Черновик дневника

Виола не обманула, часов не было, но по ощущениям прошло не больше двадцати минут как ко мне в комнату зашла Мику, с очень грустным выражением лица. Животик её уже заметно округлился, на сердце я почувствовал облегчение, ничего с ней не случилось за время моего отсутствия в лагере и его оккупации Пионером. — проснулся, дорогой, как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась Мику. — бывало и лучше если честно. Ты лучше скажи, с тобой то всё хорошо? А то я не в курсе последних событий, по само собой разумеющимся причинам. — Ты как всегда… Всё о других, да о других. Хоть раз бы о себе подумал ей богу. — погладив меня по щеке, грустным тоном проговорила Она. — сам же вон, лежишь, чуть ли не помираешь, а что одно обо мне беспокоишься, вот не стыдно тебе? — каюсь, есть грешок. Впредь буду эгоистом. Такой ответ тебя устроит? — попытался пошутить я. — опять шутки шутишь? А я ведь на полном серьёзе говорю. Тебе иной раз легче отшутиться, чем принять то, что я тебе говорю. Ты хоть представляешь, чего я натерпелась за эти две недели? Я же думала что ты не очнешься. Ночами в подушку плакала, места себе не находила. А когда у тебя сердце остановилось… Я же когда услышала, как Виола Гену зовёт, да ещё и с дефибриллятором… Я же тогда… Чуть руки на себя не наложила. Я тебе уже это говорила… Но скажу ещё раз. Пожалуйста, не будь так опрометчив и не рискуй так. Как ты не поймёшь, не будь тебя, то скорее всего не было бы и меня. Я очень сомневаюсь, что Семён с мальчиками втроём, смогли бы нас защитить, а тем более так благоустроить лагерь. Поэтому помни… Ты для меня всё и без тебя, мне жизнь не мила. — заканчивала свою, трогающую до глубины души речь, Мику уже горько рыдая у меня на груди. Пока она говорила, я ощутил всю боль, тоску и страх, что пыталась до меня Мику. Подумать только, сколько боли я смог причинить одной девушке и это при том, что я даже не намерено это делал. Просто по глупости. Всё таки девичье сердце для меня всё ещё потёмки. У парней всё проще, сотворил серьёзную дурость — изволь исправить. Исправил? — красавчик, не смог? — пробуй пока не помрёшь, исправил, но валяешься при смерти? — мужик! И никаких тебе соплей, переживаний и так далее. Но как говорил один мудрый мужик:"учиться, учиться и ещё раз учиться!». Может быть, со временем, я и смогу разгадать эту тайну, под названием женская душа. Немного переварив вывалившееся на меня откровение, я не придумал ничего лучше, чем начать успокаивать Мику, параллельно с этим ещё и оправдываться: — Бедная… Натерпелась из меня. На что ж я тебе такой достался то? Ты поплачь, поплачь… От этого легче станет. Я бы много чего мог тебе сказать, придумать успокоить тебя. Но если честно, после твоего признания, в горле как будто ком встал. Слова из себя приходится словно клещами доставать. Я понимаю, как тебе больно и страшно. Но оглядываясь назад… Я бы повторил все те же действия что и сейчас, естественно с некоторыми поправками, хе-хе. Потому что делал я всё это, исключительно ради твоего и моего блага. Я не жалею ни об одном синяке или шраме на теле, ведь я их заработал, делая то что помогло бы тебе, мне, да и всем остальным не просто выжить, а жить в каком-никаком, но комфорте. В первый рейд я пошёл, чтобы никто из нас, включая тебя, не голодал, не замёрз и нам было чем лечиться. В больницу я тогда решил идти, как не стыдно это признавать, в первую очередь ради тебя, а Алиса просто подтолкнула меня к этому решению своим положением. Если так смотреть, то даже руку Макс потерял из-за меня. На военную базу, к Петровичу, я решил ехать потому что чувствовал надвигающуюся угрозу, в лице пионера, хоть и опоздал. Да и если смотреть правде в глаза…то что сейчас со мной, это моя вина… Это просто моя плата за ошибку… — сначала я хотел просто успокоить и подбодрить Мику. Но в итоге забрёл куда то не туда и сам расчувствовался. Начал изливать душу, думаю только потому что рядом со мной сейчас был, чуть ли не единственный, кроме мамы, дорогой для меня человек в жизни. Мику же, поначалу смотрела на меня удивлёнными глазами и с открытым ртом. Но по мере того, как я продолжал говорить и слыша, с какой нежностью я говорю про неё, она не выдержала и снова начала рыдать без остановки. Я, в свою очередь просто ждал… Ждал, пока этот маленький, ранее жизнерадостный и весёлый комочек любви и нежности, выплакает на сегодня всё свои слёзы и просто гладил её по голове. Плакала она, по моим меркам долго, минут десять точно. Наконец немного успокоившись, она подняла на меня свои красные от слез глаза и не сказав ни слова, поцеловала меня. Поцелуй этот был чем то странным, симбиозом любви, нежности, но при этом ещё страха и отчаяния. Только после её ухода я понял, она просто очень сильно боится меня потерять и отчаится если меня не станет. Но это будет потом, сейчас же, нехотя оторвав свои губы от моих, она задала явно терзающий её вопрос: — слушай… А про какую вину и плату за ошибку ты говорил? Я ещё пока шла хотела спросить, мне