Астрофизика — скука

— А там, — Дейдара небрежным жестом указывает в чернильное небо, на котором едва различимы даже самые яркие звёзды, — центр нашей Галактики. Он находится в созвездии Стрельца. Сасори молчит, немигающим взглядом смотря вовсе не на созвездие. Ночь тихой и безмятежной гладью льётся между спящих домов, не решаясь нарушать их спокойствие. Здесь слышен только оживлённый голос Дейдары, эхо которого, кажется, достигает до самой вершины небосвода и заставляет звёзды неровно мигать. Встающая над горизонтом луна сегодня полная и почему-то янтарная. Прямо как его левый глаз. Сасори мысленно сравнивает оттенки оранжевого, которые видит перед собой на фоне сгустившейся темноты ночи, и делает вывод, что они практически ничем не отличаются. Просто луна — бездушное небесное тело, пусть и такое красивое, а взгляд Дейдары живой и искрящийся, как то самое звёздное небо, которое он описывает Сасори уже пятнадцать минут. Акасуна сам его попросил. Он знал, что Дейдара любит смотреть высоко вверх, туда, где заканчиваются границы их ничтожно маленького и незначительного на фоне Вселенной человеческого мира, но попросил всё равно не поэтому. Он оттягивал момент их расставания, как будто это их последняя встреча в жизни, и тем самым надевал себе на шею петлю. Дейдара — ловушка, в которую он попался, как птица, где, чем больше трепыхаешься, тем сильнее загоняешь себя в смертоносные путы. Естественно, Дейдара не был чем-то губительным сам по себе. Он лишь появился в жизни Сасори, если быть точнее, вспыхнул на её горизонте, как сверхновая ослепляющая звезда, и ему невозможно было не поддаваться. Рядом с ним Сасори терял свой хвалёный самоконтроль и его ледяной, как поверхность Нептуна, образ рассыпа́лся в ничто. Сасори не позволял себе ослаблять самообладание и стойкость, но Дейдара неосознанно сжигал их одним своим взглядом, превращая оные в звёздную пыль. Чем больше времени он находился рядом, тем сильнее оказывал на него эффект. Сасори не желал поддаваться его безрассудству и пылкости, но стоило Дейдаре спросить: «Пойдёшь смотреть на рассвет в пригороде?», как с его губ уже срывалось: «Пойду». С каких пор Сасори стал заниматься подобными глупостями? А, ну да. Дейдара для него — недра чёрной дыры, затягивающие с непреодолимой силой. Хочется узнать что там, в глубине, коснуться неизвестной материи, ощутить пальцами ту самую завораживающую и опасную тьму. Что в ней скрывается? Да, она манит, но сто́ит подойти слишком близко — ты обратишься в безжизненный пепел. Вот, как Сасори чувствует себя рядом с ним. Он хочет быть ближе, настолько близко, чтобы чувствовать его дыхание всем телом, видеть в отражении его глаз, как сменяются фазы луны. Но что, если он переступит границу? Сасори не знает, что именно произойдёт, но это будет что-то необратимое. Ему страшно, как при виде открытого космоса, в необъятных глубинах которого умирают и рождаются звёзды за считанные мгновения. Нельзя позволить себе сделать последний шаг, но Сасори уже занёс ногу. Когда они вышли на порог, он почувствовал, что не может уйти. Знал, что должен, но переселить себя слишком сложно, когда Дейдара готовится провожать тебя этой лучезарной улыбкой и негаснущим теплом. Сколько, он говорил, горит солнце? Уже 4,5 миллиарда лет? Мелочи. Он бы мог гореть целую вечность и затмить своим светом любую звезду. Иногда Сасори кажется, что он сияет. Вот как сейчас. Бо́льшую часть фактов про световое эхо и спутники Марса Сасори без зазрения совести пропускает мимо ушей, любуясь тем, как падает жёлтый свет фонаря на лицо собеседника. Дейдара не замечает его незаинтересованности, всё больше распаляясь по мере своего рассказа, и продолжает воодушевлённо вещать про бескрайнюю Вселенную, размеры которой не укладываются порой в человеческое сознание. Страшно признать, но Дейдару астрономия увлекает даже сильнее, чем он сам увлекает Сасори. Однако Акасуна готов просидеть здесь до утра, а то и до следующей ночи, лишь бы слушать его и видеть его безмятежное состояние. Время от времени Сасори возвращается в реальность и даже запоминает то, что ему так доверительно и восторженно сообщают, но переместить глаза на полотно неба никак не может. Дейдара сегодня по-особенному притягателен, хотя Сасори не удаётся найти причину этому уже на протяжение пары часов. Может, всему виной лекция о гравитации на Юпитере, где самая большая сила притяжения среди планет Солнечной системы, которую Дейдара в двух словах пересказал ему утром? В таком случае, Сасори чересчур впечатлительный. Он продолжает следить за тем, как два разноцветных глаза пытаются охватить небосклон