В кошачьей шкуре

      Кнуду не нравился Фолкрит. Кому оно понравится — жить на кладбище, хоть сто раз знаменитом и полном героев? Местным, разве что, но у них выбора особого нет. У Кнуда вот выбор был, но он всё равно оказался тут. Фолкрит для Скайрима — юг, сюда лето хотя бы одним глазком, но заглядывает. Не то что Данстар, где день, когда снег не сыплет стеной и мороз не ломает брёвна, уже считается тёплым. За год таких, может, штук пять наберётся.       Когда-то Кнуд посмеялся бы над нордом, который бежит от мороза. Когда-то его Эгиль не кашлял до изнеможения, вдыхая ледяной, полный колючего снежного крошева, перемешанного с угольной пылью, воздух. Но вот уже год Кнуду не до смеха.       В Фолкрите Эгиль может дышать, но Кнуду город всё равно не нравился. Здесь всё чужое — стиснувшие его с двух сторон скалы вместо привычного простора и ветра, мелкая речушка вместо тёмного моря, ели — слишком рослые и слишком зелёные, и треклятое кладбище, про которое не дают забыть. Каждый в Фолкрите им хвастается, как кулик своим болотом.       Снег, лежавший, когда семейство Кнуда переехало в Фолкрит, неделю назад смыло дождём, который с тех пор продолжал сыпать, окрашивая в единый тёмно-серый цвет и скалы, и бревенчатые стены домов, и даже зелёные ёлки.       И беда, явившаяся вслед за дождём, была серой. Пять дней назад Френа и Сиг, чьи семьи договаривались о свадьбе, отправились вроде как на рыбалку. Смена Кнуда тогда тоже дежурила на воротах, и Ауда с Джерардом ещё долго перешучивались о том, какую рыбку молодые принесут в подоле. А спустя пару часов девушка — в грязи, крови и слезах — примчалась обратно. И рассказала, задыхаясь и всхлипывая, о человеке-волке, который набросился на них у реки и убил Сига.       В Данстаре над подобными сказками, пожалуй, посмеялись бы да отправили девчонку успокаиваться у матери под юбкой. Но в Фолкрите года два назад уже случалось что-то подобное. Чужак, прибывший в город, вдруг обернулся зверем и растерзал ребёнка. «Её могилку можно увидеть на нашем кладбище». Услышав это от Зарии, местного алхимика, Кнуд ей чуть в морду не дал, хоть та и баба.       Тогда у власти временно был племянник Денгейра, совсем молодой, и вервольфа упустили. Йон, один из парней под рукой Кнуда, клялся, что преступника якобы и схватили, и заперли, но потом клетка оказалась пуста. Кнуд на это лишь хмыкнул и покивал понимающе. История древняя, как мир — все старались, но почему-то всё вышло через задницу.       А ярл Денгейр и в спокойные-то времена перегибал с осторожностью и подозрительностью, а узнав о случившемся, немедленно приказал удвоить все караулы и патрули, особенно ночью. Прочесать лес у стражи Фолкрита сил не хватило бы и в лучшие времена, но всех приезжих теперь осматривали и расспрашивали тоже с двойным рвением. Особенно после того, как ещё двое охотников не вернулись из леса.       Каджит тоже был серым. Из какой-то зловещей солидарности со всем, что навалилось недавно на Фолкрит и лично на Кнуда, не иначе. Он вынырнул из-за камней бесформенной меховой тенью и остановился, когда стражники перегородили ему путь к воротам.       Даже закутанный в бесформенный лохматый плащ, кот выглядел щуплым и невысоким — едва ли по грудь широкоплечим нордам.       — Каджитам запрещён вход в города, — напомнил Кнуд, обходя своих людей и становясь пред котом.       Тот задрал голову, отчего меховой капюшон свалился ему на спину, и Кнуд смог рассмотреть серую морду, покрытую толстыми шрамами, рваные круглые уши, прищуренные ярко-жёлтые глаза и длинные белые усы. Кот подёргал носом, отчего усы задвигались живыми червяками, моргнул и мягко улыбнулся.       — Каджит несёт послание для ярла Денгейра, — таким же мягким мурлыкающим голосом сообщил он.       Кнуд нахмурился. Отгонять кошачьи караваны или отдельных хвостатых хитрецов ему доводилось нередко — тем более в Данстаре, где граница города и не обозначена толком, — но с подобной наглостью он ещё не стакивался.       — И где ты его раздобыл? — резко спросил он.       Кот прищурился, и Кнуд почувствовал себя неуютно под пристальным изучающим взглядом почти в упор. Руки сами собой нащупали и сжали рукоять топора и кожаный кошелёк на поясе. Кот с интересом опустил взгляд, и Кнуд тут же проклял свои инстинктивные действия. Таким пройдохам только позволь заметить, куда можно запустить свои мохнатые пальцы.       — Норд думает, каждит украл послание у гонца, — до тошноты понимающим голосом промурлыкал кот, вновь поднимая глаза. — Или забрал с мёртвого тела. Или убил гонца, а потом забрал послание с мёртвого тела. Норд думает — все каджиты действуют одинаково, а каджит думает — все норды думают одинаково.       