каждый дюйм его кожи не порозовел и не сморщился. Билл был так зол на себя, что мог бы заплакать, но в последнее время он пролил столько слёз, что их у него уже просто не осталось.

* * *

      Почему он продолжал это делать? Он проигрывал. Он уже проиграл. Пеннивайз победил его, унизил, опорочил и лишил самоуважения. И, похоже, сам он при этом ничуть не ослабел от усилий Билла. Что бы он ни делал, Пеннивайз из раза в раз представал перед Биллом целым и невредимым. Про себя Билл не мог утверждать того же.       Почему же Билл просто не остановился? Пеннивайз дал ему такую возможность. Он позволил бы ему покинуть Дерри, если бы Билл этого захотел. Все, что ему нужно было сделать, это сесть в машину, поехать домой и забыть обо всем еще на шестнадцать лет. Сдаться было бы так просто. Неудачники обязательно поймут, если узнают.       Но он остался. Он остался в Дерри, купил дом, начал новый роман и время от времени спускался в канализацию, чтобы встретиться с Пеннивайзом. Каждый раз он был уверен, что этот план будет единственным, что этот план идеален, что этот план победит Пеннивайза раз и навсегда, и каждый раз ему доказывали, что он ошибается. Но он все равно оставался и продолжал попытки.       После двух месяцев борьбы Билл вдруг задумался, а сколько вообще в нем осталось того, что Пеннивайз мог забрать.

* * *

      Билл достиг нового дна, когда Пеннивайз прижал его к стене канализации и прошептал ему на ухо: «А ты неплохо справляешься». И вместо чего-то подходящего, например, гнева или стыда, он почувствовал жалкий прилив надежды.       В тот день Пеннивайз проводил его до выхода и наблюдал за ним из устья трубы, пока Билл не добрался до своей машины.

* * *

      — Ты еще не устал? — спросил Пеннивайз.       Если подумать, то устал это еще мягко сказано. Билл сбился со счета, сколько раз они дрались. Он знал только, что число было больше двадцати, но меньше пятидесяти, и что он ни разу не выиграл.       — Ага, — ответил Билл, пожав плечами. Он стоял по колено в сточных водах с разбитой в кровь головой. Это Пеннивайз впечатал его в стену после того, как Билл опрыскал его из сильнодействующего перцового баллончика. Сам баллончик теперь лежал на дне туннеля, поврежденный до неузнаваемости. — Но если я не продолжу, все это б-будет напрасно.       Билл не протестовал, когда Пеннивайз поднял его избитое тело и прижал к груди, унося в глубины канализации, которые ему еще предстояло пройти. Они сидели у стены ярко освещенной комнаты, и Билл дремал, убаюканный биением в груди Пеннивайза. Это стучало сердце? Ощущения были похожие, хотя и отличались от ритмичных ударов крови, перекачиваемой по телу.       — Гордость, — пробормотал Пеннивайз, но ничего не произошло. Подняв руку, он начал поглаживать Билла по спине, позволяя ему отдохнуть.       Их последующие встречи заканчивались одинаково, и Билл начал замечать, что Пеннивайз больше не использует лица тех, кого он подвел в своих попытках "обезопасить". Возможно, он понял, что Билл висит на волоске, и хотел продлить его страдания. Похоже, что именно так Пеннивайз и поступил бы. В любом случае, новые встречи казались куда спокойнее предыдущих.

* * *

      — Почему ты ешь д-детей?       — Взрослых я тоже ем.       — Прекрасно. Почему ты ешь л-л-людей?       — Они необходимы для пропитания, — Пеннивайз провел языком по острым зубам. Розовый оттенок на них обеспокоил Билла. — А еще они вкусные.       — А животных ты есть не можешь? — спросил Билл. — Ж-животные тоже боятся. Н-напугай какую-нибудь корову и съешь.       Пеннивайз недовольно сморщил нос.       — Люди вкуснее. Восхитительные, вкусные люди.       — Ты хоть раз пробовал корову?       Пеннивайз зарычал.       — А-ага, так я и д-думал, — пробормотал Билл, прислонившись спиной к груди Пеннивайза, слишком усталый, чтобы сопротивляться его крепкой хватке. Они снова оказались в светлой комнате. Билл все еще никак не мог понять, откуда исходил свет.       — Я не хочу.       — Но ты должен.       — Нет.       — К-когда я выиграю, я з-заставлю тебя съесть корову.       Пеннивайз опять зарычал.       — Ты никогда меня не победишь.