от восточного горизонта до западного, разумеется, тщетно. Дейдара не останавливает свою речь ни на секунду, хотя уже начинает засыпать. Может, думает, что Акасуна внимательно слушает, а может и сам увлёкся. Он источает умиротворение и какую-то мудрость. Он излагает неподвластные Сасори знания и, должно быть, впервые Акасуна чувствует себя глупее Дейдары. Но его не волнует поток информации, просто хочется остановить само время, чтобы застыть наедине с ним посреди этой улицы. Если бы Дейдара его попросил, он бы заставил всю Вселенную замереть вокруг них. Неважно как. Сасори молится, чтобы этот момент никогда не закончился. Дейдара сбавляет темп речи, но всё равно нарушает воцарившееся равновесие в душе Акасуны, не понимая, что сейчас тишина между ними была бы священной. Хочется сказать ему: «Замолчи», но у Сасори, как и всегда, ненароком получится слишком грубо. Лучше молчать самому. Дейдара рассказывает про Альнитак и Арктур — гигантские звёзды, одна из которых голубая, а другая оранжевая. Сасори улыбается едва заметно, задавая себе вопрос: «Подумал ли Дейдара про свои глаза и упомянул их специально? Или это вышло случайно и он даже не понял?». Дейдара сравнивает светимость звёзд и показывает на Арктур, видимо, куда-то левее Большой Медведицы. Его голос стал немного тише и спокойнее, и Сасори с каким-то благоговением внимает каждому его слову. Наконец, он обращает внимание на то, что Сасори даже не поворачивает голову в нужную сторону, и одаривает его взглядом с проблеском укоризны: — Может, посмотришь, куда я показываю? Ты сам захотел послушать, как я разглагольствую о Галактике. «Ох, Дейдара, если бы ты знал, что мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы увидеть Галактику» Ворчание Цукури никак не действует на Сасори. Он не отводит глаза, хотя Дейдара окутан аурой «Ну посмотри туда, я что, зря рассказывал?». Прости, Дейдара, но ты куда интереснее недосягаемых звёзд. Это наигранное сожаление вырывается из Сасори извиняющейся улыбкой, прежде чем он это осознаёт. Взгляд Дейдары меняется, и теперь он рассматривает Сасори, слегка нахмурившись. Акасуна уверен — он забыл и про Арктур, и про Альнитак, и про остальные небесные тела, которые ещё минуту назад занимали все его мысли. Он редко улыбается, Дейдаре есть чему удивляться. Однако Сасори вовсе не хочется прятать эту улыбку внутрь себя. Пусть Дейдара видит всё, что заставляет его испытывать. Сасори искренен перед ним и открыт, как пространство Вселенной над их головами. Цукури чувствует это. Наконец между ними благодатная тишина. Безмолвие ложится на плечи, как благословение богов. Ничего лишнего, только они в свете старого фонаря. Медный диск луны покровительствующе глядит свысока. Кажется, к Дейдаре постепенно приходит осознание. Из его взгляда пропадает удивление. Сасори стоит, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это мгновение, когда лицо Дейдары принимает слегка серьёзное выражение. Это не та серьёзность, с которой он проводит математические расчёты или наблюдает за чужой кропотливой работой. Дейдара будто бы смотрит прямиком в его душу и слышит каждую мысль, проносящуюся у него в голове. Сасори чувствует себя обнажённым. Вот она — запретная грань, которую он сам себе установил, но к которой всё равно продолжал приближаться, зная, что одно слово Дейдары заставит его переступить черту. Впрочем, какое ещё слово? Ему достаточно будет одного брошенного вскользь взгляда. Что ж, вот он. Сасори боится того, что случится, если они продолжат смотреть друг другу в глаза. Что сейчас происходит между ними? Химическая реакция? Создание новой материи? Ощущается, как Большой Взрыв. Взор Дейдары сияет ярче любого квазара и словно говорит: «Не мучай себя. Зачем ты сопротивляешься?». Это всё равно, что противостоять притяжению планеты. Сасори может пытаться сколько угодно, но это бессмысленно. Он бессилен перед Дейдарой и полностью беззащитен. Прежде чем успевает произойти нечто ужасное, Цукури нарушает молчание: — Прости, заболтался. Тебе ведь не нравятся эти лекции, — он говорит аккуратно, взвешивая слова, как будто боится разрушить установившуюся между ними атмосферу неверно подобранной фразой. Сасори смаргивает пелену с глаз: — Астрофизика — скука. Дейдара улыбается так же, как сам Сасори минуту назад: — Ты мог попросить меня замолчать. — В следующий раз попрошу. Дейдара отводит глаза и выглядит так, будто хочет добавить что-то, но в последний момент отказывается от этого решения. Сасори почти что не дышит, ожидая, что он сейчас скажет. Дейдара бросает взор в небо и расслабляется, словно видит там падающую звезду