Кнуд недовольно шевельнул рукой, лежащей на топоре, и кот быстрее протараторил:       — Каджиту дал послание ярл Балгруф, который правит в Вайтране.       Кнуд сжал зубы и постарался смерить кота как можно более грозным взглядом. Кот невинно таращился в ответ.       — Ярл Балгруф? — повторил Кнуд.       — Ярл Балгруф, — подтвердил кот.       — Лично?       — Лично.       — Чем докажешь?       — Чем… Ладно, ладно, норду не нужно горячиться! У нордов холодная кровь, которую не берёт даже мороз, нужно помнить об этом, прежде чем хвататься за этот прекрасный топор. Но каджит может только показать само послание.       Кот и правда пошарил под плащом и показал, прикрывая его полой от дождя, потрёпанный свиток с гербовой печатью на почти выцветшей ленте. Лошадиная голова — символ Вайтрана.       — А доказать, что его дал сам ярл, каджит не может, — кот пожал плечами. — Если бы каджит был магом, то показал бы норду красивые картинки, как ярл даёт каджиту свиток. Норд, наверное, тоже не поверил бы, так что ничего б не поменялось, верно?       Кнуд кивнул и потянулся за свитком, но тот мгновенно исчез под плащом, а кот неуловимым движением оказался на пару шагов дальше.       — Каджит не знал, что в Фолкрите ярл лично стоит на воротах, — рассмеялся он. — Нет, норд, каджит должен отдать послание ярлу Денгейру также, как получал его — из рук в руки.       Кнуд поджал губы и оглянулся на своих людей.       — Ладно, — решился он. — Джерард, Ауда, проводите. Туда и сразу обратно. И глаз с него не спускайте, — он вновь повернулся к коту. — Вздумаешь что-нибудь учудить — сделаю из тебя самого плащ. На меня не налезет, зато сыну подарю.       Кот часто закивал.       — Кнуд, — тихо окликнул старшего из-за спины Йон. — А проверка?       Верно. Проклятый кот так заболтал его, что Кнуд едва не забыл о главном.       — Где список?       И пока Йон передавал ему бумагу, составленную советом ярла, Кнуд осознал масштаб внезапной проблемы.       — Что это? — внезапно раздался под самым ухом любопытный голос, и кот, снова незаметно переместившийся вплотную к стражникам, выхватил из протянутой руки Йона список.       А затем также быстро отпрыгнул назад, не давая Кнуду поймать себя.       — Признаки вервольфа, — вслух прочитал кот, а затем вновь прыгнул, уворачиваясь от стражников. — Раз, точка. Острые крупные зубы.       Он усмехнулся, впервые демонстрируя изогнутые хищные клыки. И снова прыгнул.       — Два. Точка, — продолжил зачитывать он, кружась между стражниками. — Волосы, похожие на шерсть или мех, в неожиданных местах. Уши, нос, спина, скобка, сами разберётесь, главное, не ленитесь, скобка.       Насмешливо дёрнулись покрытые шерстью уши, из которых торчали пучки светлого меха.       — Три. Звериные глаза.       Кот бросил весёлый взгляд на быстро закипающего Кнуда.       — Четыре — следы от укуса или раны, нанесённой крупным зверем. А это всё объясняет! — кот счастливо улыбнулся. — Каджит всё думал: откуда у каджита хвост? Оказывается каджит — вервольф!       — ХВАТИТ!       Кот вздрогнул от злобного рёва, выронил листок и спешно пригнулся, уходя от быстрого взмаха топора.       Кнуд едва успел подхватить список до того, как тот спланировал в лужу.       Кот за это время ускакал подальше от разъярённого стражника и вновь состроил невинную физиономию. Но Кнуд больше не собирался вестись на это.       — Знал ведь, что с вашей породой нельзя по-хорошему, — процедил он, пряча листок.       — А… — вякнул было кот.       — Брысь отсюда, коврик блохастый! — рявкнул Кнуд, выразительно перехватывая топор. — Иначе я тебя нарублю так, что никакому волку и понюхать не хватит! Лучники!       Дожидаться реакции лучников на стене кот не стал. Бросился прочь, низко стелясь над землёй и исчез за камнями, из-за которых и появился.       — Ну, зато развлеклись, — протянула Ауда, поправляя сбившийся от беготни за котом шлем.       — Карманы проверьте, — мрачно бросил Кнуд. — Кошельки. Он несколько минут среди нас плясал.       Не досчиталась смена двух кошельков — в том числе и самого Кнуда, ничего удивительного, — одного резного талисмана и одного щита. Джерард смущённо разглядывал грязь под ногами.       — Как он с ним удрал-то? — изумлённо протянул Йон.       — Ты его плащ видел? — насмешливо хмыкнула в ответ Ауда. — Под ним лошадь унести можно, не только щит. Хорошо ещё, он наши топоры не уволок.       — Да куда ему! — с досадой махнул рукой Джерард. — Такому доходяге топор дай — он пополам от тяжести переломится.       — Он несколько минут среди нас плясал, — мрачно напомнил Кнуд. — И стал богаче на десяток септимов и щит. А никто из нас его даже не задел.       — Крыса тоже хорошо прыгать умеет, — недовольно дёрнул плечом Джерард.       — Или кошка, — подтвердила Ауда. — Когда в неё сапогом кинешь.       Отряд рассмеялся. Кнуд покачал головой и обвёл мрачным взглядом скалы и лес. Его не покидало неприятное ощущение, что кот не удрал далеко, а затаился и наблюдает за веселящейся стражей.       После визита каджита Кнуд решился на то, что стоило сделать, пожалуй, уже давно: взял список и отправился к Рунилу. Общаться с высоким эльфом норду хотелось не больше, чем ночевать в логове саблезубов — тьфу, и почему в голову теперь лезут то волки, то кошки? — но жрец Аркея, да ещё такой старый, может знать об оборотнях побольше, чем совет ярла. Не зря ведь бог мёртвых считается главным врагом всякой нежити и нечисти.       Найти Рунила удалось, разумеется, на кладбище, ухаживающим за чьей-то могилой. Кнуд бросил взгляд на надгробие. Новое, да и дата совсем недавняя.       — Уехали?       Рунил покачал головой.       — Не хотят пока приходить сюда, — ровно произнёс он. — Люди напуганы.       Кнуд понимающе кивнул. Как бы жители Фолкрита не гордились своей главной достопримечательностью, переехать сюда навсегда никто не хочет. И в опасное время, как свойственно всем людям, они избегали даже заглядывать на кладбище без лишней нужды. А вдруг накличется?..       Возможности светской беседы на этом оказались исчерпаны, и Кнуд протянул злополучный список.       — Это составил совет ярла. Глянь, может, добавишь что-то толковое. А то вчера…       — Я слышал.       Рунил слегка улыбнулся, и Кнуд порадовался, что на кладбище так пустынно. Вытерпеть снисходительную улыбку эльфа при свидетелях он вряд ли смог бы.       — Стражники обсуждали это в таверне, — продолжил Рунил и заглянул в список.       Снова улыбнулся. Кнуд чуть не заскрипел зубами.       — Я мог бы добавить многое, — задумчиво произнёс Рунил. — Сила, скорость, манера держаться — чем старше оборотень и чем дольше наблюдать, тем больше можно заметить. Они опасны, Кнуд, очень опасны, запомни это. Но чтобы вам не пришлось заглядывать в рот каждому прохожему, возьмите серебро.       — Задница тролля, — невольно простонал Кнуд, зажмуриваясь.       Как они все могли забыть про самый простой ответ? Не пришлось бы стоять тут и терпеть позор под понимающим взглядом эльфа.       — Пойдём. Я дам тебе кое-что.       Рунил отвернулся и направился к Залу Мёртвых. Кнуд потопал за ним. Краем глаза он заметил движение и быстро обернулся, но увидел лишь мрачную пару, сидящую возле одного из надгробий.       — А ты говорил: не приходят, — вполголоса заметил он, чтобы не потревожить горюющих людей.       — Это Индара и Матьес, — ответил Рунил, даже не поворачивая головы. — Их дочь погибла… в прошлый раз. Им больше нечего бояться.       Кнуд вздрогнул. Когда Эгиль начал кашлять и задыхаться, он тоже думал, что ему больше нечего будет бояться. Правда потом Эгиль не умер у него на руках, и страх вернулся с удесятерённой силой.       — Почему вы переехали именно в Фолкрит? — внезапно поинтересовался Рунил, заходя в Зал Мёртвых.       — Тут теплее, чем в Данстаре, — отработанно ответил Кнуд. — Эгилю вреден мороз.       — Во всём Скайриме теплее, чем в Данстаре, — Рунил покачал головой. — Но в Вайтране есть храм Кинарет, а в Рифтене — Мары. Уверен, в них смогли бы помочь Эгилю.       — Мы не хотели переезжать в большой город, — пробормотал Кнуд. — Эгиль и так напуган из-за болезни и смены обстановки, а к большим городам он совсем не привык. Легко заблудиться, так много людей… и детей, которые станут его дразнить.       Рунил немного помолчал.       — Эгиль напуган? — переспросил он.       Кнуд кивнул. Рунил снова замолк на некоторое время.       — А в Данстаре? — уточнил он. — Неужели там не нашлось священника, который мог бы помочь?       — Ну, — Кнуд дёрнул плечом, — был данмер, жрец Мары, но он жил в каких-то заброшенных руинах за городом. Мы не могли потащить туда Эгиля.       Рунил приподнял брови.       — Неужели он никогда не приходил в город?       — Приходил, но я не мог поймать его одного и попросить о помощи. Он пробегал по лавкам и сразу же возвращался к себе.       Снова молчание.       — Я надеюсь, — наконец заговорил Рунил, — зная тебя, дело не в том, что этот жрец — тёмный эльф?       Кнуд вскинулся:       — Что значит — зная меня? Что ты обо мне можешь знать, альтмер?!       — Кнуд, пожалуйста, успокойся, — Рунил поднял ладонь. — Я не хотел тебя обидеть, но тебе нужно научиться принимать помощь от тех, кто хочет помочь, не срываясь.       — Чем ты можешь помочь? — проворчал Кнуд, всё-таки немного снижая голос.       — К этому я подхожу. Был ли в Данстаре жрец Аркея?       — Разумеется. Но последнее, что нужно Эгилю — помощь от бога смерти! Рунил вздохнул.       — Аркей, — терпеливо, словно ребёнку, принялся объяснять он, — не является богом смерти. Он — бог жизненного цикла, который проходим все мы. Он приводит нас в Нирн и уводит из него, и поручает своим последователям охранять дар жизни и покой смерти. К сожалению, страх заставляет людей забыть об этом.       Кнуд фыркнул.       — Легко презирать страх смерти, когда ваш род живёт почти вечность!       — Думаешь, прожив триста лет умирать легче, чем прожив десять? — Рунил печально улыбнулся. — Смерти боятся все, это нормально. Но если мы посвящаем жизнь страху, то не успеваем жить. Я вижу детей на улицах Фолкрита, но скажи, как давно ты отпускал Эгиля играть с ними?       — Отпускать его сейчас? Когда Фолкрит опасен даже для взрослых?!       — Дети всё ещё играют, Кнуд, — повторил Рунил. — Их родителям страшно, они осторожны, но страх не остановил их жизнь. И их детей.       — Довольно!       Кнуд сжал кулаки и надвинулся на собеседника. Но Рунил остался на месте, даже не вздрогнув. Спокойствие старого эльфа немного охладило Кнуда, но продолжать этот разговор он не намеревался.       — Мне не нужны утешительные беседы! — прорычал он в лицо Рунила. — Единственная помощь, которая мне требуется — что-нибудь, что поможет уничтожить этого посланного даэдра волка, который держит весь этот благословлённый Аркеем городок в страхе.       Рунил снова вздохнул, открыл комод у кровати и извлёк оттуда небольшой серебряный амулет Аркея.       — Вот, — он протянул подвеску Кнуду, но не спешил отпускать цепочку. — И приведи Эгиля сюда. Может быть, я не смогу его вылечить, но узнаю, что с ним и может ли помочь ему кто-то другой.       Кнуд фыркнул, выдернул амулет из руки жреца, развернулся к выходу. И не поленился хлопнуть за собой дверью.       В дверь настойчиво забарабанили.       Кнуд, недовольно ворча, отложил нож, который Бенгта попросила наточить, и пошёл открывать.       На улице в кои-то веки светило солнце — дождь прекратился вчера вечером, — голубело небо и даже лужи уже практически высохли, словно и не лило до этого почти полторы недели. Всё это благолепие никак не соответствовало встревоженной роже Йона, появившейся из-за открытой двери.       — Дети! — выпалил он, тяжело дыша. — Сбежали за ворота. Человек шесть, остальных женщины пока считают. Капитан велел всем собираться.       Кнуд быстро кивнул.       — Бенгта, я… — протягивая руку за топором, повернулся он к жене, которая только что хлопотала у стола, но обнаружил, что нижняя комната дома пуста.       — Эгиль! — раздался отчаянный возглас сверху.       Кнуд цапнул оружие и тремя прыжками взлетел по деревянной лестнице. В верхней комнате, служившей общей спальней, ощутимо тянуло мягким весенним сквозняком из открытого окна. Ведущего на козырёк над дверью. Кнуд проскочил мимо жены, зачем-то выглянул в окно, хотя прекрасно понимал, что ничего толкового не увидит. Следов на соломе, покрывающей крыши, остаться не могло, разглядеть вдали любимую жёлтую рубашку Эгиля тоже не стоило надеяться. Детвора, надо думать, удрала давно, раз их успели хватиться и поднять панику.       — Я пойду в лес, — Кнуд рывком обернулся к Бенгте. — Пройдись по городу, может, он где-то здесь лазит. И не выходи за ворота, прошу тебя!       Бенгта сжимала в руке кухонный тесак так, словно намеревалась без промедления снести голову любому вервольфу, который рискнул бы появиться поблизости. Кнуд не сомневался в жене, но помнил предупреждения Рунила.       — Бенгта, — настойчиво произнёс он.       Та поджала губы, но всё-таки резко кивнула.       — Хорошо, — Кнуд облегчённо выдохнул. — Я найду его, обещаю.       И, не теряя больше времени, он с грохотом ссыпался по лестнице и выскочил на улицу, едва не снеся дверь.       Стражники собрались перед домом ярла — все растрёпанные, заполошенные, на ходу поправляющие кое-как накинутую броню. Но остальным, по крайней мере, хватило ума про броню вспомнить — Кнуд так и примчался в домашней рубахе.       — Эгиль, — выдохнул он в ответ на сердитый взгляд капитана.       Кто-то сочувственно присвистнул.       — Восемь, — мрачно констатировал капитан. — Все здесь? Разбиваемся на тройки и прочёсываем лес. Гретта, Йон, Келда, идёте на восток и к реке…       Кнуд с трудом достоял на месте, пока капитан назовёт его имя, едва услышал, какой участок поручено обыскивать — западная часть реки — и ринулся к воротам, не дожидаясь Ауду и Джерарда.       — Эгиль! — рявкнул он, едва выскочив за пределы городка. — Эгиль, ты меня слышишь?!       — Эгиль! — присоединился к нему голос Ауды. — Дети! Отзовитесь!       Джерард молчал, но, оглянувшись, Кнуд увидел, как он пристально осматривает землю и кусты. Где-то вдалеке звучали едва слышно голоса других стражников, зовущих пропавших детей.       — Эгиль! — вновь позвал Кнуд.       Они уже почти добрались до реки, когда по ушам резанул самый страшный звук из возможных — испуганный детский визг.       — Эгиль!       Кнуд бросился в сторону криков. Не иначе, как Конь в эти секунды вспомнил про одного из смертных, рождённых под его знаком — оставшееся расстояние до реки Кнуд промчался на одном дыхании, оставив далеко позади Ауду и Джерарда, чудом уворачиваясь от встающих на пути стволов и не задумываясь перескакивая через кусты и крупные валуны.       Остановился он лишь когда навстречу, врезавшись ему в живот, выскочил истошно вопящий мальчишка. Кнуд сгрёб его за ворот красной рубахи — не Эгиль.       — Там!.. — захлёбываясь, выдохнул мальчишка, таращась на Кнуда круглыми глазами. — Зверюги!       Зверюгу Кнуд уже видел и сам. Вервольф, особо не скрываясь, выскочил из-за кустов, на секунду замер, увидев, что испуганный удирающий ребёнок обзавёлся мрачным мужиком с топором, а затем, широко разинув пасть, рванул в атаку.       Этой короткой заминки Кнуду хватило, чтобы оттолкнуть мальчишку за спину и замахнуться. Череп у твари оказался досадно крепким — стальное лезвие скользнуло в сторону, сдирая серую шкуру и почти срезав волку ухо. Тот завизжал — совсем как собака, которой наступили на хвост, — затем взревел, и Кнуд снова увидел перед лицом разинутую пасть с кривыми жёлтыми клыками. Пасть была здоровенная — оборотень, наверное, мог бы откусить человеку голову одним махом. Ребёнку уж точно.       Кнуд нащупал на поясе серебряный амулет и без раздумий сунул его в глотку твари. Едва успел выдернуть руку — пасть захлопнулась, разрывая ему рукав. Вервольф, выпучив глаза и судорожно кашляя, свалился на землю. Кнуд снова вскинул было топор, примериваясь к толстой шее, но тут мальчишка снова заверещал.       Резко обернувшись, Кнуд увидел ещё одного волка, бегущего к ним.       — Сколько вас?!. — с досадой прорычал он, подхватывая мальчишку и бросаясь в сторону города. — Чтоб Алдуин вас сожрал и подавился! Джерард! Ауда!       Вервольфы были размером с добрую лошадь — и в скорости бега ей не уступали. Едва успев сделать несколько шагов, Кнуд уже чувствовал спиной горячее дыхание, воняющее тухлым мясом. Не удрать. Взгляд зацепился за узкую нору под корнями одной из елей — если успеть запихать туда мальчишку, волк может не выцарапать.       И тут же, словно пытаясь уничтожить для Кнуда всякую надежду спасти хоть кого-нибудь, впереди появилась ещё одна массивная лохматая фигура. Кнуд не успел даже выругаться, когда этот зверь прыгнул.       И перескочил через его голову. Кнуд запоздало пригнулся, оглянулся и успел увидеть, как новая тварь смела вервольфа с лап. Силой удара того не просто бросило на дерево — едва не завернуло вокруг ствола. Громко хрустнул хребет, и грозный зверь изломанной грудой упал в грязь. Вторая тварь — огромная, не меньше оборотней — без промедления подскочила к верфольфу, вцепилась ему в загривок и одним рывком выдрала кусок позвоночника.       Кнуд запоздало прижал лицо мальчишки к плечу, но ребёнок дёрнулся, стараясь вывернуться и посмотреть на происходящее хоть одним глазком. Правильно, это очень интересно — как одна большая зверюга дерёт другую. Даже если победитель потом может поужинать замешкавшимися наблюдателями.       Слева раздался новый шум. Кнуд дёрнулся, повернулся и увидел очередного вервольфа, с воем скачущего по кустам. Этот выглядел отчего-то так, словно шкура с него уже слезла и теперь плащом развевалась за спиной. А потом шкура шевельнулась, блеснули светлые короткие клинки и вонзились с двух сторон в шею вервольфа. Кинжалы рванулись друг другу навстречу, перерезая твари хребет, а затем вторым быстрым движением окончательно отделили голову от брыкающегося тела.       