* * *

      В следующий раз он встретился с Пеннивайзом с подачи местной секты. Они напали на Билла по дороге в продуктовый магазин, затащили его в темноту канализации и бесцеремонно бросили в дыру. К его огромному удивлению, он попал не в воду, а в руки Пеннивайза.       — Я победил, — объявил Пеннивайз, а Билл усмехнулся.       — Мы д-даже не дрались.       — У тебя связаны руки. Я победил.       Билл попытался ударить Пеннивайза упомянутыми связанными руками, но был быстро усмирен.       — Я победил, — повторил Пеннивайз. Обхватив запястья Билла и устроив его поудобнее, он устремился дальше по туннелю. Когда Билл попытался ударить его головой, Пеннивайз предупреждающе укусил его за ухо.       — Я был уверен, ты сказал, что не собираешься натравливать на меня этих психов? — спросил Билл, наконец-то бросив попытки освободиться. Сопротивляться было просто бессмысленно. Даже в ослабленном состоянии Пеннивайз все равно был намного сильнее.       — Ну да, а разве нет? — размышлял Пеннивайз. — Но ты не появлялся здесь несколько дней, поэтому я решил послать за тобой ребят.       — Мне н-нужно было время н-на восстановление.       — Я не люблю, когда меня заставляют ждать.       Билл закатил глаза.       — Ну да, конечно.       В течение нескольких неловких минут Пеннивайз просто смотрел на Билла. Неземное сияние его глаз мягко подсвечивало их лица.       — Больше не заставляй меня ждать.       Билл задрожал, услышав в его голосе явное предупреждение.