и загадывает заветное желание, которое, точно знает, что сбудется. Когда он снова смотрит на Сасори, его взгляд ещё более пронизывающий и тёплый, и от этого сердце болезненно сжимается. Вот он — гравитационный коллапс, прямо под его рёбрами. Почувствуй себя формирующейся звездой, Акасуна. «Не смотри на меня так, прошу. Иначе я точно не выдержу» Он не слышит этой беззвучной просьбы. — Тогда до следующего раза, — Дейдара протягивает ему руку, чтобы заключить в объятия. Сасори падает в них, как если бы у него закончились последние силы. Они целуются на прощание, но этот поцелуй выходит не поверхностным, как обычно. Дейдара будто пытается вразумить его, даёт последний шанс передумать. Сасори жмурится, лишь бы не видеть перед собой миниатюрные Альнитак и Арктур, которые притягивают его, вынуждая занять позицию на их орбите. Сасори целует его так отчаянно, словно они больше никогда не увидятся, цепляется пальцами за одежду, чувствуя, как тяжелеет его колотящееся сердце. Он признаёт своё поражение. Осталось поставить вторую ногу за грань. Когда он открывает глаза, две звезды напротив продолжают гореть с прежней силой. Сасори чувствует себя слабым. То ли потому что не может покинуть Дейдару, то ли потому что заставляет себя сделать это. Почему он отказывается от желаемого? Дейдара — всё ещё неизведанная тёмная материя, окунаться в которую страшно до дрожи в коленях, но если он сейчас не остановится, то канет туда безвозвратно. Где же твоё хладнокровие, Сасори? Погасло, как умершая звезда? «Позволь мне уйти» Сасори смотрит на него почти умоляюще. Почти — потому что гордость не позволяет умолять, но эта немая мольба прячется на самом дне его глаз, куда пронзительный взгляд Дейдары, быть может, и не достанет. А Дейдара если не видит, то всё чувствует подсознательно, и, сам того не зная, делает контрольный выстрел. — Останься, — не требует, предлагает он, и железная воля Сасори ломается под незначительным весом этого слова. К чему были все эти заведомо бесплодные попытки держаться на расстоянии, если он знал, чем всё закончится? Знал, что проиграет. Дейдара контролирует его сильнее, чем он сам себя, и сейчас, в полумраке квартиры, когда Дейдара заставляет его запрокинуть голову в плохо заглушённом стоне, это ощущается как никогда чётко. К чёрту самоконтроль, думает Акасуна, пока губы Дейдары жгут его шею. И зачем только он загонял себя в рамки? Лишал себя того, к чему бы неизбежно пришёл? По какой причине оттягивал этот момент? Страх или, может быть, гордость? Все вопросы вылетают из головы, как только Дейдара оставляет на его ключице ощутимый засос. Он подумает над своим поведением позже. Сасори снимает только футболку, но чувствует себя так, словно оголяет все нервы. Чего бы ни дотронулся Дейдара, его тело реагирует на эти касания, как на электрический разряд. Сасори притягивает его за волосы для поцелуя, но это не помогает отвлечься от ощущения плавящейся под чужими пальцами кожи. Дейдара обжигает его, как поверхность самого Солнца. Эта его сверхчувствительность сводит с ума. У Сасори создаётся впечатление, что его тело для Дейдары — открытая карта звёздного неба, которую тот знает наизусть. Каждое его прикосновение бьёт точно в цель, каждое действие имеет эффект. Ощущения Сасори вне всяких законов физики. Люди не могут испытывать нечто подобное. Он прижимается к Дейдаре, как уже не раз делал до этого, только теперь — кожа к коже, и действительно ощущает его сердцебиение в груди, такое же учащённое; чувствует его вдохи и выдохи каждым атомом. Это так сильно будоражит сознание, что Сасори не позволяет им отстраниться друг от друга. От контакта между их телами разум начинает мутнеть. Разве не этого ты хотел? Быть настолько близко к Дейдаре? Что ж, наслаждайся. Когда они прерывают поцелуй, Сасори замечает, как расширяются чужие зрачки. В глазах Дейдары прямо сейчас происходит экспансия вселенной, за которой он будет наблюдать до утра. Он больше не боится Дейдару. Упасть в этот омут оказалось гораздо проще, чем он себе представлял. Неважно, что теперь будет, Сасори лишь бесконечно корит себя за то, что не сделал этого раньше. Сасори садится на его обнажённый живот, плотнее сжимая ногами бока. Говорите, центр Галактики находится в Стрельце? Вздор. Вот он — сто́ит лишь протянуть руку. Эта настораживающая и опасная бездна теперь прямо под ним, обволакивает своим мерцающим взглядом, подсвеченным светом луны. Сасори бросает быстрый взгляд на окно, за которым висит оранжевый лунный диск, но тут же забывает про него, наклоняясь к чужим губам. Прости, Дейдара, но ты куда интереснее недосягаемых звёзд.