А чёрного зверя, похожего, как сообразил Кнуд, на гигантского кота, уже атаковали сразу двое вервольфов. Один, запрыгнув ему на спину, попытался укусить за шею — но почему-то не смог. Второй стелился по земле и явно нацелился вцепиться в брюхо — Кнуд видел, как настоящие волки проделывали подобный трюк с одинокими мамонтами, и метнул топор. Ни топор, ни сам Кнуд не были к подобным приёмам подготовлены, но даже неудачный удар обухом в плечо отвлёк вервольфа на мгновение. Опомниться ему не позволили — голову вервольфа окутал меховой плащ. Тварь глухо взвыла, заметалась, но знакомый серый кот вонзил зажатые в одной лапе кинжалы в лохматый бок, дёрнул, подкидывая себя в воздух, и оседлал споткнувшегося вервольфа. Быстрым движением перекинул один из клинков за спиной, ловко выхватил его из воздуха — Кнуд точно остался бы либо без пальцев, либо без уха, вздумай он проделать подобный трюк, — и повторил удар с отрезанием головы.       Чёрный тем временем вскинулся на дыбы и со всего маху приложился о ближайшую ель. На этот раз затрещали не только волчьи кости — само дерево покачнулось и, кажется, слегка наклонилось. Зверь пару раз повёл плечами, словно медведь, чешущий спину, окончательно размазывая своего противника по стволу, и опустился на четыре лапы. На то, что осталось свисать с дерева, он даже оглядываться не стал.       Мелкий кот вытер кинжалы о шкуру вервольфа, встал, поднял свой плащ, осмотрел его, недовольно передёрнул носом и уронил обратно в кровавую лужу, скопившуюся под телом вервольфа. Без окутывающей груды меха, увеличивающей его фигуру раза в два, каджит выглядел гораздо внушительнее. Невысокий, да, тощий, но жилистый, гладкий, в странной чёрной броне из пластин, шипов и кожи с мелкой чешуёй. Не помойная крыса — лесная змея, гибкая, быстрая и убивающая одним ударом.       Талос Великий, эти пластины — тоже чешуя?       — Новый плащ надо, — буднично пояснил каджит, заметив взгляд Кнуда. — Джа’норд в порядке?       Кнуд моргнул.       — К-кто? — пробормотал он.       — Ребёнок, — пояснил мрачный голос со стороны.       Рослая нордка склонилась над самым первым вервольфом, который так и хрипел на земле, забытый всеми, и перерезала ему глотку мечом.       — Лидия! — радостно вскликнул каджит. — Дар’Маа́ру убил троих на этой славной охоте. До’Шии́ра — двоих.       Нордка — Лидия — не отвечая, озадаченно нахмурилась, запустила пальцы в разрез на горле вервольфа — мальчишка протянул выразительное «Фу», но продолжал с интересом таращиться, — и вытащила за цепочку окровавленный амулет. Секунду задумчиво смотрела на него, а затем протянула Кнуду.       — Это твоё?       — Да, — Кнуд поспешно забрал амулет и спрятал под пояс.       Надо будет потом почистить и вернуть Рунилу. И поблагодарить. Всё-таки вещица спасла жизнь и Кнуду, и мальчишке.       — Спасибо, — запоздало произнёс он, кивнув Лидии. — И тебе, — Кнуд перевёл взгляд на каджита.       А затем неуверенно посмотрел на чёрного кота, не уверенный, стоит ли благодарить его. Впрочем, при более внимательном взгляде кот был не полностью чёрный, как показалось сперва — на морде, животе и лапах у него белели размытые подпалины. И хвост заканчивался белой круглой кисточкой, как у южного зверя льва. Массивную шею кота охватывал широкий ошейник из толстых костяных блях.       Каджит небрежно махнул лапой на благодарность Кнуда.       — Лидия, — настойчиво протянул он.       Та закатила глаза.       — Один, — ответила она. — И те трое, которых удалось достать раньше.       Каджит поморщился.       — Этого Дар’Маару не считал бы, — проворчал он, указывая на жертву амулета.       — Этого я и не считаю, — отозвалась Лидия. — Здесь и добивать-то было нечего, разве что из жалости.       Каджит недовольно подёргал ушами.       Кнуд, спохватившись, опустил ребёнка, которого так и продолжал сжимать в охапке, на землю, а сам поднялся на ноги. И заметил Ауду и Джерарда, ошарашенно разглядывающих растерзанных вервольфов, окровавленных котов и незнакомую бабу в тяжёлой резной броне.       Остальные поисковые отряды подоспели, когда Кнуд и его спутники были уже на полпути к городу. Некоторые тащили на руках детей разной степени зарёванности. Йон, увидев Кнуда, радостно вскрикнул, махнул рукой и рысцой подбежал к старшему.       — Меняемся? — предложил он, протягивая мальчишку в грязной рубахе, на которой местами ещё можно было разобрать солнечный жёлтый цвет.       — Эгиль!       Кнуд торопливо передал собственного спасённого товарищу и подхватил сына.       — Ты цел? Тебя не ранили? Не укусили? Как дыхание?       Эгиль, прикусив губу, вцепился в рубаху отцу и замотал головой.       — Нормально, — прошептал он. — Па-ап, прости, я больше не буду. Я просто…       Кнуд вздохнул и прижал голову сына к плечу.       — Тише. Дома. Мать с тобой поговорит.       Эгиль испуганно затих. Разговор с матерью уже пугал его больше, чем недавнее нападение вервольфов.       Хорошо, когда тебе десять лет.       — А это кто? — капитан, не обращая внимания на обмен детьми, подозрительным взглядом уставился на незнакомые морды.       