сказали что ходячие бежали именно за тобой, это же как то связано? — всё ещё периодически вытирая глаза от предательски выступающих слёз, спросила она. — да, это связано. Но боюсь, я даже не знаю как ты воспримешь то что я тебе расскажу и не возненавидишь ли меня после этого. — хмуро сказал я. — говори, я обещаю, что не в коем случае не возненавижу тебя, честно. — ну тогда слушай… Тогда, когда Саша провалилась на уровень бункера, я, доставая её, наткнулся на целую орду Зомби-ульянок. Уже тогда у меня появилось не очень хорошее предчувствие. И Оно оказалось верным. На одном из этажей, вроде даже на этом, на нас напал особый ходячий, на вид очень опасный. Мы уже приготовились к бою, но внезапно из его груди вырвалась рука, с кухонным ножом в ней. Как ты уже сумела догадаться, это был пионер. Только он начал говорить, как я его пристрелил. Вот так просто, без разбирательств. А потом до кучи ещё и целый магазин ему в голову всадил. И этим навлёк на нас всех очень большую беду. А ошибка моя в том, что я даже не попытался с ним поговорить. Он псих, спору нет, но всегда есть шанс договориться. Но нет, я вбил себе в голову, что Пионер это чистое зло. И откуда я это взял? Из игры! Понимаешь из игры! Какой нормальный человек, будет убивать другого, потому что игра сказала что он злой? И даже то, что в конечном итоге я оказался прав и он оказался лютым психом, с которым вряд ли было можно договориться, не оправдывает меня. — с яростью и досадой в голосе проговорил я. По началу я даже не задумывался о таком пути решения конфликта, но сейчас, сейчас я отчётливо вижу другие пути к решению конфликта. Единственное что я могу сказать в своё оправдание, это то, что большинство этих самых путей вели к моей смерти и смерти каждого жителя лагеря. — а я считаю что ты всё сделал правильно… — обняв меня, успокаивающим тоном проговорила Мику. — Что?! — аж растерялся я от такого поворота событий. Я был готов к тому что меня назовут психом, ненормальным, убийцей в конце то концов. Но не к тому что мне просто скажут, что я сделал всё правильно. В моей чудом ещё остающейся на плечах голове, это ну никак не укладывалось. — ты сделал всё правильно. — повторила Мику. — ты сделал это, потому что искренне верил в то что этот человек может нам навредить. И более того, ты знал почти всё об этом человеке. Я говорю это с такой уверенностью, потому что знаю, что ты знаешь обо мне всё. И если ты знаешь что какой то человек зло и уверен что он достоин смерти, то ты прав. Это моё мнение и никому меня не переубедить. — подняв на меня лицо, наконец мило улыбнулась Мику. — Спасибо… Это очень важно для меня. — сказал я и улыбнулся в ответ. — ладно, я пойду приведу себя в порядок, а ты смотри, не уходи никуда, хи-хи. — посмеялась Мику и пошла к двери. — уж постараюсь. — я уже было собирался закрыть глаза и попытаться уснуть, но внезапно услышал со стороны удивлённое «ой!» и фразу: — Ой, Леночка, а что ты тут делаешь? А почему плачешь? — не унималась Мику. Спустя секунду она завела Лену ко мне в комнату и протянула ей стакан воды. — Лена, что то случилось? — не на шутку встревожился я. Ведь что бы сейчас не случилось, я и пальцем то толком не смогу пошевелить. — да не, что вы… Просто, я случайно услышала ваш разговор… И мне стало так грустно и слёзы как то сами по себе потекли… — ответила она мне, от чего я с видимым облегчением на лице выдохнул. — напугала то как. И давно ты там стояла? — поинтересовался я. — я если честно хотела сразу после Мику зайти, меня Виола отправила узнать, нужно ли чего-нибудь тебе. Ну и подумала, подожду немного да и зайду. А тут такое. Извините что подслушала… — опустив глаза в пол, виноватым тоном пробубнила Лена. — ничего страшного. — сказал я, так как ничего особо личного мы тут не обсуждали. — и что скажешь? — а? — не поняла Она. — я про ситуацию с Пионером. — пояснил я. — а, это. Я считаю что Мику права. Не вижу смысла что то добавлять, она всё правильно сказала. — с серьёзным лицом сказала Лена. — я рад это слышать. Я собираюсь немного поспать, так что не могла бы ты передать Виоле что мне ничего не надо? А хотя нет, часика через два я бы покушать не отказался, хе-хе. — с довольной, как у объевшегося сметаной кота мордой сказал я. — эх ты, ну что с тобой поделать… Передам, Славя занесёт. Ну а мы пошли, сладких снов. — спасибо. — ответил я и закрыл глаза. Усталость, в этот раз эмоциональная, навалилась с новой силой и я начал стремительно засыпать. Но перед тем как заснуть, я сумел услышать разговор уходящих Лены с Мику: — эх Мику, ты не представляешь, как тебе повезло. — мечтательно произнесла Лена. — А то! А у самой то на личном фронте как? Я слышала на тебя Влад заглядывался? — ехидно ответила ей Мику. — ну вроде бы. Он ничего такой, симпатичный… — это было последнее что я услышал, так как проиграл схватку с морфеем и провалился в мир грёз. Ну точнее может для кого то это и мир грёз, а для меня это мир кошмаров, так как мне с детства, сколько себя помню, снились одни лишь только кошмары.