* * *

      Впервые с момента начала их соглашения Пеннивайз пришел к нему в гости. Он пришел не как клоун, а как человек с ярко-оранжевыми глазами и копной рыжих волос, одетый в полностью черный костюм. При росте шесть футов пять дюймов Пеннивайз все еще возвышался над Биллом, который настороженно наблюдал за ним из-за кухонного стола. До этого Билл был занят нарезкой овощей для рагу, что показалось очень удачным, поскольку ему не пришлось хвататься за оружие.       Когда Пеннивайз улыбнулся, Билл увидел зазубренные белые зубы.       — Дружочек, — поздоровался Пеннивайз. Странно было слышать такой потусторонний голос, исходящий от нормального — пусть и такого яркого — мужчины.       Билл напрягся.       — Что? Ты зачем сюда пришел?       — Хороший вопрос, — сказал Пеннивайз, аккуратно заходя в помещение и не отводя взгляд от Билла. Его кожаные туфли были начищены до блеска. — Когда-то я знал человека по имени Роберт Грей. Это было его тело. Но не его костюм, прошу заметить. Его взял с тебя.       Билл нервно облизнул губы и обхватил пальцами рукоятку ножа, держа его так, чтобы не было видно. Он его покажет, только если Пеннивайз подойдет ближе.       — Теперь ты и тела крадешь? — его желудок сжался от мысли, что Пеннивайз сделает то же самое и с его телом. Тогда он сможет обмануть его друзей и причинить боль тем немногим людям, которые были дороги Биллу. — Я думал, ты их просто ешь.       — О, я съел его, — Пеннивайз неистово захохотал. Отсмеявшись, он двинулся на Билла. — Я смаковал его, а перед тем, как он умер, рассказал ему, как сильно он мне помог. Он любил клоунов, представляешь? И я тоже научился их любить.       Билл сделал шаг назад, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь подходящего для создания баррикады. Немного поднапрягшись, он, возможно, сможет опрокинуть холодильник. Тот был дешевым и довольно маленьким, чтобы в свое время Билл в одиночку занес его на кухню.       — Что же, ну ты и гад. Но это и так было понятно.       — Так и есть, дружок! — Пеннивайз подходил все ближе и ближе, и Билл непроизвольно задержал дыхание. — Но я хочу сказать, — он провел рукой по своей ключице, — что я существо, которое приспосабливается.       Билл почувствовал, что рукоятка ножа стала влажной и скользкой от его потной ладони.       — И? — недоуменно и испуганно сглотнув, он выставил нож впереди себя.       — И у меня есть новое предложение.       — Что?       — Новое пре-дло-же-ни-е, — по слогам сказал Пеннивайз. — Ты хочешь услышать его или нет, малыш Билли? Я не против вернуться к нашей прежней договоренности.       Он был уже так близко, что Билл мог бы запросто пырнуть его ножом, кончик которого коснулся темной пуговицы на рубашке.       — О чем ты? — он поднял нож и прижал лезвие к горлу Пеннивайза. Кожа у него была почти белоснежной. — Если ты собираешься просить мое т-тело или еще какое-нибудь дерьмо, можешь забыть об этом. Я знаю, что ты просто убьешь меня и пойдешь за моими д-д-друзьями.       — Я действительно хочу твое тело, — Пеннивайз поднял руку, пресекая все попытки его перебить. — Но не в качестве еды или марионетки.       — А чего тогда?       — Ты принадлежишь мне, дружок. Я сказал, что заберу тебя всего, и я забрал. Но… — Пеннивайз подошел еще ближе и зарычал, когда нож вонзился в его плоть. Билл убрал свое оружие настолько, чтобы избежать серьезных повреждений. Он не хотел ввязываться в драку, если мог этого избежать. — Я хочу, чтобы ты хотел, чтобы я владел тобой, — закончил Пеннивайз.       Билл ахнул.       — Это об-обязательное условие для того, чтобы ты мог сделать со мной какую-нибудь гадость или как? Что-то вроде "руководства для монстров"?       — Нет, — Пеннивайз сильно нахмурился. — Нет. Я хочу, чтобы ты, — он указал на Билла, — хотел меня так, — теперь он ткнул пальцем уже себе в грудь, — как я хочу тебя.       Билл ударился спиной о край столешницы, когда Пеннивайз зажал его в углу и навис сверху, перекрыв ему руками пути к отступлению.       — Хотел меня, — сказал Пеннивайз, как будто это было в порядке вещей требовать подобное от человека. — Хотел. Меня.       — Господи Иисусе, — выдохнул Билл. — Это звучит так, словно ты пытаешься пригласить меня на свидание, но самым жутким и запутанным способом.       — Я хочу, чтобы ты хотел меня, — повторил Пеннивайз. — Я надел этот сосуд для тебя. Тебе нравятся рыжие волосы — у меня рыжие волосы. Тебе нравятся высокие мужчины — я высокий.       — Мне не нравятся высокие мужчины, — возмущенно сказал Билл.       Пеннивайз весело хмыкнул.       — Тебе нравятся высокие мужчины, Билли. Знаю, что нравятся. И я высокий.       — О боже. Ты пытаешься пригласить меня на свидание, да?       — И ты соглашаешься.       — Я не… я... — Билл опустил руку с ножом на кухонную стойку. Поколебавшись секунду, он все-таки разжал пальцы — похоже, сейчас в ноже не было никакой необходимости. Если бы Пеннивайз хотел причинить ему вред, он бы уже сделал это. — Ты уверен, что п-просто… — Билл замялся, — эм… не расчувствовался из-за отличного секса?       — Нет, — спокойно ответил Пеннивайз. — Но для моего вида выбор пары это пожизненное обязательство.       — Ясно. Боже, — Билл теребил рукава рубашки. — Выходит, ты потратил… прошло шесть месяцев, значит, ты потратил шесть месяцев, пытая меня, мучая, и теперь ждешь, что я отвечу взаимностью на что бы ты там ни предлагал? Думаю, даже ты способен понять, насколько это абсурдно.       Хмурый взгляд Пеннивайза стал еще глубже.       — Ты сказал, у нас был потрясающий секс.       Билл не мог поверить, что они ведут этот разговор. Умный человек уже сбежал бы, но Билл был слишком озадачен, чтобы сделать что-то еще, кроме как продолжать идти вперед, спотыкаясь.       — Секс так себе основа для хороших отношений.       Кроме того, существовала небольшая проблема: Пеннивайз был межпространственным чудовищем, которое убило его брата и регулярно расправлялось с детьми Дерри.       — Нет ничего важнее наслаждения, — сказал Пеннивайз.       — Для тебя — возможно, но я склоняюсь к взаимному уважению и удовольствию от общения друг с другом.       — Банальности, — ответил Пеннивайз, махнув рукой.       На его нижней губе скопилась слюна и теперь медленно начала стекать по подбородку. Билл достал рулон бумажных полотенец, который держал у чайника, и протянул Пеннивайзу несколько листков. Вместо того чтобы воспользоваться ими, тот просто в замешательстве уставился на бумагу.       — Для т-твоего рта.       Пеннивайз вытер губы.       — Это взаимно, — сказал он, к большому удивлению Билла.       — Что? Нет, я просто не хотел, чтобы ты испачкал слюной мою...       — Взаимно, — настаивал Пеннивайз. — Потому что ты хочешь меня.       — Я не хочу тебя, — огрызнулся Билл. — Этого никогда не будет. Ты пытал меня. Ты убил моего брата.       — Хочешь и будешь хотеть, — в полной уверенности сказал Пеннивайз.       — Это бессмыслица! — Билл закричал от досады.       Пеннивайза ничуть не смутило его явное недовольство.       — Продолжай приходить ко мне в канализацию, дружок, — он сделал шаг назад, бросив испачканные бумажные полотенца в раковину. — У нас новые ставки.       — Ладно, — Билл в досаде вскинул руки. — П-приду! Но не потому, что хочу тебя.       — Ты хочешь меня, и я заставлю тебя признать это, — сказал Пеннивайз и достал из-за спины потрясающий красный шарик, вложив его в ладонь Билла, который бездумно обхватил пальцами вьющуюся белую ленту.       — Если я пойду туда, то только для того, чтобы сразиться с тобой.       — Это свидание, — сказал Пеннивайз и исчез за дверью кухни.       Билл недоуменно распахнул рот, так и не выпустив шарик из рук.       Что, блядь, только что произошло?