Каджит немедленно изобразил уже знакомую Кнуду невинную улыбку. Большой кот, вышагивающий рядом с ним, смерил капитана ответным мрачным взглядом.       Но голос подала Лидия, немедленно выступившая вперёд с таким видом, словно готова и фолкритским стражникам глотки перерезать не моргнув и глазом.       — Перед тобой тан Вайтрана и Предвестница Соратников! — провозгласила она. — Прояви уважение.       Кто?       Этот вопрос явно был написан и на лице капитана. Но Лидия, в отличие от каджита, не выглядела способной на глупые шутки или безумную ложь.       — Я — Лидия, его хускарл, — пояснила она, когда пауза начала затягиваться.       — Гм, — капитан откашлялся. — Прошу прощения.       Он оглядел стражников и постарался вернуть себе уверенный вид.       — Возвращаемся в город. Там разберёмся дальше.       Кажется, капитан надеялся, что «разбираться» со странными гостями в Фолкрите будет уже совет ярла — или кто угодно, только не он.       — Эй, Кнуд, — прошептал Джерард, когда отряд уже двинулся дальше, пристраиваясь сбоку от старшего. — Ты слышал эту штуку про тана и Предвестницу?       Кнуд хмыкнул и почувствовал, как Эгиль заинтересованно затих у него на руках.       — Белки на деревьях, и те, наверное, слышали.       Джерард оглянулся на топающих впереди котов.       — Как думаешь, кто-то один из них за обоих или один тан, а второй… вторая…       Чёрный кот мельком обернулся через плечо и фыркнул. Каджит хихикнул.       Кажется, они оба прекрасно слышали разговор.       Каджит на ходу развернулся. Двигаясь как ни в чём не бывало, спиной вперёд, он прижал ладонь к груди и слегка поклонился.       — Этот — Дар’Маа́ру, норды называют его Танцующей Тенью, и ярл Балгруф вручил ему титул тана Вайтрана. Эта, — Дар’Маару положил руку на спину чёрной кошки, — сестра каджита, До’Шии́ра Белая Лапа, и Кодлак Белая Грива поручил ей возглавить Соратников перед своей смертью.       Лидия, идущая перед каджитами, неопределённо хмыкнула.       Каджит бросил взгляд на неё.       — А эта — Лидия, — произнёс он, небрежно махнув рукой. — Она должна помогать Дар’Маару, но не слушает и половину того, что говорит каджит.       — Кнуд, — Йон поймал его за локоть, когда отряд вернулся в Фолкрит и Кнуд передал Эгиля Бенгте. — Тебя задели?       — Что?       Йон указал на порванный рукав, действительно пропитавшийся уже высохшей кровью. Кнуд неловко вывернул руку, пытаясь рассмотреть предплечье.       — Наверное, зацепился за зубы. Вроде не сильно.       — Давай перевяжу.       Кнуд огляделся. Эгиля Бенгта уже утащила домой, каджитов — капитан, к ярлу, остальные стражники либо расходились по домам, либо, делясь впечатлениями от последних событий, двигались небольшими кучками к таверне.       — Пошли, — кивнул он Йону и направился к сторожке.       Кроме перевязки Йон тщательно промыл рану и даже сбегал за какими-то зельями к Зарии. Когда Кнуд вновь оказался на улице, уже сгустились сумерки. Влажная земля подмёрзла и покрылась лёгким налётом белой изморози — хоть и весна, но ночами ещё всё равно подмораживает. Не настолько, чтобы Кнуд замёрз даже в одной рубахе, но бледная дымка от дыхания появляется.       Каджит — пустынный житель, которому вроде как полагалось любить жару и солнце, — тоже, кажется, против лёгкого холода ничего не имел. Он устроился на веранде «Мертвецкого мёда», прямо на голых досках, лакая из большой кружки нечто, приторно сладкое даже на запах.       Кнуд сел рядом.       — Спасибо, — тихо произнёс он, глядя куда-то на опустевшую улицу. — Серьёзно. Если бы не вы…       Дар’Маару улыбнулся — как-то по-простому, обыденно, а не знакомой уже мягкой кошачьей улыбкой.       — Норд тоже ничего так справлялся. С амулетом вообще хорошо получилось.       Кнуд усмехнулся.       — Единственный толк. От топора волк даже не чихнул.       — Очень громко не чихнул. Аж все сбежались — и оборотни, и Маару с Шиирой.       Он вытянул из ножен на поясе кинжал, крутанул рукоять в пальцах, продемонстрировал Кнуду клинок.       — Сплав с серебром. Лидия подобрала меч у ребят, которые вроде как были профессиональными охотниками на оборотней, а каджит выковал ножи сам.       Кнуд кивнул, беря сказанное на заметку. Стоит, наверное, переговорить с кузнецом — чтобы в другой раз не оказаться бесполезным довеском в битве с какой-нибудь нечистью.       — Кстати.       Дар’Маару ещё раз, играючи, описал кинжалом быстрый круг, спрятал оружие и, ловко балансирую кружкой, перегнулся через Кнуда, подцепил когтями дверь таверны и слегка приоткрыл её.       — Лидия!       Спустя несколько мгновений дверь распахнулась и на пороге появилась хускарл каджита.       — Дай щит!       Лидия усмехнулась и действительно вытащила из-за спины щит. Круглый, с нарисованной на фиолетовом фоне оленьей головой. Стандартный, из обмундирования стражи Фолкрита. И протянула его Кнуду.       Он забрал щит, какое-то время смотрел на него, а потом хмыкнул:       — Ты вообще собирался проходить в город?       Дар’Маару пожал плечами.       — Оба варианта? Любимый щит Лидии слегка сожрали до этого, а выходить в рукопашную против оборотней без защиты — плохая идея. Так что каджит подумал, что пойдёт к городу. Пустят к ярлу — Дар’Маару всё объяснит и попросит, что надо. Не пустят — возьмёт так. Вот всё и получилось, как каджит и задумывал!       Кнуд кивнул. А Дар’Маару внезапно цапнул его мягкими шерстяными пальцами за руку.       — Норда сегодня ранили?       — А, — Кнуд вспомнил про повязку и кивнул. — Да. Когда…       — Норд ходил к святилищу?       — Зачем? Йон всё обработал, как надо.       Дар’Маару хмыкнул.       — Каджиту нравится его мех и хвост. Но нордам лучше оставаться бесхвостыми. Поэтому Маару говорит: норду надо к священнику, пусть излечит, пока человек не стал волком.       Кнуд встревоженно посмотрел на свою руку, вспоминая, что он слышал о вервольфах. Потом сжал кулак.       — В Фолкрите есть только Аркей.       Дар’Маару вздохнул и закатил глаза.       — Да хоть Талос. Но до ближайшего святилища Талоса, которое знает каджит, нужно идти далеко-далеко по горам и много-много махать мечом. А до Аркея — прямо по улице и налево.       Он почесал подбородок.       — Можно ещё найти Гленморильский ковен, перебить тамошних ведьм и сжечь их головы, но каджит не уверен, что это помогает, когда речь идёт об укусе, а не о проклятии. К тому же каджит у них уже побывал. Вряд ли там успели завестись новые ведьмы.       Кнуд разглядывал доски веранды, не зная, что ему больше хочется уточнить: где именно находится ближайшее святилище Талоса или где этот Глен-как-его ковен?       — Норду нужен совет?       Кнуд пожевал губу. Советов за последние два года ему надавали немало. Слушать их давно надоело. С другой стороны, до сих пор никто не спрашивал перед тем, как советовать.       — Ну, давай.       — Норду стоит выйти с утра в лес, найти дерево побольше, взять разбег подальше и попробовать это дерево головой проломить.       Кнуд поперхнулся и вытаращился на Дар’Маару. А тот спокойно продолжил:       — Если древо сломается — значит, совсем беда, башка каменная, ничего в неё не войдёт уже. А если нет, то от звона в ушах умные мысли, говорят, просыпаются.       Дар’Маару немного помолчал, то ли ожидая ответа, то ли просто так.       — Каджиту показалось, что норду нравятся сложные пути, — наконец улыбнулся он. — Потому что простого совета ему не хватило.       Кнуд глубоко вдохнул, откашлялся и кивнул.       — Ладно.       Он поднялся на ноги.       — Я понял.       Дар’Маару довольно помахал ему лапой.       — Главное, чтобы дерево было действительно большим и крепким, — заверил он уже в спину уходящему норду.       Кнуд медленно выдохнул. А что делать: не бить же каджита опять топором? Тем более что тот так и остался валяться где-то в лесу — вот за чем точно с утра надо будет сходить.       Фолкрит за полдня успел из затишья в предчувствии большой беды вернуться к обычной жизни. Это ощущалось даже сейчас, на самой границе ночи. Не забраны наглухо деревянными ставнями окна, двери можно не запирать на все замки, одинокий стражник из ночного патруля вяло протопал мимо, почти не глядя по сторонам.       — А потом он — хрясь! — и ещё раз — хрясь! — и башка… — донёсся до Кнуда восторженный детский голос из-за неплотно прикрытой двери.       — Бьярни, верни маме ножи, — ответил ему недовольный мужской голос. — Может, кошкам кинжалы и подходят, но у норда должно быть настоящее оружие.       Кнуд сердито сплюнул на землю. В чужой дом не вломишься, а иначе он бы объяснил, как глупо считать каджита, уложившего двух оборотней за считанные мгновения, «ненастоящим» воином. Да-да, как это далеко от мыслей о том, что все каджиты — воры и торговцы скумой, все высокие эльфы — шпионы Талмора, все тёмные — бессовестные захватчики, а одно лишь только прикосновение к святилищу Аркея навешивает на тебя несмываемую метку смерти.       Правда, что ли, пойти башкой о дерево побиться? А лучше — отвести всё-таки Эгиля к Рунилу, пусть посмотрит. От Эгиля с погляду не убудет, а старик, может, действительно сообразит, как ему помочь. И самому зайти, сейчас, не пряча голову в сугроб, пока хвост не отрастёт.       И Кнуд решительно свернул влево, на тропинку, ведущую к Залу Мёртвых.